Ну, вот, ещё одна жертва африканской войны, повернулся командир к эссесовцам. Идемте, господа, нам здесь делать больше нечего.
Перед выходом он повернулся к летчику: "Я представлю к вам охрану, чтобы никто вас не беспокоил". И втроем они вышли из палатки.
Всё оставшееся время, до вечера, Рёттген провел в полудреме и полупрострации, в рассуждениях с самим собой: "Что за необъяснимые процессы произошли с ним?" Пока опять не сомкнул глаза, забывшись сном.
На следующее утро к нему пришли медикисделали процедуры, помогли переодеться в гражданское и сообщили, что он переводится в санаторий неврозов в Баден-Баден.
На борту самолета Рёттгена сопровождали, те, двое эссесовцев из Гестапо: Крамер и Лоренц. Судно совершало обычный транспортный рейс. Здесь было несколько "чинуш" из управления штаба. Десятка полтора раненных солдат и офицеров
Через некоторое время после отправления Рейнар выглянул в иллюминатор. Взору его открывалась чудесная панорама Средиземного морябелесовато-серые воздушные облака нежно опускаются и растворяются в прозрачной голубой кисее. Корабли на поверхности водной глади кажутся мелкими белыми точками снующими туда-сюда между материками и островами.
Как думаете сколько еще лететь? спросил Рёттген у Лоренца.
Часа через 1,5-2 будем на месте.
Райнер вновь уставился в окно, наслаждаясь погожему осеннему дню, как блики солнца играя друг с другом растворяются в небесной лазури Средиземного моря.
Минут через пять в салон заглянул второй пилот Хофман. Лоренц спросил у него:
Когда полетим обратно, Макс?
На что тот пожав плечами неопределенно ответил:
Не могу знать, господин гауптштурмфюрер, мы только что получили сообщение по рации, из штабаангличане начали крупное наступление под Эль-Аламейном. Самый крупный удар был совершен на севере
Офицеры СС молча переглянулись, открыв рты в изумлении, уставившись на Рёттгена:
Парень, а ведь ты говорил правду?
Конечно, я ведь там был.
Лоренц повернулся к Крамеру:
Думаю в рапорте нам про это указывать не стоит. Как, в прочем, и тебе, Рёттген, стоит молчать. он перевел свой взгляд на Райнера. Если, конечно, ты не хочешь оказаться в концлагере или, что хуже, погибнуть при несовсем понятных обстоятельствах!
Рёттген молча кивнул в ответ.
А Крамера осенило:
А как же командир эскадрильи? Он тоже в курсе произошедшего?
Пусть немедленно свяжутся с ним по рации, чтобы крепко держал язык за зубами, строго приказал Лоренц, как старший по званию. Он подозвал к себе второго пилота, и повторил свою просьбу. "Слушаюсь," приложил ладонь к виску Хофман, "Будет исполнено". Как только он отошел, Лоренц шепнул Крамеру на ухо: "А про парня скажем, что у него развилось обширное нервное расстройство..". Иоганн молча согласился.
По прилету в Баден-Баден в аэропорту их ожидал черный фольксваген, который спешно доставил ребят в санаторий. Рёттген даже успел мимоходом полюбоваться красотами курортного городка из окошка автомобиля, перед тем как скрыться за воротами лечебного учреждения.
В приемном покое офиеры на мгновение оставили Рёттгена, скрывшись за дверью с надписью "Chefarzt" (главный врач на немецком, прим. автора). В это время Райнера обследовали врачи, оформляли его медицинскую карту.
Эссесовцы сопровождаемые высоким, грузным мужчиной, в белом халате вернулись к Рёттгену, когда его заканчивал осматривать окулист.
Отто Гюнтер, громким басом представился человек в халате пилоту, протянув руку. главный врач данного заведения. Райнер машинально пожал руку, отмечая крепкое мужское пожатие находившегося перед ним человека. Машинально скользнул взглядом по его лицу, улыбнулся.
Не волнуйтесь здесь одна из лучших клиник Рейха, и, пожалуй один из лучших курортов в Европе. Постораемся как можно скорее поставить вас на ноги, и добавил. Вы "особенный" наш пациент, и поэтому не удивляйтесь, если заметите за собой солдатов сопровождения. Так нужно и это не обсуждается. Вас станут сопровождать штурман Бьорн Кох и унтер-офицер Гётц Беккер. Всё ясно?
Рёттген кивнул.
Вот и хорошо, а сейчас медицинская сестра Минна покажет вашу палату.
Минна оказалась худенькой девушкой, около 20 лет, с белокурой челкой и двумя косичками выступающими из-под чепцатипичной нордической внешностью.
Идемте, подошла она к Рёттгену, и взяв того за руку, повела по коридору к лестнице. Вслед за ними направились двое молодых солдат в формеБеккер и Кох. Ровесников Рёттгена.
А дальше потянулись рутинные дни реабилитации в стационаре санатория. Рёттгена водили в различные кабинеты, показывали врачам, делали процедурымассаж, ванны, поили минеральной водой и так далее.
На прогулке его все время сопровождали солдаты, с которыми он успел подружиться. Они быстро нашли общие темы для разговоров, шутили, играли в шахматы или карты, читали журналы.
То есть культурно проводили время. Рёттгену временами стало казаться, что нет больше никакой войны. Нет больше взрывов мин и бомб, выстрелов пуль и снарядов. Здесь было тихо и спокойно. Размерянно. Пели птицы, порхали бабочки, жужжали пчелы и шмели. Всюду ярким цветом пестрели цветники. А над всем этим великолепием в молчаливом изваянии возвышались величественные Альпы покрытые сверху снежно-белыми шапками.
На третий день в палату Рёттгену вошел главврач. Он вежливо поинтересовался у пилота его самочувствием и здоровьем. Спросил: "все ли его здесь устраивает, всем ли доволен?"
"Да, все нормально" Райнер отложил книгу, которую только что читал, и поднялся с кушетки.
Тут он заметил за спиной еще двоих офицера. Судя по нашивкам и знакам различия на форменной одежде военнослужащих, ими оказались офицеры ананербе.
"Ну, вот, даже этим я понадобился" отметил он про себя.
Надеюсь вы всё поняли, оставляю вас вместе с этими людьми, донесся до него голос главного врача, они не займут слишком много у вас времени.
Рёттген снова опустился на кушетку, предварительно предложив присесть офиерам. Но в его палате оказался всего один стул, первый забрался на него и устроился рядом с Рёттгиным, попросил: Повторите еще раз, пожалуйста, нам, в мельчайших подробностях о произошедшем с вами.
Тут вернулся второй офицер. Дежурный санитар вслед за ним притащил стул.
Вообще-то мне запретили кому-либо рассказыватьначал Рёттген.
Второй офицер молча вытащил из папки какой-то листок и протянул Райнеру.
Нам можно, пояснил первый офицер.
Второй офицер забрал у Рёттгена листок обратно, как только тот ознакомился с его содержимым, и убрал назад в папку.
Хорошо, пожал плечами пилот, и в очередной раз рассказал все что с ним произошло.
Офицеры Ананербе слушали тихо, внимали каждому его слову, почти не задавая вопросов. В конце беседы оба поблагодарили летчика крепкими рукопожатиями, и вышли из палаты. Рёттген вышел вслед за ними, намереваясь пойти покурить.
Шагая за офицерами, он стал невольным слушателем их разговора:
Что опять временная воронка с явлением погибших персонажей? спросил офицер с папкой.
По всей видимости, да, пояснил старший из них.
Услышав шаги сзади, оба обернулись.
А, это опять вы, сказал Рёттгену старший. Еще разповторяемв ваших интересах никому больше об этом не рассказывать.
Реттгин только хмыкнул в ответ, развернулся и пошел в палату. Курить ему пока расхотелось, он снова вернулся к прерванному чтению детективного романа. С тех пор, насчет того полета, его больше никто не беспокоил.
дней через семь к нему прибыл полковник СС Вернер Коль в сопровождении нескольких солдат. Как на то располагала обстановка палаты, Рёттгену вручили орденжелезный крест 2 класса. Пожимаю руку Рёттгена, полковник наклонился к уху летчика: еще раз, попрошу вас, про то, что было с вами в Северной Африке, как можно скорее забыть.
Как там сейчас, кстати, поинтересовался Рёттген.
Секрета нет. Наших поперли отттуда. Роммель отступил в Тунис, в район Кассерин К сожалению мы там потерпели поражениевздохнул полковник.
Это все очень грустно, ответил Райнер.
Почти месяц заняла реабилитация Райнера Рёттгена в санатории посреди скалистых гор. Затем, до конца войны, в 45-м, он служил военным инструктором в летной школе чехословацкого города Плезень. Контролировал летчиков-курсантов, вчерашних мальчишек, во время учебных полетов. А сам за штурвал более не садился.
Коллеги по училищу помогли Рёттгену навести справки о родном авиационном соединении. Выяснились любопытные детали. Оказалось после Африки, в 1943 году, их перебросили на Восточный фронт, в район Краснодара ("Кубанская мясорубка"). Все его товарищи, а главное, командир эскадрильи погибли.
О судьбе двух офицеров-эссесовцев Гестапо выяснить ничего не удалось.
6 мая 1945 года в город вошли танковые части, бронерованная кавалерия, 3-ей армии США под командованием генерала Д.С. Паттона. Недоучившихся курсантов спешно успели отправить на фронт, в Германию. Но персонал училища эвакуировать не успелибыли заняты уничтожением документации летной школы.
Когда дворник сгребал лопатой очередную охапку бумаг, Райнер бросил в огонь свое личное дело и медицинскую карточку, с психиатрическим диагнозом.
На допросе, в штабе армии США, помня наказ офицеров гестапо и ананербе, ни слова не упоминул про полет.
Так за что вы получили железный крест? спросили Рёттгена.
За Северную Африку, буркнул Райнер.
Понятно, кивнул американский офицер, вполне удовлетворенный ответом немецкого летчика и захлопнул его личное дело. Следующий!
В виду отсутствия фактов в биографии об участии в преступной деятельности, Рёттген оказался никому не нужен и его отпустили.
После войны Райнер поселился в небольшом городке Обероммергау, в Баварии, ФРГ. Всю оствшуюся жизнь, до выхода на заслуженный отдых, трудился пилотом гражданской авиации. В начале 50-х женился. избранницей стала молодая немка, всего на год младше Райнера, Сабина Альтхаус. Она была пекарем, держала свою булочную. В браке у пары родились двое прекрасных сыновей, с разницей в пять лет, Карстен и Рольф. Каждый из которых добился успехов в жизни, женился, озавелся детьми. Старший переехал в Мюнхен, стал судмедэкспертом. Младший остался в родном городе, работает тренером в строительном колледже.
Всю свою жизнь Райнер берег тайну как зеницу ока. Лишь в возрасте 87 лет, незадолго до смерти он все рассказал своей внуку Михаэлю. Вот как это произошло: Однажды после школы пятнадцатилетний Михаэль Рёттген, сын Рольфа Рёттгена, решил навестить деда. Пообедав, он как обычно сразу сел за уроки. Завтра должна была быть история. Открыв параграф "Военные действия вермахта в северной Африке" он погрузился в чтение. Паренек добрался до сражение под Эль-Аламейном, как вдруг его осенило! Мальчик хлопнул ладонью себя по лбу: "Идея!" После чего вскочил и побежал к деду. Старик Рёттген сидел в гостиной за просмотром телепередач.
Дед, ты ведь воевал в Северной Африке?
Было дело. А почему тебя вдруг это заинтересовало?
Тему нам задали такую на завтра, по истории. Вот, сижу, зубрю. Дед, будь другом, расскажи мне, пожалуйста, что ты видел своими глазами. А я на истории завтра обязательно дополню свой ответ твоими фактами, если меня завтра спросят!
Райнер откашлялся, поправил оправу очков и сказал внуку:
Что ж, это хорошо. Тогда садись и слушай. И не перебивай!
Внук послушно уселся рядом, сложил руки перед собойприготовился слушать.
Я мало чего рассказывал вам о войне, я имею в веду своих сыновей, и разумеется вас, внуков. Да, практически ничего я не рассказывал. А, вам, молодым об том знать нужноведь это история нашей Родины! Чувствую жить мне осталось недолго. То там болит, то сям ноет Быть может не сегодня-завтра помру. Поэтому сейчас я тебе все расскажу. Но начну я с одного любопытного эпизода, случившегося со мной во время рядового разведывательного патрулирования вражеской территорииего я до этого не рассказывал никому
P.S. Это был рассказ немецкого военного летчика, участника Второй мировой войны в Северной Африке, своему потомку незадолго до смерти.