Не могу!
Миллионы! А то и миллиарды!
Мы все надолго замолчали. Лишь потрескивали дрова в камине, да стучал в стекло дождь.
Не томи уже, сынок, не стерпел замполит. Показывай.
Я расстегнул куртку, и оба Стечкиных не преминули этим воспользоваться, вывалившись на пол с ужасающим лязгом. Поколебавшись с секунду, я снял с шеи планшетку, и положил ее на стол.
Хирург открыл сумку, и достал из нее два предмета: толстую тетрадь и пухлый пакет.
Первым делом предлагаю посмотреть тетрадь, развел руками доктор.
Мы с Тороповым с любопытством смотрели через его плечо. На первой странице было выведено каллиграфическим подчерком «Григорьев А. А.», а ниже нарисованы перекрещенные серп и молот, обрамленные пшеничным венком, с пятиконечными звездами и прочей атрибутикой, свойственной военному человеку.
Отсюда много не выжмешь, сказал Олег Павлович.
На следующих страницах, примерно до половины тетради, были различные бухгалтерские записи. Справа стояла дата, затем наименование товара, например: «Т-64 Х 5» или «АКМ Х 1500», краткое пояснение «Конго» или «Старый Али», и денежный итог. Записи начинались 1992 годом, и заканчивались 1999. Суммы становились все крупнее и крупнее, и, в самом конце, после нескольких попыток подсчитать столбиком, был подведен баланс. Не буду называть эту цифру, отмечу лишь, что если это доля человека, названного военврачом, не первым, но и далеко не последним, то сумму, причитавшуюся самому Баранову было очень сложно представить.
Мнда, подытожил, присвистнув, подполковник. Только за эту тетрадь нам с вами, друзья мои, могут оторвать башку.
Кто? шепотом спросил я.
Желающих немало с полмира
Бережливый человек, покачал головой Листьев, водя пальцем по строчкам. Такого хрен обсчитаешь.
А теперь посмотрим, что здесь, предложил хозяин.
Конверт был упакован в несколько слоев бумаги и полиэтилена. Хирург, распечатывая эту матрешку, употребил массу всевозможных ругательств, в том числе несколько мне не знакомых, которые я с радостью взял на вооружение, пополняя свой словесный запас.
В конверте оказалась сложенная в несколько раз карта какого-то острова с указанием широты и долготы, промером глубин возле берегов, отметками высот и всем остальным, что могло бы понадобиться, вздумай кто подойти к этому острову. Карта была настолько подробной, что, казалось, после ее изучения ориентироваться на острове можно с закрытыми глазами.
Судя по координатам, это где-то около Мадагаскара, заметил военврач.
Да?
Торопов пододвинул к себе глобус, закусив карандаш, покрутил его, и, наконец, ткнул грифелем в точку северо-восточнее Мадагаскара.
Но здесь ничего нет! удивленно воскликнул он.
Ты бы еще в школьном атласе поискал, усмехнулся Листьев.
И мы вернулись к изучению карты. Остров имел порядка семнадцати километров в длину и восьми в ширину. И вообще напоминал жирную креветку. На карте было много добавлений, сделанных ручками и карандашами различных цветов, вероятно начертанных в другое время. Но резче всего в глаза бросались три красных креста, выполненных красным карандашом два в северной части острова и один в юго-западной. И возле этого, последнего, красивым, ровным подчерком, совершенно не похожим на каракули полковника, было написано «Основная часть здесь».
На обороте карты присутствовали пояснения:
«От баобаба на плече высоты 183, к С., С.-С.-В.
В.-Ю.-В. и В.
Пятьсот метров.
Остальная часть восточный склон высоты 148, сто метров к Ю. от черной скалы.
Оружие и снаряжение песчаный холм на С., 50 метров на В. и 70 метров на С.
Баранов Н. И.»
Вот, собственно, и все лично я ни черта не понял. Но доктор с политруком пришли в полнейший восторг.
Лед тронулся, господа присяжные заседатели! проговорил Торопов, потирая руки. Лед тронулся! Мы должны завладеть этими сокровищами! Завтра же я еду во Владик! Через три недели нет, через две недели нет, через десять дней у нас будет лучшее судно и лучшая команда во всем Тихом Океане! Возьмем с собой Витю и Славу. При хорошем везении дней через 2030 будем на острове, там быстренько Veni, Vedi и Vici, и все! У нас будет столько бабла, что можем купаться в нем, как Скрудж Макдак!
Типа сейчас ты не можешь заметил Листьев. Я-то точно поеду. Не столько ради денег, сколько ради смены обстановки. Заржавею тут скоро. В Диме я тоже не сомневаюсь. Однако, есть один человек, на которого я боюсь положиться
Кто? прошипел подполковник. Назови эту собаку, я лично ему в голову выстрелю!
Это ты, мой дорогой друг, улыбнулся доктор. И все потому, что ты не умеешь держать язык за зубами. Не забывай не мы одни знаем про карту. Те ребята, что разгромили «Адмирала Казакевича» они мало перед чем остановятся. Я думаю, есть и другие, кто приложит максимум усилий, чтобы это бабло не прошло мимо них. Мы не должны показываться поодиночке. Мы с Димоном останемся здесь до отплытия, а тебе лучше взять с собой Славу и Витю. Но главное никому ни слова!
Ты прав, дружище, кивнул Торопов после недолгого молчания. Все мероприятие следует провести в условиях строжайшей секретности. И лучше нанять еще десятка полтора-два бойцов я уж не говорю про то, что нам придется скрытно проникнуть в территориальные воды иностранного государства, что на языке любой армии мира называется «диверсионной операцией». Да и до Сомали рукой подать. Что касается до меня то я буду молчок.
Часть вторая. Кок
7. Я еду во Владик
На подготовку ушло гораздо больше времени, чем предполагал Торопов. Листьев не раз вспоминал, чем отличается командир от замполита. Командир говорит «делай, как я», а замполит «делай, как я говорю».
Мы жили в замке подполковника почти как пленники Андрей Петрович перед отъездом усилил охрану, и теперь по периметру с завидной регулярностью проходили ребята, экипировка которых дополнилась бронежилетами и дробовиками. А на балконе, обнявшись со старенькой Арисакой, мирно дремал старый егерь Михалыч.
Я провел над картой много часов, изучив ее практически наизусть. Я знал каждый изгиб острова, каждую отметку высоты и каждый промер глубины. Вооружившись Яндексом, я изучил и окрестности острова, благо, на полторы тысячи километров эти окрестности были океаном.
Мне снова стали сниться кошмары. В этих беспокойных снах Баранов то подкармливал специально завезенных на остров тиранозавров «Растишкой», то сидя на пирсе, бросал в море расчлененные тела туристов, привлекая акул. И все это с одной целью чтобы осложнить нашу жизнь на острове. Как бы то ни было, но все эти сны оказались совершеннейшим пустяком по сравнению с тем, что нам пришлось пережить на этом злополучном острове.
Неделя шла за неделей. Был уже конец сентября, когда прозвучал долгожданный звонок. Горничная подозвала меня к телефону. На другом конце провода был Торопов.
Ага, дружище! воскликнул подполковник. Слушай меня внимательно, и не перебивай! Я купил отличный корабль списанный сторожевик «Скиф», доработанный контрабандистами. Отличное судно, на форсаже идет 40 узлов! Не представляешь, сколько геморроя я нажил, прежде чем найти этот корабль! Но как только люди узнали, что мы отправляемся на поиски сокровищ все наперебой бросились помогать!
Хм, многозначительно ответил я.
Говорю же не перебивай! С бойцами тоже была проблема я нашел лишь троих, но после познакомился с совершенно замечательным человеком. Ты не поверишь он служил в Африке, и юго-восток знает, как свои пять пальцев! Правда, мы с ним сначала чуть не набили друг другу морды, но как только он узнал, что у нас карта Баранова проникся таким уважением, что ты не можешь себе представить! Говорит, что скучает по Африке, по горячему тропическому ветру и соленому морю! Трогательная сентиментальность, ты не считаешь?
Но
Да не перебивай же! Есть, правда, минус у него нет одной ноги. Но, тем не менее он, как раньше говорили новый человек социалистической формации воспитанный в коммунистических идеалах и заветах член «общества будущего». Вот такой мужик! В общем, я взял его коком. С его помощью я набрал остатки команды видел бы ты их рожи! Сомалийские пираты, увидев их, сами сдадутся нам!
Капитана тоже нашел отличного настоящего морского волка! Правда, без бороды и трубки да ладно! О, еще забыл! Серебряков это кок, про которого я говорил, женат на негритянке. Видел я ее страшная, как вся моя жизнь! Так что я отлично понимаю, почему он хочет свалить из дома!
Короче, бросайте все, немедленно собирайтесь, и приезжайте во Владик.
И бросил трубку. Я еще несколько секунд вслушивался в гудки, а затем тоже нажал на отбой. Приезжайте! Молодец! А куда приезжать?
Но через секунду телефон снова зазвонил.
А, совсем забыл, Димон, вновь раздался голос политрука. Я в гостинице «Приморье» привыкаю к походным условиям. Номера для вас с Листьевым забронированы жду. И захватите с собой Михалыча.
Началось. До этого момента мне все наше предприятие казалось не знаю, каким-то фантастичным, нереальным. Какой-то детской игрой, когда мальчишки в песочнице договариваются уйти в пираты, но все заканчивается в без двадцати девять, когда начинаются «Спокойной ночи, малыши». Лишь теперь я понял, полностью осознал, что все происходящее нифига не игра и не шутка. Еще секунду назад мне не верилось в это. А теперь уже поздно верить, или не верить. Это как как я не знаю как инопланетяне. В них можно верить, а можно и не верить, но даже те, кто верит в существование внеземного разума сомневается в том, что увидит хотя бы одного маленького, крошечного зеленого человечка живьем. И, вдруг раз! Инопланетяне валятся с неба, потрясая лучеметами, и уже поздно верить или не верить в них. Они есть и это точно. Вот и тут точно так же. Мы едем, и это точно. Пора собирать чемоданы.
По-правде говоря, чемодана у меня не было даже одного. У меня была лишь спортивная сумка, куда я и упаковал свои нехитрые пожитки, втиснув в середину оба Стечкина тот, что обронил дядя Степа, и тот, что я реквизировал у Полковника, не к ночи будет помянут. Доктор был тысячу раз прав за этими сокровищами охотимся не мы одни, и пара весомых аргументов не повредит.
Наутро, едва солнце разогнало туман, мы я, Листьев и Михалыч, погрузились на катер, и отправились во Владик. Несмотря на качку и пронизывающий ветер, я уснул. А разбудил меня сильный удар в бок. Солнце было уже высоко.
Где мы? спросил я.
Бухта Золотой Рог, ответил Михалыч. Вылезай.
Гостиница «Приморье» оказалась в нескольких минутах ходьбы от морского вокзала. Как там сказал Торопов? Привыкает к походным условиям? Что же если он таким образом привыкает к походным условиям, то плыть собрался, судя по всему, не на списанном сторожевике, а на круизном лайнере. В фойе нас встретил Слава, он же показал наши номера, где мы оставили вещи. И он же сопроводил нас в порт.
Я видел море. Я вырос на берегу моря. Я жил на берегу моря. Да и во Владике я бывал далеко не один раз. Но в порту был впервые. И чувства у меня были двоякие. С одной стороны я был поражен количеством кораблей, самых разнообразных столько судов в одном месте я видел впервой. Там матросы драили палубу, здесь мужчина с седой бородой и фуражке без кокарды мирно дремал у штурвала, сжимая в зубах потухшую трубку. Словом именно то, что и ожидает человек увидеть в порту. То, что показывают в фильмах, рисуют на картинах и так далее.
А с другой стороны грязь. И вонь. Сильно пахло рыбой, тиной и водорослями. Если там, на ботах кораблей, был порядок и дисциплина, то на самой пристани было совсем иначе. Валялся мусор. Чего уж мусор был не только на берегу на волнах тоже покачивались пустые пластиковые бутылки, куски пенопласта от какой-то упаковки, доски. У стены спал явно нетрезвый матрос. Еще пара морских волков, не стесняясь в выражениях, обсуждали проходящих мимо девушек, которых, на счастье самих девушек, было немного. Водитель погрузчика, матерясь, разгонял прохожих.
И в каждом было чувство собственного превосходства над другими. Каждый смотрел на других людей свысока, так, словно любого прихлопнет, как муху, втопчет в грязь, а потом навернет ушицы, словно ничего и не было. Чувство собственного величия. Даже у того пьяного матроса, что спал у стены. Храпел он с таким видом, словно говорил: «вот я ухрюкался, и дрыхну здесь. А вам слабо!».
Вскоре мы увидели Торопова. Облаченный в тельняшку и черные брюки с ремнем с якорем на пряжке, он отчаянно пытался раскурить трубку, что ему совершенно не удавалось.
Отлично, вот и вы! воскликнул он. Как, похож я на просоленного морского волка?
Не особо, заметил Палыч.
Отлично, отлично, теперь все в сборе! проигнорировал реплику военврача замполит. Предлагаю пообедать, и опрокинуть по сто грамм за успех нашего мероприятия.
Кто-то еще и не завтракал, проворчал Михалыч.
А потом прогуляемся, осмотримся, предложил я.
Какой осмотримся? возмутился Андрей Петрович. До отплытия дел еще куча!
А когда отплываем? поинтересовался я.
Завтра!
Как завтра!?
Вот тут у меня все упало. Во второй раз за неполные двадцать четыре часа. Я за всю жизнь дальше Владика никуда не ездил, и вот так, с бухты-барахты, отправляюсь за десятки тысяч километров! Сильно захотелось обратно, в свой «Адмирал Казакевич», за свою такую родную и знакомую барную стойку, и черт с ними, с сокровищами, пусть ищут без меня. Пусть даже со мной никто не поделится, лишь бы меня никто не трогал. Но было уже поздно.
8. Бар «Мадагаскар»
На завтрак, который у некоторых настал в обед, был крабовый салат, уха, камбала с картофельным пюре и, конечно, по сто грамм. Кстати, эти сто грамм было единственное, что влилось в меня с легкостью. Остальное не лезло в горло. Я долго ковырялся ложкой в супе, так, что он вконец остыл, победив супец лишь тогда, когда остальные уже допивали кофе.
Димыч, у меня для тебя, как для самого молодого особое задание, произнес Торопов, в очередной раз пытаясь раскурить трубку. Вот тебе записка. Как доешь отнесешь ее в бар «Мадагаскар», найдешь там Евгения Серебрякова, хозяина бара. Соответственно, ему ее и передашь.
Он подробно объяснил, куда идти. Получалось, найти бар несложно, но я уже начал привыкать, что у подполковника на словах все легко. Особенно, когда делать что-то приходится не ему самому. Распорядившись записать все на его счет, Андрей Петрович встал из-за стола.
А вы? поинтересовался я.
У нас есть еще пара дел, уклончиво ответил замполит.
Оставшись один, я отказался от второго, заменив его еще одной стопочкой, и отправился на поиски «Мадагаскара».
Вопреки ожиданиям, найти бар оказалось на удивление легко. Он издалека бросался в глаза благодаря двум африканским маскам, висящим по сторонам от дверей. Да и интерьер оказался соответствующим деревянные идолы, снова маски, несколько копий или дротиков, тоже явно африканского происхождения, тростниковые циновки на столах и леопардовая шкура на стене, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся искусственной, что, однако, не сильно портило впечатления.
Несколько столов были заняты за ними сидели самые разнообразные люди, всех национальностей и русские, и китайцы, и японцы, и негры и еще много кто. И все эти люди одновременно говорили, причем на своих языках, создавая невообразимый гвалт. Я на некоторое время замер, пытаясь сообразить, кто сможет подсказать, где найти хозяина заведения, причем, желательно, на том языке, который я знаю.
И тут я увидел его. Я сразу понял, что это и есть Евгений Серебряков. Левая его нога была отнята по самое бедро, а под левым плечом он держал костыль и необычайно ловко управлял им. Высокий лоб и проницательные серые глаза говорили о недюжем уме, а бугрящиеся под рубашкой мышцы о недюжей силе.
Но была в нем и другая сила, далеко не физическая. Чувствовалась уверенность в себе. Такая спокойная, холодная сила. Я бы даже сказал а, вот нужное слово! Дзен! Если раньше я не вполне понимал этого слова, то теперь я мог однозначно сказать, что видел человека, который познал дзен. Картину завершала татуировка в виде змеи, кусающей себя за хвост, обвившейся вокруг запястья Серебрякова.
Не скрою впервые услышав про одноногого, я сразу вспомнил про другого одноногого, о котором Полковник, земля ему пухом, предупреждал Леночку. Были у меня определенные опасения. Но увидев этого человека, я расслабился. Бандитов я на своем веку повидал немало, и этот явно бандитом не был.