Макс АстOther Side. Когда туман сгущается
Пролог
Под крышей самого высокого в городе здания, озаряемые багровыми лучами заходящего солнца, располагались апартаменты. Сквозь панорамные стекла, заменяющие северо-западные стены, лучи озаряли круглый стол и приставленные к нему три кресла. Зеленый бархат лишь одного из них пустовал.
Спиной к стеклам, погруженный в тень высокой спинки, сидел немолодой мужчина с благородными чертами лица, поседевшими висками и пронзительным взглядом серых, как прах, глаз. Второй, выхваченный солнечным светом ровно на половину, был старше, имел склонность к полноте. Невыразительное лицо его застыло в маске раздражения, взор блуждал от входной двери до пустующего кресла.
Он первым нарушил тишину.
Эта сволочь еще и опаздывает, как тебе это нравится?
Собеседник молчал.
Неужели, нельзя было найти кого-нибудь поприличнее?
Сам знаешь, голос Первого был спокоен и тверд, времени было слишком мало, а подходящих кандидатов ты сам опустошил.
Не надо стрелки переводить. Никто не знал, что старик так быстро выдохнется.
Не так уж и быстро, но я предупреждал тебя об этом.
Ладно, не сыпь соль на рану. Лучше скажи: неужели действительно никого не осталось?
Первый усмехнулся.
Есть один вариант, мои люди уже работают над этим. Только прикуси язык и не радуйся раньше времени: это долгосрочный проект. Наш проходимец и мне попытался связать руки, только куда уж ему. Не забывай, кого мне пришлось оставить ему в заложники ради нашего хрупкого баланса.
Да, тут я легко отделался: всего лишь обещание использовать свою силу в час нужды. Но если твои таинственные ребята работают над тем, чтобы его подвинуть, не возникнет ли конфликт интересов?
Не беспокойся, они достаточно компетентны, чтобы не попасться ни в твои, ни в его сети.
Обижаешь.
Отнюдь, констатирую факт, голос его был так же холоден, как и взгляд, наконец-то.
Слова были обращены собеседнику, когда массивная деревянная дверь отворилась, и на пороге возник мужчина. Одет с иголочки: дорогой костюм, остроносые матовые туфли, на правом запястье часы, кричащие о своей непомерной стоимости. Гладко выбритые, чуть впалые щеки, острый длинный нос, бледные узкие губы и безумный блеск глубоко посаженных карих глаз. Резкой походкой он прошагал к залитому солнечным светом креслу, уселся и, щурясь, быстро заговорил:
В столице дела улажены, группа зачистки возвращается в город, фуражир начал работу. Наша работа выполнена, шестеренки снова вращаются, так что он попытался вглядеться в лицо Первого, но свет ему явно мешал, мы ждем подарок.
Первый разомкнул худые длинные пальцы и опустил правую руку в открытый черный портфель, прислоненный к обитой зеленым бархатом ножке. Через мгновение он швырнул коричневый сверток в сторону говорившего. Тот ловко перехватил его на подлете к лицу и затараторил снова:
Как мы и договаривались, каждый вторникточно такой же, с доставкой. Пусть вон девчонка твоя возит, может, и сама проникнется.
Ни один мускул не дрогнул на лице Первого, но взгляд стал еще тверже и заострился, заставив его умолкнуть своим пронзающим холодом.
Я помню о нашей договоренности. Но и тебе не следует слишком зарываться. Незаменимых людей не бывает, последнюю фразу он произнес, ни к кому не обращаясь, будто просто констатируя факт.
Это угроза?
Даже не намек.
Тем лучше. Я, пожалуй, пойду. Мое почтение.
Встав, он карикатурно склонил голову перед сидящими и пружинистой походкой скрылся за дверью.
******************************
Кособокая, сбитая из крепких досок дверь с медной ручкой отворилась, и на пороге, разделяющим кухню и веранду, возникла девушка. Невысокая и хрупкая; светло-русые волосы спадали на плечи, крупные черты лица обладали удивительной притягательностью. Но самым удивительным в ее облике были глаза: янтарный их оттенок был словно не человеческим. Она растерянно оглядывалась, не решаясь закрыть за собой дверь. Впрочем, здесь было, что разглядывать.
Вдоль правой стены тянулись полки, не прибитые к стене, а подвешенные на толстенных веревках, проходящих сквозь мореные доски. Они заканчивались крупным узлом под последней из них. На полках расположились разнокалиберные баночки с трогательными бумажными шапочками и написанными от руки на линованной бумаге названиями. Тут же стояли жестяные коробочки, видимо, с пряностями, и непрозрачные герметичные тубы с чаем. Все содержимое полок было снабжено теми же бумажными этикетками с записями каллиграфическим почерком.
Под третьей полкой стоял круглый деревянный стол с двумя приставленными к нему то ли шезлонгами, то ли просто деревянными креслами, на сиденья которых, были брошены разноцветные тряпичные подушки. На широком подоконнике поверх расстеленной газеты сохла малина. С другой стороныгазовая плита, подключенная к облупившемуся баллону, крепкий, ручной работы, деревянный гарнитур. Вернее, только нижняя его часть, обработанная все той же морилкой. Пара пузатых глиняных чайников, прозрачный кувшин, стойка с ножами. Над столешницейнамертво врезанная в стену труба с подвесными стальными крючками, на нихполусферические вытянутые чашки разных цветов. Под потолкомдлинная доска. От вбитых в нее многочисленных гвоздиков тянулись шерстяные нити, оканчивающиеся связками сухих трав и грибов.
Ты проходи, присаживайся. Толку-то на пороге стоять?
Глубокий, чуть с хрипотцой голос застал ее врасплох. Не сразу сообразив, откуда он раздался, она вздрогнула и обернулась. На пороге, прямо позади нее, окутанный непроглядной бездной, стоял человек.
Сама знаешь, сохранять себя в этой тьме достаточно сложно. Так что, если не возражаешь
Она поспешно ушла с порога и села на край ближайшего кресла-шезлонга, внимательно разглядывая вошедшего следом. Это был загорелый мужчина среднего роста, с роскошной окладистой бородой и детскими голубыми глазами. Одет он был в мешковатые коричневые штаны с умопомрачительным количеством карманов и подбитый мехом просторный жилет поверх зеленой клетчатой рубашки. На коричневых от загара и пыли ногахтонкие кожаные ремни сандалий. В каждой руке по плетеной корзине, доверху набитых желтыми головами одуванчиков.
Вы хозяин этого места?
Скорее, бессрочный арендатор.
Он обезоруживающе улыбнулся и поставил корзины с цветами на пол.
Не стоит делать столь виноватый видя совсем не против гостей. Мне хорошо известно, что ты не помнишь, кто ты и откуда. Я не буду возражать, если ты вдруг решишься остаться здесь на какое-то время. Но, в таком случае, тебе придется немного помочь мне по хозяйству.
Растерянная девушка только кивнула в ответ.
Вот и хорошо.
Мужчина порылся в ящиках гарнитура и извлек оттуда две объемные кастрюли.
Твоя задачаотделять желтые лепестки от зелени из этой корзины и кидать их в кастрюлюту, что поменьше. Это пойдет на варенье. А второе лукошкодля вина. Этим я, пожалуй, займусь сам.
Она послушно принялась за работу, попутно пытаясь определить, сколько все-таки лет этому бодрому мужчине.
Зовут меня Атлас, если тебе интересно,улыбка вновь затерялась в курчавых зарослях.
Какое-то время они молча работали, отделяя желтые части растений от всего остального. Первым заговорил Атлас.
Не любитель я молча хозяйничать. Не против, если одну байку расскажу?
Девушка с энтузиазмом согласилась, потому как от медитативного труда начинало клонить в сон.
В этой истории я расскажу про одного человека, с которым ты уже встречалась, но наверняка забыла про это. Там будут и коротенькие истории ваших свиданий, и много-много всего интересного. К тому же, байка довольно длинная, и мы как раз успеем управиться до прихода еще одного гостя.
История эта про мальчика Андрея, который влип в большие неприятности
Глава 1. Ночь греха
Пешая прогулка до работы, особенно в хорошую погодуэто подарок, который Андрей делал себе сам ежедневно. Там, в кабинете за третьей проходной, ровно через двадцать пять минут его ждет ворох неоконченных вчерашних дел, суета, безуспешная борьба с бездельем, фантазии о Рите, попытки отмазаться от дружеской пятничной попойки, возня с дипломной работой
Но в эти двадцать пять минут он может позволить себе не думать о круговерти и так внезапно свалившейся «взрослой жизни», а просто шагать по городу, разглядывать прохожих, дома, увядающие золотые деревья, заборы. И все это под плейлист уходящей недели.
Бетонный забор одной из несостоявшихся стройплощадок стал для него своего рода еженедельным гороскопом. Как правило, каждую пятницу там появлялась новая многозначительная надпись, которую Андрей всегда трактовал в свою пользу. В этот раз мрачную алмазную грань украшала черная надпись: «Меня зовут Клотт!».
Докуривая сигаретувторую на этом отрезке пути, Андрей приостановился и огляделся. Убедившись в отсутствии прохожих, он сделал комично-галантный жест: в полупоклоне, приподнимая несуществующую шляпу, шепотом произнес: «Приятно познакомиться!»
Улыбнувшись себе, он отправился дальше. И чем ближе он подходил к заводу, тем четче на его лице проступала маска молодого, но крайне компетентного специалиста.
Звонок друга застиг его в почти медитативном трансе над сортировкой анкет опрошенных.
Ты не можешь отмазаться! На завтра ни учебы, ни работы, так что все решено. Сегодня в семь за тобой зайду, Олег был настолько безапелляционно настроен, что выработанная неделями привычка ссылаться на почти несуществующую загруженность не успела включиться в нужный момент.
Однако идти не хотелось. И без того было ясно, что он потащит его в лучшем случае в бар, а в худшемв клуб. Дело было даже не в неприязни к клубам, как таковым, хотя однообразие совместного досуга начало утомлять еще к середине второго курса. В голове с утра засела картинка, и никак, зараза такая, не хотела оттуда убираться. Простая, но очень соблазнительная: он зовет Риту в кафе, она смеется за столиком, он дарит ей цветы и провожает домой. А там чем черт ни шутит?..
Но было одно НО, и очень весомое: надо набраться смелости и пригласить Риту, пока не закончился рабочий день, и она не убежала по своим делам. Несмотря на то, что сама судьба будто благоволила началу их романа, каждый раз, когда он заговаривал с ней, в нем просыпалась давно забытая робость. А когда речь заходила о романтике, он будто снова становился неуверенным и зажатым подростком.
Смелости не хватило, и в планах на вечер вместо изящного кареглазого профиля в окружении цветов (и, чего греха таить, постельного белья) вырисовывался угрюмый портрет товарища на фоне пивных бокалов.
Терзаемый сам собой, он вышел из проходной 3 в чудесный золотой вечер. «Черт с ней, с Ритой, напьюсь сегодня. Пускай и придется тащиться в какой-то новомодный клуб выпивка же там есть? А если совсем не понравится, вымотаю Олегу все нервы, и свалим оттуда. Посидим у меня, хлопнем вискаря, о жизни потреплемся». Эти мысли остановили жгучий поток самобичевания, и он ускорил шаг, чтобы добраться до дома быстрее и успеть принять душ до прихода друга.
По тебе часы надо сверять, уважительно сказал взъерошенный после душа Андрей, открывая засов входной двери.
Я бы и раньше поднялся, если бы кое-кто не забывал за домофон платить.
Олег был выше его почти на голову. Торчащие в разные стороны волосы и слегка навыкате, красные от хронического недосыпа, глаза придавали ему сходство с начинающим безумным ученым.
Приятели пожали друг другу руки.
Проходи, в холодильнике в дверце Уокер. Налей обоим, я оденусь и приду.
Решил для храбрости накатить или жмотничаешь? сказал Олег вслед уходящему в спальню Андрею. Тот сделал вид, будто вопроса не расслышал.
Ты бы хоть расчесался, а то фейсеры не пропустят, он говорил, уже делая глоток ледяного, но обжигающего виски.
Разбежался! ответил Олег, вытягивая зубами сигарету из красной пачки, они там вообще странно работают. Фиг разберешь, как они определяют, кого надо пускать, а когоразворачивать.
То есть нас могут не пустить? в голосе Андрея промелькнула надежда на тихий вечер.
Хрен тебе! Меня они все уже в лицо знают. Еще немногои карту гостя дадут.
Напомни, в какую клоаку ты тащишь меня на этот раз?
В самую разнузданную и развеселую неоновую клоаку в этой дырев «Грех».
Сразу говорю, дергаться под «тыц-тыц» сегодня я не собираюсь, Андрей налил себе еще пятьдесят.
Зря! Вон у Дианы на днюхе неплохо получилось, даже вискарь выиграл. Но я тебя не за этим тащу. Дай пепельницу, а то я тут все загажу, он стряхнул, затянулся и продолжил сделав загадочные глаза, там собирается вся темная публика города. Если у нас и есть Посредники, то они ходят в «Грех».
Андрей поморщился: он терпеть не мог разговоров о Той Стороне и Посредниках. Это был пунктик Олега, особенно когда тот злоупотреблял запрещенными веществами. Безвкусная, на его взгляд, мистическая бредятина. Суть ее (по крайней мере та ее часть, которую не слишком-то внимательно слушающий россказни товарища Андрей запомнил) сводилась к следующему: во всех более-менее крупных городах живут таинственные Посредники, способные за некую плату показать путь на Ту Сторонуто ли место, то ли состояние сознания, при котором тайны мира раскрываются перед дерзнувшим их искать. Олег раскопал все это где-то в темных закоулках сети и превратил Ту Сторону в свою идею фикс. По мнению Андрея, история походила больше на рекламу каких-то предприимчивых дилеров, чем на реальную возможность постигнуть «таинственную суть вещей».
Опять за свое Надеюсь, ты туда со мной бухать идешь, а не к левым людям приставать?
Одно другому не мешает, Олег допил свой Уокер и стал ковыряться в смартфоне, вызывая такси.
«Грех» располагался между двумя десятиэтажными сталинками на улице Свободы, 17. Сразу за территорией клуба простирался университетский парк, старательно и небезуспешно отбиваемый местными зелеными от нападок хищных властей. Двухэтажное строение, казалось, полностью состоит из черного стекла и неонового света. На ступеньках перед входом теснилась толпачеловек тридцать, а то и сорок. В дверях с непроницаемыми лицами возвышались два амбала в черных костюмах. «Точно развернут»подумал Андрей. Однако товарищ его, бодро расталкивая людей у входа, направился к дверям. Один из амбалов приветственно ему кивнул и открыл перед ними тяжелую стеклянную дверь. За спиной раздались возмущенные возгласы.
Нам на второй, в бар. На первом клуб, а в подвале казино.
Внутри царил приятный полумрак: черные матовые стены, тусклые светильники. Перед массивной дверью прямо по коридоруповорот на широкую лестницу.
Второй этаж Андрею скорее понравился, чем нет. В темноте под крышей виднеются перекрытия, у дальней стены стоит высокая стойка, пин-ап красотки на стенах. Есть даже аутентичный музыкальный автомат. У каждого окна ниши, в которых расположились столики, выхваченные из полумрака закованными в клетки лампами. Приятели сели за один из них в уютном углу. Откуда-то из темноты, слева от стойки, выпорхнула симпатичная блондинка с вязью татуировок на запястьях, и разложив перед ними меню, скороговоркой бросила.
Добро пожаловать в «Грех», меня зовут Ольга, сегодня я буду вашим официантом. Готовы сделать заказ? она улыбалась, но скулы ее при этом будто сводило судорогой, придавая вполне миловидному лицу зловещий оттенок.
Через пару минут.
Хорошо, я подойду позже.
Быстрая, хмыкнул Олег вслед исчезающей за кухонной дверью девушке, возьми черный крафт. Не помню, как называется, на второй странице. У них своя пивоварня на Заречном, вполне сносно.
Помимо столиков, ярким пятном выделялось висящее на стене у входа зеркало с нанесенной на поверхность надписью: «#Life in sin. В голове тут же завертелись бесконечные ленты социальных сетей, заполненные пошлыми фотографиями с этим хэштегом. Сим прискорбным фактом Андрей не преминул поделиться с другом, сетуя на нравы современников.
Тот только махнул рукой.
Просто хозяин всего этогонеплохой маркетолог. Два «черных монаха» и сет для друзей, обратился он уже к бесшумно возникшей у столика Ольге. Та записала заказ, повторила его и снова исчезла.
Следующие пару часов они пили и трепались, вдумчиво и неторопливо. Обсуждали старых знакомых, вспоминали свои юношеские приключения, шутили и хлестали слегка горьковатое темное. Сомнения и тревожность последних месяцев сдали свои позиции под тягучий ритм умеренно ностальгических бесед и рок-н-рольный шум 80-х из динамиков музыкального автомата. «Как в старые добрые»пронеслось в голове у Андрея. Или он сказал это вслух?