Как вы оказались в воде?
Я не помню. Упала, наверное.
Доктор выпрямился на стуле, поправил больничную сорочку пациентки, заботливо накрыл одеялом:
Имя, фамилию помните? При вас не было документов.
Я Ольга Чурова, мне двадцать два года.
Каков срок беременности?
Двадцать восемь недель.
Родным позвонить? Они же, наверное, потеряли вас.
У меня нет родных.
Врач вскинул брови: «Совсем никого? Ну а отец ребенка?»
Он погиб. Его убили. С малышом всё хорошо?
Мы не заметили ничего странного, но была ли повреждена нервная система, мы пока сказать не можем. Будем надеяться, что всё обойдется. Вы уверены, что произошел несчастный случай, что вам никто не толкал?
Оля утвердительно кивнула.
Ну что ж, доктор тяжело поднялся и ударил ладонями по карманам халата, тогда вы отдыхайте, а я позже зайду, проведаю вас, Оленька!
Он вышел. Оленька видела, как в коридоре доктор разговаривал с полицейскими, время от времени он махал рукой в сторону палаты. Потом все засмеялись, доктор похлопал по плечу полицейского и скрылся из вида. А в двери показался следователь. Оля внезапно поняла, как смертельно хочет спать. Она без интереса ответила на несколько вопросов, подписала не глядя протокол и полицейский ретировался.
Через некоторое время, которое Оле совершенно нечем было занять, кроме бесконечного сна, пришел очень худой и высокий врач-психиатр. Внешне он напоминал гигантского богомолатакие же длинные конечности и маленькая голова. Он посветил фонариком в глаза девушке, попросил дотронуться кончиками пальцев до носа, и спрашивал одни и те же вопросы в разных последовательностях.
«Посещали ли вас когда-нибудь мысли о суициде?» -Нет
«Как вы оказались в воде?» Упала
«Помог ли вам кто-нибудь упасть?» -Нет
«Хотели бы вы это повторить?» Нет
И, несмотря на диагноз «клиническая депрессия», ничего Оле не назначил, т.к. ее состояние стремительно улучшалось. Временами гигантский грустный богомол, сам почти в депрессии, проходил мимо, безучастно заглядывая в палату, скорее, полюбоваться видом из окна, нежели проведать пациентку. А полюбоваться было чем: золотая осень золотила густые кроны деревьев, отражающиеся в золотых куполах храма. Порой Оля смотрела на венчающие купола кресты и думала, что среди позолоты и роскоши бог совсем разучился любить людей.
По коридору шныряли люди в светлых одеждах, шаркали тапками больные в цветастых халатах, разнообразные звуки сливались в единую несуразную мелодию, балансирующую между жизнью и смертью. С грохотом открылись двери лифта и загремели крышками кастрюли.
Больничная еда была бледна и ненавариста, но Оле она показалась невероятно вкусной. В палате девушка была одна, и потому не видела, с какими выражениями лица возвращались полные тарелки к повару. Пышная женщина в годах без лишних эмоций выливала в бак почти не тронутые порции и катила дальше по коридору. Она удивлённо вскинула нарисованные брови, когда Оля протянула пустую тарелку и спросила, можно ли ещё.
Это тебя что ли в реке выловили? усмехнулась повариха. Она налила полную тарелку и пораженно причмокивала, глядя, как Оля уплетает сомнительного вида суп. Скорее, это был даже не суп, а вода с парой кусочков картошки и двумя круглыми жиринками.
Оля кивнула в ответ и стала собирать ложкой остатки со дна.
Погоди, Степанида Павловна долго скребла половником по кастрюле и наконец вывалила в тарелку серую массу, напоминавшую клубок запутавшихся ниток, Вот, мяска поешь!
Оля не глядя проглотила разваренные волокна и тяжело дыша, прислонилась головой к стене. Степанида Павловна сокрушалась на девушку, ведь в ее положении нельзя даже пропускать прием пищи, не то что уж голодать почти неделю! Оля откинулась на кровати и провалилась в сон.
Ей снился Егор. Весёлый и ласковый, он целовал Олины ладошки и сдувал с ее волос облетевшие лепестки яблонь. По его лицу блуждали солнечные зайчики, глаза игриво щурились. Ощущение радости и спокойствия растекались по телу девушки. «Егорушка, Егорушка, не уходи»
Пальцы коснулись чего-то холодного, и Оля открыла глаза. Перед ней сидел приятный молодой мужчина, светлоголовый, с бритыми висками и элегантным хвостиком на затылке. На тумбочке лежали четыре апельсина.
Привет! Меня зовут Роман. Как вы себя чувствуете?
Оля непонимающе всматривалась в мужчину. В палату заглянул врач:
О, а вот и наш герой! Роман, спасибо вам за спасение нашей Оли. По сути, вы спасли две жизни- и маму, и будущего малыша! Думаю, этот малыш должен носить ваше имя, правда, Оля?
Нет! Оля подскочила с кровати и закрыла живот руками, словно боясь, что ребенок услышит слова доктора, У этого малыша уже есть имя!
Роман смутился: «Я ни на что не претендую, право. Просто зашёл узнать, как дела. Ну и вот, он протянул Оле пакет с вещами, Дик нашел утром на набережной. Дик это мой пёс.»
Девушка взяла протянутый пакет и высыпала на кровать. Пара штанов, несколько тонких свитеров и документыне густое хозяйство осталось у Оли. Доктор тут же взял паспорт, полис и обменную карту.
Спасибо вам. Оля присела на край кровати и взглянула на своего спасителя. Если бы не вы, я бы не выбралась и .пошла ко дну.
Да ну что вы, каждый поступил бы так Ну, раз всё хорошо, то я, пожалуй, пойду! -Ему было неудобно, неуютно и совсем нечего сказать этой бледной испуганной женщине, сиротливо сжавшейся на казённых больничных простынях. Он уже взялся за ручку двери, когда услышал ее тонкий голос:
А какой породы ваш пёс?
2.4.
Роман оказался очень милым и интересным молодым человеком. Отдаленно он напоминал Егоратакой же неугомонный и радостный. Он приходил почти каждый день, и Оленька очень быстро привыкла к нему. Аппетит с каждым днем терзал всё больше. Что бы ни съела Оля, этого казалось смехотворно мало, за ребрами тоскливо сосало. Доктора внимательно следили за пациенткой, а Степанида Павловна тайком подкармливала ее домашней едой, калорийной и ужасно вкусной. Вскоре настал день выписки. Рома с легкостью предложил свою помощь, и Оленька не стала отнекиватьсянужно было сохранять силы и не нервничать по мелочам. Да и с Романом было веселее.
Оля быстро собрала вещи, потому что и собирать было нечего. Ее легкую курточку за это время высушили (Оля знала, что и тут не обошлось без влияния Степаниды Павловны), а ботинки почти развалились. Оленька решила, что непременно заедет на квартиру Егорушки, но чуть позже, когда будет готова к этому.
Куда едем? спросил Роман, усаживаясь за руль белой малолитражки.
И тут Оля поняла, что не может ответить: с квартиры ее выставила Тоня, а комнату, наверняка, заняли другие жильцы.
Рома, я правда не знаю, Оленька залилась слезами, мне совсем некуда идти.
Рома грустно опустил руки на руль и случайно нажал на гудок. Машина просигналила, прохожие вздрогнули, опасливо озираясь на автомобиль. Оля удивленно всхлипнула носом и обернулась, пытаясь ухватить свои вещи.
Погоди ты, перехватил он руку спасенной, я придумаю что-нибудь. Не на улице же тебе оставаться, в самом деле?
Рома, это будет лишним, я и так доставила тебе хлопот. Спасибо тебе, но нет.
Давай я буду решать, что будет лишним, а что нет, хорошо? Сейчас мы поедем ко мне. У меня большая квартира, места тебе хватит. Дик не будет против.
Двигатель заработал, машина тронулась с места и покинула больничный двор. Оля скукожилась до размера точки на сиденье, но перечить не стала. В конце концов, идти ей было некуда.
Дом, в котором жил Роман, находился в глубине дворов, упирающихся в набережную реки Снегды. Под раскидистыми ветвями многолетних ив прижимались друг к другу машины, занимавшие большую часть двора. Казалось, что не было ни единого клочка земли, не заставленного железными конями жильцов, а если вы и нашли бы пустующий квадрат, то он бы не был припорошен снегом по одной только причинеавтомобиль увез своего владельца на работу раньше, чем вы сегодня проснулись.
Оленька с интересом изучала новое место, поглаживая животик. Феденька тоже замер, словно притих, устремляя всё свое внимание на Романа. Пожалуй, он был слишком слащавым, слишком правильным и аккуратным, как идеально выглаженная рубашка с накрахмаленным воротничком. Ему было почти тридцать, от него приятно пахло свежестью лосьона после бритья, а щеки были идеально гладкими. Из-под обтягивающего свитера проглядывал рельеф мышц. Вероятно, этот парень тратил не себя не мало времени и сил. С его слов Оля знала, что парень работает удаленно на крупную западную компанию, поддерживая работу интернет-магазина. Иногда он брал сторонние проекты, небольшие, но довольно интересные. Работая из дома, он мог уделять много времени своим увлечениям и Дику.
Надо же, удивленно протянул Рома, никогда не думал, что Дик сможет принять в доме нового человека с первой же секунды!
Черный доберман с коричневыми подпалинами на морде и лапах прыгал вокруг Оли, словно они были давно знакомы. Оленька смеялась и гладила пса по гладкой тёплой голове.
«Как забавно она морщит носик, когда смеется» отметил про себя Роман, но тут же отогнал эту мысль.
Ты можешь расположиться здесь, он открыл дверь и включил свет. Комната была не большой, но наполненной воздухом: на фоне белоснежных стен мебель казалась хрупкой и невесомой. Места не много, конечно, но лучше, чем ничего.
Оля положила вещи на диван и огляделась.
Спасибо тебе, Рома, за всё, что ты делаешь. Это так важно для меня. Она взяла мужчину за руку. Спасибо за то, что спас меня тогда из реки, спасибо за то, что спас меня сейчас.
Роман прочистил горло и хрипловато ответил:
Не за что. Я рад, что сумел помочь. Знаешь, не так часто получается сделать что-то стоящее, понимаешь, чтоб не для себя, а для других. И не ради денег, а для чего-то более настоящего. Для души, когда помог другому, а хорошо стало тебе. Я так Дика нашёл: шел по улице, и вдруг под ногами комок пискнул. Я присмотрелся, а в грязи двигается живое. Сначала решил, что крыса, но всё равно поднял и домой отнёсживой же, беззащитный совсем. Дома уже понял, что это щенок, крошечный, недавно родился только. Имя его выкормил. Оказался доберман.
На глазах у девушки появились слёзы:
Это так трогательно, Рома! Дик просто замечательный, правда, пёсик! Оля потрепала загривок собаки, тот радостно вилял купированным хвостом.
Рома чувствовал, что в его сердце появилось ранее не известное ему томление, ощущение, что он должен сделать что-то, но чтоне понятно. Девушка была хрупкой, нежной и беззащитной, бледной и почти прозрачной, но в ее бездонным глазах он видел ту самую серую массу воды, из которой выловил свою утопленницу, словно русалку.
«Русалочка» хмыкнул Роман, закрывая дверь и уводя Дика от новой соседки по квартире.
Оставшись одна, Оля долго смотрела в окно на двор. То там, то здесь зажигались огни, освещая крыши автомобилей, крохотную детскую площадку, на которую уместились лишь песочница и металлическая горка. Снег сыпал хлопьями и таял быстрее, чем успевал долететь до земли. Батарея пышала жаром, припекая круглый животик Ольги. Феденька притих, внимательно наблюдая и прислушиваясьтак казалось будущей маме. У Ромы добрые глаза. Он отдаленно напоминает Егора, того родного и самого лучшего. Всё, что осталось у Оли это ее воспоминания и полное неизвестности будущее, которого ещё нет.
С самого утра светило солнце. Проникая сквозь тонкий тюль, лучи прогоняли остатки безмятежного сна. На кухне светился Рома, готовя яичницу. Вокруг него прыгал Дик, подгоняя на прогулку.
Доброе утро! радостно прокричал молодой человек, увидев появившуюся из комнаты Оленьку. Дик бросился к ней, звонко лая и игриво хватая за руки. Оля прекрасно себя чувствовала и запах еды пробудил волчий аппетит. Она с лёгкостью умяла свою порцию жареных яиц, несколько бутербродов с рыбой и даже два пряника. Рома про себя удивлялся, как столько еды может помещаться в худенький бледной девушке, но вслух лишь предложил выгулять Дика вместе.
Обычно мы даём большой круг, чтобы хорошо промяться, но сегодня можем просто прогуляться до парка и назад. Тебе, наверное, не стоит ещё долго ходить, нужно восстанавливать силы не торопясь.
Я бы с удовольствием прошлась до парка. Недалеко от него живёт бабушка моего сына, я бы хотела зайти к ней. Оля улыбалась яркому солнцу и безоблачному небу. Надолго ли это превосходное состояние? Нужно пользоваться каждым моментом. Она взяла Романа под руку и не торопясь, деловито ведя Дика на поводке, молодые люди вышли из двора.
2.5.
Мария Григорьевна ничего не ответила, когда Тоня спросила, кто будет жить в квартире на набережной. Пенсионерке было безразлично, когда Тоня собирала вещи и уехала. Она не реагировала, когда Тоня приезжала вечерами и привозила продукты. Дочь ругалась, ведь приходилось выбрасывать почти всё, что было куплено. Мария Григорьевна говорила редко и односложно: «да», «нет», «как хочешь». Тоня уходила злая, и Мария Григорьевна чувствовала облегчение. Мамино сердце никогда не обманывает.
Настойчивый звонок в дверь заставил женщину подняться. Тяжело шаркая ногами, она открыла и залилась слезами: на пороге стояла Оленька, красивая, разрумянившаяся с прогулки. Руками она обнимала круглый живот.
Олечка, родная моя, откуда ты здесь? мама обняла девушку и пригласила войти. К горлу Оленьки подступил комвсё в этом доме напоминало о Егоре. Здесь всё ещё были его вещи, его фотографии, словно он жил здесь до сих пор, не уходил в никуда, не покидал этот мир столь трагично и неожиданно.
Мы тебя обыскались! Где ты была? Я же в полицию заявление писала, они сказали, что будут искать
Оля знала, что никто не искал. Убитая горем Мария Григорьевна спрашивала Тоню, а та в ответ злобно шипелани более того. Нет, без Егора мама совсем расклеилась, потерялась в бесполезной каждодневной суете, пока силы не покинули ее окончательно.
Я нашла новый дом. Нам там хорошо.
Оленька, оставь хотя бы адрес, просила мама, но Оля отказывалась.
Я буду приходить сама, когда смогу.
Олечка, когда родится ребёночек? Мой внучок, единственное, что осталось от Егорушки
Совсем скоро, через три месяца
Женщина спрашивала то одно, то другое, любуясь будущей мамой. Оля покорно отвечала, с лёгкой улыбкой на губах, постоянно представляя рядом Егора. Вот отюн берет ее за руку, заглядывая в душу, вот бережно обхватывает за плечи, прижимая к себе. Его сердце бьётся громко и спокойно, никуда не торопясь. Глаза горели от просившихся слёз, и Оля заторопилась к себе. Мария Григорьевна просила ее остаться, но девушка поспешно собралась и ушла.
*** *** ***
Оля торопилась как могла. Ей хотелось уйти как можно дальше от дома, где всё пропитано Егором, где слишком больно оставаться. Она старалась нагнать Рому и Дика, не зная, что они пошли в другую сторону. Оленька безрезультатно заглядывала во дворы, проходила мимо полуголых кустов, поникших грустных деревьев. Живот снова стал каменным, тяжело дыша Оля опустилась на скамейку под ёлками и закрыла глаза.
«Феденька, малыш, прости свою маму. Я не хотела тебя расстраивать, радость моя. Обещаю, я больше не буду. Только потерпи немного, родной.»
*** *** ***
Рома беспокойно оглядывался. Дик вел себя настороженно, постоянно принюхивался и напряжённо всматривался вдаль. На другом конце двора появилась молодая женщина. Глубокая задумчивость сделала поступь тяжёлой. Хотя миловидное лицо и говорило, что ей не более 35, но бледные глаза с цепким ядовитым взглядом отталкивали случайных прохожих, которым не посчастливилось попасть в поле их зрения. Женщина скривилась, увидев пса и его хозяина. «Очередной холеный пустозвон выгуливает лоснящуюся псину.» С неприязнью подумала Тоня, и постаралась сильнее укутаться в пальто, не смотря на яркое солнце и теплую погоду.
Дик застыл на месте, шерсть на загривке приподнялась, белые зубы опасно заблестели. Роман схватил собаку за ошейник.
Дик, дружище, ты чего? мужчина потрепал питомца за шею, но скрыть беспокойства не сумел.
Намордник надо надевать, если он такой нервный, огрызнулась, проходя мимо Антонина.
Дик оскалился и бросился к незнакомке так резко, что Рома еле его удержал. Тоня с визгом отскочила в сторону:
Держите вашего волкодава! Таких усыплять надо! Кыш, кыш!
Дик беспорядочно мотал головой и надрывно лаял, исходя слюной от ненависти.
Тише, малыш, тише! Пошли отсюда. с трудом Роме удалось увести своего любимца. Да что с тобой случилось?! Да, мне она тоже не понравилась, но это не повод бросаться на человека! Выговаривал хозяин Дику, пока женщина не скрылась из вида, громко крича проклятия. Пёс поскуливал и тянул Рому за незнакомкой. Всё, идём домой, и ты будешь наказан!
Дик обиженно заскулил и поджал хвост.
*** *** ***
Пенсионерка была счастливау ее мальчика будет продолжение, будет родной сын. И она будет любить этого малыша больше всего на свете. Так, как она любила Егорушку. Привычная комната казалась залитой светом, невероятным теплом и радостью. Мария Григорьевна смахнула пыль с портретов на стене и мысленно поделались переживаниями с почившим мужем, когда в дверь постучали.