Алло? ответил мне басовитый голос.
Привет, Арон!
Мой босс ответил на приветствие.
Фредерикс позвонил мне от «Хиллсайд Инн». Сказал, что с вами все в порядке. Но я знал, что вам нужно замести следы, и потому не звонил тебе сам.
Спасибо.
В этом заключалась одна из лучших черт моего начальника. Он мог не понимать до конца всей специфики миссии «пастуха», но прекрасно осознавал сложность обстановки, в которой нам приходится действовать, и всегда умел синхронизировать свою работу с нашей.
Я пока не общался с Фредди, сказал я. Надеюсь, там нет жертв?
Слава Богу, нет. Но нашумели вы изрядно. Полиция насобирала там мешок медисорок или пятьдесят гильз, как они говорят. Две шальные пули попали в окна номеров, где были постояльцы. Боюсь, избежать внимания прессы на этот раз не удастся.
И как ты будешь выкручиваться?
Хочешьверь, хочешьнет, но Лавинг сам дал нам версию «сказки» для репортеров. Мы возьмем на вооружение то, что он написал в своем факсе. Похищение людей, организованная преступная группа Опять все свалим на «негодяя Эктора». Лучше ничего не приходит в голову.
Имя Эктора Коррансо, средней руки наркоторговца из Колумбии, мелькало в печати в связи с множеством различной степени тяжести преступлений, совершенных в США и в нескольких соседних государствах. Его словесные портреты во многом противоречили друг другу, а его биографию досконально не знал никто. Но репортеры неизменно подчеркивали, что он опасен и непредсказуеммог всплыть на поверхность в любом штате по всей стране. Неожиданность его нападений вошла в легенду.
Он, собственно, и был легендой, потому что такого человека никогда не существовало в природе. Когда происходила заваруха, подобная сегодняшней перестрелке у «Хиллсайд Инн», а нам необходимо было по возможности скрыть от общественности правду, мы пускали очередную «утку» о причастности к инциденту «сеньора Эктора», вовлеченного в очередную разборку между торговцами наркотиками. При этом сообщали, что «обстоятельства разборки нами пока до конца не выяснены». Если все сложится удачно и через несколько дней мы выйдем на заказчика по делу Райана Кесслера, Эллис, вероятно, соберет журналистов и признает первоначальную ошибку. Мол, простите, парни, погорячились, а настоящими преступниками в этом случае оказались такой-то и такой-то. Однако сейчас «негодяй Эктор» был как нельзя кстати, чтобы выиграть время.
Мы на пути к конспиративной точке.
Хорошо. Доберитесь до нее и сидите не высовываясь.
Наступила пауза. Но я прекрасно знал, каким будет продолжение.
Мы все хотим его повязать, Корт. Но мне нужно, чтобы ты оставался с клиентами на явке. И никаких больше попыток взять Лавинга.
Он все еще не мог забыть случившееся в Род-Айленде.
Только ловушка у склада была нашей инициативой. У «Хиллсайда» мы всего лишь оборонялись. С единственной цельюуйти невредимыми.
Я-то сам это знаю Но пойми, могут возникнуть вопросы, зачем в подобной ситуации ты сделал промежуточную остановку. Почему не поехал сразу в полностью безопасное место?
В этом вопросе содержалось двойное дно. На самом деле кое-кто захочет выяснить, не пытался ли я подсознательно, а быть может, и вполне осознанно, подманить Лавинга к своим клиентам. Эллис хотел услышать мои объяснения, но даже перед моим шефом я не собирался оправдываться.
Он уловил мое настроение и продолжал:
Это твое задание, и я не подвергаю ничего сомнению. Но ты должен знать, что претензии к тебе могут быть предъявлены.
Если я вообще что-то предпринимаю, то только помогаю Клэр вычислить заказчика.
Отлично, пробормотал Эллис. У него выдалась та еще суббота, и он больше не собирался щадить меня. Ты не позвонил Уэстерфилду, хотя обещал.
Еще позвоню. Я был немного занят, знаешь ли.
Я говорил чистую правду, но понимал, что Эллис не считает это веской причиной.
Мы закончили разговор, и я уже начал просматривать адресную книгу в своем мобильнике, чтобы найти номер Уэстерфилда, когда на дисплее высветился входящий звонок от Фредди. Я начал с вопроса:
Вы нашли в «Хиллсайде» хоть что-то полезное?
Ни черта! ответил Фредди. Он исчез молниеносно. Растворился в воздухе, как какой-нибудь Гудини. Или как премиальные, которые я плачу своим парням. Пропал без следа.
Арон говорит, что случайных жертв не было.
Верно. Но народ потрясен донельзя. Впрочем, тоже мне, большое дело! Жизнь состоит из сплошных потрясений. Ничего страшного, если разок тебя пуганут как следует. Арон разберется с прессой? Тут репортеров понаехало столько, что яблоку негде упасть.
Он свое дело знает.
Фредди добавил: заложница, которую Лавинг захватил, чтобы заставить ее мужа вести свою машину, не пострадала.
Причем заметь: заявляет, что не сможет опознать похитителя. У мужа тоже приступ амнезии. Хотя никакого значения это для нас не имеет.
Есть данные хотя бы о том, в каком направлении уехал Лавинг? спросил я.
Никаких.
Но мы ведь вывели из строя их «додж»?
Да, пробито колесо и ремень вентилятора. Они его бросили в пятидесяти метрах к западу от мотеля, где их ждала подменная машина. В брошенном автомобиле ничего не нашли. Про новый и не спрашивай. Ни следочка от покрышки А ты знаешь, как тщательно работают мои подчиненные. Если бы хоть лобковый волосок попался, они бы его заметили
Значит, был-таки факс с фотографией Райана, как я и предполагал?
Да.
От чьего имени его отправили? От кого-то из вашей конторы?
На бланке федерального управления по налоговым преступлениям.
Я с трудом сдержал улыбку. Такая же фиктивная организация, как наша фирма «Артезиан». Да, Лавингу следовало отдать должное.
А текст типичный, продолжал я. В случае обнаружения не пытаться самостоятельно задержать. Просто позвонить. И номер, начинающийся с 800?
Разовый мобильник.
От которого уже избавились, подытожил я.
Фредди понимал, что мне не нужно от него подтверждения этой информации.
А с какого аппарата отправляли факс?
С компьютера через подставной адрес в Швеции.
Естественно.
Как он узнал, что вы можете быть именно в «Хиллсайд Инн»? поинтересовался Фредди.
Думаю, он действовал наугад. Отправил факсы в десятки придорожных гостиниц сразу. Держу пари, что в службе размещения каждого мотеля на сто километров вокруг есть фото нашего Райана.
Хесус! воскликнул он, произнося имя Иисуса на испанский манер. Вполне вероятно, Фредди опасался упоминать имя Господа всуе. Он был из религиозной семьи и, насколько я знал, посещал церковь по крайней мере раз в неделю. Этот тип добросовестно отрабатывает свой гонорар. Должно быть, Кесслер знает действительно что-то невероятно важное. Интересно, что именно?
Я надеялся, что нам с Клэр Дюбойс удастся это установить уже через несколько часов.
Меня заинтересовал следующий вопрос Фредди.
Тебе знаком некто по имени Сэнди Албертс?
Он тебе звонил?
Заявился прямо в офис. Работает на сенатора то ли от Индианы, то ли от Огайо. Фамилия, кажется, Стивенсон.
Да, я знаю его. Он от Огайо. Чего хотел от тебя Албертс?
Просто задавал вопросы. По поводу «прослушки», закона «О патриотизме» и тому подобное. Должен предупредить, Корт, что в разговоре всплыло твое имя. Он был приветлив, всем доволен, говорил только хорошее. Но повторяю, упомянул о тебе. Меня это заинтриговало.
Меня тоже, подумал я мрачно.
Ну и?..
Ничего. Я сказал ему, что очень занят и должен бежать.
Спасибо, пробормотал я.
За что?
Пока точно не знаю.
Мы разъединились, и какое-то время я размышлял над визитом Албертса к Фредди.
А потом решил, что нельзя и дальше откладывать неизбежное. Отыскал имя Уэстерфилда в телефоне и нажал кнопку вызова.
Он ответил уже на второй гудок. Я расстроился, потому что предпочел бы нарваться на автоответчик.
Ах, это вы, Корт, сказал он, не переходя на французский. Послушайте, нам необходимо поговорить. Но я сейчас у генерального прокурора.
Уэстерфилд сидел в кабинете генерального прокурора США в субботу вечером и тем не менее ответил на мой звонок?
Я вам перезвоню, как только мы закончим. Вы на этом же номере?
Да.
Есть другой?
Нет.
Щелк.
Я прижался к обочине шоссе и остановил машину. Мари охнула и вскинула на меня встревоженный взгляд. Маятник ее настроений по-прежнему был ближе к истерике, чем к норме.
Джоанн вышла из своей комы, но лишь на секунду, чтобы пробормотать сестре:
Все в порядке. Все будет хорошо.
Почему мы остановились? спросила молодая женщина слезливым голосом.
Просто нужно проверить машину. В нас несколько раз попали, ответил я.
Райан внимательно оглядывал окрестности, как охотник в поисках добычи.
Ахмад выбрался через заднюю дверь, и мы вместе тщательно осмотрели «юкон». Серьезных повреждений ни стрельба, ни экстремальная езда ему не причинили. Внедорожник чувствовал себя намного лучше, чем, к примеру, моя спина.
Когда мы проверяли колеса, я поднял взгляд и увидел, как Джоанн, глянув на часы, стала набирать номер на мобильнике. Она звонила Аманде. Судя по ее репликам, которые я слышал сквозь открытую дверь, все обстояло хорошо. Она поймала на себе мой взгляд, склонила ниже голову и продолжила говорить. Я понимал, чего ей стоил тот бодрый тон, каким она реагировала на восторженный рассказ девочки о дне, проведенном в загородном доме.
Потом телефон взял Райан. Выражение его лица моментально смягчилось, едва он начал разговор с дочерью.
Родители и дети.
При этом в моей памяти возникли воспоминания и образы, и среди нихдетские лица, которые я всеми силами старался от себя отогнать. И через какое-то время мне это удалось. Иногда я делал это легко, а поройс большим трудом. Сегодня картины прошлого не покидали меня дольше обычного.
Я снова сел за руль, и когда захлопнул дверь, перепуганный Райан резко обернулся назад, схватившись за оружие. На мгновение я напрягся, но он сумел сориентироваться и пришел в себя.
Бог ты мой, он что, хочет перестрелять всех?
Я запустил двигатель, и в этот момент на мой телефон поступил звонок, а определитель сообщил, что на связи министерство юстиции. Мой палец ненадолго завис над кнопкой «Ответить».
Но я так и не нажал на нее. Звонок записался на мой автоответчик, а я снова вывел «юкон» на шоссе.
19
И снова мы двигались темными извилистыми дорогами.
За нами никто не следовал, если только киллер не ехал с выключенными фарами, что в наши дни возможно благодаря современным системам ночного видения. И все же мой способ ухода от «хвоста»едешь быстро, потом резко замедляешься, иногда делаешь нелогичную вроде бы остановку, резко сворачиваешь на дорогу, хорошо известную тебе, но едва ли знакомую Лавингу, убедил меня, что преследователей нет.
Минут через сорок я ненадолго влился в автостраду номер 7, миновал участок платного шоссе на Джорджтаун и съехал на Ривер-Бенд-роуд. Затем объехал центр Грейт-Фоллз и начал петлять по лабиринту улиц и переулков, где мне помог джи-пи-эс, хотя можно было бы обойтись и без нее.
Наконец после длинного участка дороги, пролегающей через дремучий лес, где на всем пути нам попались лишь три дома (пусть и очень больших), мы добрались до места, где располагалась наша конспиративная точка, отделенная от проезжей части сначала более чем двухметровым деревянным забором, параллельно которому внутри протянулась ограда из цепей высотой в человеческий рост.
На участке находился основной особняк на семь спален и два отдельно стоявших домаодин из них представлял собой укрытие на случай чрезвычайной ситуации. Там же стояли два просторных гаража и сарай с традиционным деревенским сеновалом. Территория представляла собой без малого четыре гектара чуть всхолмленных лугов, обрамленных с одной стороны рекой Потомак, причем бурной ее частью, с порогами, стремнинами и даже каскадами настоящих водопадов, хотя их названиеГрейт-Фоллз с любой точки зрения выглядело изрядным преувеличением. Им бы гораздо более подошло наименование Живописно-Скромных.
Вся эта недвижимость досталась нам, можно сказать, бесплатно. В наше время практически невозможно служить в правительственной организации, не зная подноготной кое-каких весьма забавных дел. Так вот в 1990-е годы здесь располагалась загородная резиденция китайского посольстваместо отдыха дипломатов от шумного Вашингтона. Но как удалось установить ФБР, местечко использовалось также разведкой народной республики для тайных встреч со своими агентами и нелегалами, собиравшими информацию от правительственных служащих низшего звена и делавшими фотографии зданий АНБ, ЦРУ и других «никому не известных» агентств, располагавшихся в Лэнгли, Тайсонсе и Сентервилле. Как выяснилось, вся эта бурная деятельность имела больше отношение к экономическому шпионажу, чем к обороноспособности. Тем не менее, недопустимая с политической точки зрения, она носила попросту противозаконный характер.
Когда китайцев прижали к стене, последовала серия весьма деликатных переговоров, и в результате стороны пришли к соглашению о том, что ряд фальшивых дипломатов и бизнесменов тихо покинут нашу страну, а госдеп в обмен получит эту резиденцию Ну и еще кое-какие услуги, характер которых не подлежал разглашению. С тех пор участок использовали несколько государственных учреждений, пока восемь лет назад Эйб не ухитрился заграбастать его для наших нужд.
Огромный, выкрашенный коричневой краской особняк XIX века сохранял все элементы стиля ретро, но при этом был оборудован такой современной охранной электроникой, какую мы только могли себе позволить. Впрочем, она все же не походила на супер-пупер-технику из кинофильмов. Конечно, на оградах стояли сенсоры, но на них попались бы только люди, которые вообще не догадываются, что заборы подключают к сигнализации. Участок тоже контролировался не повсеместно, хотя на ключевых подходных путях (причем не всегда самых очевидных) в землю были зарыты датчики, реагировавшие на вес. Но разумеется, вся округа была покрыта видеокамерами; одни из них сделали потайными, а остальныенет. Я еще утром связался с одним из наших сотрудников, так называемым «наблюдателем», чтобы он сразу начал отслеживать укрытие. Эта группа сидит у нас отдельно в Западной Виргинии, в сумрачной комнате, целыми днями не сводит глаз с экранов мониторов, слушая (хотя ни один из них не признался бы в этом публично) очень громкую музыку и обычно мотая в такт головами. Они могут это себе позволить, потому что наши камеры не оборудованы микрофонами. Для их работы потребовалось бы использовать слишком много радиочастот. Но в один прекрасный день бюджет нам это позволит, и «наблюдатели» лишатся своей единственной привилегии. Но сейчас перед ними лишь немые телевизионные экраны, и грохот «Деф леппард» из динамиков им нисколько не мешает.
Теперь я снова позвонил выделенному нам старшему группы «наблюдателей», и он ответил немедленно.
Мы прибыли, сообщил я, хотя он прекрасно об этом знал, отслеживая нас уже минут пять.
Все тихо, доложил он. Ничего подозрительного замечено не было.
А где олени?
Там, где им и положено быть.
Нынешняя работа, а отчасти и другие эпизоды моей биографии, дали мне некоторое понимание особенностей поведения диких животных. К примеру, я хорошо знал, что может спугнуть оленя или другого зверя и почему. И я не уставал повторять «наблюдателям»равно как и своим ученикам, что им необходимо отслеживать любые изменения в повадках животных, поскольку они могут быть индикатором присутствия посторонних. Я даже читал лекции по этому вопросу на профессиональных конференциях. Кстати, год назад излишне нервный барсук спас жизнь одному из моих клиентов, выдав появление киллера.
И с проезжим транспортом тоже не было никаких заморочек, заметил «наблюдатель» с характерным провинциальным акцентом. Я ни разу не встречался с ним лично, но представление об этом человеке имелв конце концов, я мог судить о нем по акценту, месту жительства в Западной Виргинии и пристрастию к «тяжелому металлу»разве этого мало?
Поблагодарив его, я набрал код к въездным воротамони довольно быстро распахнулись, а едва различимая, но угрожающего вида полоса с шипами против шин исчезла под землей. Мы миновали заборы и по извилистой подъездной дорожке метров в сто длиной направились к дому. Гарсия и Ахмад внимательно осматривались по сторонам, как, впрочем, Мари и все еще взвинченный Райан Кесслер, который, по-моему, успел раз-другой приложиться к бутылке. Джоанн смотрела в окно с таким же скучающим видом, с каким пролистывают журналы месячной давности в приемных у врачей.