Руки вверх поднять было, конечно, можно. Но вот освободиться от других «объятий»никак. Скрещенных собачек на улице видели? Вот-вот! То же самое произошло и с нашей «сладкой парочкой».
Пришлось менту вызывать «скорую». Из киоска Татьяну и Андрея выносили на одних носилках, как сиамских близнецов, так и не сумев разъединить их. Вдобавок ко всему, новые Татьянины колготки-«сеточки» почему-то оказались разорванными в хлам, и Таганка в них основательно запутался, словно карась в рыбацких сетях.
Липкая ночь внезапно оборвалась.
Подъем! Строиться в проходе!
В бараке неожиданно зажегся свет. Контролеры шли между кроватями и лупили резиновыми палками по металлическим спинкам.
«Зэки» соскакивали со своих лежбищ и сноровисто одевались.
Перед строем вышагивал начальник оперативной части капитан Зубарев.
Прапорщики-контролеры принялись «шмонать»: переворачивать вверх дном постели и прикроватные тумбочки заключенных.
Странное дело: о предстоящем «шмоне» даже воров никто заранее не предупредил.
В процессе обыска у кого-то обнаруживали порнографические игральные карты, у кого-то «пайку» белого хлеба, у кого-то недопитый одеколон «Красная Москва». В общем, все по мелочам. Никаких сногсшибательных результатов внеплановый обыск не принес. Тогда к чему была вся эта канитель?
Таганцев! гаркнул Зуб.
Здесь, ответил Андрей из второй шеренги.
Ко мне в кабинет! приказал Зубарев.
Проходя мимо притихших «зэков», Андрюха кожей чувствовал, как на него смотрят. Взгляды прожигали его насквозь.
Шакал! негромко прошипел Садовник.
Всемотбой! выкрикнул старший прапорщик Легавко, когда Таганцев и Зубарев покинули барак.
Чего такой смурной? по-приятельски улыбнулся начальник оперчасти. Присаживайся.
Андрей, однако, продолжал стоять.
Садись, тебе говорят! опер ногой придвинул Таганке стул. Давай-ка чайком побалуемся, предложил он уже более мягким тоном.
На столе появился электрочайник, заварка, бутерброды с колбасой и рафинад.
Может, ты выпить хочешь? Зубарев достал из нижнего ящика стола бутылку водки и разлил по полстакана.
Я пить не буду, произнес Андрей, отодвигая спиртное.
Ах, милок! воскликнул Зубарев. Куда ты денешься! Конвой!
В кабинет вбежали двое огромных сверхсрочников и без лишних церемоний повисли у Андрея на руках. Зубарев же спокойно подошел ближе, задрал Таганке голову и молча влил в раскрытый рот водку.
Вот теперьхорошо! произнес довольно. Закусывай!
В это время в умывальнике жилого барака собрались Садовник, Чугун и Баян.
С каких это хренов Зуб к себе Таганку позвал? спрашивал Садовник.
Уж, наверное, не просто лясы точить! высказался Баян. Может, прав был Чижик вчера, и Таганка на самом деле сука?
Да нет, братва, вряд ли, сомневался Чугун. Я Таганку с первого дня отсидки знаю. Да какое там! Помню еще с Вологодской пересылки. Борзой он. С конвоем в «Столыпине» так поцапался, что еле жив остался.
Не заметил я, что он борзой, возразил Садовник. Тихо живет, никого не трогает. А в тихом омуте, говорят, черти водятся.
Что тихийэто правда. Вновь заговорил Чугун. Зря в бутылку не полезет. Но ты тронь егобес проснется! А вот подляны за ним не знаю, врать не буду.
Чугун! повысил Садовник голос. Я чего-то не понял, ты за Таганку, что ли, мазу держишь?! Вы, может, скорешиться успели за моей спиной, а?!
Ни за кого я мазу не держу, насупился Чугун. Я за справедливость всегда.
Ну, а за справедливость, тогда хлебало закрой! с раздражением рявкнул Садовник. Здесь пока что я решаю, где справедливость!
РешайМахнул Чугун безразмерной рукой-граблей и склонился над рукомойником, плеснув себе в лицо пригоршню холодной воды.
Братва! в умывальник с бешеным криком вбежал Чижик. Таганка«стукач»! Точнокозлище рваный! Он нашу «дурь» Зубу сдал!
Гонишь! не поверил своим ушам Садовник.
Да бля буду! Я сам видел!
А «события», о которых в истерике сообщил «авторитетам» Чижик, развивались следующим образом.
В кабинете капитана Зубарева было крепко накурено. Начальник оперчасти тянул одну сигарету за другой, пока сверхсрочники-контролеры вливали в рот Таганки все новые и новые порции водки. Андрей уже с трудом держался на стуле, окружающее виделось, как в тумане, к горлу подкатывал ком тошноты.
Красавец! улыбался Зубарев. То, что надо! Теперь пора и прогуляться.
Андрея подняли на ноги и подтолкнули к двери. Капитан шагнул следом.
Вдвоем они вышли на улицу, медленно прошлись по территории административного блока, отгороженного от жилой зоны. Минуя КППконтрольно-пропускной пунктпошли мимо бараков, в которых жили заключенные. Таганка с трудом передвигал ноги, а капитан указывал, куда следует идти.
Из слов Чижика следовало, что Зуб и Таганка направились к хозяйственному блоку, туда, где располагались овощехранилища. Сам «шестерка», как он уверял, в это время вышел по нужде и невольно стал свидетелем ночной прогулки «зэка» Таганцева и начальника оперчасти.
Я за туалетом спрятался! взволнованно рассказывал Чижик. Смотрюони на хозблок пошли. А через три минутыобратно. А Зуб в руках черный сверток нес! Тот самый, который Баян на хранилище заныкал! Как только Зуб с Таганкой ушли, я сам на хозблок рванул. «Нычку» нашу проверилнет «дури»! Зуб забрал! А откуда Зубу знать, где мы «траву «прятали?!
Чижик, Садовник налившимися кровью глазами посмотрел на «шестерку», Таганка твой. Замочи гниду.
Я его зубами разорву! ощерился Чижик ртом, в котором и оставалось-то зуба два-три, не более.
Пошли в каптерку, распорядился Садовник.
Из умывальника вышли все, за исключением Чугуна. Он остался, чтобы выстирать тельняшку. И как только Садовник, Баян и Чижик удалились, сюда, шатаясь, вошел Андрей.
Жив еще? скосился на него Чугун.
Не понялТаганка, прищурившись, посмотрел на «авторитета».
Когда поймешь, поздно будет, хмуро пробурчал Чугун. Садовник «приговорил» тебя. На «рывок» тебе надо, иначе кончат здесь за милую душу.
«Рывок» означалопобег. За месяц до законного освобождения только сумасшедший согласится бежать из лагеря. За попытку побега дадут еще три года колонии. Чего ради рисковать?
С другой стороны, Чугунвор конкретный и зря языком «трещать» не станет. Каким бы пьяным Андрей сейчас ни был, но к словам Чугуна отнесся с полным пониманием и серьезностью.
За что меня кончат? с трудом выговорил он. Язык плохо слушался.
Есть такая фишка, что ты у Садовника «дурь» скрысятничал и Зубу ее сдал.
Я?! казалось, Таганка вмиг протрезвел от такого известия.
Тыне ты, теперь разбираться долго не будут. Рви когти отсюда, если жить хочешь.
Чугун и сам не знал, почему предупредил сейчас Андрея о грозящей опасности. Но какое-то чувство подсказывало матерому волку, что этот парень кем-то не хило подставлен. Не мог Таганка вот так запросто сдать лагерному оперу тайник с марихуаной, не тот он человек! А убьют его здесь как пить дать.
Ты вот что, кореш, лучше не спи до утра, шепотом сказал Чугун. И вообще, слушай сюда
Еще минуты три он что-то еле слышно говорил Таганке. Самым страшным из всего, сказанного Чугуном, для Андрея было слово «побег».
Жилая зона была обнесена высоким забором, опутанным колючей проволокой. Здесь же по всему периметру проходила КСПконтрольно-следовая полосаи круглосуточно работала электронная система обнаружения, как на государственной границе.
Через каждые сто метров над забором топорщились вышки, которые до утра прожигали темень лучами прожекторов и откуда без предупреждения вертухаи открывали огонь на поражение при малейшей попытке какого-нибудь ополоумевшего «зэка» приблизиться к КСП ближе, чем на три метра. Через каждые десять минут вдоль КСП проходил патрульный с огромной овчаркой, всегда готовой разорвать тощего «зэка» на куски.
Около трех часов утра к колючей проволоке метнулась серая тень.
Заключенный, одетый в темный стеганый ватник и подвязанную шапку-ушанку, пригибаясь к земле, затравленным зверем приблизился к «колючке», раздвинул проволочное заграждение и осторожно шагнул к контрольно-следовой полосе.
И тут непроглядную темень разорвал желтый луч прожектора. С вышки сухо затрещал ручной пулемет. Пронзительно завыла «тревожная» сирена. Неистово залаяли караульные собаки.
Часовой стрелял длинными очередями, тщательно прицеливаясь.
Отчаявшийся «зэк», похоже, совсем потерял голову. Громко закричав, ломанулся к глухому забору. Но не добежал до него. Пули настигли беглеца у самого ограждения.
Охнув, он высоко вскинул руки и, припечатанный пулеметной очередью к забору, медленно сполз на землю. Изумленные глаза его так и остались открытыми, а из-под пробитого во многих местах ватника на землю щедро текла черная кровь
Набежавшие патрульные кинологи уже не сдерживали своих «немцев», «кавказцев» и «азиатов»:
лагерная собака время от времени должна «работать» с «живым мешком».
А-а, это Чумаченко у нас Бежать хотел, падла! капитан Зубарев, приказав отогнать разъяренных псов, склонился над истерзанным трупом. Отсюда не сбежишь.
Глава 3Бегу по мерзлоте не за медали
Широка страна Русь-лимония!
Мент сказал, что в загоне я.
Похожу ишшо, поброжу ишшо
Будет новый царь, станет хорошо.
«Начальнику Главного Управления Исполнения наказаний МВД СССР генерал-полковнику П. П. ЗЕЛИНСКОМУ.
Командующему войсками Северо-Восточного округа ВВ МВД СССР Генерал-лейтенанту О. Г. ПУРЫШЕВУ
РАПОРТ
В результате тщательно проведенных оперативных мероприятий и благодаря высокопрофессиональным действиям сотрудников оперативной части исправительно-трудового учрежденияН-38/044, в ночь с 30 на 31 декабря 1990 года была пресечена попытка побега из колонии заключенного Чумаченко Сергея Васильевича.
При задержании осужденный Чумаченко С. В. оказал активное сопротивление и пытался завладеть оружием часового ефрейтора внутренней службы Д. А. Антипова.
Действуя согласно требованиям Устава Караульной Службы, ефрейтор Антипов был вынужден открыть огонь на поражение.
Заключенный С. В. Чумаченко убит.
Ефрейтору Д. А. Антипову в качестве поощрения предоставлен внеочередной краткосрочный отпуск с выездом на Родину (10 суток) и присвоено воинское звание "младший сержант " с назначением на должность командира отделения.
Особо отмечаю грамотные и решительные действия начальника оперативной части капитана внутренней службы Ф. П. Зубарева.
Благодаря полученным агентурным данным, проведенному анализу имеющейся информации и высокому уровню профилактической работы среди осужденных, заранее спланированный побег удалось предотвратить и избежать жертв личного состава батальона охраны.
Ходатайствую о досрочном присвоении капитану внутренней службы Ф. П. Зубареву очередного воинского звания "майор " и награждении его Почетным знаком «Отличник внутренних войск МВД СССР».
Начальник ИТУН-38/044 подполковник внутренней службы В. Н. Мясоедов».
На самом деле, несчастный Чума никакого побега заранее не планировал. И вообще никуда бежать не собирался. Он от жилой зоны до карьера и то с трудом доходил, волоча отмороженную ногу и задыхаясь от приступов туберкулезного кашля. Прибавьте сюда истощение, цингу, другие сугубо лагерные болячки вроде язвы желудка и поймете, какой из Чумаченко беглец. А в запретную зону под пулеметную очередь рванул потому, что решил свести счеты со своей никчемной жизнью. Сначала пробовал повеситься, потомвены себе вскрыть Духу не хватило. А так, на «колючку» бросилсяи все дела. Часовой сам все обстряпает: и прицелится, и на спусковой крючок нажмет. Солдатику домой, в краткосрочный отпуск хочется. Ради такого дела не грех и заморенного «зэка» пристрелить.
Слыхал? Чуму на «запретке» кончили. Чугун подошел к Таганке в то время, когда заключенные отряда готовились к построению на утренний развод.
Как не слыхать! Вся «зона» гудит.
А ты не дрейфь. Сделаешь все, как я сказал, может, живым останешься и по воле нагуляешься вдоволь. Главное, не перепутай ничего.
Уж постараюсь.
Блатных сейчас можешь не опасаться. После Чумы они еще с неделю ровно дышать будут. Тебе в самый раз. Ладно. Все сказано. Дальше сам смотри, как жить надумаешь.
Отряд, строиться в две шеренги! рявкнул старший прапорщик Легавко, и «зэки», матерясь и морщась от резких порывов холодного ветра, разбредались по шеренгам на плацу колонии.
Сегодня на работы выгнали всех, даже «законников» . Администрация колонии предприняла более суровые меры по соблюдению режима содержания осужденных.
Начинался новый день31 декабря 1990 года. Впереди был все тот же карьер, все та же вечная мерзлота, все то же серое небо. Все привычно, все как всегда. А у Таганки «под ложечкой» сосало, чаще обычного бился пульс, мелко дрожали руки, а на лбу, невзирая на мороз, проступала испарина.
Тачка, доверху нагруженная черным камнем, казалось, не имела веса. Андрей, занятый своими тайными и тревожными мыслями, толкал ее по узкой тропинке в гору и не чувствовал тяжести. Перед ним и за его спиной черепашьим шагом передвигались такие же изможденные «зэки». Шли вверх упорно, молча, угрюмо. Кто-то, у самой вершины холма, споткнулся, не удержался на ногах, безжизненным мешком покатился под гору вместе с громыхающей двухколесной посудиной. Нижние бесстрастно уступили ему дорогу и продолжили свое движение.
Выкатив тачки на поверхность, заключенные друг за другом направились к грузовому фуникулеру.
Следом за Андреем шел Чугун.
Готов? спросил он, когда Таганка приблизился к «вертушке» фуникулера, куда должен был высыпать свою ношу.
Готов.
Давай, с Богом, напутствовал Чугун, опасливо оглядываясь.
Таганка, перекрестившись, нырнул в глубокую металлическую чашу. Чугун высыпал на него сверху грунт из двух тачек.
Придавленный сверху каменной породой, Таганцев подумал, что кончина его близка. Казалось, тело расплющило, и отсюда ему уже никогда живым не выбраться. Вереница «вертушек», саморазгружающихся емкостей на цепном приводе, со скрипом поднималась еще выше, туда, где стояли в очереди самосвалы под погрузку.
Таганку тряхнуло, швырнуло, нестерпимо больно ударило о железный борт грузовика и присыпало сверху мелким колючим камнем. Носовсем немного. Водитель КрАЗа на секунду приостановил фуникулер.
Жив, курилка? Прикройся! он швырнул стонущему от боли Андрею заранее приготовленный широкий брезентовый тент и небольшой лист фанеры. Пропадешь здесь с тобой за понюшку табаку.
Водила грузовика явно поскромничал. Не табачком угостил его Чугун, договариваясь о побеге Таганцева, а щедро «подогрел» приличной суммой денег.
Пробравшись к головной части кузова, Таганка свернулся калачиком, укрылся брезентом, защитил голову фанерным листом и мысленно попрощался с жизнью.
А фуникулер заработал снова, и кузов самосвала очень скоро был загружен камнем почти доверху.
Громко залаяли конвойные овчарки. Солдаты забрались в кузов и тщательно осмотрели загруженную породу, протыкая ее длинными стальными штырями.
Вскоре КрАЗ тронулся в путьк железнодорожной станции, до которой ходу было пятьдесят с гаком верст, что в условиях колымских ледяных пустынь немало.
Самосвалы из карьера шли длинной вереницей, надрывно урча моторами и выплевывая из выхлопных труб сизые клубы отработанной солярки. Колония осталась далеко позади.
Одна из машин съехала на обочину трассы и остановилась. Водитель вышел из кабины и жестом дал понять товарищам, что все в порядке, помощь не нужна. Когда последний из грузовиков удалился на приличное расстояние, водила вытащил из-за кабины лопату, влез в кузов и принялся разгребать промерзший грунт. Вскоре откопал Андрея. Тот еле дышал.
Все, паря, приехали. Выметайся.
Не могупростонал Таганка. Его здорово придавило камнями, и каждое движение вызывало во всем теле жуткую боль. Умираю
А меня это не волнует! выкрикнул водила. Как с Чугуном договаривались, так и сделал. Не хватало еще, чтоб меня с тобой заодно замели! Вали отсюда!
Шофер выволок Андрея из-под завалов камня, швырнул из кузова на лед, сел в кабину и надавил на педаль газа. Самосвал тронулся. Но отъехал недалеко. Водитель вновь вышел из кабины, приблизился к лежащему на обочине «зэку».
Смотри, он рукой приподнял голову Андрея. Пойдешь в ту сторону, указал рукой на юго-запад. Тут ходу часа три-четыре. Доберешься, будешь жить. Село там. Тетка моя, Галина, живет на отшибе, людей сторонится. Скажешь, от Митяя пришел. Ты слышишь меня или нет?! Держись, давай. Ис Новым Годом тебя.