Явка оказалась обычным доходным домом, в таком жили мелкие торговцы, приезжавшие в Карачи за товарами. От порта он был далеко, поэтому и цены здесь были относительно умеренные. Рядом были склады для товара с эстакадой для загрузки грузовиков.
Айша исчезла только к вечеру, объяснив что несколько дней мне надо будет побыть здесь, пока не спадет накал поисковой операции. Здесь для меня будетсамое безопасное место. О чем-то поговорив с владельцемпо виду тоже афганцем, она отвела меня в потайную комнату, вход в которую был только на товарном складе. Поразмыслив, я решил остаться
Не то, чтобы я не мог уйти из городанас учили проходить фильтрацию в куда более тяжелых условиях, на территории Советского союза, действовать против КГБ. А это куда более серьезный противник, чем местная ИСИ. Но имеющиеся на руках карты нужно разыгрывать до концапроизошедшая ситуация, которую не сможет подстроить ни одна разведка мира, нужно было использовать на сто процентов.
Комната моя, если и отличалась от тюремной камерыто ненамного. Небольшаячетыре на четыре, с тусклым плафоном вместо освещения, без окон. Замаскированная в стене дверь, на всякий случай замаскированная еще и тюками с товаром. Из мебелитолько деревянный стул и лежак, с мохнатой шкурой какого-то животного вместо покрывала. И накрытое крышкой ведро
Кормили примитивно, но хорошо, относились ко мне, как мне показалось, с уважением и опаскойно без враждебности. Полицейские здесь популярностью не пользовались, власть ненавидела народ и народ отвечал ей тем же. Посредниками между властью и народом выступали полицейские и армия, а средством диалога были автоматы и пулеметы
Тот, кого я ждалпервое звено в длинной цепочке террористической сети, пришел ко мне уже на следующий день, примерно в обед. Поставил на пол пластиковый бутыль с водой, девятнадцатилитровый, какими снабжают международную коалицию в Афганистане, поставил рядом на пол большое, накрытое крышкой блюдо с моим обедом. Сел на стулпо-американски, задом наперед, с любопытством уставился на меня. Посредник был худ, невысок, молод
Меня зовут Мехмет. А тебя?
Гордон
Гордон Ты американец?
Да
Мехмет замолчал, глядя мне в глаза не отрываясь. Видимо, пытался просчитать дальнейший разговор. Интересно, а он что думал, что я буду отказываться от того, что яамериканец?
Кто ты?
Я моряк. Всего лишь моряк, с сухогруза «Катания». Ошвартовались сегодня утром в вашем порту.
Моряк Айша говорит, что ты совсем не моряк. Она говорит, что ты убил полицейских.
Они убили моего друга. Он тоже был моряком, мы ходили на одном и том же корабле. Он ничего плохого не сделала они взяли и убили его. Что мне было делать?
Посредник говорил на хорошем английском, меня вообще удивлялопохоже, в Карачи английский знала большая часть населения. За что они нас ненавидят? Чего им не хватает?
Ты убил нескольких полицейских Гордон. Они и вправду были плохими людьми, они убивали беззащитных людей. У меня были друзья, которые погибли от рук этих полицейских. Но там было несколько полицейских, у них в руках были автоматы, а у тебя в руках не было ничего. Мои друзья погибали с оружием в руках, а у тебя были голые руки. И, тем не менее, полицейские мертвы, а ты жив. Кто научил тебя убивать, Гордон?
Флот. Я служил во флоте немного приоткрылся я.
Да? И ты воевал?
Нет. Но эти полицейские вели себя глупо, американские полицейские не допустили бы таких ошибок, какие допустили они.
Мехмет снова задумался
И что ты собираешься делать дальше?
Сваливать из страны. Если позволитепересижу здесь пару дней, пока идут поиски, а когда успокоитсярвану. В порт я проберусь, судно через три дня отходит
А капитан? Ты думаешь, ему неизвестно, что произошло.
Я американец и онамериканец. А онипалестинцы А для чего ты спрашиваешь?
Да так Ты знаешь, кого ты убил?
Откуда? Я первый раз их увидел в коридоре
Там был такойв форме, с усиками и в очках?
Был Это он Джулиано убил, сука Его я первого застрелил
Это капитан Доштагери, по прозвищу «Мясник», да проклянет Аллах его и весь род его, да падет на них кара Аллаха по делам их! Он был заместителем начальника местного отдела полиции по борьбе с терроризмом. Он убивал, пытал, от его рук погибло много людей. А ты казнил его, за что вся умма благодарна тебе
И что?
А вот что Я тебе предлагаю совершить небольшую поездку. Мой учитель, да продлит Аллах дни его, желает видеть и говорить с человеком, что избавил Карачи от проклятого палача Доштагери, продавшегося неверным и обагрившего руки кровью многих правоверных. Это большая честь, не отказывайся
И где он хочет с мной встретиться?
Это тебе знать не нужно. Учитель пребывает в сокрытии и редко с кем-то встречается. На моей памяти еще не было, чтобы он пожелал встретиться с кяфиром
Мне это знать нужно. Если это за городомто как мы выедем из него и как вернемся обратно?
Об этом не беспокойся. Мы неоднократно вывозили этим путем братьев. И полицейские ничего не смогли сделать. Вечером поедем
Пакистан, дорога на Хайдарабад
09 июня 2008 года, вечер
В кузове мертвенно-желтым светом мигнула лампочка. Один разплановая остановка на полицейском блокпосту. Если бы мигнула два разаэто означало бы тревогу
Мехмет приложил палец к губам, требуя тишины. Глаза его блестели каким-то нездоровым, горячечным блеском, он замер, направив автоматодин из тех, что я захватил у полицейскихна борт кузова, отделявший нас от полицейских
Система действительно была отработана, чувствовалось, что ею пользуются уже не первый год. Вечером к складу подъехала бубубахайка, в ее кузове был тайник. Дело в том, что на эти машины товары грузили не только в кузовгромадные тюки с барахлом навьючивали поверх кузова так, что высота груженой машины составляла пятьшесть метров и вообще было непонятно, как эта машина ездит. В этом случае, было очень сложно определить истинную высоту кузова машины, для этого нужно было разгружать ее всю. Вот некие народные умельцы и присобачили к крыше небольшой тайник, в котором можно было разместить взрывчатку, несколько ящиков с автоматами или пару человек Для того, чтобы обнаружить тайник, нужно было разгрузить всю машину и снять навьюченные на крыше тюки. Таким образом, можно было проехать весь Пакистан, Индию, Афганистани никто ничего бы не заподозрил
Черт, а ведь долго стоим
Лампочка снова мигнула, на сей раз два раза, едва слышный, донесся отчаянный крик
Нет!
Остановить Мехмета я не успел, слишком мало было местаон поднял автомат и полоснул длинной очередью по борту, раскрывая нашу лежку. В тесноте тайника удушливо запахло пороховыми газами
Черт, ты что творишь? Ты охренел
На Мехмета было страшно смотретьсверкающие в темноте отсека глаза, оскал зубов. Он и рычал и шипел, словно дикий зверь, попавший в ловушку
Собаки предали дети шайтана
Какого хрена?!!!
Все, кяфир сдали нас теперь конец
Внезапно я понял, что по нам не стреляютхотя должны были бы. Это ведь очень простоокружили машину и открыли огонь по кузову. Даже сделать ничего не сможем
Металлический голос резанул по нервам
Что они говорят?
Говорят, чтобы сдавалисьиначе будут стрелять
Не стреляй. Крикни что сдаемся. Когда вылеземнаблюдай за мной и когда я начнуделай ноги
Свобода для маневравсе, что мне сейчас было нужно. Это сейчас мысловно крысы в мышеловке. Стоит только вылезти на свободуи не остановит даже пулемет
Ты все-таки воевал немного успокоившись, пробормотал Мехмет.
Тебе то какая сейчас разница
Машину разгружать не сталистали ломом проламывать борт. Сразу напротив нашего убежища, они знали, что искать и где. Значити в самом деле кто-то предал. Но с этим надо разбираться потом, сейчас главноевыжить
Отвлеки на себя внимание! Как мы вылеземдосчитай до двадцати и сделай что-нибудь. Крикни что-нибудь. Понял?
Понял
Стальной клюв лома проламывал одну доску за другой, слепящий свет окутывал грузовикзначит, на него направили прожектор. Это тоже ошибкау тех, кто целится сейчас в грузовик, глаза привыкли к яркому светуи стоит только выйти из светастрелять они не смогут, их глазам придется адаптироваться к тьме.
Снаружи что-то крикнули.
Что?
Говорят, чтобы выбросили оружие
У тебя есть что-нибудь тяжелое?
Что?
Не знаю. Типа камня
Мехмет немного подумал
Ничего вроде нет. Разве только вот это пойдет?
В руках у Мехмета был небольшой складной нож
Давай
Взвесил в рукевес маловат, но пойдет. Спрятал за ремешок часов
Теперь выбрасывай автомат. Только сильно не бросай
Мехмет сделал так, как я сказал
Теперь говорят, чтобы выходили, становились лицом к машине с поднятыми руками
Давай. Ты первый, я второй. Как я начнууходи от света и беги в темноту, понял? Пошел!
Мехмету было прощеон проскользнул в проделанное ломом отверстие, словно уж в нору. Мне же пришлось выломать еще одну доску, чтобы пролезть
Руки за голову! Лицом к машине! Ноги расставить! команды теперь отдавались через мегафон, на прекрасном, без малейшего акцента английском. Если вместе с пакистанцами советники из ЦРУ или ФБРто это сильно усложняет дело. От них можно ждать подлянки, это тебе не туповатые пакистанцы. Да и если просочилась информация о моей биографииони могут знать и мой реальный уровень подготовки.
Закрываю глазав отличие от пакистанцев я не должен себя ослепить прожектором и должен быть готов действовать в темноте. Медленно поворачиваюсь лицом к грузовику, намертво запомнив примерное расположение прожектора. Интересно, хватит ли сил, там стекло должно быть толстое
Отсчет!
Воздух густеет, шорох шагов пакистанцев по асфальту напоминает грохот водопада. Несмотря на то, что я стою к ним спиной, мне их прекрасно видно, я вижу, где находится каждый из них и что делает. Самое главноечтобы они подошли ближетогда пулеметчик и остальные не смогут стрелятьпобояться зацепить своих. Один из полицейских подходит вплотную, в одной руке у него наручники, в другой автомата с одной руки из автомата стрелять нельзя! Дуло автомата упирается мне в спину. Еще один страхует, онсамый опасный
Прорыв!
Рывок вправо и назадна такой скорости, что это едва улавливается человеческим глазом. Полицейский, держащий автомат одной рукой, упертым мне в спинувторая рука у него занята наручникамине успевает среагировать, ствол автомата проваливается влево, и я зажимаю его локтемтеперь этот автомат мне не опасен
Теперь резкий разворотв этом случае, если прижать ствол автомата локтем к своему телу автомат не только становился не опасенпри резком повороте он буквально вырывается из рук того, кто тебя обыскивает. И даже если его палец нажмет на спускпуля все равно пролетит мимо тебя. Этот же на спуск не нажалавтомат оказывается у меня, а я уже стою лицом к нему, к прожектору и с автоматомправда его еще надо перехватить
Удар коленом в пахчтобы вывести обыскиваемого из строяон начинает оседать и я падаю вместе с ним на землю. Автомат падает рядом со мнойиз того положения, в котором он у меня был, его не перехватишь. Те, кто нас страховали, начинают стрелятьно я уже падаю на землю и град пуль накрывает всех стоящих у машиныобоих полицейских, Мехметавсех кроме меня. Черт с нимиМехмет мне не брат и не родственник, он связник террористов, а насчет полицейских и вовсе переживать не стоит. Сейчас эти полицейскиеособенно тот кто меня обыскивалживой щит для пуль, направленных в меня
Автомат падает на землюи я его перехватываю обеими руками. Патрон в патроннике, предохранитель сняткто же пойдет задерживать особо опасного террориста, не подготовив оружие к бою
Не видели вы, джентльменычто такое особо опасный террорист. Даже в страшном сне не представляете
На то, чтобы перехватить автомат и прицелиться, у меня уходит секунда, шальная пуля обжигает рукуно я не обращаю на это никакого внимания. Выстрели с хлопком гаснет прожектор, освещающий место действие. И на нас наваливается тьмаслепящая тьма
Рывком перекатываюсь под машиной на другую сторонувремени нет! Я выиграл для себя секунд тридцатьв глазах полицейских сейчас сплошные искры, они привыкли к свету, они ничего не видят и палят наугад, по своим же. А я должен скрытьсяпока их глаза не адаптировались к темноте
Ливень трассирующих пуль лупит по машине подобно граду, но меня он не достаетя лежу под машиной, и надо мнойтонн пятнадцать всякого барахла, которое сейчас работает пулеуловителем. Про дисциплину огня нет и речидлинные, заполошные очереди "по машине", а не по цели. Зацепить меня может сейчас лишь рикошетслучайный. Патроны в магазинах у всех заканчиваются почти одновременно
Когда стихает заполошная стрельба, я выкатываюсь из-под машины. Это им ничего не видно, их глаза сжег прожектормои же адаптировались к тьме во время поездки в тайнике. Горе стрелки, лихорадочно меняющие магазины и даже не подумавшие укрыться при перезарядке, видны мне превосходно
Еще четыре прицельных выстрела, один за другимне убить, а хотя бы просто вывести из строя. Один за другим полицейские падают на асфальт.
Не выпуская из рук автомата, бросаюсь вперед и вдругкакая-то клейкая, отвратительно пахнущая масса едва не сбивает меня с ног. Падаю на землю, стараюсь освободитьсяно эта гадость липнет еще сильнее. Откуда здесь этоэто ведь новейшая, только проходящая испытания в американской армии, система для задержаниястреляет клейкой массой, которая мгновенно застывает на подозреваемом и сковывает его действия. Неужели американцы? Слышу топот ног, приближающихся ко мне, стараюсь поднять автомат, чтобы подороже продать свою жизньно клей становится все тверже и тверже с каждой секундой, не давая двигаться. Сильный удар по голове дарит спасительное беспамятство
Пакистан, Кветта
Управление полиции
11 июня 2008 года
Человек в запачканном, плохо сшитом и дешевом костюме, поднялся на второй этаж здания полицейского управления провинции Белуджистан, махнул рукой с зажатым в ней удостоверением перед звероподобными, вооруженными автоматами полицейскими, охранявшими второй этаж здания, где находились кабинеты всего полицейского руководства провинции. Полицейские, придав себе максимально подобострастный вид, расступились перед нимибо знали, кто он такой и кого представляет. Пакистанская военная разведка ИСИ почти все время существования независимого государства Пакистан была тем кнутом, при помощи которого правители держали в страхе и покорности пакистанский народа пряников никогда не было. Не счесть людей, что бесследно исчезли в ее застенках без следа. Подполковнику Шахри нравилось видеть страх на лицах людей, мимо которых он проходилэто заставляло его верить в то, что он делает дело, нужное стране и народу.
Но сейчас он шел на встречу с шейхом. Помимо своего начальника, бригадного генерала Хосейни, у него был еще один начальник. Причем, если бригадному генералу Хосейни подполковник Шахри нередко вралто обмануть шейха даже в мелочи ему и в голову не приходило. Ведь Аллах, всеведущ и всезнающ, и за ложь обязательно последует мучительное наказание
Ошибаются те, кто видят корни современного исламского терроризма в Египте, в организации «Братья-мусульмане». Или в Афганистане, в движении моджахедов. Они намного глубже, эти корни сокрыты в древних веках
Ислам не монолитен, как многие считают. Ислам с самого своего зарождения подвергался гонениям. Сначала мусульмане воевали с крестоносцами, затем и власти изначально мусульманских государств, постепенно заменяли риторику воинствующего ислама, на риторику воинствующего национализма. Примером того служит Османская империя, создававшаяся под зеленым знаменем пророка, но впоследствии ставшая не исламским, а турецким национальным государством, государством тюркского народа. Да, в этом государстве были и мечети и верующиено в связке «государство-церковь» главенствовало все-таки государство
Причиной этого было то, что религия ислам вообще не признает государство как таковое. В исламе единственной легитимной формой общественного образования является «умма»община верующих. Ислам и его ревностные последователи инстинктивно борются с любым государством, каким бы оно не было. Турецкие султаны это знали и ограничивали власть муфтиевтайно и крайне жестоко. Знали это и другие правители
Поэтому, с самого начала в исламском обществе возникали тайные структуры, братства чьей задачей, помимо прочего являлись защита правоверных и тайная борьба с существующими властями. Эти братства называли тарикатами
Ошибочно считать эти братства ваххабитскими организациями. Ваххабизм, или салафизмпо возрасту это ребенок, родившийся в конце девятнадцатогоначале двадцатого века. Он был рожден для того, чтобы дать религию классу арабских капиталистов, легализовать накопление денег, создать свого рода "религию арабских США"в этом ваххабизм очень схож с протестантизмом. Сейчас проходит его молодостьи как всякий подросток он нетерпелив, неразумен и бесхитростен. В то же время, суфийские братства (тарикаты) ведут отсчет своей деятельности с одиннадцатогодвенадцатого века. На поле тайной войны салафистов они переигрывают вчистуюболее того кадиристы активно внедряют свою агентуру к салафистам для тайного контроля над международным террористическим движением.
Шейх Хасан Салакзай являлся суфией, духовным лидером одного из вирдов кадирийского тариката. Этот титул и свое влияние он унаследовал от отца. И теперь он делал все для своих братьев и для торжества ислама по все миру.
Нет, люди Хасана Салакзая не подрывались на автобусных остановках, не направляли захваченные самолеты на небоскребы. Внешне, они были умеренными, благочестивыми мусульманами, проповедующими "джихад слова" вместо террора. Но истинная, страшная и кровавая их суть скрывалась внутри.
Люди Хасана Салакзая, и таких же, как он суфиев, шли работать в полицию, в любые властные структуры, поступали на службу в армию. Они работали, продвигались по службе, помогали добиться успеха и братьям своим. Они пронизывали государственный аппарат сверху донизу, постепенно подменяя собой власть. В Афганистане, например, пока салафисты воевали с международным контингентом в горах, кадирийцы поступали на государственную или военную службу. Они же контролировали наркоторговлюэтот орден предпочитал уничтожать кяфиров именно таким образом. Но цель у кадирийцев была однаВСЕМИРНЫЙ ХАЛИФАТ. Мечеть парижской богоматери с отрубленными рядом с ней головами последних французов, что не пожелали принять исламвот что было их истинной целью. Весь мир должен был жить по законам исламаили умереть. И каждый день продвигал их к этой цели все ближе и ближе
В своем тарикате Хасан Салакзай отвечал еще и за связь с лидерами салафистовс Осамой Бен Ладеном, с одноглазым муллой Омаром и многими другими. Именно он давал им убежищепотому что знал их с давних времен, еще со времен своего ранения. Он знал иха они знали его, и даже в полицию работать он поступил по предложению Аймана аль-Завахири. Салафисты скрывались здесь, в Пакистане, где у кадирийцев была плотная агентурная сеть, где во многих местах и староста и начальник местного полицейского участка и все иные представители властей являлись братьями. Вот только находящиеся в сокрытии салафисты не до конца понимали, что уже стали заложниками кадирийцев
Подполковник Шахри вошел в приемную, где прохлаждались еще двое полицейских с автоматами. Но он не стал показывать им свое служебное удостоверение, он поприветствовал их тайным жестом, доказывающим его принадлежность к братству. И они ответили ему
Да пребудет с вами благословение Аллаха, шейх максимально подобострастным тоном произнес Шахри, присаживаясь на стул перед своим шейхомда будут годы ваши наполнены благими делами во имя Аллаха и торжества истинной веры
И тебя да благословит Аллах, Шахри ответил Салакзайравно как и всю семью твою и земной путь твой. Аллах да не оставит тебя в делах твоих, и в мыслях твоих. Как поживает твоя семья?
Слава Аллаху, все здоровы
В ответ Шахри про семью спрашивать не стал, он знал, что у шейха семьи нет и никогда не было
Ты узнал что-нибудь про того неверного, Шахри?
Да, шейх, я узнал Это было сложно сделать, но я узналпо отпечаткам пальцев. Информация о нем есть в единой базе данных, в которой нас подключили американцыхотя большая ее часть засекречена
Итак?
Его имя не Гордон и он не моряк. Вернее, он военный моряк, из американских специальных сил. Его настоящее имя Майкл Томас Рамайн и он проходил службу в отряде особого назначения
Салакзай поставил чашку с кофе на стол. Кое-что стало понятнымнапример как он расправился с полицейскимино все же не сходилось. Если он американский спецназовецто почему данные о нем находятся в базе данных на террористов? Если его к ним подослалито почему информацию о нем не убрали из базы данных, ведь американцы прекрасно знали про то, что ИСИ имеет к ней доступ, а в ИСИ полно людей Талибана. Не сходилось
Он предатель, эмир
Пока что он не наши его нельзя считать предателем
Я не об этом. Он предал американцев!
Американцев?!
Да, эмир, американцев! На него объявлен чрезвычайный розыск, подняты на ноги все секретные службы кяфиров. Во все американские резидентуры пришли файлы на него с приказом "Захватить или уничтожить любой ценой"
И что же он такого сделал?
Никакой информации нет. Я не осмелился задавать вопросы американскому резиденту, это сразу вызвало бы подозрения. Но просто так чрезвычайный розыск не объявляют
Интересно, что же он все-таки сделал такого
Есть еще одно эмир. Розыск объявлен и на его отца
Основание?
Тоже не сообщают.
Эмир задумалсявсе казалось непонятным, от этой истории веяло холодком опасности. Кяфир был у него в руках, сидел в специальной тюрьме, откуда мало кто выходил. Дурак ликвидировал бы кяфира и забыл про негопростое до тупости решение. Но шейх дураком не былв искусстве комбинационной, многоступенчатой игры, с ним могли сравниться немногие. Даже пешка при удачном раскладе может вдруг стать ферзем
Может, мне все-таки попытаться задать несколько вопросов резиденту? осторожно спросил Шахри.
Нет! мгновенно отреагировал шейхдаже не думай об этом! И вообщезабудь про этого американца! Раз и навсегда!
Шейх Салакзай не случайно запретил подполковнику Шахри каким-либо образом пытаться узнать что-то еще о неверном из источников ИСИ и баз данных, предоставленных ЦРУ. Он справедливо полагал, что все запросы пакистанцев, на получение информации в международной базе данных на членов террористических групп, регистрируются и тщательно анализируются. Если запрос обычной биографической справки ничего не значилтакие запросы поступали десятками и сотнями в деньто попытка узнать дополнительную информацию, безусловно, вызвала бы лишние вопросы. Шейх, несмотря на отсутствие специального образования, прекрасно разбирался в таких вот тонкостях прохождения информации. Какой смысл отправлять запросы в базу данных, если можно запросить информацию другим, не оставляющим следов способом?
Майкл Рамайн не зря опасался утечки информации и не зря поставил обязательным условием, что всей информацией о сути его игры должен будет владеть только один человекконтр-адмирал Ричард Рейли из разведки военно-морского флота. Не делалось никаких записей, чтобы редкостью для до предела забюрократизированных разведывательных агентств США. За такое вот ведение дел можно было получить пинком под зад и в двадцать четыре часа оказаться за воротами родного ведомствано контр-адмирал Рейли был призван из действующего резерва и «выкинштейна» не опасался.
Этим же вечером, шейх Салакзай встретился еще с одним человеком. Он знал его давноеще с тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Официально шейх находился на связи у другого кураторано тому он просто сливал малозначимую информацию. С этим же человеком он встречался регулярно, свыше десяти лет. Вдвоем они представляли собой своего рода канал связи между администрациями США и исламским подпольем. И за то время, пока они встречались, оба они существенно "продвинулись по службе".
Нельзя сказать, что этот человек завербовал шейхано и нельзя сказать, что шейх завербовал этого человека. Их, скорее можно было назвать старыми друзьямихотя при этих встречах каждый преследовал исключительно деловые интересы. И каждый жестко отстаивал интересы стороны, которую представлял.
Сегодняшняя встреча прошла как обычно. Почти. Стороны договорились о дальнейших действиях. Кого следует сдать американской разведке, посадить в Гуантанамо, кто какие показания должен дать. Кого наоборот, следует не трогать, закрыть на это глаза. Кто из сотрудников американских разведслужб копает слишком глубоко и его надо ликвидировать. Какие цены на нефть должны установиться в ближайшее время. И много, много других важные деталей без чего тесный союз Белого дома и исламского экстремизма не мог существовать.
Мало кто понимал, что происходит на самом деле. Американские спецслужбы, совсем захиревшие в девяностые, сейчас разрослись до устрашающих размеров, на них буквально пролился золотой дождь. Людей набирали уже тысячами, не успевали утверждать новые штатные расписания. На всемирную борьбу с терроризмом уходили миллиарды.
И избиратель, глядя в телеэкран, с чувством глубокого удовлетворения видел, что его денежки тратятся не напрасно. Задержали террориста, который хотел взорвать самолет взрывчаткой, спрятанной в ботинке. Еще нескольких в Британииработая врачами, они не придумали ничего лучшего, как таранить машиной ограду аэропорта
И никто не задумался, никто не задал вопросаа почему те же врачи, работающие в больницах, просто не заразили донорскую кровь СПИДом? Ведь так они могли угробить многие тысячи до того, как их бы разоблачили. А почему террористы не реализовали свой первоначальный план атак 9/11не направили самолеты на атомные энергоблоки? Но стадо, сидевшее перед телевизорами давно разучилось задавать вопросы. Никто и помыслить не мог о таких вот встречах на пыльных проселочных дорогах близ столицы провинции Белуджистан.
Напоследок, Хасан Салакзай задал вопрос о попавшем в его руки неизвестном кяфирепо имени Майкл Томас Рамайн. Не может ли его дорогой друг выяснить, кто послал этого кяфира и с какой целью
И дорогой друг пообещал выяснить. По должности он курировал разведслужбы страны и ему никто не мог отказать в ответе на вопрос. Да и просто с ним никто не хотел ссориться. Он действительно мог узнать любую, самую секретную информациюи поделиться ею с уважаемым шейхом. Естественно, конфиденциально
Потому что этот человек уже много лет приезжал на работу в самый центр Вашингтона и парковал свою машину на тесной парковке, на С-стрит, рядом с домом 2201именно его какой-то безвестный остряк прозвал "Туманным дном"
Пакистан, Кветта
Место заключения
13 июня 2008 года
Пятница, тринадцатое. День, когда можно ждать чертей на порогеи иногда они появляются
Очнувшись, я с удивлением понял, что все еще жив. Никак на это не рассчитывалпопавшись в руки пакистанских полицейских самое лучшее, что могло со мной случитьсятак это легкая смерть. На Востоке порой могут убивать неделю
Но я был жив
Пошевелившись на полу, я понял, что меня особо и не билидаже ничего не сломали. Да, болело все тело, от долгого лежания на холодном полу ныла спинано переломов не было
Удивительно
Огляделся по сторонам, увидел лежащий на бетонном полу тюфяк, переместился на него. На холодном полу лучше не находиться. После чегостал оглядываться по сторонам
Камера. Непонятно, где она находится, но по виду это помещениекамера. Освещения нет, весь свет поступает через зарешеченное окошко. На улице, судя по солнечным лучам, пробивающимся через двойную обрешеткудень. Камера на удивление большаяпримерно шесть на восемь метрови я нахожусь ней совершенно один. Дверьтипично тюремная, из проклепанной, немного проржавевшей стали, с глазкомвыглядела основательно и непоколебимо. В углунакрытое крышкой ведро. Тюфяк, ведро, дверь, окошко с решеткой, бетонные стенывот и все, что было вокруг меня. Оглядел стеныни единой надписи, ни написанной, ни нацарапаннойвообще ничего. Такое ощущение, что до меня здесь никто не сидел.
Я уже начал понимать, где именно я нахожусь. С тех пор, как наше правительство в неизречимой мудрости своей ведет глобальную борьбу с терроризмом, Пакистан стал одним из ее основных фронтов. Сюда все валять валоморужие, деньги, спецсредства, одним из которых меня и захомутали. Была тут и куча самых разных тюремтайных и никому не подчиняющихся. Тому, кто попал в такую вот тюрьму, на Habeas Corpus рассчитывать не приходилось
Но мне он и не был нужен
Оставалось только ждать. Все равноесли меня оставили в живыхзначит, я кому-то был нужен именно живой, по крайней мере, пока. А дальшевсе зависело от меня самого
Тот, кому я был нужен, появился тогда, когда свет за окном сошел на нет и камера погрузилась в сумрак. Я уже собирался спать, когда около двери раздались шаги. В двери засветилось словно пробитое пулей отверстиекто-то заглянул в глазокпричем коридор с той стороны был хорошо освещен. Затем залязгали засовы. Я сел на тюфяке по-турецки, и принялся молча ждать