Первый пошёл. Боцман, на три-четыре, открываем двери, и понеслась. Ильдар театрально выдержал паузу, медленно выдохнул и голосом, в котором не было ничего, кроме решимости, сказал. Три-четыре.
Почти одновременно с двух сторон автомобиля по три штуки отправились в свой первый и последний полёт шесть пуль, выпущенных короткими очередями. Не успело мимолётное эхо закончить подражание звукам выстрела, как кабаны рассыпались в разные стороны, растворившись в темноте.
Нет, я точно попал, Боцман не мог поверить, видя, как без всякого намёка хотя бы на ранение, секачи разбежались, оставив свету фар наслаждаться пустотой дороги.
Они живучие, я тоже не в молоку бил. Наверху! Светите по сторонам!
Хирург, в свою очередь, припустил ветровое окно так, чтобы лежавший на его ребре ствол автомата удобно расположился для стрельбы одной рукой, взяв во вторую фонарик. Остальные в машине приняли такое же положение. Лучи забегали по некошеной траве, не давая никаких результатов. Кабаны словно испарились, но все понимали, что это не больше, чем отличная маскировка и следующая атака не заставит себя долго ждать. Башкир начал залазить обратно в машину, окликнув напарника:
Давай назад в салон. Попытаемся выдавить наверх эту тушу. Лишняя она здесь.
Боцман не успел развернуться, как вепрь, который притаился под капотом второй машины, выскочил сзади и, набрав приличную скорость практически с места, врезался в него, припечатав к открытой двери. Один из клыков глубоко вошёл в тело, мгновенно пустив кровь. Только сейчас находящиеся на крыше увидели, что произошло, направив свет фонариков вниз. Кабан отскочил в сторону, не давая никаких сомнений в повторении тарана и, с небольшой пробуксовкой, снова кинулся. Боцман успел отойти от неожиданного удара и даже привстал на ноги, схватившись левой рукой за бок, а автомат уже был готов к стрельбе с пояса. Ствол сразу поймал голову секача, и палец хладнокровно нажал на спусковой крючок. С крыши также раздались выстрелы. Зверь, с раздробленным позвоночником и размноженным черепом сразу рухнул, зафаршированный металлом, не издав ни звука.
Ты как?! Садись назад, сейчас что-нибудь придумаем, Башкир пытался сохранить спокойствие, но злость от ещё одной пущенной крови его друзей за эту ночь, начала неумолимо заполнять его.
Прилично, сука, зацепил, открывая дверь, тихо с хрипотцой ответил Боцман, чувствуя, как ладонь под курткой понемногу начала омываться темно-красной жидкой субстанцией, продолжая сдерживать этот небольшой прилив.
Кабаны продолжали умело скрываться в темноте, перестраиваясь для нового наступления. В возникшей паузе, пока напарник ложился на задние сиденья, бойцы на крыше вытащили полностью вепря из люка и скинули на землю, а Ильдар достал аптечку, задрал толстовку, обильно обработал рану йодом и сделал ватную подушку, зафиксировав её пластырем.
В больницу тебе, братан, надо. Толку от тебя в лесу уже мало будет.
Да ладно, Башкир, не сдохну. Всё отлично, капитан, идём ко дну. Без меня отправитесь, а я тут отлежусь. Нет времени по лазаретам возить. Я надеюсь, вы недолго собрались по грибы ходить? чувство юмора и Боцман были также неразделимы, как небоскрёб и скоростной лифт.
Сейчас, свинушек постреляем, потом оставлю кого-нибудь с тобой, чтоб не скучал.
Прекрати, Ильдар. Лишний ствол, свято верю, вам в лесу не помешает, а я и один отваляюсь. В конце концов, не девочка, чтоб меня развлекать.
Как скажешь, отдыхай. Извини, если будем сильно шуметь, Башкир улыбнулся, видя, что ранение друга не столь серьёзно и злость снова отошла в сторону, оставив место только для холодного расчёта.
Он хотел завести машину и, проехав метров двести, вернуться назад, тем самым сбить с толку зверьё, но передумал, считая, что этот маневр будет бесполезен. Поэтому сейчас, пока позволяет время, надо подготовиться к обороне. Пробежка кабана по автомобилю произвела впечатление, и Башкир приказал находившимся бойцам на крыше передислоцироваться. Один сел на пассажирское, рядом с Ильдаром, а второй занял место на заднем сиденье ведомой машины. Сейчас два джипа напоминали первые британские танки, ощетинившиеся огнестрельными стволами и готовыми отразить нападение с любой стороны, а исходящие от них лучи света в этой тьме рисовали бы в иллюзиях расплодившихся с бешеной скоростью уфологов, приземлившиеся летающие тарелки.
Башкир, вглядываясь в боковое окно, начал вслух размышлять с самим собой:
Интересно, сколько их осталось? Двое здесь, еще тёпленьких. Два подранка где-то бегают или уже нет. На дороге видел шестерых, значит четыре, как минимум, целые. Думаю, ещё штук пять-шесть, которых мы не заметили в темноте. Короче с десяток, наверно, есть.
А ты уверен, что они будут нападать? Возможно, ждут, когда мы выйдем. Их задача не пустить нас в лес, и они её выполняют, с трудом проговорил Боцман, не в силах остаться безучастным.
При таком раскладе, наши дела гораздо хуже. Тогда надо будет спровоцировать атаку. А как? Давайте, думайте. Интересно ещё и другое. Их кто-то привёл сюда и оставил именно на этом месте, где мы постоянно встречались с Лесником. Они целенаправленно ждали нас. Вот это, действительно, странно.
Ильдар, об этом можно пораскинуть мозгами и потом. Скорей всего Лесник что-то знает. А вот, насчёт вытянуть их на себя, надо покумекать.
В открытое окно Башкир позвал Хирурга и, увидев его высунувшуюся голову в зеркале заднего вида, громким голосом сказал:
Саня, может, вы там придумаете, как этих тварей выманить? Скорей всего сами они не выйдут, а сидеть до утра, времени нет.
Задачу понял. Сейчас обмозгуем.
Боцман оказался абсолютно прав, кабаны и не собирались нападать, скрыто наблюдая за ними. Пятнадцать минут прошло в полном спокойствии, лишь легкие капли дождя тихо постукивали по кузову машин, с каждой минутой всё реже нарушая ночную тишь. Ильдар начинал злиться на себя, так как все мысли по поводу провокации, он, чуть проанализировав, сразу отбрасывал в сторону, находя в них слабые места или безрезультативность. Надо было что-то делать. Его размышления прервал окрик Хирурга:
Есть идея.
Башкир приоткрыл дверь, выглянул из машины и повернул голову, с неподдельным интересом произнеся всего одно слово:
Говори.
Эти свиньи, насколько я знаю, хреново видят. Мы в своей машине тушим полностью весь свет, а вы, наоборот, включите всё что можно, даже музыку погромче, чтобы полностью их отвлечь от нас. Потом неспешно начинаете ехать вперёд. По идее, кабаны вряд ли разделяться и все последуют за тобой, выйдя на дорогу, прямо перед нами. Здесь мы и устроим сафари.
Мысль показалась Ильдару довольно неплохой, так как он не смог сразу найти недочёты, кроме одного:
Саня, только по аккуратней надо будет. Чтобы вы в кураже нас не перестреляли. Мы за ними будем.
Башкир, обижаешь. Пуль на ветер не бросаем.
Давайте попробуем, он не успел договорить, как машина сзади полностью скрылась во тьме, словно в долю секунды её накрыли чёрным тентом.
Да, идея хорошая. Плохо, что в этом сафари не поучаствую. Когда вернемся, надо будет одного кабана на шашлык прихватить, чувствую, проголодаемся к этому времени, это был бы не Боцман, если промолчал бы.
Ильдар ухмыльнулся, но ничего не ответил, понимая, что другу сейчас нужен хоть маломальский покой, который для его характера всегда был невыносимой пыткой. Он завёл двигатель и придавил кнопку увеличения звука на лазерном проигрывателе. Несмотря на свою приличную массу, внедорожник тихой уверенной поступью начал набирать обороты, слегка покачиваясь мощным кузовом. Стрелка на спидометре дошла до отметки в два десятка и остановилась. Они проехали метров пятьдесят, как на дорогу с обеих сторон за ними выскочило шесть вепрей, которые, не обращая никакого внимания на стоящую машину, двинулись за Башкиром, ускоряясь и постепенно переходя на неуклюжий галоп.
Хирург понимал, что действовать надо очень быстро, так как дистанция до кабанов увеличивалась на глазах, и вскоре за точность выстрелов уже никто не мог бы поручиться.
Как включу дальний светогонь. Все готовы? этот вопрос был лишним и задан больше по инерции, чем по делу. Все четыре ствола уже были направлены в это маленькое стадо кабанов. Отсутствие лобового стекла давало отличную возможность Хирургу и его пассажиру, вести стрельбу прямо из кабины, а сидевшие сзади, уже наполовину тела высунулись в боковые окна и также были готовы в любой момент открыть огонь.
Силуэты вепрей осветились ярким потоком фотонов, без труда попадая в прорезь прицельных планок автоматов, которые, не сговариваясь, одновременно заговорили краткими фразами, с удовольствием выплёвывая свой боевой потенциал. Один кабан сразу рухнул, как подкошенный, без всяких намёков на девиз Движение, это жизнь!. Второго подкосило и он, упав, перекрутился на боку, а затем, подгоняемый яростью, снова поднялся, не понимая, что произошло, и хотел продолжить погоню. Но полученное пулевое отверстие в окорок, заставило его присесть на задние лапы, и только сейчас осознав своё незавидное положение, повернул направо, таща в кювет парализованную половину своего тела. Третья жертва, прижавшись всей тушей и уткнувшись пятаком во влажную землю, заполнила эфир своим диким мерзким визгом, ничем не отличаясь от своих домашних сородичей, несмотря на мощный болевой порог. Судя по всему, пуля, войдя в тело, сменила траекторию и повела себя, как со смещённым центром тяжести, шинкуя внутренности и превращая их в фарш, вызывая нестерпимые муки.
Не выстрелы, а именно этот крик, заставил остановиться бегущих впереди трёх секачей и развернуться. Ильдар также затормозил, видя, что погоня прекратилась. Только сейчас кабаны поняли, с какой стороны летит смертельная опасность, выглядевшая в виде двух мощных источников, столь не любимого для них света, которые люди привыкли называть фарами. Они опустили морды и шерсть на холке, казалось, поднялась ещё выше, а огромные клыки зловеще отблёскивали на фоне темно-серых, сливающихся с ночью, силуэтов. Глаз не было видно, но никаких сомнений, в них сейчас существовало только буйство, загнав инстинкт самосохранения в глубокую яму дикой звериной души. Если ярость Хирурга не зашкаливала, то азарт вместе со злостью, придал ему и его бойцам ту безбашенность, которая бросала на подвиги многих.
Их всего трое. За мной, пацаны. Пора заканчивать с этим зоопарком, решительно открывая дверь, он первым вышел из машины.
Остальных не пришлось ждать и уже четыре человека стояли в боевой готовности перед капотом, держа навскидку автоматы, бросая длинные тени на своих лесных неприятелей. Кабаны бросились в свой последний бессмысленный бой без страха и упрёка. Их нападение напоминало трёх оставшихся в живых камикадзе, летевших в атаку на ощетинившийся пушками американский линкор, готовый встретить их со всеми почестями. Но если японские пилоты-смертники психологически уже давно, не взирая, ни на что, были готовы принять смерть, следуя кодексу самурая бусидо, то стремление на собственную гибель вепрей, объяснялось, лишь отсутствием каких-либо знаний об убийственной силе и моще АКМ-74. Оно и понятно, так называемый индекс мозга дикого кабана, едва доходивший до 0,2%, был сопоставим с показателем бегемота, который также не вошёл в историю животного мира, как обладатель высоких интеллектуальных способностей.
Бегущие навстречу в свете фар, кабаны стали несложными мишенями, поразить которые не составило бы больших трудностей даже для тех, кто за свою жизнь успел выпустить три-четыре обоймы, а сейчас, когда их встречали люди, проведшие немало часов с автоматом, и подавно. Это не было боём, это был хладнокровный, без малейшего намёка на нервозность и спешку, расстрел уступающего по всем статьям, как в вооружении, так и в количестве, врага. Никакой пощады, лишь циничные ухмылки на лицах.
Вепри падали, как подкошенные, но стоило только сделать попытку подняться, как сразу пару пуль, отбивая это желание, приковывали их к земле, уже навсегда. Как любой расстрел, это действие было недолгим, но с лихвой заполнило воздух безжалостным холодом, который не может определить термометр, ты ощущаешь его только своим нутром. Глухое эхопостоянный спутник этого смертельного приговора, объявило о его окончании, разнеся весть об этом событии далеко по сторонам. Автоматы одновременно опустили стволы, уставившись в землю, снимая напряжение и отдыхая после привычно хорошо выполненной тяжёлой работы.
Четвёрка двинулась навстречу лежащим тушам с любопытством и осторожностью. Кабаны очень часто симулируют свою смерть, притворившись безжизненным куском мяса, поэтому Хирург предупредил, что расслабляться ещё рано и если уши торчат, а шерсть на загривке стоит дыбом, сразу стрелять в голову. Снова будить эхо не пришлось. Из машины вышел Башкир со своим напарником и, также, с опаской, двинулся навстречу им. Если последние три вепря, расстрелянные практически в упор, представляли собою жалкое зрелище, то из двух первых попавших под огонь с тылу и оставшихся лежать на дороге, один явно был ещё жив. Ощущая вибрацию земли от приближающихся шагов, он резко вскочил, заставив Ильдара стремительно поднять автомат, и ринулся прочь с такой прытью, что мгновенно растворился в темноте.
Башкир, реакция уже не та? Старый стал? голос Хирурга наполнился расслабленным весельем.
Всё хорошо, не переживай за меня. Если я правильно посчитал, осталось два подранка, которые уже точно к нам не сунуться.
Судя по всему, да. Как там, Боцман?
Шашлыка хочет, улыбнулся в ответ Ильдар.
Скажи ему, если успеем вернуться через три часа, вырежу ему самую мякоть, позже уже будет с запашком.
Хирург получил своё прозвище не по бывшей профессии, как может показаться изначально, а за искусное владение ножом. Его с детства завораживали всевозможные клинки, которые делал отец на работе в механическом цеху, оставаясь после смены, и приносил домой. Они были разной формы и для разных задач, но всех объединяли интересные истории происхождения, которые с огромным удовольствием он рассказывал, пока маленький Саша внимательно рассматривал их, крутя в своих юных ладошках взрослые игрушки. Особенно его привораживали рисунки на стальном острие, получавшиеся из-за того, что для изготовления использовался пакет заготовок из разных марок стали. Но так получилось, что он больше хотел не изготавливать, а научиться метать их, о чём искренне желает каждый пацан. Отец во дворе дома соорудил огромный деревянный щит, несмотря на протесты матери, а после школы и наспех сделанных уроков, Саша до захода солнца мог бросать ножи, не обращая никакого внимания на возникшую усталость и растяжение плечевого сустава. В то время для него не было ничего более приносящего воодушевление, как чёткий звук вошедшего в дерево лезвия и кратковременный тембр вибрирующей рукоятки. Позже он всё чаще держал нож в руках разными хватами, водя им перед собой и доводя эти движения до автоматизма. Но всё равно нужен был человек, который обучит, как правильно это делать. В то время на пик популярности поднялось спортивное самбо, которое уже было в шаге от того, чтобы стать олимпийским видом спорта и Саша, не капли не задумываясь, отправился в спортивную школу. Тренером был бывший офицер одного из подразделений КГБ, который, как и обязывало, в совершенстве владел также ножевым боем, а узнав о пристрастии своего подопечного к холодному оружию, после занятий показывал на деревянном клинке все азы этой техники. Так мечта Александра свершиласькалённая заточенная сталь теперь была его вторым я. Понятно, что повзрослев и с такими талантами в те времена, когда Советский Союз начал распадаться на глазах, остаться законопослушным гражданином в большом городе, шансы равнялись практически нулю. Сначала самый обычный рэкет мелких предпринимателей, а дальше больше, участие в серьёзных разборках за место под солнцем, захваты небольших предприятий, торговля оружием, несметное количество которого осталось на складах, пришедших в упадок воинских частей, и причастность к наркотрафику.
В криминальном мире о его владение ножом ходили легенды. Он с легкостью превращал обычный столовый тупой клинок в орудие, несущее смерть, а топорик в его руках отбивал желание у любого, приблизиться к нему ближе, чем на десять метров. Вот именно за виртуозность и отточенность в обращении с холодным оружием, его уважительно прозвали Хирург, не обычный Мясник или что-нибудь подобное, а именноХирург.
Башкир дал команду очистить дорогу от трупов кабанов и пока туши перекочевывали в кювет по обе стороны дороги, он сел за руль и начал сдавать назад. Джипы снова встали вместе. Он вышел из машины, и громко, чтобы слышали все, приказным тоном произнёс: