Не будем. Я сам два месяца назад еще командовал здесь спецназом. Поэтому слушай меня и делай то, что прикажу. Не вынуждай применять оружие.
Говорите,постепенно приходил в себя Приходько, выигрывая время и пытаясь понять ситуацию.
Ты нам сейчас дашь БТР, чтобы проскочить несколько постов. Племянник и связист поедут с нами. Считай, что в качестве заложников. Не вздумай никуда ничего передавать до тех пор, пока они не вернутся,Заремба приблизился к рации, принялся отворачивать клеммы, винтики, снимать лампы.Рацию не уничтожаю, потом соберешьбез связи на войне тоскливо.
Я все равно должен буду доложить руководству о происшедшем.
Это твое дело, но когдая сказал. Санинструктор!
Я,отозвался Костя из-под ножа.
Все лекарства против простуды берешь с собой. И пару сухпайков, раз здесь не успели пообедать.
Хорошо.
Выходим все вместе. Командир, спокойно отдаешь приказ водителю бронетранспортера и уводишь всех любопытных сюда в землянку. Понял?
Да.
Согласен?
Ннда.
И не терзай свою совесть. Мы в самом деле не наемники. Мы просто выходим из войны.
Но сначала требовалось выйти из землянки. Первыми Туманов с санинструктором, потом дрожавший от бессилия Приходько и от страхасвязист, а замыкал процессию державший всех на мушке Заремба. Постовые, увидев заложников, замерли в напряжении, но старший лейтенант властно приказал:
Выполнять мои команды. Всем выполнять только мои команды. Володя, заводи «бэтр», довезешь,тут он запнулся, не зная, как назвать свалившихся на его голову гостей,довезешь группу до следующего блокпоста. И без фокусов. Потом сразу назад.Повернулся к Зарембе:А я могу вместо них?кивнул на подчиненных.Один?
Нет,сразу отрезал подполковник.Один ты можешь натворить никому не нужных героических глупостей. Руководи людьми здесь, банды из-за нас в самом деле наводнили район.
Бронетранспортер оторвался от танка, а отъехав от старшего собрата, и вовсе показался нормальной самостоятельной боевой единицей. Володя напряженно посмотрел на командира.
Все в порядке, здесь небольшое недоразумение,попытался успокоить водителя старший лейтенант.Довезешь и вместе с нашими,кивнул опять на заложников,назад.
Остальныхв землянку,напомнил Заремба, видя, что уже весь блокпост глядит на происходящее со всех щелей и через прорезь прицела.
Всему личному составу зайти в землянку,распорядился Приходько.Никому не предпринимать никаких действий, пока пока я жив.
А нам?подал голос сержант с дороги.
Приходько посмотрел на Зарембу.
Пусть несут службу.
Непонятные действия налетчиков мешали старшему лейтенанту сосредоточиться и предпринять какую-то более, как сказал Заремба, «героическую глупость».
Когда уселись на броню, подполковник кивнул ему:
В этой жизни еще много чего непонятного встретится, лейтенант. Не обессудь, что так вышло. Когда бронетранспортер вернется, можешь докладывать руководству все, как было или как посчитаешь нужным. Но доложить надо, иначе не быть тебе капитаном. Да, и вот что еще,Заремба спрыгнул с брони, отвел офицера в сторону, чтобы никто не слышал:Начальства нынче здесь много дурного, на людей кому-то может оказаться и наплевать. А тебя за то, что не принял бой, могут погнать и из армии.Мне люди важнее,упрямо повторил Приходько.
Этим ты мне и нравишься. И я бы хотел, чтобы такие, как ты, служили. Забрось в БТР пару автоматов и шепни солдатам, чтобы, когда мы скроемся, немного постреляли нам вслед. Вроде как и повоюете.
Я ничего не понимаю,наконец откровенно признался старший лейтенат.
Авось когда-нибудь встретимся, и я все объясню. Удачи тебе. Давай автоматы.
Когда Приходько подал принесенное за шиворот оружие, Заремба приказал водителю:
Трогаем.
Глава 12«Шерше ля фам»
В новый кабинет своего бывшего шефа Вениамин Витальевич входил не без любопытства, перемежающегося с робостью. Хотелось, конечно, больше не касаться подобных друзей-начальников, но старые дела и новые деньги связывали, оказывается, покрепче дружеских или служебных уз.
С вашего позволения.
Входи, входи.
Шеф сидел за элегантным полукруглым столом уверенно и привычно, будто проработал в этом кресле и с компьютерами всю предыдущую жизнь. На новеньких папках, лежавших на краю стола, золотом вытиснены его имя и название новой должности, гора бумаг на подпись. Как всегда, идеально чистая пепельница. На этот раз, правда, из малахита. Конечно же, неизменный кофейный уголок на фоне фотообоев с березовой рощей. Шторы-жалюзи. Ничего дубового и массивного, а поди ж ты, все равно впечатляет.
Кремль из окна не виден, но ведь кукловоды дергают свои ниточки только из темноты или из-за ширмы.
Ты знаешь, можно жить и здесь. Не говоря о том, что чувствуешь себя гораздо спокойнее,первым делом поделился открытием шеф.
Неужели это он еще вчера был похож на треснувший, с обвалившейся краской, деформированный памятник? За ночь кто-то искусный вылепил точную копию первого монументаиз свежего материала, без единой зазубрины, окалины, скола. На новом месте ему сиделось намного уютнее, он больше гармонировал с интерьером, а искусная рука мастера сумела нанести и новые оттенки на выражение лица. А точнее, убрала старыенастороженность, подозрительность, усталость. Да и что говорить, если с порога он завел речь не о работе и чеченских делах, а о себе! Это ли не показатель благополучия?
«Я тоже так хочу»,неожиданно признался себе Вениамин Витальевич, хотя предложи хозяин перейти к нему на работу сейчас, наверняка бы задергался: еще труднее, чем от денег, оторваться от власти. А Вениамин Витальевич находился с ней рядом Да и не предложат ему ничего. Шефу важнее держать заполненной своим человеком клеточку около администрации Президента.
Итак, ты мне принес новые известия. И, судя по настроению, неплохие,перешел все же к делу хозяин.
Да. По крайней мере хоть какая-то определенность по «Кобре». Из группы осталось два человекасам Заремба и пограничник капитан Туманов.
Хозяин встрепенулся, попытался даже вытянуть шеюнастолько важным оказалось сообщение:
Откуда сведения?
Они вышли на блокпост. Начальник принял радиограмму об их задержании позже, когда они сами захватили у него заложников.
Заложников? Они применили оружие?
Да, шел бой.
Прекрасно. Чудесно! Совершенно очаровательно. Теперь у нас есть и все юридические основания для поиска,лукавил, конечно, хозяин: никаких юридических прав тайная засылка группы не давала, но тем не менее переступленная Зарембой черта принесла радость в кабинет.Так-так, и что дальше?
После боя Заремба и Туманов ушли в лесополосу.
Район оцеплен?
Так точно,перешел на военный язык Вениамин Витальевич.Скорее всего, они движутся на Назрань или Моздок.
Предупредите МВД Северной Осетии, Ингушетии и Кабардино-Балкарии Хотя нет, никакого шума, а то ведь могут и в самом деле еще поймать. Усилить поиск в самой Чечне, там еще можно стрелять без разбора. А в Моздок, Нальчик и Назрань приготовьте группы по два-три человека с самыми широкими полномочиями по аресту Зарембы и Туманова.
Прекрасен командир, уверенно отдающий приказы! Который сам берет на себя ответственность. Нет, с ним можно поработать, можно
Слушай, а неплохую группу, черт побери, ты сколотил, а?! Молодец,неожиданно похвалил и оценил сделанное неделю назад хозяин.Свершись чуть попозже мое снятиеи все прошло бы спокойным образом. Жалко Эти ребята могли бы нам потом пригодиться. И не раз.
Могли бы,согласился польщенный Вениамин Витальевич. И еще раз напомнил о себе:Группа собралась очень толковая.
Снявши голову, по волосам не плачут. Все внимание отныне нацелить на поиск связей Зарембы и Туманова в России и, может быть, СНГ.
Они, собственно, одиноки. Как и приказывали
Полностью одиноких не бывает. Значит, ищите женщину. Шерше ля фам. Надеюсь, у них нормальная половая ориентация?
Офицеры. А у них с этим делом вроде нормально.
Что с журналистом?
Закрыт. Сегодня утром улетел на Курилы. Репортажи с крайних точек России. Через неделю там лягут туманы, так что вырвется не раньше, чем через месяц. А сегодня,Вениамин Витальевич раскрыл зубчатую пасть крокодиловой папки.Вот, в журнальчике перед отлетом успел тиснуть.
«Женский пляж»,прочел название рассказа на указанной странице хозяин.О ком и о чем?
Надо думать, о Зарембе. Подходит он.
Хозяин кабинета склонился над публикацией, забыв предложить гостю стул. Тот так и стоял, переминаясь с ноги на ногу, пока рассказ хоть и бегло, но не был прочитан до конца.
Забавно. Если эта тетя Нина вспомнилась ему перед отлетом, а после этих воспоминаний других женщин у него не было
Они сидели безвылазно на полигоне, не было,успокоил Вениамин Витальевич.
Значит, она и сейчас у него может сидеть в мозгах. Разыщите на всякий случай санаторий, подружек тети Нины и ее саму. Взять под особый контроль. Как и прежнее место службы. Всех разведенок, вдовушек и тому подобное.
Уже кое-что сделано,с улыбкой фокусника произнес Вениамин Витальевич.Санаторий министерства обороны найден. Найдена и сама тетя Нина!Дождавшись восхищенного удивления начальника, закончил:Она вернулась от мужа, работает на старом месте.
Превосходно!Шеф произносил в новом кабинете только возвышенные слова. И наконец-то соизволил пригласить гостя в «березовую рощу».Не так все плохо в этой жизни, а, Вениамин Витальевич! И чеченские поездафу, какая малость! Это все равно что мелочь по карманам тырить. Неужель не найдем более прибыльного занятия в той же Чечне?
Сказал так, что Вениамин Витальевич понял: оно уже найдено. Напрягся.
Да если позволить ей победить,шепотом закончил шеф,там такие финансовые перспективы открываютсяИ громко, весело:По пять грамм коньячку?
Мне на работу.
Успокойся! Уж что-что, а кремлевские кабинеты запаха перегара не боятся.Сам наполнил рюмки.За все хорошее.
Быть удаче.
Быть,сдался Вениамин Витальевич. И, странное дело, впервые вспотел не до, а после выпивки.
Быть добру,почти в это же время подняли свой тост и Заремба с Тумановым.
Пили спирт, оставленный санинструктором Костей. Тумановиз-за таблетокнацедил себе один грамм, подполковник почти полную мензурку.
А теперь спи.
Капитан уже не сопротивлялся, послушно прикрыл тяжелые даже на вид веки и, похоже, сразу забылся в полудреме.
Спи,повторил Заремба, собираясь с мыслями. Убежище себе они устроили под обвалившейся плитой, с обратной стороны которой карандашом, извлеченным из неистощимой рукоятки волшебного ножа, было начертано слово «Мины». А развалины на окраине поселка он приметил, когда проскочили его на бронетранспортере. Для конспирации проехали еще с километр. Затем Заремба приказал остановиться около лесополосы, уходящей от дороги в степь.
Вытащил на броню солдатские автоматы, быстро разобрал их и бросил части внутрь машины.
Все, возвращайтесь на пост.
И без шуток,предупредил и Туманов, но говорил скорее ради того, чтобы поддержать самого себя хоть в каком-то транспортабельном состоянии.
Пошел,одновременно хлопнули по броне, словно по крупу лошади.
БТР потоптался, разворачиваясь, и затем с места взял в карьер. Спецназовцы побежали к лесополосе, но как только бронетранспортер исчез из виду, пригнулись и свернули к овражку, воровато пробиравшемуся к развалинам поселка. Не менее воровато крались к домам и спецназовцы. Собственно, крался Заремба, а Туманов, совсем никакой, машинально повторял его движенияполз, откидывался, замирал, пробовал делать перебежки. А когда спросил, далеко ли еще, подполковник понял: он ничего и не видит.
Крепись, Василий. Нам еще держать границу. Неизвестно где и какую, но держать,убежденно шептал подполковник, не боясь пафоса и подтягивая под себя земное покрывало.Не может страна без границ перед врагом и всякой тварью.
Да,слабо соглашался пограничник. И спрашивал неизменное спасительное для себя:Скоро?
Рядышком. Мы уже на нейтральной полосе. Заляжем под бочком теперь у чеченцев, пока доблестные федеральные войска не прочешут все лесополосы. Отоспимся зато. Как насчет поспать?Хоть сейчас.
Сейчас нельзя. Кто ж нам позволит-то такую наглостьбелым днем в чистом поле животы греть. Не пляж.
Последняя фраза неожиданно напомнила про Нину. Почему-то захотелось заговорить о ней, и зашел издали:
Как, ты говоришь, однажды назвал свою судью? Какая-то светлость
Ваша светлость.
Красиво. Вернемся, возьмем твою «Вашу светлость» и махнем на один из черноморских пляжей. А то лето пройдети кроме как в грязь, никуда не окунемся.
Заметано,опять слабо согласился капитан.
А Заремба, себе удивляясь, говорил и говорил, лишь бы Туманов продолжал идти и бороться за себя. И даже когда заползли под развороченные авиабомбой плиты разрушенного дома, не сразу уложил больного, а разлил остатки спирта:
За ребят. И быть добру.
Хотя добро впереди и не просматривалось. Вениамина Витальевича он, конечно, попытается разыскать. И не ради того, чтобы посмотреть ему в глазаот сентиментальности тому ни холодно, ни жарко. Он заставит, во-первых, его раскошелиться, и не теми копейками, что нарисовал в Чкаловскомпамятники на могилы нынче не дешевы, а ребятам он их поставит в полный рост. А во-вторых, и главныхузнает, кто и почему дал команду войскам бомбить группу.
Никуда Вениамин Витальевич не денется, скажет, хотя бы в обмен на сумку с документами. А нетможно попробовать самому разобраться в магнитофонных записях и накладных-обязательствах. И потом оценить и решить, кого заставить плясать уже под свою дудку. Танец не кончился, господа. Он только начинается. И вы пока не знаете, что музыкантов перекупили и мелодия польется не та, что заказывали вы
Туманов постанывал, беспокойно ворочался, и подполковник подсунул ему под бока рюкзаки. Сам принялся внимательно осматривать место, где планировалось пробыть минимум суток трое. Вынужденно пропел:
Ничего, ничего, ничего хорошего.
Поселок пострадал от авианалета где-то год назад, потому что развалины уже покорно зарастали бурьяном. Вещи из-под обломков давно выбрали: одежду на тряпки, мебель на растопку. Ближайший жилой дом стоял метрах в ста, на счастье разведчиков огороженный высоким бетонным забором. Невдалеке шуршала под колесами машин дорога, но руины могли привлечь водителей лишь возможностью использовать их как туалет. В поселке, надо полагать, ни мира, ни войны. И никто никогда не признается, за кого онза дудаевцев или за федералов. Потому как ни те, ни другие не могут обеспечить защиту и безопасность. На гражданских войнах люди выживают, если стоят сами за себя.
Только бы никого нелегкая не принесла,продолжал размышлять Заремба. В то же время успокаивая себя:А что здесь ловить, что искать?
Глянул на рюкзак под спиной у пограничника. Потянулся к нему, намереваясь достать пару гранат и приготовить их под растяжки для прикрытия. Но поразмыслил и отказался: бродячая собака побежит или кошка, заденет лапойи греметь взрывам. А зачем лишнее внимание? Чай, не женщины
Пристроился рядом с капитаном, положил голову на один из рюкзаков. Солнышко дотягивалось до ног, припекало. Захотелось снять ботинки, чтобы лучи коснулись натруженных и потных ног, но лень оказалась сильнее. Сильнее желания двигаться, шевелиться, даже думать. Как много значило прикосновение головы к подушке! Слабость расплылась мгновенно, пугая темпом распространения и жесткой хваткой.
Нет,отринул дрему подполковник.
Сел, огляделся еще раз. Вокруг в природе полуденная дрема, ничего тревожного и подозрительного. Может, и в самом деле минуту прикорнуть сейчас, а ночью посторожить?
Еще не разрешил себе подобного, но мысль сама по себе оказалась сильнее приказа. Снова устроил голову на рюкзаке и прикрыл глаза. Под спину попал камешек, но сил хватило только на то, чтобы на ощупь проверить около себя автомат. Мысленно представил циферблат часов, вгляделся в самый низ, в цифру «6»проснуться в это время.
И сразу уснул.
Проснулся чуть раньше, и скорее оттого, что камешек доконал спину и она устала с ним бороться. Раскрывая веки, сразу же схватился за оружиена месте. После секундного страха пришло чувство недовольства собой: все же поддался слабости, уснул. Неужели чувства стали командовать, а не разум?