Какой маньяк?
Ты разве не слышала? изумился Кирилл, уже целый месяц твердят по радио, что на севере области кто-то потрошит женщин в дачных посёлках. Двенадцать штук уж распотрошил. Я как раз поэтому и хотел, чтоб тут жил Серёга. Но этотак уж, на всякий случай. Ведь у тебядве собаки! Они тебя защитят, даже если этот придурок вздумает лезть через трёхметровый забор.
Да, надо быть идиотом, чтоб это делать, согласился Серёга, ведь есть заборы пониже. Я бы на его месте лез через тот, который пониже и за которым нет двух собак.
Какие, , две собаки? взревела Танька, какой забор? Это не собаки, а дураки! Они сразу спрячутся!
Да кто знает, может быть, и не спрячутся, возразил Кирилл, ведь они, по-моему, тебя любят. Гляди, как вон тот, мохнатый, дербанит кость. Ты только представь, что будет с маньяком, когда он спрыгнет с забора.
Танька заплакала. Она плакала так же яростно, как ругалась.
Ну ладно, ладно, проговорил Кирилл, приблизившись к ней и обняв её, мы сейчас уедем, но не на долго. Вернёмся вечером. Хорошо?
А куда поедете? К проституткам?
Нет, по делам.
По каким делам?
Так ты ведь всё слышала.
Ничего я не слышала! Очень надо было мне что-то слышать! Когда я к дереву подошла, вы тут говорили о проститутке в колготках!
Ну, ты и дура! Это была метафора.
А невеста на шестом месяцеэто что? Метафора тоже?
Пока Кирилл объяснялся с Танькой насчёт невесты, Серёга, чуть не споткнувшись о Колокольчика, вбежал в домумыться, почистить зубы и забрать вещи. Их было тризажигалка, куртка и пистолет. Куртку он надел. Часы на терраске показывали без двадцати двенадцать. Взяв со стола солёный огурчик, Серёга вышел.
Ворота были уже открыты. Кирилл сидел за рулём. И что-то говорил Таньке. Она стояла возле машины, выражая всем своим видом несокрушимое безразличие. Слёзы у неё на лице уже высохли.
Пока, Танька! весело попрощался с нею Серёга, усевшись рядом с Кириллом.
Пока, пока!
Ворота закрой, напомнил Кирилл и повернул голову, включив заднюю передачу, не открывай никому, смотри! Особеннопотрошителю. К ночи будем.
Когда джип выехал за ворота, Танька закрыла их. Колокольчик лаял, так как, от кости уже остались одни ошмётки. А Борька спал.
Глава вторая
Серёга выразил желание побывать в одной из квартир Кирилла, которую тот купил ещё летом и два с половиной месяца ремонтировал. Находилась она на Пятницкой, поблизости от станции метро «Новокузнецкая», в дореволюционном доме. Остановив машину перед подъездом, Кирилл вручил другу ключ.
Четвёртый этаж. Восемьдесят шестая квартира. Не думай, что там ремонт дорогущий. Да, всё блестит, но материалытак себе, с рынка.
А ты куда? не понял Серёга.
Поставлю джип на стоянку и прибегу. По пути зайду в магазин.
Серёга вдруг призадумался, удержав Кирилла. Тот поглядел с удивлением.
Что такое?
Кирилл, послушай, а ты не мог бы как бы это сказать ну, такое дело короче, скажи охранникам на стоянке, что джип, возможно, заберу я. Опиши мою внешность.
Ты? С какой стати?
Ну, я хочу на нём к Ритке съездить, чтоб её, суку, от злости скорчило! Это ж близко. Съезжу к нейи вернусь.
К какой ещё Ритке?
С которой я прошлой осенью мутил, помнишь? На Маросейке живёт.
Кирилл посерьёзнел.
Серёга, это опасно. Если менты тебя тормознут, что будет?
Кирилл, зачем ты меня смешишь? Какие менты? На твоей машинебандитские номера! Менты тебе козыряют.
Ну, хорошо. Я могу с тобой пойти забрать джип.
Да нет! Знаешь, я попробую сделать так, чтоб она приехала. Так, пожалуй, будет побезопаснее. Мы с ней вместе заберём джип, доедем до кабака. Обратнопешком.
Ну ладно, скажу, что ты заберёшь машину, согласился Кирилл, и Серёга вышел с ключом. В подъезде сидел консьерж. Сказав ему «добрый день», Серёга взошёл по лестнице с буковыми перилами на четвёртый этаж и, глянув по сторонам, отпёр дверь квартиры. Это была расселённая коммуналкачетыре комнаты. Кирилл отделал её по евро-стандартам. Материалы были не с рынка. Серёга знал это точно, так как он сам работал на рынке полтора года. Обойдя всю квартиру и подсчитав, приблизительно, сколько денег было потрачено, он вернулся в большую комнату, где прилёг на диван и, взяв пульт, включил телевизор. По нему шла реклама. Рядом валялся пульт и от видака. Серёга нажал на «плей». Включилась порнуха. Брюнетка важно стояла раком, высоко задрав белые ягодицы. Блондинка страстно лизала щель между ними. Обе стонали. Серёга стал засыпать. Он последний месяц спал очень много, часов по десять-двенадцать в сутки. При этом его всё время клонило в сон.
Вернулся Кирилл с пакетом. Выкладывая на стол гроздья винограда, большую бутылку водки и «Фанту» в банках, он поглядел на экран, затемна Серёгу, и разразился хохотом.
Во даёт! Уснул на порнухе! Видать, Танюха тебе не очень то спать давала.
Серёга вздрогнул. Открыл глаза.
Ты уже пришёл?
Да магазинрядом, стоянкатоже. Ты не голодный? Там, в холодильнике, есть какая-то колбаса.
Спасибо, я не голодный.
А водку будешь?
Да, водку можно, наверное.
Продолжая посмеиваться, Кирилл выключил телевизор и, сев на стул, закурил. Сквозь тонкую занавеску ярко светило солнце. Кирилл, сидевший перед окном, казался каким-то очень большим, расплывчатым, чёрным. Серёгу злило, что он не видит его глаза, а видит лишь силуэт. Зажмурившись, он сказал:
Надо Ольгу звать. Как ты думаешь?
Сюда? Ольгу?
Конечно. Чего тянуть?
Ты сам с ней поговоришь?
Да, сам. Набери.
Кирилл достал сотовый телефон. Понажимав кнопки, подал его Серёге. Тот долго слушал гудки. Наконец, раздалось:
Алло!
Доносилась музыка, чьи-то крики. Язычок Ольги весело заплетался.
Здравствуйте, госпожа Ткачёва. Как поживаете?
Твою мать! хихикнула Ольга, с цоконьем каблучков отходя подальше от удалой компании, Вот сюрприз так сюрприз! Серёжка! Ты где, уродец?
Умные люди таких вопросов не задают. Но я у Кирилла.
А! На Новокузнецкой?
Да.
Что звонишь?
Соскучился.
Ольге стало смешно. Хихикая, она щёлкнула зажигалкой.
Так там порнухи полно! Дрочи! Ведь язамужем.
Я замужних тоже натягиваю.
Ого! А за сколько?
За полторасто тысяч гринов.
Ольга посерьёзнела.
Что случилось? проговорила она, выдыхая дым.
Ты с кем сейчас отрываешься?
С деловыми людьми. А что?
Спроси наиболее делового из них, не знает ли он, кто такой Халдей.
Я через час буду, пообещала Ольга, и из мобильника раздались гудки.
Вернув телефон Кириллу, Серёга вновь откинулся на подушку. Ему хотелось спать так, будто он не спал трое суток.
С кем она там бухает? спросил Кирилл, С Ливенштейном?
Вряд ли. Судя по голосамкакие-то отморозки.
Медленно скручивая с бутылки пробку, Кирилл промолвил:
Да, Ливенштейн, конечно, не отморозок, он разморозился. Его даже рассматривали как кандидата на пост председателя Центробанка.
А Ольга что здесь была? перебил Серёга.
Да, один раз. Надеюсь, ты не ревнуешь?
Конечно, нет. Ты мне Таньку скинул. Она помладше на пару лет. И без триппера.
Посмеявшись, Кирилл поставил на стол бутылку.
Вот таким ты мне нравишься. Из всего надо извлекать плюсы. Тот, кто круто владеет этим искусством
Сдохнет в дерьме, продолжил Серёга, если кругомодни только плюсы, зачем пытаться что-то исправить? Живи в дерьме, жри дерьмо и сдохни в дерьме! Собственно, туда тебе и дорога.
Ну, ты сказал! Серёга, я в шоке! Что ты так бесишься? Пятьсот тысяч, конечно, жалко, но это всё же не конец жизни.
Кирилл умолк, прислушиваясь к чему-то, затем продолжил:
Тут у меня возникла одна идея
Засунь её себе в жопу! Мне терять нечего, это верно, но ты меня не заставишь за три копейки решать какие-то твои грёбаные проблемы. Не будет этого, понял?
За три копейки? вскипел Кирилл. Ты, сука, хоть раз на меня работал за три копейки? Ты чего гонишь тут?
Пошел на !
Оба вскочили на ноги, смертоносно сжав кулаки. Но смертоубийство предотвратил сигнал дверного звонка. Он был настолько неожидаемым, что два друга, застыв, не двигались до тех пор, пока он не повторился. Тогда Серёга сел и спросил:
Кого-нибудь ждёшь?
Да нет, ответил Кирилл, но пойду открою.
И он пошёл открывать. Серёга вновь растянулся, сперва проверив, легко ли будет выхватить из кармана «Вальтер». На эмоциональном уровне он, впрочем, не собирался этого делать. Его апатию не могло, казалось, разрушить ничто на свете. Он совершенно не понимал, для чего припёрся сюда.
Два раза щёлкнул замок. Громыхнула дверь. Раздался возглас Кирилла:
О! Это ты?
Ага. Что, не ждали? Я ведь предупреждал, что меня всегда надо ждать. Библию читал?
Голос был мяукающий, насмешливый, с хрипотцой на отдельных звуках. Кирилл молчал.
Войду? спросил гость.
Входи.
Дверь захлопнулась. У Серёги ёкнуло сердце. Впервые за тридцать дней. Но сам он не шевельнулся. Кирилл и тот, с кем он говорил, вошли. Серёга взглянул на гостя. Им оказался длинный, выше Кирилла, сутулый, тощий блондин с красивым бледным лицом, сонными глазами и длинным носом. Он улыбалсяточнее, как-то резиново тянул губы. На нём была джинсовая куртка, слегка потёртая и надетая поверх свитера с молнией на воротнике, потёртые так же джинсы, и очень дорого выглядящие, не в пример всему остальному, замшевые ботинки. Очень интересны были его глаза. Казалось, они смотрели, не видя, как глаза панночки, поднимающейся из гроба. Именно так взглянул блондин на Серёгу, лежащего на диване, прежде чем сел на стул и проговорил:
А ты изменился за этот месяц. Рожа стала умнее. На иглу что-ли сел?
А ты его разве видел? спросил Кирилл, до крайности удивлённый.
Блондин молчал. Молчал и Серёга. Он смотрел на браслет Рамиля Юсупова, болтавшийся на запястье левой руки нежданного гостя.
Ну да, он самый, подтвердил тот, усмехаясь, ты меня чуть не сшиб, когда с девкой под руку выходил под дождь из подъезда. Если бы вас тогда фары не ослепили, вы бы меня заметили, и пришлось бы мне вас убрать, хоть ты за меня работу мою проделал. Прикинь, Кирилл, вхожу в чеченскую хату, а тамтрупешник! Ну, думаю, вообще лафа! Не пришлось мараться. И за браслет большое спасибо. Мне Халдей не поверил, когда я ему сказал, что чеха без нас шмальнули. Решил, что я его развожу на предмет дискеты. Ты, может быть, представишь меня?
Вадим, представил Кирилл, скривив лицо так, будто это слово вырвали у него изо рта клещами, как больной зуб. Хотел он что-то ещё сказать, но раздумал. Гостю, который внимательно наблюдал за ним, сделалось смешно. Он взглянул на стол.
Ого, сколько водки! А девки где? Или вы друг друга будете дрючить, для экономии денег?
Приятели промолчали.
Что ж. Это правильно, продолжал Вадим, достав сигареты и закурив. Халдей мне сказал, чтоб я тут ни на какие сопли не вёлся. Короче, график меняется.
Это что означает? спросил Кирилл.
Это означает, что нам баблосы нужны сегодня.
Кирилл растерянно сел за стол.
Но мы так не договаривались!
Серьёзно? А что такое договорённость? Договорённостьэто обмен обязательствами. Так вот я тебе, перхоть, ни одного обязательства не давал. А если давал, скажи мне: Вадим, ты гонишь, я тебе забью стрелку. Скажи, скажи. Я послушаю.
У Кирилла слов не нашлось. Серёга не отрывал глаз от потолка. Он знал, что вряд ли успеет опередить Вадима, если тот решит выхватить пистолет. Поэтому даже не напрягался.
Короче, завтра включаю счётчик, снова заговорил Вадим, съев несколько виноградин и сплюнув косточки на пол, так чтолибо сегодня восемьсот штук, либо каждый день будете лететь на десятку. Такой расклад.
Водку будешь? спросил Кирилл, помолчав.
Вадим бросил взгляд на часы, висевшие на стене. Погасив окурок о край стола, сказал:
Можно.
Было предложено и Серёге. Он отказался. Кирилл принёс два бокала, наполнил их до краёв. Запивали «Фантой».
Как ты узнал, что я здесь? поинтересовался Кирилл.
Вадим плюнул косточкой.
Лох, ты стоишь восемьсот тысяч баксов. Завтра будешь стоить ещё дороже. Неужели ты думаешь
Да какая разница, как он смог об этом узнать? перебил Серёга с внезапной злобой. Ты бы лучше спросил, с какой сраной радости мы обязаны отстегнуть ему восемьсот гринов! Я не понимаюон что, налоговая инспекция? Или он со мной от ментов отстреливался? Что здесь вообще происходит?
Кирилл молчал. Вадим взглянул искоса на Серёгу, затемопять на часы и ответил так:
Ты зря думаешь, что тебе терять уже нечего. Один фраер всё так же думал, так же базарил со мной. Когда его позвоночник хрустнул, он сразу понял, что его жизнь была восхитительна. Ему, правда, впаяли только четыре года. Если бы он не стал инвалидом, пятнашку бы схлопотал. Но тебе не будет никакой скидки. Вы, два придурка, очень больших людей поставили на уши. Если б я работал на них, Баранову не пришлось бы отстёгивать вам лимон. Нос ним, с Барановым. Ты тут спрашивал, с какой радости я беру эти деньги. Можешь считать, что этоплата за то, что ты будешь пятнадцать лет сидеть в зоне, а не лежать. Устраивает тебя такой вариант?
Устраивает, ответил Серёга, опять ударившись в меланхолию.
Ну и славно. Я так и знал, что тыумнее, чем кажешься. Кирилл, пьём?
Кирилл вновь наполнил бокалы. После того, как выпили, Вадим схавал горсть винограда и, сплюнув косточки, продолжал уже более дружелюбным тоном:
Знаете, парни, как бы я вас расколол на месте Баранова? Я привёз бы к вам, в Сокольники, Репу. Это тот самый кекс, на которого года два назад, проститутка ваша работала. Перед этим я бы ему рассказал о нём кое-что такое, что может знать лишь она да парочка заместителей генерального прокурора, больше никто.
Она бы не испугалась, сказал Кирилл, хлебнув «Фанты», это уж точно. Да она и не знала, куда я спрятал дискету.
Я тогда взялся бы за тебя. Ты бы, как обычно, стал пальцы гнуть, орать про своего папу, а я б тебе, сука, в рылона, , умойся! Потом заехал бы к папе. Он бы начал звонить за красный забор. Ему б там сказали: «Чувак, давай задний ход.». Дискета бы и всплыла.
Почему ж Баранов к тебе то не обратился? спросил Серёга.
Баранов знал, что я откажусь работать на Березовского. Березовскийконченый человек. Надо быть таким ишаком, как Локки, чтоб на него работать. А интересно, кстати, кого меня попросят мочкануть раньшеАбрамыча или Локки? Мне бы хотелось сперва Абрамыча мочкануть, чтоб Локки начал метаться, как крыса в банке.
Вадим блаженно прищурился, видимо, наслаждаясь сценой, которую ему нарисовало воображение.
Если Ольга пошлёт нас куда подальше, мы восемьсот косарей с Серёгой собрать не сможем, предупредил Кирилл. Давай лучше так: мы даем шестьсот пятьдесят, а сто пятьдесят с неё тряси сам.
Да я её по-любому буду трясти, расклад не меняется. Продашь джип.
Да джип этот стоит двадцать пять тысяч!
Хату продашь.
Для этого нужно время!
Глаза Вадима вдруг изменились.
А ну, завянь! рявкнул он, чуть не проломив тяжёлым кулаком стол. На нём всё подпрыгнуло. Подскочил и Кирилл. Минуту длилось молчание.
На Тверской есть бар«Суши вёсла», сказал Вадим прежним тоном, налив себе ещё водки, очень мне нравится этот бар. Название классное. Вы всё поняли, господа?
Да как не понять, просипел Кирилл, достав сигарету из пачки и закурив, сегодня, наверное, деньги будут.
Ну, и отлично.
Произнеся эту фразу, Вадим зевнул, как огромный кот, разнежившийся на солнышке. Взяв бокал, продолжил:
Мало беру. Очень мало. Вы, два козла, можете дать больше. Сколько ещё квартир у тебя, Кирилл?
Одна у меня квартира!
Как так, одна? А на Полежаевской трёшка в элитном доме?
Так я там только прописан!
Так разве ж это проблема? Я могу кого-хочешь поставить раком. Квартира чья?
Кирилл хотел дать ответ или возразить, но потерял мысль. Глядя на него, Вадим плюнул на пол уже без косточки.
Как же ты меня бесишь! Больше, чем гомосеков, я ненавижу только мажоров. Да ладно уж, не трясись! Бери пример с друга. Смотрирасслабился, ловит кайф. Короче, я пью за вас, пацаны. Желаю вам новых творческих замыслов и свершений.
С этими словами буйный гость взял бокал. Но тут из его кармана заулюлюкало. Он достал сотовый телефон и вышел на связь.
Алло! Не ори. Я уже спускаюсь.