Сжимая кулаки, я неспешно подошел к дверям. Отщелкнул замок, резко приоткрыл.
«Если пьяный Эльдарв ухо без объяснений!».
***
Я ошибся: за дверью стояла заплаканная Светлана Ивановна.
Выручайте, Игорек. Сил моих больше нет! всхлипнула соседка.
Сначала подумал, что притворяется.
Что случилось?
Егор пропал. Неделю не звонил А сегодня, вернееуже вчератакое в центре творилось! Я по телевизору видела. Может, его милиция арестовала, он женационалист.
Да вы заходите, смутился я.
Она прошла на кухню. Села на табурет у стола, на котором несколько дней назад случилось наше свидание.
Я налил ей стакан «Моршинской» из холодильника. Она залпом выпила.
Давайте по порядку. Что с Егором?
Пропал. В позапрошлую субботу пошел с товарищами на Майдан. Говорил, что волонтером. Но я догадываюсь, что он из этих, которые с милицией бьются. Сектор какой-то У него еще маска страшная резиновая естьчеловеческий череп.
И вы отпустили?
Да разве он меня слушает! Неделюни единой весточки. Трубку не берет«вне зоны доступа». Я ждала-ждала, а потом в пятницу на Майдан пошла. Искать. К их вожакам, в Дом Профсоюзов. Никто моего Егорку не знает, и не видел. Смотрят на меня, как на дурочку. А я, между прочим, с высшим образованием, еще советским. Ну, я пошла дальше, в самую гущу. На Майдане двое хмурых мужиков согласились отыскать Егора. Деньги вперед требовали. Или без денег, но чтобы я к ним в палатку Ну, вы понимаете! Я, филолог! И к этой вонючей деревенщине. В палатку!
Она шмыгнула носом, сдерживая слезы. Вытерла платочком глаза.
А я бы заплатила, и в палатку пошла б. Но чувствую, что обманут Вот я к вам.
А почему именно ко мне?
Ну, она опустила глаза, мы, вроде как, не чужие. И, мне кажется, что вы с ЭТИМИ
***
С какимиЭТИМИ?
Ну, с хулиганами. Те, что бунтуют.
С чего вы взяли?
Не знаю. Мне так кажетсяона некрасиво шмыгнула носом, на глазах выступили слезы. Помогите! Христом Богом прошу!
Я замялся. Я не хотел грузить себя чужими проблемами, когда своих доставало.
«Тем более, Егор сам виноватнечего было с чертями связываться».
Я искал повод отказать, но не находил.
И дело даже не в той минутной слабости, что случилась у меня со Светланой.
«А, если бы, вот так, ушел мой ребенок. Даже непослушный и бестолковый?».
Хорошо, согласился я.
Ой, спасибо! сказала соседка и протянула мне листочек, на котором красивым почерком были написаны данные Егора.
Я взял, сунул в карман халата.
Не спешите благодарить. Попробую завтра с утра.
Попробуйте! На вас одна надежда, я уже совсем
Она снова хлюпнула носом и разревелась.
Глава двадцать первая
20 января 2014 года, понедельник
***
Где искать Егора я догадывался.
«Если свои не придушили, то, вероятно, он у ментов».
В последние дни проходили ожесточенные столкновения между повстанцами и милицией в центральной части города.
Ведомые бесами и зомбаками, обе стороны исходили злобой, как могли, вредили ближним, мстили за избитых и сожженных товарищей, что приводило к новому насилию и издевательствам.
Сатанинский маховик набирал обороты, но в это никто не хотел верить, упорствуя в своем варварстве и прикрываясь «высокой целью», которую денно и нощно транслировали статуи Люцифера.
Участились аресты особо зарвавшихся активистов и пленения правоохранителей. Как среди милиции, так и среди протестантов, ползли слухи о страшных взаимных пытках, которым подвергались враги в подвалах и камерах.
Центр древнего города, который я обожал в детстве, любил нежной любовью в юности, а теперьв свете новых событийбрезгливо презирал, погрузился в беспросветный средневековый хаос.
ХАОС требовал новых жертв.
«Не исключено, что Егор стал закланным тельцом на этой тризне».
***
Сначала нужно было установить: живой ли Егор; если живой, то где находится?
В Киеве десять районов. Восстанием охвачены два центральных. Однако задержанных, и я это знал, развозят по районным управлениям милиции на окраины.
Вместе с тем, возможность использовать «ЖЕЛАНИЕ» или путешествие в сгущенном астральном теле, я сразу отверг.
Не настолько мне был дорог Егор (да и Светлана), чтобы из-за него губить чью-то жизнь или использовать драгоценный эликсир.
***
За время моего проживания в этом доме, я встречался с Егором лишь несколько раз. Ничего, кроме гадливости, наши встречи не вызывали.
Первый раз близко столкнулся с ним прошлым летом на лестничной площадке, где он ругался с матерью.
Я как раз вошел в подъезд, и они меня не видели.
Я не Егор, я Игор! кричал Егор Светлане Ивановне.
Это два разных имени, несмело возражала соседка.
Дура! заорал Егор и кинулся вниз по лестнице, чуть не сбив меня с ног.
Что это с ним? спросил я Светлану Ивановну, поднявшись на площадку.
Та лишь горестно вздохнула, и, по секрету, будто о чем-то стыдном, рассказала, что Егор в университете связался с националистами, исповедует фашистские идеи и ненавидит все русское. А конфликт у них случился из-за того, что он не хочет больше быть Егором, поскольку это имя русское и среди его друзей неприменимое.
***
Во второй раз я увидел Егора у двери нашего подъезда, на которой тот клеил листовку со стилизованной свастикой. Еле удержался, чтобы не дать идиоту затрещину.
Ты что делаешь? спросил я. Сними эту гадость!
Тот хмуро глянул на меня, но листовку не тронул.
Твой дед воевал с фашистами. А ты Позорище!
Не воевал. Он в лагерях ишачил, пробубнил Егор, но затем взял себя в руки, заговорил выученными фразами: Нация превыше всего! Нация является наивысшей ценностью, которой должны быть подчинены все другие ценности. А вывраг!
В недоумении я уставился на истерившего юношу.
Явраг?
Враги украинской нацииэто все неукраинцы или украинцы, не разделяющие идей интегрального национализма! зло тараторил Егор.
Ясномне хотелось заехать ему в ухо, но сдержался. Из-за Светланы Ивановны. Если я враг, так ты, значит, и твоя шобладрузья. И выпротив меня?
Мы против москалей, жидов и ляхов! убежденно сказал Егор.
Ага. И ты против своего отца, против матери, и против себя?
Нет, конечно! Я же сказал, мы против москалей, жидов, и ляхов.
Твоя фамилия Вишневский?
Да, нехотя согласился тот.
Егор Моисеевичнасколько знаю?
Он насуплено молчал.
Так ты и естьнатуральный лях. Да и имя у тебя не украинское, и отчество. А если покопаться
Егор насуплено молчал.
И почему ты говоришь на русском?
А почему вы лезете не в свое дело? раздраженно огрызнулся тот.
Хорошим бы кнутом, да по заднице, сказал я, толкая Егора от дверей. Сорвал листовку, бросил в лужу.
Еще раз увижусожрешь!
***
Эти встречи происходили еще до событий на Майдане, когда, в большинстве своем, киевляне воспринимали националистов как обычных хулиганов.
Теперь же, попробовав крови, заручившись поддержкой бесов и управляемая зомбаками, злая шпана оборзела, расстреливала милицейские наряды, громила банки, магазины и особняки, особо не заморачиваясь идейной принадлежностью их хозяев.
Во время наступившей вольницы случались и междоусобные разборки, в которых летели буйные головы революционной братвы, не говоря уже о шестерках, вроде Егора.
И вот теперь мне было нужно отложить свои личные дела, искать и спасать активного юношу, к идеям которого, и к нему самому, я относился с нескрываемым презрением.
Глава двадцать вторая
20 января 2014 года, понедельник
(продолжение)
***
Обходить десять районных управлений милиции города я не собиралсяна это ушло бы несколько дней. Я пошел в Главное милицейское управление Киева на Владимирскую, 15.
Сержант, который дежурил у проходной, меня не пустил.
Второй, с оружием и в полной экипировке, подобрался, направил в мою сторону автомат.
Мне нужен начальник Главка, пояснил я.
Начальник занят, невозмутимо ответил постовой.
А вы передайте, что я от Велиала. По строчному делу.
Тот записал на бумажке, перезвонил в приемную. Через некоторое время на Первый пост спустился ординарец, пригласил следовать за ним.
***
Мы прошли к лифтам. На одном из них поднялись на третий этаж. Через застекленную дверь с кодовым замком попали в длинный коридор, устланный красным ковром. Стены коридора были украшены фотографиями на милицейскую тему.
В большой приемной ожидало человек пятнадцать, но ординарец впустил меня без очереди, прикрыв за спиной двери.
Я зашел в огромный кабинет. Из-за стола поднялся невысокий лысый мужчина в гражданском костюме, пошел мне на встречу.
Валерий Владимирович, представился он, протягивая руку для приветствия.
Игорь, ответил я, пожимая крепкую маленькую ладонь.
Что привело уважаемого брата к моей скромной персоне? спросил начальник милиции, показывая на кресла у стены.
Мы присели.
Не такой и скромной, возразил я. Можно сказать, ключевой персоне. Если принять во внимание текущие события.
Да уж, он развел руками. Мы заложники своих ролей в чужих сценариях.
Он замолк. Я тоже молчал.
Нужно было с чего-то начинать.
***
Находиться в присутствии начальника столичной милиции было неприятно.
В его нарочито простецком тоне, в каждом его движении читалось снисхождение ко мне, и я понимал, что если бы не магическое имя моего покровителя, он бы меня на порог не пустил.
К вам попасть Постовые сказали, что вас нет.
Так надо! доверительно сказал Валерий Владимирович, без обиняков переходя на «ты». Знаешь, сколько сейчас быдла шастает. И все мнят себя чуть ли не демонами на службе у Люцифера. Считают, что могут запросто к начальнику милиции приходить. И чем ничтожнее, тем больше гонора. Похваляются близостью с Дьяволом, чернокрасными флагами машут. Сейчас, в центре города, куда не плюньчерез одного в зомбака попадешь. Но это, скажу тебе по правде, шваль, пушечное мясо. Настоящие демоны, и даже бесы, в трехмерный мир носа не сунутразве что, по заданию, как я. И даже полубесыкак тыв астрале работают. Им нечего на мерзлую землю спускаться И вот, когда мне сообщили, что пришел невзрачный гражданин и меня лично спрашивает, то я, грешным делом подумал, что это очередной зомбак приперся братву выручать.
Он замолк, наблюдая мою реакцию.
Я обижено молчал. Хотелось встать и уйти.
«Только куда я уйду без его разрешения? Через посты и коридоры? Я не Мессинг».
Да ты на свой счет не бери, будто извиняясь, сказал начальник; он почувствовал мое состояние. Я так, образно. Если твой кураторСАМ Велиал, это снимает все предубеждения. Вот у меня, хоть я и в чине бесаон сделал театральную паузу, будто подчеркивая свою значимость, куратором демон Абигор. А у тебяВелиал! Значит ты им нужнее, если сам приближенный Люцифера тобой опекается. Выкладывай.
Он поднял на меня внимательные глаза.
***
Мне нужно отыскать парня. Он в одной из националистических шаек. Возможно задержан вашими.
Зомбак?
Не думаю. Студент «Могилянки».
Ну и зря не думаешь. Многие студенты, а именноиз «Могилянки», служат Сатане по доброй воле. Горе от уманазывается: романтика, национализм, европейские ценности, прочая яркая наживка на неокрепшие мозги. Но мы-то с тобой знаем, чем пахнут эти ценности. Они пахнут серой.
Начальник милиции посмотрел на меня, будто решая, стоит ли откровенничать.
Я кивнул в ответ. Мы с ним, видимо, были похожи в оценке порученной миссии, и того, что сейчас происходит в нашем городе.
Кого тебе нужно найти?
Я вынул листочек, который сунула Светлана Ивановна.
Прочитал в голос:
Вишневский Егор Моисеевич, девяносто пятого года рождения. Проживает
Достаточно, сказал начальник.
Он нажал кнопку на телефонном аппарате. Спустя несколько секунд в кабинет вошел адъютант.
Пробей человечка среди задержанных за последнюю неделю. Когда будет готово, доложишь.
Он указал адъютанту на меня. Я передал листочек.
И еще. Полтора часа я не принимаю. Скажи в приемной.
Есть, ответил адъютант и бесшумно вышел.
Глава двадцать третья
20 января 2014 года, понедельник
(продолжение)
***
А теперь, давай выпьем, сказал начальник, вставая из-за стола. Прошу
Он показал рукой на одну из дверей шкафа за спиной.
Я не пью, сказал я не совсем уверенно. В свете последних событий это утверждение было ложью.
Тогда просто посидишь со мною. Пошли.
Он открыл дверцу, и мы через шкаф вошли в небольшую комнату, в которой стоял сервант с посудой, холодильник, стол со стульями, большой мягкий диван.
Отсосочная, сказал Валерий Владимирович и подмигнул. Одна из радостей начальственного положения.
Мы прошли в комнату. Начальник вынул из холодильника и поставил на стол чуть надпитую, запотевшую бутылку водки и тарелку с готовыми бутербродами. Добавил из серванта две рюмки.
Садись.
Я присел на ближайший стул. Он плеснул по полрюмки, игнорируя мой запрещающий жест.
Не ерепенься. Я же чувствую, что порою ты употребляешь. Я жебес. Я могу чувствовать. Ты не забыл?
Не забыл.
Так вот Понимаешь, коллега, мне не с кем об этом поговорить. Конечно же, в моем окружении есть и полубесывроде тебя, и зомбакипрактически все высшее руководство милиции. Но ониближний круг. Мы все давно служим Люциферу, но каждый погряз в своих страстях, ищет свой интерес. И я уверен, каждый из них продаст меня с потрохами, чтобы занять мое место. А ты
Он насмешливо посмотрел на меня:
Это как в одном купе со случайным попутчиком.
Смотря, с каким попутчиком.
Верно. Но я же беся тебя чувствую Давай за знакомство!
Он поднял свою рюмку, я свою. Мы чокнулись, выпили.
Зажевали бутербродами.
Кстати, твое знакомство с начальником киевской милиции никакого блата тебе не принесет, потому что меня очень скоро
Он махнул рукой.
выбросят, как использованный презерватив. У НИХ так заведено.
Вы не боитесь, так открыто говорить
А чего бояться! Сейчас ИМ некогда что-то менять.
ОНИ знают, что я исполню их приказы. Я повязан тысячами ниточек, обязательств и людей. Даже если захочу, то не смогу в один миг бросить службу, остановить, переиначить. За все нужно платить.
Он взял бутылку, налил себе рюмку до краев. Выпил одним махом. Занюхал куском хлеба.
Я плачу. И ты заплатишь, кем бы ты ни былхоть самим приближенным Велиала. У НИХ все имеет цену.
***
Тихонько запиликал телефон. Начальник взял трубку.
Выслушал. Положил обратно.
Нашли твоего Егора Моисеевича. Он в Дарницком управлении. Сейчас
Валерий Владимирович нажал клавишу «2» на большом плоском аппарате, стоявшем на тумбочке. Взял трубку.
Анатолий Николаевич! Там у тебя, в камерах, чалится Вишневский Егор Моисеевич. Да, нацик. Задержан за погром в банке? За ним криминала нет?.. Ну и ладно. Через минут сорок к тебе человечек от меня приедет. Передашь ему Вишневского. Без формальностей. Так сказатьна поруки До связи.
Начальник положил трубку.
Слышал?
Огромное спасибо!
Я привстал со стула.
Погоди. А поговорить? Я дам машину, тебя довезут. Но пока мы выпьем.
Он налил по полной рюмке. Я не противился. Тем более, после оказанной услуги.
Так вот. И меня, и тебя, и тысячи таких как мы, КИНУЛИ. Нет, нас не обманули! он пьяно помахал указательным пальцем, грозя кому-то невидимому. Сатана по мелочам не обманывает. Нам дали то, чего мы ОЧЕНЬ ХОТЕЛИ. Но, заметь, все равно, СЧАСТЛИВЕЕ мы не стали.
Он замолк, пожевал бутерброд.
Мне есть не хотелось. Меня тошнило от выпитой водки и от его пьяных откровений.
Зато сердце грела теплая искорка, что ПОЛУЧИЛОСЬ, и я отыскал Егора.
«И больше ничего не буду должен Светке за ТО, единственное, проявление слабости».
Глава двадцать четвертая
20 января 2014 года, понедельник
(продолжение)
***
Так вот, продолжил генерал, я понял две истины. Первая: Сатана может дать все, кроме счастья. И второе: каждый, кто стал на эту дорогуплохо кончит. Невзирая на все полученные преференции. Так какой смысл во всей этой суете? В деньгах, в положении, в карьере?
Он вопросительно посмотрел на меня. Я притворно снизал плечами. Мне было все равно от его рефлексии.
Нет, есть все-таки один смысл. Одна отдушина. Единственное, что может служить утешением: с высоты своего положения я могу позволить себе хоть каждый день менять красивых девок, и даже замужних женщинчто мне более по душе. Практически любых. За редким исключением