Не объясняясь, вышел в спальню переодеться. Хотел и душ принять, но он, видимо, был мне без надобности.
Глава тридцать седьмая
Ночьутро, 28 октября 2013 года, понедельник
***
Мы долго пили чай и говорили об университете, о литературе, о ее будущем. Страх мой прошел, обернулся умилением.
Вера призналась, что хочет уехать в Польшутам живут дальние родственники по отцувот только не знает каким образом устроиться: наши юристы за границей и даром никому не нужны, а ничего другого она делать не умеет. Тем более понадобятся деньги на переезд, адаптацию, жилище
И пока их заработаю. Корочетоска! вздохнула Вера. Обмакнула печеньку в чай. Уныло разжевала.
Она не смотрела на часы, не порывалась уйти, будто знала, что не получится.
***
Девушка смирилась со своей участью. Порою казалось, что ей хочется болтать со мною и пить третью чашку чая.
Казалось, что не по надобности она это делает. Не для того, чтобы отстрочить неприятный для нее, предвиденный в таких случаях, финал.
Я тешил себя, что мы два одиночества, две пылинки, унесенные ветром, никому не нужные в сквозящем мире.
Я заставлял себя в это поверить, а сам украдкой рассматривал ее коленки, изуродованные толстыми джинсами.
Я хотел попросить ее подняться со стула, расстегнуть пояс. Она исполнитникуда не денется.
Я, конечно же, не просил.
Я знал, что сегодня НИЧЕГО, кроме разговоров, между нами не случится, и потому не строил планов, не выжидал моментов, не делал намеков.
Я утешился ее близостью и девичьим запахом.
И был счастлив.
***
После полуночи Вера стала заговариваться, некрасиво зевала, терла кулачком слипавшиеся глаза.
Я ее не мучил, провел в спальню. Помог снять курточку, затем толстые шерстяные носки.
Уложил на диван. Накрыл пледом. Запустил под него руку, пытаясь расстегнуть пуговку на тесном поясе Вериных джинсовчтобы легче дышалосьно она накрыла мою руку ладошкой, прижала, не отпустила.
Сквозь плотную джинсовую ткань я ощущал теплоту ее живота. Растопырив пальцы, подав мизинец, вроде случайно, вниз, за пояс, я дотронулся сквозь трусики мягкого лобка.
Не надосонливо прошептала Вера, сдвинула мою ладонь к себе на бедро, обездвижила.
Для меня и этого было достаточно! Мое бедное влюбленное сердце заходилось в экстазе, едва не разрывалось от счастья.
«Да разве я мог себе представить в начале сентября, увидев эту девчушку на остановке, что когда-нибудь положу ей руку на бедро, на живот, или дотронусь ниже!
И если помог мне в этом сам Люцифер, то спасибо тебе, Люцифер!».
***
Уложив Веру на диван, я остался сидеть возле нее. Руку с бедра не сдвинул.
Привыкнув к моей руке, и удостоверившись, что своевольничать я не намерен, девушка свою оберегающую ладошку расслабила, но совсем не убрала.
Однако, запрета я не нарушил. Потому, что любил.
«Ладно, думал я, упиваясь своей властью. Сегодня я не похотливая сволочь, а Милый друг. Принесу неудовлетворенное желание на алтарь Любвиавось, в следующий раз, сложится иначе».
***
Вера уснула, не раздевшисьв свитере и джинсах. Будто отключилась от невозможной реальности, зажав мою руку теплой ладошкой.
Я не наглел. Я любовался ею спящей в свете заоконного фонаря.
Дождавшись, когда сопение стало мерным и неопасливым, а губки расслабились и блаженно улыбнулись чему-то хорошему, я легонечко высвободил руку из-под девичьей ладони, опустил вниз по шершавой металлической змейке, до соединяющегося шва в промежности, чуть вжал, ощущая упругую мягкость.
Вера вздрогнула, зажала между ног мою ладонь, но не проснулась.
«Что ей снилось в этот миг?».
***
Я так и остался сидеть, впитывая рукой тепло ее лона, невидимые флюиды любви, которые просачивались сквозь джинсовую ткань.
Пьяный от желания, одной из своих порочных личин я жалел, что не смею воспользоваться близостью. Но второй, не до конца пропащей, я был горд, что терплю.
Вспоминал покойную бабку, которая говорила: Бог в том, где можно, но нельзя
«Мне ли, пропащему, думать о Боге?
Но, если устоял в этот раз
Больше не буду загадывать ЖЕЛАНИЙ.
Никогда!
И Веру заставлять не буду.
Пусть ВСЕ идет своим чередом.
Сегодня же утром схожу в церковь».
***
На улице шел дождь, шуршали редкие автомобили.
Размытые мазки отблесков автомобильных фар за окном скользили по маленькому телу, наполняли комнату смутным таинственным сиянием.
Я просидел над Верой до позднего октябрьского рассвета. Легонечко, не беспокоя, поглаживал между ног сквозь джинсы.
Она проснулась также внезапно, как и уснула (я выдернул сопревшую руку, спрятал за спину!).
Вера распахнула удивленные глаза, оглянулась недоуменно. Откинула плед.
Затем, в ужасе! в отчаянии! тронула себя за рукав свитера, за промежность, обтянутую джинсамибудто проверяя, не обнажена ли?
Удостоверившись, облегченно вздохнула. Застегнула пуговку на поясе.
Между нами ничего?.. Смущенно отвела глаза.
Я отрицающе покачал головой.
«Хорошо, что удержался. Как хорошо».
Вера поднялась, опустила ноги на пол, откинулась на спинку дивана.
Мне пора. Где можно умыться?
Я молча провел ее в ванную.
***
Я боялся расспросов, и не знал, что ей отвечать после того, как туман загаданного ЖЕЛАНИЯ рассеется.
Будто чувствуя, она не расспрашивала.
«Умная девочка. Возможно, умнее, чем я думаю».
Пока Вера была в ванной, я заварил чай.
Однако в кухне ее не дождался. Услышал, как скрипнула дверь санузла, затем заскрипел паркет в коридоре, затем щелкнул замок входных дверей.
Она ушла не прощаясь.
***
Я глотнул чая из Вериного стакана, который оставался нетронутым.
Пошел в спальню. Не раздеваясь, прилег на диван, укрылся пледом, который еще хранил ее тепло и запах.
Я думал о том, что сейчас она думает, возвращаясь домой утренним дождливым городом. Как объясняет свое присутствие в моей квартире этой ночью.
«Главное, я не воспользовался наваждением!
Сегодня же пойду в церковь
А покаспать!
Благо, на работу не нужно.
Я, вроде как, безработный».
В том, что мене уволили после приключений в туалете, я не сомневался.
Глава тридцать восьмая
28 октября 2013 года, понедельник
***
Проснулся от назойливой трели дверного звонка.
После многолетней моей ненужности, такая «нужность» изрядно напрягала.
«Да пошли они! думал я зло и невыспанно, кутаясь в одеяло. Работы у меня нет, а остальное подождет».
Звонок все дребезжал, то, умолкая, то, заводя минутную руладу.
Глянул на часы: половина десятого.
«Если это соседка или Эльдар, то пошлю на три буквы А если агитаторы за «трех балбесов» убью! Прямо на площадке!».
***
Пока поднимался, натягивал спортивки и шлепал к дверям, в заплывшем сознании проявилось уж совсем фантастическое:
«Может, Вера?
Хочет объясниться, или обвинить
Или ее Женька пришел на разборки?».
Не окликая нежданного гостя, я раздраженно отщелкнул замок.
***
Как и вчера, дверь резко отскочила.
В прихожую бесцеремонно, приплющив меня к стенке, ввалился Вадикводитель Генерального.
За ним шагнул Николаначальник службы безопасности моей давешней фирмы.
Ну, шо, насильник? ласково спросил Вадик и пихнул меня кулаком под дых.
Будто безмолвная, выброшенная на берег рыба, хватая исчезнувший воздух, я осел по стене.
Что слубеззвучно просипел я.
Нас объясняться не уполномочивали, пробубнил Никола. Лишь «маляву» передать. Вот тут положу.
Никола аккуратно пристроил на тумбочке голубой незапечатанный конверт со стилизованным торговым знаком фирмы. Затем, медленно, будто нехотя, отвел огромную лапищу и наотмашь хрястнул меня по лицу.
Мир взорвался мириадами колючих искорок. Я грохнулся спиною о шкаф. Тот не устоял, повалился на пол, принимая мое безвольное тело.
Реальность шатнулась, уплыла. Я провалился в серый туман.
***
Очнулся от болислучайно дотронулся нижней губы-колбасы.
За болью пришла обида, затем стыд и страх:
«Меня избили из-за шлюхи Лучше бы убили!».
Разлепил глаза. Уцепился за тумбочку. Спотыкаясь, поднялся на ноги. В груди пекло, щемили ребра.
«А если Вера узнает?» укололо страшным вопросом!
По стенке добрался в ванную, сполоснул лицо, прижег лосьоном разбитую губу.
«Так мне и надо!
Красивой жизни захотел. И девочек
Это Бог меня наказал. За грехи.
Если есть Сатана, значит, есть Бог!».
***
Решил сейчас же пойти в Лавру, кинуться в ноги первому встреченному монаху, исповедаться, попросить прощения.
Как там у них положеноне знал, но был уверен, что мне не откажут, даже если душегуб я и сволочь пропащая.
«Какое искупление назначатто приму
Не могу больше ТАК!
Даже если Бога нетот себя не убежишь и от совести, которая жжет, не дает продохнуть».
Решительным вышел из ванной.
Поднатужился, пересиливая боль в ушибленных ребрах, поставил шкаф на место.
Принялся перебирать рассыпанную одежду, чтобы найти, во что одеться для визита в монастырь.
Заметил на тумбочке голубой конвертнапоминание из страшного прошлого, которое уцепилось и не отпускало.
***
Протянул рукусловно к мерзкой жабеосмотрел (конверт как конверт), даже понюхал (ничем не пахнет).
Опасливо раскрыл: там лежал наскоро оторванный клочок блокнотного листа, на обратной стороне которого рябели чернильные каракули. Я не знал почерка Генерального, видел только его подпись, но догадался, что те каракули выведены лично ИМ.
Поначалу не разобрал, но постепенно набор завитков сложился в осмысленный текст без заглавных букв, без знаков препинания и прочих атрибутов:
«ты залетел фраер за удовольствие плати 30 косарей зеленых шалаве две недели строка не принесешь кастрирую мусорам стукнешь посажу настена заяву накатала СУКА».
Последнее слово, выведенное заглавными буквами, явно относилось не к поруганной Настеньке, а ко мнепосмевшему прикоснуться к его игрушке.
«Тридцать тысяч? Долларов?! За две недели?
Я за всю жизнь столько не заработаю!
Разве что квартиру продать
За двухкомнатную хрущевку на окраине, да еще при срочной продаже, тысяч пятнадцать выручуне больше.
А жить где? Уехать в деревню?».
Боль разом исчезлапроявился ужас!
***
До меня, наконец, дошло, в какую паскудную историю я вляпался из-за дурной головы, вернеебезмозглого приапа.
«Мужчиной правит женщина, а женщинойСатана!».
Я плюхнулся на диван, обвел взглядом свое убогое РОДНОЕ жилище.
«Продать квартиру?
Нет, квартиру я продавать не стану. Лучше уж».
Тряхнул головой, отгоняя наваждениепрошлой ночью зарекся не загадывать ЖЕЛАНИЙ!
«Тридцать тысяч
Сколько жизней понабиться?
Если конченые алкашидолларов по сто за пропитую душу. Выходиттриста.
А если не алкаши?..».
Окончательно разбитый таким заключением, пошел на кухню. Нацедил в стакан воняющей хлоркой воды, осторожно выпил, стараясь не затронуть разбитую губу.
От касания к холодному стеклу возвратилась боль, а с нею рассудок:
«Зачем триста жизней, если можно обойтись тремя? И пусть они сами за себя заплатят, если так возможно».
Я отставил стакан, присел на табурет.
***
Уже не осторожничая, допил остывший, заваренный для Веры чай. Боли не почувствовалспасительная догадка обезболила, вдохнула силы, указала выход из проклятого лабиринта.
Я хочу, чтобы умерли три человека: Вадик, Никола и Степан, прошептал, поочередно представляя их образы, фигуры, лица, чтобы не допустить ошибки, не погубить какого-нибудь безвинного Вадима. Умерли до завтрашнего утра. И чтобы их скоропостижная смерть стала платой за их же убийство Такова моя воля. Пусть будет так!
Я обессилено прислонился к стене. Та задрожала мелкой дрожьюсосед сверху принялся сверлить отверстия под дюбеля.
«ЭтоЗНАК. Мой заказ принят».
Глава тридцать девятая
2830 октября 2013 года, вторниксреда
***
Без сновидений проспал остаток дня, затем ночь, до позднего утра вторника.
Поднялся без головной боли, что нынче редко случалось.
Даже губа перестала кровоточить и не болели ребра.
«Чудеса» думал я, блаженствуя под колючими струйками контрастного душа.
Затем, со злорадством вспомнил о Степановых мстителях и вчерашнем ЖЕЛАНИИ.
«Еще коптят небо или уже окочурились?».
Поймал себя на мысли, что мне их совсем не жалко. Моя рефлексия о безвинно загубленных душах на них не распространялась.
Как никогда она не касалась и утопленного паренька из далекой юности.
***
В течении дня меня никто не тревожил. С давно забытым удовольствием я читал.
Было скучно и спокойно, как когда-то, в книжной реальности без Веры и Велиала.
«Если бы ТАК оставалось».
Еще три месяца назад я не ценил той размеренности, хотел перемен и эмоций. Казалось, жизнь проходит впустую.
Сейчас же, попробовав на вкус яда и ада исполненных ЖЕЛАНИЙ, я бы с пребольшим удовольствием возвратился назад, в прошлое лето, где не знал ни Велиала, ни Веры.
***
Вечером, отложив книгу, полез в Интернет.
Несколько новостных сайтов смаковали жуткую аварию на Московском мосту в Киеве: джип одного из столичных бизнесменов, при невыясненных обстоятельствах, потерял управление, проломил ограду и рухнул с высоты пятнадцати метров в Днепр. Погибли трое: водитель, сам бизнесмен и начальник службы безопасности его фирмы. Проводится дознание.
«Горите в Аду, милые друзья».
***
Среда тоже прошла спокойно.
Чудесным образом я стал никому не нужен, и эта ненужность уютно грела уставшее сердце.
Читать надоело. Я пошел бродить осенним парком. Природа засыпала, и этот сон был сродни моему покою.
Я вспоминал о Вере, но отвлеченно, как о книжной Алисе из Страны чудес, с которой НИЧЕГО быть не может, потому что наяву ее не существует.
Я очень гордился своей выдержкой в ту страшную ночь соблазна, когда смог не преступить недозволенной грани.
Уставший, но довольный, в сумерках возвратился домой.
На душе благодать: любимую не обидел, Настеньку смог, а враги мои повержены. И самое главноеобо мне забыл Велиал.
«Если бы навсегда».
***
Я предвкушал вечерний душ, неспешный ужин и полуночную медитацию над томиком Марио Варгаса Льосы, который, из-за событий последнего месяца, безнадежно отложил на полку.
Однако, по необъяснимой причине, стоило коснуться головой подушки, как чугунная усталость сковала тело, слиплись тяжелые веки.
Прикрыв лицо книгой, не выключая освещения, я провалился в уютный сумрак.
Глава сороковая
Ночь с 31 октября на 1 ноября 2013 года, с четверга на пятницу
***
Прямо-таки, народный мститель! Ты рад?
Велиал стоял напротив, довольно улыбался и разглядывал меня, сидящего в кресле.
Комната была большой и помпезной. Не моей.
Я кивнул. Особо не удивился. Уже привык.
Почему насупился? спросил Велиал.
Ты лишил меня вечернего чтения.
Зачем читать? Нужно жить. Читают те, кто хочет убежать от реальности.
Та реальность, в которой живу, мне не нравится. Особо, после встречи с тобой.
Дурак, вздохнул Велиал. Бери пример с Эльдара.
Он создал себе реальность, и полностью ею доволен.
Ты знаешь имя соседа?
Я многое знаю. Даже количество родинок на его спине Кстати, как твоя девушка?
Никак!
Ходи голодным.
Я зло глянул на Велиала.
«Хоть бы молчал!».
Зачем ты мне показал оргию, в зале, где над Верой издевались инкубы? спросил я.
Чтобы ты не думал, будто она святая девственница. Я показал тебе ее фантазии. Возможно, преувеличенно, но суть остается. Она хочет ТАК.
Она не может ТАК хотеть!
Еще как может. Ты женщин не знаешь.
Она не ТАКАЯ, она книги читает!
Чем женщина умнее, тем развратнее, хмыкнул Велиал. Ты разве не знал?
***
Ладно, шалости закончились, продолжил демон уже серьезно. Ты готов изменить мир?
«Началось! За все нужно платить».
Да, за все нужно платить, согласился Велиал. Принцип сохранения энергии. Я объяснял. Сегодня в полночь у тебя начнется новая интересная жизнь.