Урфин 2. Новая власть - Владимир Машошин

Владимир МашошинУрфин 2. Новая власть

Глава 1

Холодное зимнее утро больше походило на ночь. Те же редкие мелкие звёзды, та же чёрная равнодушная тьма, единственное отличиеэто дома усыпанные ярко светящимися окошками. И ещё люди, много людей, которые ехали в маршрутках, спешили пешком, разговаривали по телефону. Город медленно просыпался.

Юля, ещё не старая, а очень даже ничего женщина, в синем пуховике и чёрной с белыми полосками вязаной шапочке подходила к воротам больничного городка.

Высокие больничные корпуса смотрели мрачно, и от этих страшных похожих на пальцы чудовища зданий её сердце тоскливо ныло, а рядом куда-то спешили люди, неся на лицах печать суровой необходимости.

Юля поправила сумочку, плотнее натянула шапочку и ускорила шаг.

«Последний раз, сегодня последний раз  с радостным упоением подумала она».

Эта мысль целебным бальзамом разливалась в сознании, успокаивала и согревала, Юля улыбнулась.

Она ненавидела больницу, точнее сказать не любую больницу, свою работу она любила, а именно ту, что называли больничным городком. С первого дня, как начала работать в кардиологическом отделении, Юля не знала покоя.

Уродливые здания, страшные пугающие коридоры, и гнетущая тяжесть предчувствия беды, которая наваливается на тебя, как только ты входишь на территорию больничного городка. Никогда раньше, а Юля медсестра со стажем, ей не приходилось с таким содроганием думать о своём рабочем месте. Просыпаешься утром и понимаешьсегодня на работу,  от этой мысли холодеют конечности, и подступает тошнота, будто идёшь не на работу, а на собственную операцию. Никогда прежде она не испытывала подобного ужаса.

Юля любила работу постовой медсестры, любила пока не устроилась в больничный городок, вот где начинаешь понимать что работаэто тяжкая повинность. Особенно её пугал гулкий безлюдный туннель под корпусами, куда периодически всё-таки приходилось спускаться.

Но сегодня всё! Она отработает в этом ужасном месте последнюю смену, и прощайте злые стены, гнетущие мысли, жуткие подвалы

Покрытая инеем дверь служебного хода тяжко заскрипела, Юля проскользнула внутрь главного корпуса.

 Здрасте!  вымученно улыбнулась ей пухлая санитарка Жанна.

Юля кивнула и, отогревая дыханием кончики пальцев, прошла к лестнице.

По знакомым ступенькам она поднялась на второй этаж и вошла в сестринскую.

 О, Юлька! Сегодня со мной,  воскликнула Татьяна, бойкая жизнерадостная женщина, которая обычно работала в другой смене.

 А Ольга где?  удивилась Юля.

 Мы с ней поменялись, у неё дела.

 Я сегодня последний день,  улыбаясь, сообщила Юля.

Работать с Таней ей нравилось, та умела облегчить жизнь не только себе, но и другим, а её жизнерадостность всегда передавалась окружающим, да ещё и последний раз, настроение у Юли поднялось.

 Девчонки не забудьте, сегодня ночью у Крошкина из третьей палаты криз был, я записала, но вы на обходе ещё скажите,  сменщица Ленка торопливо собиралась.

 Ладно,  подмигнула Юля, ей почему-то хотелось петь.

Работа завертелась и обычные неприятные ощущения, граничащие со страхом, как обычно отступили. Когда носишься с назначениями, ставишь капельницы, водишь по коридору больных, то не замечаешь гнетущей обстановки.

«Вот так тебе, гнусный городок, ухожу навсегда!  то и дело радостно вспоминала Юля».

День складывался весьма удачно,  опытная напарница, мало назначений, Вячеслав Фёдорович, её любимый доктор,  одним словом, лафа. В довершение ко всему позвонил Эдик и признался, что всё-таки любит, и это тогда, когда она думала, что всё, их отношениям конец! Нет, определённо жизнь налаживалась, будто с увольнением из городка из её жизни уходило всё плохое и мрачное, а приходило светлое и счастливое.

 Сходи этого, Крошкина, проведай,  голос Татьяны вывел Юлю из задумчивости.

 Ладно, иду,  Юля вязла тонометр и вышла из сестринской.

Проходя по коридору, она краем глаза заметила, что за окном темнее обычного, и несколько человек во дворе, почему-то, задрав головы, смотрят куда-то вверх.

«Странно,  подумала Юля, и от этой мысли в её душе образовалось какое-то тёмное пятно тревоги».

 Ну, как наш больной?  Юля с улыбкой вошла в палату к Крошкину.

 Вашими молитвами,  Крошкин, пузатый пожилой мужчина, с кряхтением сел.

Юля привычными движениями задрала больному рукав, наложила манжет, накачала воздух. Соседи по палате дипломатично молчали, хотя она спиной чувствовала, как Кирилл, самый молодой в третьей палате, с интересом наблюдает за ней. Он явно был к ней не равнодушен, значит она ещё о-го-го, и Юля вновь улыбнулась.

 Отлично, давление ещё высоковато, но уже гораздо лучше,  она с треском разъединила липучки манжета.

 Спасибо, доктор,  Крошкин со вздохом снова лёг на кровать.

 Юлия Андреевна,  подал голос Кирилл.

В душе ликуя и радуясь такому вниманию, Юля выдержала паузу и повернулась.

 Да,  как можно равнодушнее сказала она.

 А вы видели, что на улице происходит?  огорошил её Кирилл.

 Нет, а что там?  всем телом ощущая какой-то непонятный ледяной страх спросила Юля.

 Так говорят над нами какое-то странное небо, вот,  Кирилл ловко соскочил с кровати и протянул Юле планшет.

Перед глазами предстала странная тёмная картинка, Юля даже не сразу поняла, что это их главный корпус.

Кирилл ткнул в экран пальцем, планшет на несколько секунд задумался, а потом ролик начал воспроизводиться:

 Странное, возможно, астрономическое явление мы можем наблюдать над больничным комплексом нашего пролетарского района,  возбуждённо сообщала ведущая.  Непонятная тёмная масса повисла в небе над больничными корпусами. Что это? Странное облако, промышленный выброс, преломление света? На этот вопрос учёные пока не дали ответа, надеемся, это выяснится в ближайшее время. А пока, десятки людей могут наблюдать, как чёрный густой, не то дым, не то облако, накрывает больничный городок, словно зонтом  ведущая ещё, что-то говорила, но Юля дальше не слышала.

Ей вдруг сделалось страшно, по настоящему страшно, так страшно, что от ужаса все мысли заледенели, а ноги вдруг подогнулись и Юля села на чью-то кровать.

 Ой! Что с вами?  вскрикнул Крошкин.

 Извините,  Юля быстро опомнилась.

Она вскочила, машинально собрала тонометр, стетоскоп, кивнула Кириллу и выскочила из палаты.

С замиранием сердца Юля подошла к окну, за окном было по прежнему мрачно, и уже гораздо больше людей стояло, задрав головы.

Юле тоже хотелось взглянуть вверх, но почему-то она боялась, эта странная новость, которая, кажется, никого особо не беспокоила, представлялась ей самым ужасным, что только могло быть.

Она осторожно, словно опасаясь, что её сразу же поразит молния, подняла взгляд.

Небо заволокла тёмная грозовая туча, причём туча эта действительно висела лишь над больничным городком, за его пределами виднелось обычное светлое небо, и даже проглядывало заходящее солнце, а тут, над ними, эта странная мерзость.

«Что это такое? Зачем сегодня?  Юля испуганно старалась сосчитать, сколько часов ей осталось работать».

У неё появилось навязчивое желание спрятаться и разрыдаться.

 Тоже заметили! Говорят с самого утра так, вроде какой-то выброс с завода был,  старушка в махровом халате пристроилась рядом с Юлей и, щурясь в толстых очках, разглядывала странную тучу.

 Думаете, это облако?  сердце Юли замерло.

 А что больше то? Наверняка какую-то дрянь опять сбросили, распустились, прости господи,  старушка перекрестилась.  В мои-то времена такого не бывало. Народились ироды на нашу голову

Юля не дослушала, покачиваясь, она нетвёрдой походкой пошла вдоль коридора.

Непонятно, что могло её так сильно испугать? Подумаешь какое-то облако? Да даже если и не облако, какая ей разница, как её-то это может коснуться? Неясно. И всё-таки страх не исчезал, а даже наоборот, как будто усиливался.

 Ну, что Крошкин?  голос Татьяны долетел до сознания, словно из подземелья.

 Не знаю  пробормотала Юля,  а, Крошкин, нормально, всё, с ним

 Ты в порядке?  Татьяна выглядела встревоженной.

 Я?.. Ах, да, всё хорошо, просто  Юля пыталась собраться с мыслями.  Ты видела, что над нами творится?

 Ты про облако что ли? Дак все только об этом и говорят, тоже мне, нашли чудо,  усмехнулась Татьяна.  Скучно людям вот они и выдумывают себе чудеса.

 Ты думаешь?  с надеждой в голосе спросила Юля.

 Уверена! Нам вон некогда скучать, да на небо глазеть, у нас дежурство без происшествий уже чудо, а облака там или выбросы какие, это пусть городская администрация голову ломает,  Татьяна ловко свернула простыню аккуратным квадратом и положила в стопку.

Деловитость и спокойствие Татьяны немного успокоили Юлю, и то правда, какое ей, Юле, дело, что там, в небе, висит?

 Сестра!!  чей-то отчаянный крик заставил Юлю съёжиться.

 Где сестра?!  Дверь сестринской распахнулась, и на пороге появилось перекошенное лицо мужчины средних лет. Щёки покрыты нездоровым румянцем, глаза бешено вытаращены, с губ летят брызги слюны.  Вы что тут, совсем? Там  мужчина от волнения задыхался,  а вы тут курвы, да я

 Ну-ка,  голос Татьяны сделался строгим,  ты, где находишься? Что себе позволяешь? Ишь разорался, на жену будешь орать.

Татьяна нахмурилась, её руки упёрлись в бока, а плечи расправились.

Мужчина, это был больной из пятой палаты, Аленький Виталий Петрович, вдруг осёкся и растеряно оглянулся. Видимо, ему стало неловко.

 Ой,  прикрыл он ладошкой рот.

 Вот, тебе, и ой,  Татьяна всё ещё смотрела строго.  Думать надо.

 Извините, девоньки, я это затмение какое-то  Аленький беспомощно развёл руками.

 Ладно, чего там у вас,  чуть оттаяла Татьяна.

 Там это, у Сергея Андреевича капельница заканчивается, как бы воздух не пошёл.

 Воздух,  рассмеялась Татьяна,  голова, тоже мне. Ладно, пойдём паникёр, поглядим, что там у вас воздух.  Татьяна, усмехаясь, вышла вместе с Аленьким.

А Юля продолжала, прижав ладонь к сердцу, смотреть на дверной проход.

«Что-то не так, что-то определённо не так  не давала ей покоя беспокойная мысль.  Ещё чуть-чуть, вечер да ночь и прочь скорее отсюда  пыталась себя успокоить Юля, но помогало это слабо».

Нехорошее предчувствие не покидало её, к тому же люди вокруг стали казаться непредсказуемыми, а значит опасными.

Внезапно где-то в кармане еле слышно заиграла мелодия серенады  13 Моцарта, с каждой секундой звук нарастал, и через несколько секунд музыка зазвучала во всю мощь телефонных динамиков.

Юля достала из кармана халата телефон, на экране светилось «Сына».

 Да,  ответила она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно.

 Ма, привет,  сын говорил привычным родным голосом и на мгновение все страхи исчезли.

 Говори, что там у тебя?  спросила Юля.

 Ма, я сегодня у Коляна останусь, хорошо?

Сыну уже восемнадцать, но он всё ещё спрашивает у матери разрешения, это приятно, и пусть спрашивает, пока с ней живёт она за него в ответе. Хотя, если она вдруг не разрешит ему, то что? Наверняка всё равно по-своему сделает, и всё-таки приятно, что спрашивает.

 Хорошо, только без глупостей там,  предупредила Юля.

 Да какие глупости, мам? Мы уже взрослые.

 Знаю, я, какие вы взрослые,  Юля чувствовала потребность пообщаться, но сын, видимо, спешил.

 Ну, всё, целую, пока,  скороговоркой добавил сын.

 Пока,  Юля глянула на время, было уже 1910, и телефон вернулся в карман.

«Ох, быстрей бы отработать, как же здесь тоскливо»

Она огляделасьеё окружали серые обшарпанные стены, шкафы с покосившимися дверцами, продавленная кушетка, гнутая вешалкавсё как везде, как в любой другой сестринской, но здесь, почему-то, эта привычная обстановка особенно угнетала.

Резкий хлопок заставил Юлю вздрогнуть и отпрыгнуть в сторону, ледяная волна окатила ноги, а по полу побежали сотни маленьких стеклянных осколков.

Юля взглянула на окно,  стёкла на месте.

«Что же могло разбиться?  пыталась понять она».

На подоконнике расплылось коричневое влажное пятно.

«Это стакан, стакан с чаем, но как???»

Юля непонимающе смотрела на пол, который был сплошь усыпан настолько мелкими осколками, будто их специально измельчали в ступе прежде чем рассыпать. И чем больше Юля смотрела на эти осколки, тем меньше понимала, как стакан, который никто не трогал и не ронял, мог разбиться да ещё на такие мелкие осколки.

 Ерунда какая-то,  пробормотала Юля.

 Вот уж от Аленького не ожидала такого, Виталий Петрович всегда такой тихий был,  Татьяна вошла, качая головой.  Чего-то сегодня все такие нервные? Ну, да ладно, ему видать и самому неудобно стало, забился в угол и молчит даже жалко его.

Под ногами Татьяны захрустела россыпь осколков.

 Это что?  Татьяна глянула под ноги.  И ты, Юлька?!

 Что значит и я?  Юля взглянула на Татьяну.

 Катька в процедурной стакан разбила, потом Надежда Ивановна из четвёртой палаты, теперь вот ты,  пояснила Татьяна.

 Я не разбивала, он сам,  призналась Юля.

 Ну, конечно, эх Юлька, Юлька, где твоя игрулька?  покачивая головой, Татьяна спрятала в шкаф сложенные стопкой простыни.  Убирай, коли разбила, пусть на счастье будет.

 Я не ладно, уберу,  Юля подошла к углу возле двери и вытащила из-за шкафа, обдёрганный веник с грязным совком.

«Как хорошо, что ухожу отсюда, все эти странные облака, жуткие подвалы, взрывающиеся стаканы, нет уж, ищите других дураков,  думала Юля, усердно работая веником».

Она смела в небольшую грязную кучу осколки, остатки чая, выкидыши веника, и загребла всё это на совок, а затем выбросила в ведро. Вот так, ей не трудно, пожалуйста.

 Да, странный сегодня день, все как с цепи сорвались, ещё это облако,  Татьяна присела на кушетку и подобрала ноги.  Мы с тобой, Юлька, как на арене цирка.

 В цирке весело,  Юля присела рядом.  А у вас тут дурдом просто, хорошо, что ухожу. Пусть в Игнатовской больнице зарплата поменьше, но там так спокойно, ты бы знала,  Юля закатила глаза и блаженно улыбнулась.

 Это да, у нас не каждый работать сможет, специфика,  кивнула Татьяна.

 Да какая специфика, просто место проклятое, мне тут порассказали такое  Юля передёрнула плечами.

 А ты что, в проклятия веришь?  оживилась Татьяна.  Никогда бы не подумала.

 Верю, не верю, а место неприятное,  Юля смутилась.

Про себя она прекрасно знала, что это за местобольничный городок, и это знание казалось ей вполне естественным, даже мудрым. Но стоило только заговорить о знаемом в слух, как выходила какая-то дикость, махровая дремучесть, сплошной мистицизм, она чувствовала, что начинает походить на какую-то суеверную деревенскую бабу.

 Что там, в пятой палате случилось?  спросила она, пытаясь сменить тему разговора.

 Ай, ничего особенного,  Татьяна махнула рукой.  Эти мужики такие трусы порой, как бабы, ей богу. Турову Сергею Андреевичу я поставила капельницу и наказала следить, когда закончится. Так он подумал, будто если лекарство закончится, то воздух в вену пойдёт, вот и давай себя и других накручивать. Мол, давайте скорее скоро всё, нет, ну надо додуматься?

 Да, уж  рефлекторно протянула Юля.

«Последнее время всюду реклама нового торгового центра, пусть Эдик меня туда ведёт, раз виноват, и пицца хочу пиццуразмышляла она».

Юля сглотнула и вздохнула.

«Ещё целая ночь впереди, когда же кончится эта дурацкая смена?..»

 О чём задумалась?  голос Татьяны прервал размышления.

 Да так, ни о чём. Домой хочу,  усмехнулась Юля.

 Все хотят,  кивнула Татьяна.

 Извините,  дверь приоткрылась и в щель просунулась голова бабульки.  У меня время укола,  бабуля с выцветшими раскрашенными сединой волосами смотрела приветливо,  а на посту у вас никого.

 Да, сейчас, Марина Александровна,  Татьяна поднялась.  Ну, ты отдыхай пока, а я подежурю, потом сменимся, что-то ты бледная какая-то.

Юля в ответ вымученно улыбнулась и кивнула. Она и правда чувствовала себя уставшей, разбитой, готовой упасть и проспать целые сутки.

 Идёмте, Марина Александровна, сейчас сделаем укольчик, ляжем баиньки, время уже позднее,  Татьяна прикрыла за собой дверь.