Дождь продолжался с той же скучной монотонностью. Передняя и задняя печки работали на полную мощность, а поскольку мы начали путешествие мокрыми, то атмосфера в машине напоминала турецкую баню. Но это не имело значения, главноемы двигались вперед.
При въезде в Кемпере наше путешествие чуть было не закончилось сворачивая налево под уклон, я слишком резко вывернул руль, и нас занесло. На несколько секунд машина потеряла управление, но я поспешно снял ногу с педали акселератора, и «ситроен», взвизгнув покрышками, выровнялся. Я посмотрел на Харви: он сидел, удобно устроившись, руки его небрежно покоились на коленях, и в мою сторону он даже не глянул. Его занимала только собственная работамою же он оставлял мне.
В самом Кемпере городские власти затеяли ремонт дороги, по-видимому, решив таким своеобразным способом отметить начало туристического сезона, и нам пришлось объезжать огромные кучи вывороченных из мостовой булыжников, но сразу за городом шоссе вновь стало ровным и свободным.
Вытащив из кармана пачку сигарет, я протянул ее Харви. Не говоря ни слова, он раскурил одну, передал ее мне, а сам закурил свой «Житан».
Некоторое время он о чем-то размышлял, а потом сказал:
Если вы не хотите, чтобы они знали, сколько нас, я могу выйти и перебить все задние подфарники.
Нет, пожалуй, не стоит, подумав, ответил я. Тогда нас в два счета остановят жандармы из-за неполадок в осветительной системе, а мы должны выглядеть приличными и законопослушными гражданами.
Харви выпустил струю дыма в поток воздуха из вентилятора на приборной панели.
Ну да, я это заметил в Кемпере на той улице с односторонним движением.
Военные называют это оправданным риском.
Я думал, так бывает, только когда они случайно побеждают. А вообще-то лучше всего было использовать маленький грузовичок, его бы никто не заподозрил.
Они бы обратили внимание на номер. Любой полицейский заинтересовался бы, что делает грузовичок для доставки продуктов с парижским номером в Бретани или у швейцарской границы.
Возможно. Тогда нам надо было раздобыть трейлер.
Откуда? К тому же я не умею их водить.
Некоторое время Харви курил, держа сигарету в левой руке. Делал он это так ловко, что его можно было запросто принять за левшу, если бы я не знал, для чего он оставляет свободной правую руку.
Да, наверное, вы правы, наконец пробормотал он. Жаль, что у нас не было времени как следует все обдумать.
Если бы у нас было больше времени, мы бы вообще не взялись за это дело.
Наверное. Харви окинул взглядом приборную панель. Когда вам надо будет заправляться?
Еще рано. Стрелка датчика показывала, что бак почти полный. Надеюсь, бензин нам не понадобится до рассвета: тогда на дорогах будет больше машин.
Рассвет примерно в пять тридцать.
Я удивленно вскинул брови: сам я не догадался поинтересоваться, когда рассветет, хотя, по идее, должен был это сделать. Меня оправдывало лишь то, что Харви гораздо дольше меня занимается подобными делами. Конечно, у него была своя проблема, но, не зная об этом, его можно было принять за жесткого, хладнокровного и расчетливого человека.
Я искоса посмотрел на него. Лицо Харви было спокойным; рука, державшая сигарету, не дрожала, но глаза внимательно ощупывали каждую стену, дом, дерево, стоило им возникнуть в свете фар и промелькнуть мимо нас, доказав свою безобидность.
Казалось, что я слился с машиной. В таком большом «ситроене» задние сиденья расположены достаточно далеко, чтобы их пассажиры не дышали вам в затылок; от наших мы уже полчаса не слышали ни звука. Они как будто исчезли, превратившись в неодушевленный груз, значивший не более чем обрывки смутных воспоминаний. Остались только мы с Харви в темной кабине автомобиля, летящего сквозь ночь со скоростью пули.
Это был один из тех случаев, когда всем своим существом ощущаешь, что машина не подведет. Мне казалось, что я наизусть знаю это ранее не знакомое шоссе и с точностью могу сказать, когда будет крутой поворот, очередной спуск или подъем. Порой такое случается, и если у вас возникает подобное чувство, то вы на какое-то время в безопасности. Но хуже нет, когда оно исчезает, а вы этого не замечаете.
Часы на приборной панели показывали половину четвертого. Два часа до рассвета. Шестнадцать часов до Лихтенштейна.
Глава 6
В четыре часа утра мы въехали на центральный проспект Ванна, с обеих сторон обсаженный деревьями. Это был самый крупный город, попавшийся нам за последний час.
Я повернулся к Харви.
Прямо перед вами в кармане лежит путеводитель Мишлена. Будьте добры, найдите, где здесь почтамт. Я хочу позвонить Мерлену, если, конечно, там есть телефон.
Зачем?
Он просил меня поддерживать связь. Возможно, он сумеет выяснить что-нибудь об убийстве в Кемпере, это может нам пригодиться.
Харви принялся листать путеводитель.
Так, вот здесь поверните направо, теперь прямо по этой площади. Почта будет ярдов через двести по правой стороне.
Я подкатил к темной телефонной будке и выключил мотор. Наступившая тишина настолько поразила меня, что я невольно испугался, какой же, должно быть, шум издает «ситроен», но тут же мотнул головойслишком мало мы проехали, чтобы начинать нервничать.
Будка была открыта, и довольно быстро мне удалось разбудить телефонистку. Я попросил соединить меня с парижским номером Анри.
Телефон прозвонил несколько раз, а затем заспанный женский голос произнес:
Алло?
Est il possible de parler a Henri? Voici Caneton.
Короткая пауза, потом:
II vous donnera un coup de telephone dans quelques minutes. Quel est le numero?
Я продиктовал ей номер, повесил трубку и вернулся к машине.
Еще не дозвонился, сказал я Харви. Он нам перезвонит. Усевшись на переднее сиденье, я закурил сигарету.
Зачем вы ему звоните? спросил Маганхард.
Хочу рассказать, что случилось с его человеком в Кемпере, и посмотреть, как он на это отреагирует. К тому же он может что-нибудь посоветовать.
В голосе Маганхарда появились металлические нотки.
Мне казалось, что вы специалист.
Специалистэто тот, кто знает, когда обратиться к специалистам.
Зазвонил телефон, и я поспешно выскочил из машины.
Месье Канетон? послышался голос Анри.
Привет, Анри. Плохие новости: ваш кузен в Бретани болен, очень болен.
Плохо. Как это случилось?
Неожиданно очень неожиданно. Как вы считаете, что мне делать?
Он о нем хорошо позаботились?
Там, где он находится день-другой с ним все будет в порядке.
Тогда, я полагаю, вам следует ехать как ехали. Вы звоните из Ванна?
Да. Я просто беспокоился, что болезнь может оказаться заразной. Вы не в курсе, в последнее время ему не приходилось бывать рядом с источником эпидемии?
Пока ни о чем таком не слышал, утром выясню поточнее. Вы мне перезвоните?
Непременно. Спокойной ночи, Анри.
Aurevoir, Caneton.
Я сел в машину и завел мотор.
Он ничего не знает Мы можем повернуть отсюда в сторону Ренна, потом на Ле-Ман, а дальшепо северной трассе, но дорога там неважная. Мне кажется, лучше продолжать двигаться к Нанту. Большой желтый трейлер «берлие» вывернул из-за угла и пронесся мимо, сотрясая все вокруг.
Ну ладно, поехали, бросил Харви. К завтраку на дороге будет полно этих штуковин.
Шоссе стало прямее, и я увеличил скорость. В свете фар все чаще мелькали окруженные зеленью фермерские домики. Мы почти выехали за пределы Бретонского полуострова, однако я уже не чувствовал дорогу так, как раньше. Мы по-прежнему двигались вперед, но магическое ощущение слияния с дорогой было потеряно.
Время от времени нам попадались трейлеры и грузовички с окрестных ферм, выбрасывавшие из-под задних колес потоки воды и грязи, издали похожие на клубы дыма. Я понял, что мы должны оставлять за собой след наподобие кильватерной волны от торпедного катера, я успокоился: при всем желании никто не смог бы разобрать наш номер.
Все молчали, только иногда вспыхивал огонек зажигалки, когда Харви или девушка прикуривали. Начался последний и самый долгий час перед рассветом. Это время, когда вдруг понимаешь, что не удалось накопить сил для нового дня; время, когда больным начинает казаться, что ночь тянется бесконечно, и они сдаются и умирают время, когда опытный наемный убийца сидит в засаде, поджидая свою жертву.
Но, как ни странно, ничего не произошло. Вскоре после пяти мы миновали Нант, проехав мимо центра через юго-западные пригороды.
Как у нас с горючим? поинтересовался Харви.
Кончается, но до Анжера, думаю, хватит. Пока что мы проехали двести пятьдесят километров.
А мы не могли бы остановиться и позавтракать? спросила мисс Джармен.
Где-нибудь в районе Тура.
Почему так долго?
Там больше туристов, чем в других окрестных городах, а значит, приезжие не так хорошо запоминаются.
Мы продолжали двигаться по направлению к долине Луары по шоссе 23. Хорошая, удобная дорога, за исключением тех отрезков, где она делала крутые изгибы по направлению к деревушкам, разбросанным вдоль реки. Транспорта заметно прибавилось: грузовички с рыбой, ехавшие от моря, другиес овощами из близлежащих деревень. Стало гораздо больше тяжелых трейлеров: «берлие», «сомюры», «савьемы», «юники» и цистерны-«виллемы». Все эти махины имели вид плечистых приземистых солдат французского Иностранного легиона и ту же привычку сметать все на своем пути.
* * *
Понемногу начало светать: очертания деревьев и домов все четче проступали на фоне неба, свет фар казался бледнее. Мы ехали с приличной скоростью, к тому же встречный ветер начал разгонять тучи и дождь ослабел.
Когда стало достаточно светло, я повернул зеркало заднего обзора так, чтобы иметь возможность получше рассмотреть наших пассажиров.
На первый взгляд Маганхарду можно было дать около пятидесяти; его тяжелое квадратное лицо, лишенное каких-либо запоминающихся черт, застыло в недоверчивой гримасе. Густые черные волосы были аккуратно зачесаны назад. Он сидел совершенно неподвижно, напоминая металлическую статую периода 30-х годов, когда было принято передавать внешность мягко и стилизованно, дабы подчеркнуть, что это Настоящее Искусство.
На нем были квадратные очки в толстой черной оправе и бронзового цвета дождевик очень простого покроя; на запястьях поблескивали часы и золотые запонки прямоугольной формы работы одного из тех скандинавских дизайнеров, которые могут заставить нержавеющую сталь выглядеть на миллион долларов, а золотона пятьдесят центов.
Мисс Джармен, напротив, производила совершенно иное впечатление.
У нее было изящное бледное лицо правильной овальной формы, с тонкими изогнутыми бровями, подведенными карандашом, которое не портило даже выражение легкого высокомерия. Две длинные пряди каштановых волос свободно спадали на плечи, как у Греты Гарбо в роли королевы Кристины. Она крепко спала, плотно сжав губы.
Во многом она выглядела полной противоположностью своему шефу, хотя в чем-то они были схожи. По крайней мере было понятно, почему она сидела у него в приемной, и, на мой взгляд, это было единственное место, где он хотел ее видеть. Такой девушке, как эта, ничего не стоило выставить за дверь обладателя нескольких миллионов, при этом совершенно не ранив его чувств.
Скорее всего именно это качество и позволило ей купить котиковую накидкуна деньги Маганхарда, но абсолютно не в его стиле. Это была довольно легкомысленная вещица, стянутая поясом, под ней виднелась белая блузка.
Я покосился на Харви, вернул зеркало на место и вновь уставился на дорогу. Около шести утра впереди показался Анжер. Несмотря на хорошее шоссе, я был вынужден сбросить скорость, поскольку нас то и дело обгоняли огромные грузовики.
Мы медленно катили по широким пустым улицам мимо высоких старинных домов с окнами, закрытыми жалюзи. Когда французский город погружается в сон, он словно вымирает. Поэтому я никак не мог отделаться от ощущения, что еду через кладбище, и, сбросив скорость, старался ехать как можно тише.
Отсюда до Тура вели две дороги: главная автострада, петлями уходившая на север, и дорога для туристов, протянувшаяся вдоль Луары. В конце концов я решил, что в это время суток на автостраде будет больше грузовиков, чем туристов у реки, и выбрал Луару.
Скоро мы остановимся, чтобы заправить машину, объявил я. С этого момента нам придется общаться с другими людьми, в кафе и так далее. Давайте решим, кто какую роль будет играть.
Вы сойдете за француза? спросил Харви.
Если только не потребуется показывать паспорт.
Французы убеждены, что овладеть их языком невозможно, и, если вы хорошо его знаете, им в голову не придет заподозрить в вас иностранца.
У меня неважное произношение, признался Харви. Может, сделать вид, что я вообще не знаю языка? Скажем, обыкновенный небогатый турист из Муз-Дроппингс, штат Айова, а? Первый раз в Европе. Ну и ну, клевые у вас тут места!
Подумав, я повернулся к заднему сиденью.
Как насчет вас, мистер Маганхард? Какой у вас паспорт?
Я австрийский гражданин, проживающий в Швейцарии.
Паспорт на ваше имя?
Естественно.
Ничего другого я и не ожидал, но все же подумал, что для человека в его положении он слишком честен.
Тогда вам лучше говорить по-английски. У него было не особенно хорошее произношение, да и на англичанина он не был похож, по крайней мере мне так казалось. Но для обыкновенного хозяина французского кафе сойдет и так. Но если вам придется предъявлять паспорт, быстро добавил я, вообще ничего не говорите: ни по-английски, ни по-французски. То, что вы не знаете никаких языков, поможет вам сойти за человека, который впервые за границей.
Он фыркнул. Надо полагать, эта мысль пришлась ему не по вкусу, но он был вынужден согласиться.
Мисс Джармен? продолжал я.
Разумеется, у меня английский паспорт, но мне кажется, я весьма неплохо владею французским.
Я бы предпочел, чтобы вы оставались англичанкой. Вы похожи на англичанку и постарайтесь вести себя как аристократка. Если полиция будет искать секретаршу, то герцогиня вряд ли привлечет ее внимание. Задирайте нос по малейшему поводу.
Мистер Кейн, я буду вести себя так, как мне заблагорассудится, холодно отчеканила она.
У вас отлично получается, кивнул я.
Таким образом, мы превратились в английского бизнесмена, его подругу-аристократку, американского туриста и их приятеля-француза. Не совсем логично, но это все же не пара наемников, которым надо доставить австрийского бизнесмена и его секретаршу в Лихтенштейн.
Возможно, это нам не поможет, но нельзя было забывать, что, стоит нам совершить хоть одну ошибку, и мы попадем в тяжелейший переплет.
По той же причине я свернул на боковую дорогу и развернулся так, чтобы подъехать к бензоколонке с востока, чтобы создать видимость, будто мы направляемся из Парижа к атлантическому побережью.
К нам подошел сонный механик, и я попросил его залить в бак сорок пять литров бензина. Затем вышел из машины и потянулся, следом за мной выскользнул Харви, быстро осмотрелся и, оперевшись на крышу, встал у борта, обращенного к шоссе.
Я обошел вокруг «ситроена», чтобы впервые осмотреть его при свете дня, и остался доволен: шины почти новые, никаких заметных царапин или вмятин.
Да, эта ваша Франция и впрямь симпатичное местечко, громко сказал Харви. Одно плоховаша кухня ни к черту не годится. Что бы я сейчас слопал, так это замороженного цыпленка с жареной фасолью, да, сэр!
Я окинул его испепеляющим взглядом, но деваться было некуда: на нас смотрел механик.
Вы вы, должно быть, шутите, да? удивленно спросил я, широко раскинув руки. Или вы que dites vous? уже соскучились по вашему городку в Айове?
А то как же, конечно. Небось мой папаша сейчас сидит себе на крылечке в качалке и прикидывает, как бы ему еще разок облапошить индейцев с их нефтяными скважинами.
Улыбнувшись механику, я кивнул в сторону Харви:
Americain II n'aime pas beaucoup la cuisine francaise.
Механик глянул на Харви так, словно тот сбежал из террариума, и пожал плечами.
Quarante six.
Я протянул ему пятьдесят франков и сел за руль. По ка что мы провели всего лишь заспанного служителя с бензоколонки, но начало было положено.
Выехав на боковую дорогу, я развернулся за гаражом, и вскоре мы вновь оказались на главном шоссе. Часы показывали 6.35, небо на востоке было затянуто массой грязных рваных облаков, сквозь которые пробивались слабые лучики света, но солнца мы пока не видели.