Помню, как плакала мама и как смеялся дедушка: с чтением «азбуки», всяких там ещё книжек-букварей у меня возникли странные проблемы. Я считала буквы. Количество баранок «о», количество заборчиков «ш», количество молоточков «т». Также я считала количество букв в словах, количество букв-одиночек, количество строчек, четверостиший, страниц. Стихи ещё я могла пережить: мне нравились строчки-ступеньки, особенно, если одно слово в строчке, и онискок-поскоклесенкой, лесенкой, как балки перекрытий в строительных чертежах. Но всё остальноеэто была пытка! Я доставала из дедушкиного стола старую готовальню с застёжкой на гвоздики, мерила корешок толстых книжек измерителем, прикладывала измеритель к деревянной линейке, дальше брала железную линейку, и мерила формат страницы. Когда я доставала свой любимый измеритель для малых диаметров и прикладывала его к буквам, бабушка шептала «господи! упокой мою душу!» В школе я тихо ругалась на типографские «очко»-буквы. В чертежах самая узкая буква«с», а самая широкая«ю». А в книге было всё не так! Я ругалась, и меня пропесочивали, пытались заставить «просто прочитать»! Это вместо того, чтобы объяснить отличие типографских кеглей от чертёжных! После школы и звонка учительницы я билась в истерике, я орала, обращаясь к готовальне: «Де-едушка! Де-едушка! Бабушкаэто злая винтовая канавка, а мамафреза косозубая!» Дедушка возвращался из больницы и ругал бабушку, но папу никогда. Папу просто не допускали к моему образованию, с папой у нас в семье не очень-то считались, потому что он был творческий, дедушка называл папу «допуском выше предельного». Я же в благодарность никак не обзывала папу вслух, хотя про себя знала, что папа с гитаройэто типичный ходовой винт с предельно допустимым углом отклонения. Папа помогал прятать мне дедушкину готовальню днём в чехлаху него тогда был целый набор струнных всех мастей, включая балалайку-бас и гусли, а вечером, когда дедушка возвращался домой, я несла готовальню ему обратно. Пока дедушка дома, никто не смел отнимать её у меня.
Дедушка умер пять лет назад. Дедушкаединственный, кто меня понимал. И некому стало меня защищать. Сейчас дедушкина готовальня стала моим талисманом, фетишем, её стальные жителиединственными моими друзьями, неужели это будет и дальше так продолжаться. После суматохи с поступлением, а точнее с непоступлением, я как в детстве спрятала под подушкой готовальню, обтянутую чёрным материалом и похожую на расплющенный гроб с закруглёнными углами
Я проснулась отдохнувшая и со вполне себе настроением. Вспомнила универ номер четыре, то есть дедушкин институт. То есть, сначала я вспомнила, на чём заснула. Заснула я на том, что сдуру не подала заявление на вечерний в универ номер один. Так, так, так,подумалось мне, а в универе-то четыре мне тоже не предложили вечерний, а он там был. Туда я провалилась. Это было единственное место, где за композициюкомпозиция моё сильное местоя получила ниже проходного балла. Я дико расстроилась. Я так мечтала учиться в дедушкином институте. Я же часто бывала там маленькая, когда температурила, сопливила и кашляла. Когда сдавала документы, погуляла по зданиюничего не изменилось на дедушкиной кафедре, да мало чего там изменилось вообще. Конкурс приличный, но как-то я надеялась сама не знаю на что. Наверное, на свою фамилию. Вдруг в память о дедушке натянут, вдруг там кто-то будет дедушкин знакомый. Понимала, что это нереально, дедушка-то был на кафедре черчения и начерталки, а комиссия с другого абсолютно факультета, с дизайна. Но я помнила, что дедушка как раз перед увольнением проклинал дизайнеров и ругался, что его заставляют рисовать им тройкивсе платники не тянули по черчению, а неуды им ставить дедушке запретили. Экзамены в этот универ были самыми первыми, я провалилась, и ещё с большим рвением и тщанием старалась на следующих экзаменах в других местах, почти не вспоминая свой провал. Теперь это вспомнилось. Я включила ноутбук и решила, во-первых, написать письмо в универ номер один с вопросом-претензией о вечернем факультете. Конечно же, если не подала заявление, и меня нет в списках, понятно, что я не имею права участвовать в конкурсе на вечернее отделениесроки подачи заявлений прошли. Но я решила, что письмо меня ни к чему абсолютно не обяжет и написала его. Всё-таки, если бы не ЕГЭ по литературе, я бы так ловко не смогла бы писать письма, раньше писать мне было тяжело. Слово «сочинение» меня пугало, а задание «сочинение по картине» вводило в ступор: что можно написать, глядя на картину? Пять, от силы десять предложений. На картину надо смотреть, описывать её дело экскурсоводов и искусствоведов, но не школьников же. Хорошо, что на ЕГЭ такого задания нет. Но, готовясь к литературе, я научилась вполне сносно выражать свои мысли, без воды и длинных оборотовчтобы не словить речевую или стилистическую ошибку.
Я вспомнила точно, что именно платники с дизайна жаловались на дедушку, в итоге он просто отказался работать с дизайнерами и стал ходить на работу один раз в неделю, а потом его уволили, потому что по трудовому законодательству он должен был принести справку, что добирает часы где-то в другом местекакая-то чушь, а ректор предъявил дедушке, что он не выполняет законы РФ. Увольнение дедушку подкосило, помню он ругался с бабушкой. Бабушка умоляла его вернуться, повиниться и обращать внимание на умненьких детей с бюджета, а на платников глаза закрывать. А дедушка стал кричать, что бюджетники на дизайне тупее платников, потому что это те же платники, только они комиссии заплатили за высокие отметки на внутренних испытаниях. Так, так, так, пораскинула я мозгами, если там покупается бюджет, может меня просто задвинули с моей композицией. За час я смогла сформулировать очень приличное и не очень жалостливое письмо, попила чая вприхрумку с сушкамиу нас на даче продают отличные калёные сушки! и остановилась, сомневаясь: отправить или плюнуть, проглотить и забыть? А вдруг меня срезали из-за дедушкиной фамилии? Мало ли: нашёлся в комиссии враг дедушки (у дедушки все были враги в институте, кто на кафедре дизайна. С другой стороны: дедушка ругался с бабушкой шесть лет назад, может быть за это время всё поменялось и теперь везде всё честно. Шикарный сайт с двуглавым гербом. Я вбила в форму свой телефон, адрес иотправила свой «пасквиль» (так называл жалобы дедушка). И сразу вздохнула свободнее, спокойнее, как камень с сердца свалился. Я сделала всё, что могла: поплакалась в письмах в универ номер один, пожаловалась на проверяющих в универ номер четыре. Я даже подумала: может ещё куда послать письма. Порылась в списках универа номер три, я там безнадёжно находилась на первой строчке после последнего принятого. На сайт универа номер пять я даже не стала заходить, там я была где-то на пятисотом месте в рейтинге.
Не могу сказать, что в прекрасном, но во всяком случае в спокойном настроении я поехала на дачу. Я свободна на год. «Пустые мозгипустая жизнь» любил говорить дедушка. Не по своей воле, но меня ждёт год пустой жизни. Интеллектуальная нагрузка полностью заменится механистически-трудовой. Буду жить на даче, заниматься заготовками и их реализацией, а осенью смогу наконец собрать все опята наших необъятных мирошевских лесова то всё школа и школа. Бабушка-то за грибами не ходитбоится упасть, 75возраст серьёзный, ломаной-переломанной в лесу лежать то ещё удовольствие. Легко копыта откинуть. Каждый год мы с бабушкой теряем из-за опят доход и рынок сбыта, грибы в банках пользуются большим спросом у наших местных алкашеймы ж с бабушкой продаём заготовки.
Глава третья. Незваные гости
Пять лет назад родители взяли кредит. У нас на даче дорогие участки, хорошие места. Лесные. Почти нет змей, то есть лично я не видела, даже ужей нет, но вроде бы в жаркое лето кого-то укусила гадюка. Но это какая-то неправильная гадюка. Змей у нас нет. В часе ходьбыозеро, а совсем рядом с лесом другой пруд, можно рыбачить. Очень хорошее место. Соседка умерла, и её дочь продавала дачу. Два года никто не покупал, приезжали, смотрели, но не покупали, а на третий год появилась покупательница, и тогда дедушка заявил, что купим мы. Он внимательно следил, пока продавали. Дедушка сказал, что надо, мы все ответили: есть. И тут же, как купили, начали строительство. Никто ж не знал, что скоро начнётся стагнация и всё подешевеет. Мы взяли кредит, дедушка хотел ещё второй кредит взять, чтобы быстрее поставить дом, современный, с канализацией. Но второй взять не успели. Дедушка умер, ничто не предвещало, как говорится. Если бы дедушка был жив, труда не составило бы выплачивать, у дедушки большая пенсия. А так мы оказались в кабале на семь лет. На даче всегда большие расходы. Жить получается дороже, чем в городе. Бабушка на зиму отказалась возвращаться в город, в квартиру, ей стал мерещиться дедушкин дух. Бабушка поселилась в посёлке, и стала продавать зимой вареньедедушка умер, есть стало некому, а деньги были нужны. За зиму всё раскупили. На следующий год бабушка занялась заготовками всерьёз, я ей помогала. Мы даже желудёвый напиток научились делать: прокалить жёлуди, очистить, ещё раз прокалить и перемолоть. Овощи, фрукты, грибы, ягоды, виновсё это бабушка продавала в банках, баночках, банищах и бутылках. Местные алкаши знали, что всегда у неё можно отовариться домашней закуской, алкашиэто самый стабильный доход, алкаши постоянны и консервативны. Эстеты покупали бабушкино вино из черноплодки, она была мастерица винных приготовлений. География заказчиков расширилась, когда я завела страницу в соцсети. Иногда приходилось ездить в город, слава о бабушкином вине дошла до городских эстетов. Мирошевбольшой город, старый, он рядом с Золотым кольцом и в него завозят туристов поглазеть на мирошевский кремль. Я встречалась с покупателями в парке у переезда и передавала им баночки и банищи.
И вот летом перед последним классом, в конце августа, позвонил покупатель, который три года подряд брал у нас вино и разные закуски, их ему на заказ готовила бабушка из баклажанов, прочих овощей и разной вонючей травы типа кинзы. В парке я встретилась с этим покупателем. Он взял у меня сумки, расплатился. Вместе дошли до начала парка. Мнена остановку, емудо работы совсем рядомон так объяснил. Сама не знаю как, но я забыла айфон на скамейке. В парке не было людей, так единичные гуляющие, мы же встречались не у входа, а подальше. Мне так нравились лавки в парке, дедушка всегда предлагал посидеть на них и помечтать. Я заметила: старики любят мечтать, у них есть на это время.
Как только попрощалась с покупателем, я полезла в сумочку и опомнилась. Когда он расплачивался, я сунула его деньги в сумочку, айфон же временно положила на лавку, рядом. А потом встала с лавки и забыла. Я вообще-то всё по десять раз проверяю, не забыла ли что, не оставила, в метро всегда озираюсь перед тем, как выйти из вагона. Но бывают заскоки, случаются. И всегда именно с этим покупателем я нервничаю, он странный. Я давно перестала обращать внимание на закидоны людей, но этот всегда в костюме и в белой сорочке с иголочки. В первую встречу я так обалдела, что сумку на колёсиках оставила прямо у лавки. Опомнилась на полпути, и кстати он мне напомнил. Вернуласьсумка на месте. И вот теперь айфон. Почти новый, я его недавно купила в акции, потому что модель старая. Как я бежала обратно! Я надеялась, что никому не нужен чужой айфон. Но айфона на месте не было. Я стала метаться в поиске кого-нибудь, кто бы дал позвонить. Но все от меня шарахались. Тогда я поехала домой и позвонила с бабушкиного телефонаголос, приятный такой, мужской, вежливо потребовал выкуп. Я была согласна на тысячу, но голос потребовал в пять раз больше, я чуть не упала от этого заявления, я сейчас сумку снеди продала, и это пяти тысяч не стоило вместе с доставкой. Через день ещё раз набрала свой номер с бабушкиного телефона. Опять взял трубку, падла.
Ну что картина Репина «Согласны»? спросил без издёвки, скорее просто улыбаясь.
Я стала его умолять, даже рыдать, хотя это со мной случается очень редко. Но, тварь такая, был непреклонен, ещё издевался:
Бесплатный хлеб по пятницам, а сегодня четверг вы не знали, рыбный день, что-то вроде этого сказал.
Я тогда пожелала ему побыстрее сгореть в аду и отключилась. Меня заклинило от горя, но я ещё надеялась всем сердцем на благополучный исход. Дело в том, что я уже оказывалась не раз в почти безысходном положении, и всегда в последний момент всё разрешалось. Например, недавно мы ходили с бабушкой на Бессмертный полк в нашем Мирошеве. Решили идти в последний момент, но нужен был штендер. Я поехала в город с фотографиямив администрацию, но там распечатывали только настоящим жителям Мирошеванадо было показать регистрацию, а у нас с бабушкой московская регистрация. Я погуглила в телефоне ещё местамне всплыла реклама лаборатории где-то в городе. Но там надо было создать макет, я решила, что мы с бабушкой сами выберем макетну, чтобы она видела. А заказ, так я прочитала на сайте можно сделать до одиннадцати утра, а забрать до двенадцати. Как раз закажем, поедем с бабушкой, заберём транспарант и сразу в полк, и тащить в маршрутке не надо будет, колотить всех по башке и тыкать в бочины. Так и сделали, выбрали дизайн, я сфоткала на телефон в режиме сканера, скинула себе в соцсеть, скопировала на компе, вставила фото двух моих прадедушек, подписи продумали и заполнили. Перед тем как отправить на печать, я задумалась: там была стандартная, быстрая и срочная. Я думаю: ну за ночь-то напечатают, но заказала быструю на всякий случай, срочная жеэто за час. Поехали с бабушкой пораньше. Я посмотрела карты, но в маршрутке спросили на всякий случай. Вышли на остановке, и заплутали. Здание старой шерстяной фабрики всё в разных офисах, это Игларабочий район на отшибе. Я стала звонитьмы не могли понять, где лаборатория. А уже было без пяти двенадцать.
Я говорю в трубку
Мы у вас штендер заказали! Вы не закрывайтесь пожалуйста. А то мы плутаем, найти не можем. Где тут строение «три-а»? Мы
Но меня перебил мужской голос:
Вы не сможете ничего получить.
Почему? опешила я. (Так же до ёканья сердца я испугалась в парке, когда поняла, что оставила телефон.)
Надо было срочную печать заказывать, а вы заказали обычную.
Нет! протестовала я. Я не обычную заказала, я
Сегодня только выдача заказов,вдруг сказал он.
Как? возмутилась я. Ведь на сайте было написано: до одиннадцати утра можно было заказать, и до двенадцати забрать. А мы заказали
Это для срочной печати,отрезал голос, судя по тембрумолодой парень. Отвечал он вежливо и спокойно, а я уже просто кипела от возмущения.
Но скажите: нельзя ли прям сейчас распечатать? Мы же на полк идём сейчас!
Нет. Говорю же: работаем только на выдачу.
Хоть на бумаге. Просто распечатать!
Материалов нет.
Это просто обман,протестовала я. У вас реклама шла, я могла бы в другом месте заказать. А теперь мы с бабушкой без штендера! Как же вы нас подвели.
В это время бабушка смотрела на меня округлив глаза.
Бабушка! Нас обманули,расплакалась я в трубку. Тогда давайте возвращайте деньги. Вернёте?
Вернём в будний день.
Но мне теперь не надо к вам подходить? Вы сами вернёте?
Да-да. Сами вернём.
Со словами возмущения «Это обман! Это такой обман. Обязательно оставлю на вас отзыв» я повесила трубку.
Я беспомощно смотрела на бабушку.
И ещё не известно, когда теперь тысячу переведут обратно,заметила она. Ладно, Антонина. Не реви. Возьмём в руки наши карточки и понесём. Потопали, а то полк без начнут. Нам ещё ехать.
Мы пошли обратно, мимо домов, я кляла себя за то, что зашла в рекламное объявление, а не в обычную строку поисковика, да ещё и лаборатория на отшибе Тут я поняла, что скорее всего нас надули мошенникиведь ни одного подтверждения с номером заказа на ящик не приходило! Так всегда делают мошенники: или самоудаляющееся письмо, или вообще письма не приходят. Думы мои были горьки и мрачны. Везде-то облом и препятствия на ровном месте. Мирошевэто вам не Москва, тут нет конкуренции.
И тут запел телефон. Тот же парень назвал меня по имени:
Антонина! Это вы?
Да я.
Подходите. Я вам могу распечатать на бумаге, а не на пенокартоне.
Но как тогда к палке крепить будете?
Подходите. Что-нибудь придумаем.
Он объяснил, в каком корпусе старой фабрики лаборатория. И мы после десятиминутных мытарств по лабиринту с ориентирами-указателями оказались в приличной лаборатории. Улыбчивый и милый парень встретил нас радушно. Парень был худ и высок. Он показал ещё не просохшую, пахнущую картриджными красками бумагу с нашим макетом.
Получилось ужасно,сказал он.
Прекрасно,ответила я. Я была очень рада нашему плакату.
Он посушил феном наш плакат, наклеил его двусторонним скотчем на пенокартон, а к пенокартону приклеил зажимы, вставил пластиковую трубу.
Он был мил до неприличия, просто расстилался перед нами, но всё трендел про срочную печать.
Я сказала:
Я выбрала быструю. Я не стала добавлять, что на сайте не было никаких предупреждений, какую надо выбрать печать.
Парень говорил ещё что-то про то, что он нас пожалел и попросил расписаться в накладной. Я расписалась, хотя распечатанному фото была красная цена сто рублей. А пенокартон стоил шестьсот. Бумага была, видно, последняя в пачке, оборванная по краям. Хотя тут же на этажерке лежала и хорошая бумага, но наверное меньшим форматом. Вообще лаборатория выглядела очень прилично.
Пока шли с бабушкой до остановки, я получила аж три письма: об оплате, и ещё какие-то уведомления с номером заказа.
Наверное парень просто проглядел мой заказ, уже думал, что никто не закажет.
Вот за это я и не люблю молодёжь,сказала бабушка. Бездушный человек.
Да и я и сама за необязательность молодёжь ненавижу больше тебя, бабушка. Я же с ней ещё общаюсь. Как так вообще? Дают рекламу и не выполняют заказы? Я не пойму: почему он вдруг стелиться стал перед нами? Настроение было сильно подпорчено, голову от расстройств ломило и я не в силах была остановиться. Врал, что материалов нет, врал, что ничего не может сделать