Дмитрий БогинЭто был гибли-ветер, который дует в пустыне весь год
Это былгибливетер, который дует в пустыне круглый год. Летом он покрывает потные лица красно-желтой пылью. Зимой осыпает людей и животных песком, точно маленькими снарядными осколками, срывает палатки и плащи. Он является неотъемлемой частью африканского театра военных действий Второй мировой, ровно, как и мухи, как и солоноватая на вкус вода Гибли становится жестоким врагом атакующих и добрым другом обороняющихся.
Осень 1942 года, Северная Африка. Вот уже, как, восемнадцать месяцев корпус «Африка» генерала-фельдмаршала Роммеля ведет бои с англичанами. Полтора года в пустыне непрерывных боев без пауз, без отпусков для солдат корпуса и его знаменитого командира.
Каменистая бесплодная пустыня без воды, окруженная всюду барханами песка, кустами верблюжьей колючки и саксаула. Вот так тогда выглядел Эль-Аламейнский фронт. На севере солнце било по скалистым высотам Тель-эль-Эйсы, а на юге по 200-метровой Химеймат на краю непроходимой впадины Каттара. Они представляли собой краеугольные камни фронта, расположенные друг от друга на расстоянии шестидесяти пяти километров. Сто километров отделяло от Александрии этот рубеж, на котором осенью 1942 года стояли друг против друга две армии, вымотанные упорными боями последних пяти месяцев.
Штаб 27-й истребительной эскадры. 20 октября 1942 года молодой летчик из 3-го авиаотряда, лейтенант (недавно произведенный из унтер-офицеров) Райнер Рёттген был срочно разбужен и вызван к командиру эскадры, часы показывали 5ч.20 мин. утра.
Вестовой, штабс-обер ефрейтор Дейммер сообщил при этом, чтобы Райнер захватил с собой все лётные атрибуты, включая и планшет, тем самым давая понять лейтенанту, что предстоит какой-то срочный вылет на задание.
По пути к штабу, представляющего собой большую серо-белую палатку на краю аэродрома, Рёттген отчего-то именно сегодня вспомнил как 27-ю истребительную эскадру в конце апреля 1941 года передислоцировали в Африку после короткого пребывания в Югославии. Эскадрилья в тот момент радовалась. Командиром 3-го авиаотряда в то время был обер-лейтенант Гомут.
Возле штаба, перед входом, его, как обычно, поприветствовал часовой, а также приподняв переднюю лапу и виляя хвостом собака Китти. И Рёттген опять вспомнил, как Гомут привез ее из Франции, и она стала талисманом 3-го авиаотряда. Лететь в Африку над Средиземном морем предстояло на высоте 5000 метров, но, поскольку никто не знал, сможет ли собака выдержать такую высоту, Гомут попросил командира эскадры, капитана Нойманна, снизить планку полета до 4000 метров. «У меня нет кислородной маски для Китти, объяснил Гомут. Просьба его была удовлетворена, и Китти долетела прекрасно. Ответив на приветствие часового и пожав поднятую лапку Китти, Рёттген вошел в полутемное помещение палатки. Посреди штаба, над столом с картами склонились трое. Обер-лейтенанта Гомута и капитана Нойманна он узнал сразу. Кто третий? Все трое повернули к нему свои лица, и, какой-то неприятный холодок между лопатками и нехорошее предчувствие ощутил Райнер, в тот миг, когда завершал свой доклад о прибытии сюда, узнав оберста (полковника) Бюхтинга, офицера разведки. Это был третий из офицеров в штабе.
К нему обратился капитан Нойманн:
Реттген, вам предстоит воздушная разведка одного из районов Эль-Аламейнского фронта. Ваш самолет подготовлен и готов к вылету. На задание вы отправляетесь в 06-00 часов. Ваша задача только аэрофотосъемка позиции англичан. В бой с противником не вступать. При малейшей опасности уходить. Вам непременно необходимо вернуться. Ваша съемка должна подтвердить данные наземной разведки. А по их данным Монтгомери что-то затевает в ближайшее время. Вам понятно задание?
Так точноответил Райнер.
В течение последующих 10 минут уточнялись полетное время, район съемки по карте, погода и прочие предполетные мелочи.
Помни, в бой не вступать ни при каких обстоятельствахсразу уходиповторил слова командира обер-лейтенант Гомут.
Ваши данные нам просто необходимыпрощаясь, сказал полковник Бюхтинг.
К самолетускомандовал капитан Нойманн.
Идя к самолету Рёттген не переставал ловить себя на мысли о нехорошем предчувствии, там в штабе, во время доклада. Что тут такого? Ну, рутинный разведполет. Ничего особенного. Полетал, поснимал и назад на аэродром. В пол уха слушая доклад механикаунтер-офицера Штайнера:
Самолет заправлен, патроны в норме, все узлы в порядке, приборы исправны, рация проверенадокладывал Штайнер.
Райнер остановил доклад унтер-офицера жестом руки и с его помощью уселся в кабине, застегнув ремни парашюта.
С богом, сказал Райнер, запуская двигатель самолета и закрывая при этом фонарь машины.
Выруливая на взлетную полосу, он успел помахать рукой унтер-офицеру, который, отдавая ему честь почему-то в левой руке держал промасленную тряпку. «Заменил трубку маслопровода» вспомнил часть доклада Райнер. «Молодец» машинально ответил ему летчик.
Все пилоты и механики, все кто воевал в составе Люфтваффе в Северной Африке знали о слабом месте самолета Bf (Me)109Fмаслопровод. Вследствие высокой температуры трубки маслопроводов иногда лопались и тогда пары перегретого масла шли прямо в кабину самолета. Тогдакак повезет.
В африканском небе ни облачка. Разбег. Взлет. Набор высоты до 1500 метров. Корректировка и выход на курс. Все, как всегда. Внизу пустыня, немецкие позиции справа, итальянцы слева. Позиции артиллерийских батарей, зенитных орудий, танки, окопы пехоты. Все это вскоре осталось позади. Вперединичейная земля (нейтралка), а за нимиТОММИ (так немецкие солдаты звали англичан, в противовес которые немецких солдатДжерри). Вот и «Белая Мечеть» последний ориентир нейтральной земли ближе к немецким позициям. Каждый, кто воевал в Африке, знал о маленькой мечети селения Сиди-Абд-эль-Рахман перед самым Эль-Аламейном. Все использовали его как ориентир на протяжении пяти месяцев, в период боев под Эль-Аламейном. В это время мечеть пустовалаона получила серьезные повреждения, а такжелтоватый пригорок, квадратное здание и полумесяц над белым куполом.
Рёттген сразу вспомнил как двадцатью днями ранее нелепо погиб «Желтый 14», который вел командир его звена, знаменитый летчик-ас Ханс Йоахим Марсель. Марсель к тому времени записал на свой счет 158 побед. Райнер в течение многих месяцев летал ведомым с Марселем, вспоминая как трудно было держать строй с его ведущим самолетом, прикрывая его и еще считать сбитые им самолеты
Ханс Йоахим Марсельего победил не вражеский летчик, а техническая неисправность. Маслопровод Когда он прыгал с самолета его ударило о хвостовое оперение.
Мгновенно в памяти промелькнули кадры словно в кинокабина «Желтого 14» (вся в дыму), как сомкнулось авиазвено, взяв его в центр и ведя его по рации, последние его слова: всёябольше нене могуи снова: Я должендолжен выбраться. Делаю широкий разворот влево. «Ханс Йоахим прыгнул», доложил тогда Рёттген по рации. Дьявольщина, его машина тогда шла в пологом планировании. Он оставался в ней, перевернув её вверх колесами шасси. Когда он наконец прыгнул, его ударило о хвостовое оперение. Он падал вниз камнем и его парашют так и не раскрылся. Капитан Францискет привез его тело. Тот нашел его в семи километрах к югу от Белой Мечети. Ему было всего 22 года, но о нём знали во всём мире.
Но вот показались и первые позиции «томми». Опорные пункты, огневые точки, ряды колючей проволоки перед окопами, не совсем тщательно замаскированные артиллерийские батареи, скучающие разведывательные машины, чуть поодаль(на восток)небольшое скопление танков «Матильда» МК II(до батальонане больше), рядом два «Кузейдера» (английский пехотный танк) и быстро засуетившиеся, выбегая из своих убежищ, расчеты восьми зенитных орудий, раскиданных полумесяцемконцами на запад, выпуклой частью на восток. «ЗасеклиРёттген был спокоен, стрелять они начнут, в лучшем для них случае, минуты через три. За это время на максимальной скорости, я уйду из зоны обстрела шести зениток, а перед оставшимися двумя резко спикирую и пройду на бреющем» промелькнуло в голове у летчика. Рёттген включил камеру аэрофотосъёмки. Еще пять минут полета на восток, съемка, разворот и полет назад. «При возвращении обойду этот район» подумал летчиканглийские зенитки меня уже будут ждать.
Рёттген все проделал автоматически и вскоре батарея зенитных орудий осталась позади. Камера работала непрерывно. В течение последующих пяти минут на пути следования самолета попадались автомашины, из которых в разные стороны разбегались внглийские солдаты падая в песок обочин дорог, считая, что это авианалет. Небольшая колонна легких танков встала, застыв при его приближении. Три батареи противотанковых орудий, следовавших за легкими танками, автозаправщики, мотоциклисты и опять батарея зенитных орудий. Всё это двигалось в то место, откуда он появился на английских позициях. Все это больше говорило о том, что в этом районе "томми" усиленно готовятся к обороне. Истекли пять минут полета над территорией занятой англичанами. "Через пару минут надо-бы делать разворот" подумал летчик. Но, что это!!! Вдали, в северном направлении Очень большое облако песчанной пыли. "Томми!!!" О, боже, сколько же их!!! Надо лететь туда, ведь по обрывкам фраз разговора его командиров и полковника Бюхтинга, штаб Африканского корпуса ждал наступления Монтгомери на юге Эль-Аламейнского фронта, в его наиболее слабой точке. И это похоже должен был подтвердить полет Рёттгена. Но то, что сейчас увидел летчикполностью опровергало штабные данные.
Осознавая, что риск полета становится очень большим Рёттген принял решение лететь именно в тот район, где на большой площади поднималось облако пыли. (Он не знал, что 18 октября из ставки фюрера, в Африку, прибыл полковник Лисс с сообщением, что, по сведениям разведки, Монтгомери не может начать наступление в октябре. И главное, его съемка это подтверждала!);
"Минут пятнадцать лета, подумал Рёттген и сконцентрировав курс направил свой самолет в ту сторону.
Но в этот момент неожиданно произошло необъяснимое. Небо заволокло густой желто-коречневой пеленой. Поднялся сильный ветер. Рёттген вцепившись в штурвал пытался сохранять курс и высоту. Но в следующие пару минут кабину стало заволакивать густым черным едким дымом, и самолет начал терять высотупошел на снижение. Обзор со всех сторон по-прежнему заволакивала стойкая серо/коричневая густая пелена. Дымка. В кабине дышать становилось труднее. "Песчанная буря" понял Райнер, и капли холодного липкого пота выступили у него на лбу"Надо постораться аккуратно посадить самолет" "Вот только где?" "Внизу позиции англичанзначит, если выживу, плен". Пилот сделал глубокий, тяжелый вздох, и рванул штурвал на себя. Открыть колпак кабины и осмотреться у него не было воможности, да и смысла, всё заволокло дымом.
Внезапно, прямо по курсу, несколько левее от себя, Рёттген , прямо сквозь завесу, увидел светлое пятно, в виде гало, такой, круглой формы, ореол бывает вокруг солнца. Не раздумывая ни секунды, терять ему уже было нечего, он машинально направил самолет прямо в центр светлого промежутка. Каково же было его удивление, когда, вскоре Рёттген увидел абсолютно ясное безоблачное голубое небо, без всяких признаков солнца. Под ним просматривалась слабо различамая посадочная полоса. Посадив самолет пилот осмотрелся. Так и есть, со всех сторон его окружала пустыня, а он находился на каком-то давно заброшенном аэродроме. Ветер гонял пыль и песок по бетонке. Вдали виднелись строения ангаров и разбитые ящики. Позиции "Томми" оказались далеко позади. И вот посреди всей этой бескрайней безмятежности стоит его дымящейся самолет и он один. Больше ни души кругом. Взглянул на приборную панельстрелка компаса вращалась, как бешенная, никак не желала успокаиваться! Еще минут 10-15 минут из двигателя шел дым, после чего Рёттген отдышавшись, откинул крышку кабины и спрыгнул на землю. Теперь он знал причину такого экстренного своего призимлениямаслопровод. В отчаянии опустился на колесо шасси, опустил голову и закрыл лицо руками. Так он просидел не более пяти минут. Перед глазами быстро-быстро промелькали картинки из жизни. Появились тревожные мысли, закручиваясь в плотный тугой комок: "А что если я не смогу устронить поломку в одиночку?" "Не смогу вылетить и погибну здесь среди песков, так и не передав своим ценной информации?" "А может я погиб, и все мне это чудится?". На миг, в очередной раз, Рёттген поднял глаза и не поверил себе откуда то, сбоку, более точное направление определить сложно, со стороны дюн показалась человеческая фигура, замотанная с головы до ног в грязно-серо-белую одежду бедуинов. "Уж не мираж, ли это?" Пилот протер глаза. Фигура медленно приближалась. Буквально через несколько минут он убедился, что это никакой не мираж. Загадочный человек не пропадал из вида. Незнакомец обратился сразу как только подошел: Что проблема? Рёттген машинально кивнул головой в ответ. Из капюшона на него уставились пронзительные серые глаза. Медленно человек повернулся и направился в сторону самолета. Что показалось Рёттгену необычным в том момент, то, как сквозь капюшин и плечи незнакомца просачивались следы темно/бурого подсохшего вещества (крови), с остатками вещества головного мозга. Из оцепения он вышел, тогда, когда тот человек ковыряясь во внутренностях самолета произнес: "Так и естьбензопровод! Я тебе помогу!" прошелестел, будто дуновение ветерка, его голос. Тут же из-под полов его одежды полетели в разные стороны всякие железки, запчасти и прочие металические детали. Но больше всего порозило Рёттгена, когда он достал бензиновую трубку.
Передай мне ключ на 17, пожалуйста, попросил он.
Пилот открыл ящик с инструментами и протянул ему ключ.
Через минуту незнакомец повернулся к нему.
Можешь взлетать
Куда же мне лететь?
Тот указал ладонью в сторону противоположную от самолета (откуда собственно и прилетел Рёттген).
А как же песчанная буря?!
Успокойся, никакой бури там нет
После этого развернулся и бодро зашагал обратно, в том направлении откуда пришел.
Кто ты такой? догадался спросить ее летчик.
Необорачиваясь незнакомец ответил:
Ханс Йоахим
Не теряя времени Рёттген повернулся к самолету, забрался в кабину, завел двигатель и взлетел. Спустя 10 минут он уже видел свой ориентир, лег на прежний курс, отмечая про себя, что находится на позициями своих.
Вскоре показалась площадка знакомого аэродрома. Самолет выпустив шасси аккуратно сел. Внизу его встречал техник Штайнер:
Рёттген, где же ты, черт возьми, пропадал, тебя не было целые сутки?!!
У летчика закружилась голова. Райнеру показалось, что он сходит с ума. На ватных ногах, в сопровождении помощников, его проводили до санитарной палатки.
Денщик Вайнер передал ему бутылку виски. Жадно припав к горлышку Рёттген отпив немного из горла, прилег на кушетку. Перед этим успел доложить о своем прибытии командиру эскадрильи. После чего почти мгновенно провалился в сон.
Когда он проснулся, то обнаружил около себя двух человек в военной форме и командира эскадрильи.
Незнакомцы были из СС. Первый представился, как штурмбанфюрер СС Иоганн Крамер. Второй назвался, Леопольдом Лоренцом, и был гауптштурмфюрером.
Что же со мной произошло? задал всем троим вопрос Рейнар.
На что Крамер ответил:
Вопервых тебя не было около суток.
Как? округлил глаза пилот, Я отсутствовал не более 1,5 часов!
Во-вторых, продолжил Лоренц, никакой песчанной бури не было!
И, в-третьих, закончил командир, какого-либо движения англичан в данном районе зафиксировано не было. Это подтвердили данные других разведок, также исследующих эту область.
Но позвольте, я сам видел скопление бронетехники и солдат
Эссесовцы пожали плечами:
Мы ознакомились с твоими снимками. Все они оказались засвечены.
Я же снимал постоянно, сказал Рёттген, а про себе отметил: "Может они подозревают, что я попав в плен к "Томми" был перевербован и снабжен ложными сведениями".
Но в слух произнес другое:
А что насчет того человека, про которого я расскаывал? Он назвал себя Ханс Йоахим
Ничего неизвестно, если это Марсель, то он не так давно погиб, объяснил командир, но есть одна деталь: когда мы осматривали останки его самолета, то не нашли маслопровода, который, удивительным образом оказался теперь в твоем самолете. А того заброшенного аэродрома, где ты с ним якобы встретился по картам не существует!
Тут Рёттген не выдержал! Он резко вскочил на ноги, стал что-то кричать, хватать со стола предмета Его била нервная дрожь и паника.