Мэр в законе - Ильченко Юрий 5 стр.

Таганка в ответ лишь прикрыл веки, подумав, что за побег дают не год, а три.

Водила молча сел в кабину, и самосвал с ревом двинулся по дорогедогонять своих. Колонне нужно было еще дотемна прибыть на железнодорожную станцию, чтобы успеть отгрузить щебень.

Солнце быстро садилось за пологие сопки. Небо темнело. Начиналась метель.

Недвижимое тело беглого «зэка», лежащее на обочине промороженной трассы, заметало снегом. Совсем рядом слышался протяжный и пронзительный вой.

Андрей нашел в себе силы приподнять голову. Три пары желтых волчьих глаз светились в темноте. Хищники осторожно принюхивались, шаг за шагом приближаясь к легкой добыче.

«Ну, вот и все»подумалось Андрею. Подумалось совершенно бесстрастно. Не было ни страха, ни сожаления о случившемся. Смерть, подступавшая вплотную, воспринималась опустошенным сознанием как рядовое событие, ничего особенного собой не представляющее. А тело обволакивало приятное тепло, словно только что напоили Таганку горячим чаем с малиной, пропарили в баньке и укутали в мягкую пуховую перину. Так всегда бывает при обширном обморожении. Но ощущение блаженства наступает лишь на несколько минут. Потом тело будто начинает покалывать миллион тонких иголочек, а затем затемсмерть.

Тем временем в лагере поднялся переполох. О грядущем новогоднем празднике и думать забыли.

Он что, сквозь землю провалился?!  возмущенно спрашивал начальник колонии у Зубарева, который стоял в кабинете, вытянувшись по стойке «смирно».  Ну, не мог он бежать! Не мог! Ему до УДО всего месяц остался. Какой дурак в бега кинется, если до воли рукой подать?!

И тем не менее, бежал, товарищ подполковник,  пожимая плечами, отвечал начальник оперчасти.  В лагере его нет, ни живого, ни мертвого. В промзонетоже.

Какие меры приняты?

Поисковые подразделения полка оперативного назначения прочесывают окрестности. Дороги на Магадан, Охотск, Верхоянск и Якутск перекрыты воинскими патрулями. Геологические экспедиции помогли с вездеходами и вертолетами.

Устроил нам Новый год, сучонок.

Да куда он денется, товарищ подполковник! Либо замерзнет в тундре, либо сам в «зону» вернется.

На самом деле, из этих мест удачных побегов не совершалось уже лет сорок. Тем более в зимний период. Зимой «зэк», отважившийся покинуть «зону», очень скоро понимал, что в ближайших поселках ему никто не поможет, а без теплой одежды и продовольствия на колымских просторах не выжить. Большинство из тех, кто рискнул податься в бега, через сутки-двое возвращались обратно.

Подполковник Мясоедов подошел к телевизору и включил его.

«Уважаемые товарищи! В канун нового, тысяча девятьсот девяносто первого года, хочется отметить, что перестройка в нашей стране по-прежнему набирает обороты,  по-южному окая и мягко гыкая, вещал с телевизионного экрана Президент СССР Горбачев.  Как говорится, не будем молча останавливаться на достигнутом. Необходимо расширить и углубить наши успехи! Каждый гражданин Союза Советских Социалистических Республик, будь то русский, украинец или даже чуваш, как говорится, должен признать в лицо, что недостаточно сделал для процветания нашей великой Родины. И только в этом случае мы с вами можем достичь консенсуса и прийти к ощутимым сдвигам сознания»

Наслаждаясь изощренной казуистикой первого лица государства, начальник колонии прилип глазами к экрану, а Зубарев открыл встроенный в стену шкафчик, заменяющий бар, и достал оттуда праздничную бутыль ягелевого самогона, отдающего то ли оленьим дерьмом, то ли грязными портянками.

Тетка Галина проглотила стакан самогона, занюхала рукавом меховой тужурки и прослезилась, глядя на выступающего по телевизору Михаила Сергеевича Горбачеваактивно жестикулирующего, глядящего на мир божий чистыми, как слеза младенца, глазами.

Какой молодой человек! И какой умный! Тьфу, зараза!  прикрикнула, по-мужски крепко шарахнув кулаком по столу. Да так сильно, что посуда зазвенела, а железная миска с солеными грибами свалилась на пол.  Чтоб тебя волки съели, болтун меченый! И не маши тут грабками, когда с людями базлаешь, фраерок цветной! Кружева тут вяжешь Косяков напорол! Бочину гонишь, фуцин!

На пальцах правой руки у тетки Галины красовалась татуировка «1939», а чуть выше, на кисти, было выколото восходящее над морем солнце с четырьмя буквами: «СЛОН». Хоботастое животное тут ни при чем. Эта портянка имела в уголовном мире два значения: «Соловецкие Лагеря Особого Назначения» или «Смерть Легавым От Ножа».

Сама тетка Галина родом была из Питера. До войны работала на фабрике. В ночную смену отливала резиновые калоши, а днем исполняла обязанности секретаря комитета комсомола. В конце тридцать восьмого года назвали ее английской, японской и немецкой шпионкой. «Впаяли» десять лет без права переписки с отбыванием срока заключения на Соловках. Потом, в сорок третьем году, состоялся пересуд. Отправили на фронтсанитаркой в штрафную роту, «чтоб кровью искупила вину перед Родиной». Воевала, получила тяжелое ранение, попала в плен. Бежала. Перешла линию фронта, вернулась к своим. Определили в фильтрационный лагерь под Барановичами. Офицер СМЕРШамолоденький чистенький лейтенантик с маникюром на тонких пальцах, в начищенных до зеркального блеска хромовых сапогахне верил ей. От души советовал признаться в сотрудничестве с фашистской разведкой. Настойчиво просил подписать протокол допроса, в котором значилось, что она, Галина Тимофеевна Синельникова, является кадровым офицером абвера и заброшена в советский тыл с целью проведения разведывательно-диверсионных акций. Юноша с мягким светлым пушком на розовых щеках и ясными голубыми глазами честно исполнял свой чекистский долгбил ее кулаками в лицо и сапогами в живот. Она не призналась и ничего не подписала. Подписала и призналась бырасстреляли бы без суда «по закону военного времени». А так, получила всего-навсего пятнадцать лет с содержанием в колонии особого режима. Вот и попала на Колыму. А, отсидев сполна, в Ленинград возвращаться уже не захотела. Осталась здесь на вольном поселении, в глухой колымской деревушке, среди таких же бывших москвичей, ленинградцев, минчан, киевлян и прочих «врагов народа».

Собрав с полу грибы, тетка Галина сложила их снова в миску, отошла в угол небольшой комнаты, где стояла кадка с водой. Промыла грузди и снова поставила железную миску на стол. Плеснула себе еще полстакана первача. Залпом выпила. Потом перекрестилась и смачно плюнула на портрет Сталина, висящий в деревянной раме на стене.

И тут тетка услышала за окном какой-то странный шорох. Кто-то словно скребся снаружи.

Она выключила телевизор, погасила лампу, вытащила из-под широкой дощатой лавки здоровенный топор-колун и осторожно подошла к окну.

С трудом разглядела, что за подоконник с наружной стороны еле держится черный, тощий и страшный человек. Накинув на плечи овчинный тулуп, тетка вышла из дому и, держа топор перед собой, шагнула к ночному гостю.

Кто такой?!  властно спросила Галина. Топор в ее руке не дрожал. И в глазах страха не было.

От Митяяуспел произнести человек, еле шевеля белыми отмороженными губами, и, оторвавшись от подоконника, рухнул в снег.

Часть втораяКорона бандитской империи

Глава 4Прости меня, мама

Москва гудела. Казалось, жизнь дала трещинупотому что власть дала дуба.

Было что-то свинское в той веснетысяча девятьсот девяносто первого года.

Горбачева вместе с руководящей и направляющей силойсупругой Раисой Максимовнойпо сути дела, арестовали в Форосе и самолетом переправили в столицу, чтобы сообщить принеприятнейшее известие: он больше не президент. Кадры телевизионных новостей, запечатлевшие траурный сход Михаила Сергеевича с трапа самолета в сопровождении вооруженных автоматами офицеров Девятого Управления КГБ, мигом облетели весь мир.

Западные социологи взахлеб пророчили наступление на 1/6 части земной суши «краснознаменной военной диктатуры». Как всегда, не угадали. Русская натура непредсказуема и стихийна до идиотизма. Новым президентом страны стал огромный, как медведь, и напористый, как бешеный бык, уральский мужикБорис Николаевич Ельцин.

С того самого момента генералов, как в сортир при поносе, галопом потянуло в политику, политиковв запой, рабочие плюнули на работу и ринулись чесать языки о депутатские трибуны, а крестьяне принялись активно рыть землюпод собственные могилы.

Русская братва на какое-то время осталась беспризорной: милиция и КГБ были азартно увлечены наблюдением за рукопашными боями на заседаниях Государственной Думы, юридическим сопровождением торгово-посреднических операций по грамотному разбазариванию государственной собственности и судорожным пересчетом денег, полученных за то, что никому не мешают жить.

Бригада Соболя, пацана конкретного и правильного, числящегося в картотеках уголовного розыска под именем Соболева Игоря Николаевича, отдыхала после трудов неправедных в одном из многочисленных фешенебельных притонов на Рублевском шоссе.

Место было выбрано не случайно. По этой трассе ежедневно каталась вся государственная верхушкаот президента с министрами до прокуроров и депутатов. Все они проживали на личных и казенных дачахв разных там Барвихах и Жуковках. Трасса и подъезды к ней круглосуточно охранялись подразделениями Федеральной Службы Охраны и силами специального полка МВД. Значит, спокойствие братве в некоторой степени было гарантировано. К тому же, как нельзя кстати, применимой была пословица: у семи нянек дитя без глаз. Тусовка собиралась настолько пестрая и разношерстная, что даже при огромном скоплении агентов различных силовых ведомств встречи братков с подкормленными представителями официальной власти всегда проходили незамеченными.

Никого здесь не удивляло, скажем, появление Аркадия Укупника, Игоря Крутого, Кристины Орбакайте или Льва Лещенко. Точно так же запросто могли посидеть за столиками, лихо поплясать ламбаду или просто нажраться до поросячьего визга известные широким массам государственные мужи. Журналисты, пожалуй, единственная категория лиц, которых тут вычисляли на раз и немедленно гнали в шею. И правильно. Нечего совать неаккредитованные любопытные носы в частную жизнь приличных граждан.

Пока бригадные братишки в общем зале употребляли в пищу виски да водочку, сам Соболь ничего не пил. Он сидел в отдельном кабинете и мило беседовал с импозантным солидным дяденькой. Таких обычно возят по Москве в черных лимузинах с синими «мигалками». А еще такие дяденьки любят добротные кожаные портфели с золочеными пряжками. Если конечно эти портфели не пусты.

Пятьсот тысяч долларов,  тихо произнес Соболь и ногой придвинул к дяденьке один из тех портфелей, о которых шла речь выше.

Ты с ума сошел, Игорек!  взволнованно воскликнул дяденька.  Почему здесь?! И почему наличные? !

Захар Матвеевич, вы меня не первый год знаете. Яне банкир, чтоб со счета на счет «лавэ» перекачивать. У меня все конкретно и без лишних бумаг. А здесь даже безопаснее. Никому и в голову не придет, что мы тут с вами за жизнь калякаем, под носом у кремлевской охранки. А в свой швейцарский банк, я думаю, вы без особого труда эти деньги переправите

Этоденьги?!  криво усмехнулся собеседник.  Не смеши меня.

Ну, мы люди бедные,  пожал плечами Соболь.  Для нас и один долларбольшие деньги. Надеюсь, наш трафик пройдет гладко?

Что за слова придумали?! «Трафик», «консалтинг», «франчайзинг»! Язык сломать можно. Плюем мы на великий и могучий. Ну, ладно, не мы одни. Не беспокойся, Игорек. Товар пропустим в Россию без проблем, комар носа не подточит. Ты мне его, главное, через страну без приключений проведи. Кстати, кто непосредственно будет координировать ход операции?

Это так важно?  Соболь пристально взглянул на Захара Матвеевича.

Безусловно. Ведь в деле есть и мой интерес. Значительный интерес. А потом, это ведь далеко идущие планы. Провернув это дело, мы весьма и весьма укрепим наш авторитет в глазах западных партнеров.

Хорошо, человек сейчас подойдет, и я вас познакомлю. Но

Чтоно?

Есть одна проблема. Парня нужно легализовать.

А он у вас кто, американский шпион или инопланетянин?  скривил губы Захар Матвеевич.

Почти,  вполне серьезно ответил Соболь.  Он недавно из лагеря бежал.

Ах, какая прелесть! И такого человека ты мне предлагаешь в координаторы проекта?! Игореша, знаешь ли ты, какие люди привлечены к этому делу, какая шумиха поднимется, если хоть одно звено во всей этой длинной цепи оборвется?!  Захар Матвеевич распалялся все больше.  Не-е-ет! Напрасно я сделал на тебя главную ставку! Здесь нужна стопроцентная гарантия!

Вот именно поэтому! Именно поэтому лучшего человека не найти! Онникто! И потому всецело наш!  Соболь чуть повысил голос.  Во-первых, мы ему как бы доброе дело делаемизбавляем от необходимости скрываться в подполье. Во-вторых, он нам за это по гроб жизни обязан будет. Такой экземпляр с крючка не сорвется. И в любой момент можно будет вернуть все на круги свояотправить его снова на Колыму, только теперь пожизненно. Абсолютно зависимый человек всегда предсказуем и легко управляем. В крайнем случае, просто «завалить» можнотоже хлопот никаких, никто не спохватится.

Ты ужасный циник, Игорек,  покачал головой Захар Матвеевич.  Но с тобой приятно иметь дело. У тебя железная хватка.

Спасибо,  Соболь едва улыбнулся.

Ладно, зови своего инопланетянина.

Соболь достал из кармана мобильник, набрал номер:

Зайди.

Через минуту дверь кабинета отворилась, и на пороге возник Андрей Таганцев собственной персоной.

Здравствуйте

Еще в середине восьмидесятых годов Андрей неудачно выступил на боксерском ринге. Неудачно не в том смысле, что проиграл спартакиаду Дружбы Народов СССР. Ему попросту башку там конкретно отбили.

Здоровый парень из Казахстана послал в голову серию ударов, которую Таганцев, окончательно вымотавшийся на последних минутах третьего раунда, не смог блокировать. В результатетяжелейшее сотрясение мозга. Свернутый на сторону нос, рассеченная бровь и разбитые в хлам губыне в счет. Нос поставили на место. Губы и бровь успешно зашили. А вот показатели компьютерной томографии оказались неутешительными.

Врачи, правда, разрешили тренироваться в свое удовольствие. Предложили заняться лечебным плаванием, бадминтоном, настольным теннисом или шахматами в городском сквере с пенсионерами. Но выходить на серьезные боини в коем случае.

Андрей попытался пристроиться на тренерскую работу. Безрезультатно. Таких спортсменов-неудачников в Москве и области было пруд пруди. Все маялись без денег. Лишь единицам удавалось устроиться вышибалами в кабаки. Но такие везунчики, как правило, зазнавались и безработных не подпускали к себе на пушечный выстрел.

Вскоре, обнищав окончательно, Андрей по совету матери пошел грузчиком на железнодорожную станцию «Москва Товарная». Сутки через двое по ночам разгружал вагоны с углем.

Что ж, вроде бы жить кое-как было можно.

Мама и сама работала в железнодорожном депотехником силовых агрегатов. Осматривала перед рейсом тепловозы. На двоих у них выходило сто двадцать четыре рубля в месяц плюс премиальные пятьдесят процентов.

Однажды ночью, во время очередной смены, тепловозом ей ноги и переехало.

С тех пор Андрей еще два года работал на той проклятой железной дороге и по выходным возил маму на инвалидной коляске.

А ей становилось все хуже и хуже. Начались сердечные приступы, появились легкие признаки параличавремя от времени отнималась левая часть тела вместе с рукой и лицевыми мышцами. В такие мгновения она даже говорить не могла.

Врачи предполагали, что при потере ног поврежденными оказались какие-то важные нервные окончания. Необходим был классный нейрохирург. А где его взять и за какие деньги, спрашивается? !

Андрей брел по улице с тряпичной авоськой, в которой лежали пачка серых макарон, маргарин и жестяная банка с томатной пастойпродукты на ужин, купленные на последние деньги. И тут на шикарной немецкой тачке, напоминающей длинную сигару«Audi-100»восемьдесят первого года выпуска!  подкатил Игорь Соболев. Весь в польской джинсе! В отличной турецкой кожаной куртке! На шеезолотая цепь, на запястье правой рукитолстый браслет, на пальцеогромный перстень! При этом в зубах сигарета «Marlboro», а на ногах модные пакистанские туфли.