Переводя дух на крыше, Артур подошел поближе к заграждениям, до ушей донеслись знакомые звуки: частое дыхание, кашель.
Мужчина прошел дальше, стараясь найти угол обзора, с которого их можно было бы легче увидеть. Они были здесь. Их было так неожиданно много. Кто-то только подходил к входу, кто-то ломился в дверь.
Неожиданно силы покинули Артура, а может ноги подкосились по другой причине. Мужчина сжал в руке маленький маячок, потом швырнул его в дальний угол крыши, надеясь, что маячок выдержит удар, и не сломается.
Мысли роились, путались. Идея уже не выглядела гениальной. Оставалось надеяться, что у Ника и остальных все было в порядке.
Артур улыбнулся. Мысли о Ви, Нике, Марке несли в себе много хороших воспоминаний, они заполонили собой все сознание. Мысли об Адель поселили в сердце вину, ему не стоило было говорить ей о таких вещах, не стоило было лезть не в свое дело.
Это было правдой. Перед его взором действительно проносилась вся его жизнь, безмозглая мать, вечные бегства, полный отказ от светлого будущего, постоянная ноющая боль. Артур пришел к выводу, что без тех, кого он встретил здесь, с кем прошел вторую часть своей жизни, его существование не имело в себе никакого смысла. Он был частью мира, частью компании, которую мог назвать своей «семьей».
Почему-то перед глазами появился Марк, сидящий напротив него в электричке, когда Артур в сердцах ненавидел этого паренька и хотел поскорее от него отвязаться. Мужчина улыбнулся. Воспоминание было таким далеким, но таким неожиданно ярким.
А время между тем шло вперед, дверь внизу гостиницы давно сломали. Ее выбили, и теперь она валялась на полу в коридоре. Они должны были нести с собой порядок, они должны были принести пользу.
Артур слышал, как топот приближался. Ожидание было невыносимым. Он достал пистолет, что накануне ему дал Джереми, снял предохранитель. Потом перелез через ограждения, будто захотел повторить печальный опыт Джонни.
Грусть с тоской сменились какой-то невероятной уверенностью. Держась левой рукой за ограждения, Артур поднес пистолет к виску, закрыл глаза и нажал на курок.
Так закончились его последние пять минут тишины.
16 глава. Огненное сердце
«Сердце, которое пылает обычно не обжигает. Пылающее сердце освещает дальнейший путь, и даже если оно ошибется, свет его осветит ошибки.»
У него сжималось сердце. Печаль и безысходность тянули его тело к полу, заставляли упасть и опустить наконец голову, но что-то удерживало его. Из-за этого он вновь делал шаг, находясь словно в бреду.
Ник вошел в спальню, борясь с желанием выпить чего-нибудь крепкого, чтобы заглушить эту невыносимую ноющую боль, что тяготило его сердце и душу. Мужчина неожиданно для себя опустился на колени в спальне своего друга, которого, вероятней всего, скоро не будет в живых, а может весь план не имел смысла с самого начала, и они все просто оттягивали неизбежный конец.
Глаза Ника смотрели куда-то вскользь, а в голове засела и пульсировала лишь одна мысль: «Я никого из них не смог защитить, я потерял их всех».
Ник очень хотел, чтобы появились слезы, которые облегчили бы его моральную ношу, но их не было. Внутри осталась лишь обжигающая пустота.
Денис все еще дремал на кровати. Никому так и не было известно, как он умудрялся спать в подобном тревожном положении. Но только Ник знал о том, какие дал ему препараты. Ник оставался в первую очередь врачом, и уже потом был лидером, а по ту сторону боли он уже бывал. Нет разницы, что именно болит у человека. Боль она есть боль. И жить с ней бывает иногда совсем невыносимо.
Ник привстал, медленно подошел к Денису, присел на край кровати, которую Артур, вероятней всего, заправил перед уходом наспех, надеясь, наверное, навести уборку, как только гости покинут его наконец. Ник помнил, что Артур никогда не любил гостей, он никогда не рвался помогать кому-либо. А что в итоге?
Ник отмахивался от этих невыносимых мыслей, он мягко погладил подростка по плечу, заодно осматривая его свежую рану между лопатками. Он не испытывал чувства ненависти и злости к мальчишке, наоборот скорее сочувствовал его непростой участи. И эта оплошность была еще одним грузом, что давило на его сердце.
Ты в порядке? Ник постарался проговорить эту фразу как можно мягче, аккуратно снимая с головы подростка повязку. Во всех его действиях внезапно проявились нежность и сострадание, которые он долгое время скрывал ото всех. Впервые они проявились с нейтой пациенткой, которой он так хотел облегчить ношу.
***
Часы в кабинете шли вперед на пять минут. Ник листал медицинскую карту, надеясь увидеть в анализе пациентки совершенно иное. Почему-то ему хотелось обрадовать ее, хотелось сказать: «Эй, а у Вас ремиссия! Поздравляю, Вы победили болезнь!»
А на деле вместо ремиссии каждый раз возникал лишь рецидив. Эта женщина была безумно красива. У нее были такие глубокие глаза, выраженные скулы, русые волосы, которые теперь были короткострижены. Она была такой кроткой, такой нежной и такой обаятельной.
Приходя домой Ник думал только об этих глазах. Он не знал, как будет жить после того, как увидит, что они потухли. Даже ласки Ви не смогли отвлечь его от этих глаз.
А потом она зашла к нему в кабинет, от нее так приятно пахло, сама она была чертовски смущена.
Ник, я знаю, что мне осталось немного. Не нужно скрывать этого от меня. Но окажете ли Вы мне последнюю услугу?
И Ник оказал, как можно было отказывать человеку, который был на пороге смерти
А потом были бессонные ночи, потом было увольнение по некомпетентности. Все наваливалось на него как снежный ком. А потом ушла и Ви. Они прощались на повышенных тонах. Он помнил, как она тихо плакала, когда собирала вещи. А он молча наблюдал за этим, не в силах сказать ей хоть слово в свое оправдание. Потому что в сердцах знал, что виновен, что заслужил, что не достоин прощения. Возможно, с тем поступком он убил не только ту женщину, но и в каком-то смысле лишил себя прежней жизни. Он взял на себя всю ее боль.
И он решил, что больше никогда не вернется к медицине. Больше не будет помогать людям так мягко, если вообще будет помогать людям. Сердце, что желало помочь, желало быть нужным, потухло.
***
Почему ты так печешься обо мне? От меня одни проблемы. Спокойно проговорил светловолосый подросток, впиваясь пальцами в мягкий плед. После всего, что приключилось за это короткое время, Денис заметно похудел, стал менее настырным и дерзким.
Ник дернулся, вопрос подростка словно пробудил его из сна, оборвав при этом воспоминания.
Знаешь от кого не бывает проблем? Холодно и безлико начал Ник. От мертвого! Ник усмехнулся, но его тон сделал шутку излишне угрюмой.
Что произошло, Ник?
Давай без лишних слов, нам нужно подлатать тебя, и укрыться в подвале.
Как только марля была убрана с лица, подросток замычал и привстал, стараясь укрыть глаза от света руками. Лучи солнца ударили по изувеченным глазным яблокам, будто разрезая их.
Ник вздохнул, насильно укладывая подростка обратно на кровать. Извини, здесь больше нет человека, кто мог бы тебя мягко подержать, поэтому придется себя перебороть.
От этой фразы у Дениса перехватило дыхание. Значило ли это то, что кто-то отдал жизнь за выживание изувеченного подростка. Каким глупым было это решениеотдавать здорового взамен на больного.
Ник? Денис проговорил это настолько неожиданно, что мужчина нахмурился, и вздрогнул. Между тем подросток продолжил, не обращая внимание на реакцию. Кто пожертвовал собой? Это было твое решение?
До Дениса донесся звон, парнишка предположил, что у Ника что-то выпало из рук, а учащенное сбивчивое дыхание доказывало простую истину, которую Ник мог уже и не говорить подростку.
Его звали Артуром?
В комнате повисло молчание, Денис лишь слышал: как Ник выжимает марлю, как плещется вода в небольшой таре, как воет ветер за окном, и как за стеной разговаривают оживленно голоса.
Да. Мрачно проговорил Ник, гремя стеклянными баночками.
Мужчина заново дезинфицировал упавшие инструменты, а по щекам наконец-то текли вымученные тяжелые слезы. Но даже они не облегчили ту вину, что нес в себе Ник.
Он склонился над Денисом, сдерживая внутренние рыдания, стараясь устоять, но руки нещадно тряслись. Ник ударил себя по лицу. Нельзя было быть слабым. Особенно, когда ты отвечаешь за этих людей.
Не переживай, Денис. Знаю, что нельзя рассуждать, чья жизнь весит больше. Но ты еще дашь всем фору. Начал Ник довольно бодро, доканчивая перевязывать. Я слышал часть вашего диалога с Марком, извини. Знаю, что ты сильно коришь себя за все совершенное раннее.
Все в порядке. Я не держу на тебя зла. подросток даже изобразил подобие улыбки.
А ты ты считаешь меняНик не договорил, но Денис и так понял его посыл. Подросток мягко провел пальцами по грубой коже рук мужчины.
На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Ник и не ждал, что Денис ответит на его вялый и глупый вопрос. Но парнишка внезапно проговорил. Подонком? Не считаю ли я тебя подонком? Ты извини меня, но ты странныйДенис улыбнулся. Ник знал, что это ему дается чертовски тяжело. Стараясь не усугубить ситуацию, мужчина наконец накрыл изувеченные глаза довольно внушительным слоем марли.
Мне бы очень хотелось сейчас увидеть твое лицо и лицо Макса. Тихо проговорил подросток.
Ты обязательно увидишь. Мрачно проговорил Ник. В голове он держал мысль о том, что парень больше не вернет себе прежнее зрение. Будет чудо, если он сможет хоть как-то видеть. Но расстраивать подростка Ник не хотел.
Мужчина вышел из комнаты, в голове маячили разные мысли, но Ник уже был ментально совершенно в другом месте. Внезапная мысль об Адель выбила все остальное.
***
Девушка прижималась к телу Марка, пряча лицо в его старый свитер. Он нежно гладил ее по волосам. Они сидели, прислонившись к холодной бетонной стене подвала, и ей было страшно. Сердце, буквально, выпрыгивало из груди. Даже меч, что она притащила из шкафа не гарантировал того, что кто-либо из них сможет им воспользоваться, хотя они с Марком пытались обучиться искусству фехтования, и у него даже неплохо выходило.
В голове возникло воспоминание, когда Марк принес этот меч, такой не особо тяжелый, но безумно красивый. Кажется, они с Ником тогда случайным образом попали в музей антиквариата, и парень не смог устоять перед такой находкой.
А теперь он лежал в чехле за их спинами. А над ними, кто-то явно был. До Адель доносились отдельные людские вскрики, топот. Но пока звуки эти были над их головами, а ее обнимали крепкие родные руки.
И пусть ее голову и занимал страх, ее сердце горело злостью и обидой. Мысль о том, что это всевина Ника, не отпускало ее. Ненавидеть гораздо проще, чем прощать. И пусть ей и хотелось принять это чувство свободы и все те блага, которые он пытался ей дать, детская обида затмевала все чувства.
Ты не одна. Тихо проговорил Марк, поглаживая девушку по голове. Ее волосы сбились, и неопрятными прядями закрывали лицо Адель. Но его слова были слишком тихими, они растворились в стенах подвала, так и не достигнув девушки.
***
Джессика с вызовом провожала взглядом Макса. Подросток вызывал у нее опасения, а его взгляд хищника неожиданным образом показался знакомым. От этого взгляда у женщины кровь стыла в жилах, а ведь он был просто подростком. А еще она ошиблась, он уже давно был под покровительством блондина, сам того, вероятнее всего, не ведая.
Джессика перебрала продукты, положив быстро портящиеся обратно в холодильник. Джереми крутился рядом с ней, спокойно перетаскивая получившиеся пакеты в подвал. За все время, когда Артур ушел, они не проронили ни слова. Но Джесс была полностью уверена, что Джер не держит на нее обиду или злость. Вот, что ей определенно в нем нравилось, он принимал ее натуру, понимал ее самые отвратительные желания, эмоции и чувства.
Даже как-то неудобно, мы роемся в вещах человека, который столько хорошего сделал для нас. Как бы между делом проговорил Джер, перекладывая из пакета в пакет полулитровые пластиковые бутылки.
Знаешь, нам не привыкать забирать пропитание у хороших людей. Улыбаясь проговорила Джессика, помогая ему.
Тебе нужно хоть иногда прятать свою гнилую натуру. Мрачно начал Джереми.
Мне не к чему притворяться. Неожиданно резко парировала Джессика. Теперь она смотрела с вызовом на мужчину.
Они не начнут тебя уважать, Джесс. Они начнут строить против тебя козниАккуратней с этим. Проговорил мужчина, поднимая обоими руками последние пакеты с водой.
А кто сказал, что мне нужно их уважение? Высокомерно произнесла женщина, задерживая Джереми за край рубашки.
Я вижу это, ты ведешь себя с ним также, как когда-то вела со мной. И я знаю, чем это все может закончится.
Так в тебе играет ревность! Улыбаясь, произнесла женщина, ее щеки запылали от неожиданной эмоции, что промелькнуло на лице мужчины.
Знаешь, между вами двумя есть много общего, но есть одно отличие. Мрачно начал Джереми, поглядывая на женщину исподлобья. Чуть помолчав, явно выжидая драматическую паузу, он продолжил. Он убьет тебя, Джесс. Он способен это сделать. А вот ты нет. Ты при всей своей хамоватости и эгоистичности убить не способна.
Потом Джер остановился на пороге комнаты, будто он что-то забыл. А еще он способен быть милосердным к тебе, а ты, вероятнее всего, не будешь такой же милосердной ни к кому.
Но я была милосердной по отношению к тебе! Внезапно женщину кольнуло сильное чувство одиночества и безнадежности. Словно от нее мог отвернуться последний дорогой ей человек.
Но Джереми ничего больше не ответил, разговор он посчитал завершенным.
Сердце Джессики горело сильным чувством страха и сожаления.
***
Женщина столкнулась с Ником на лестнице, ведущей в подвал. Блондин вместе с Джереми перетаскивали вниз паренька с завязанными глазами. Денис больше напоминал бездыханный труп, нежели живого и здорового подростка. Руки несчастного болтались из стороны в сторону. И лишь грудь плавно поднималась, доказывая, что подросток еще дышит. Рано его списывать со счетов.
Ник наконец спустил паренька на матрас, перетаскивая его дрожащими от усталости руками. Денис снова дремал. Это означало лишь односильное обезболивающее начало свое действие. Но помимо всех проблем, перед Ником маячила одна, которая вызывала большую тревогу. До этого момента он давал пареньку довольно большую дозу обезболивающего препарата, чтобы упростить его дальнейшую участь.
Но таблетки, что Ви так трепетно хранила, кончились намного раньше. Это означало лишь односкоро боль вернется, ее будет много. И Ник никак не сможет ее унять. А вместе с болью возникнет и зависимость, и мысли о суициде.
Мысли бегали, создавая хаотичный проклятый ритм. Но одно Нику было известно, он хотел быть рядом, когда это случится. Само желание это повергло мужчину в ступор. Желаниеразделить с кем-то больЭто было скорее похоже на того Ника, который давал клятву Гиппократа, сам до конца не осознавая всю циничность жизни.
Ник жестом попросил Джессику слезть с матраса. И пусть женщина показывала свою непреклонность в этом вопросе, место она уступила. Ник заметил краем глаза, что теперь она сидела на краю матраса, насупившись. В нем не было сил, чтобы вернуть ей всю ту ненависть и злость, которую она на него каждый раз выливала, не стесняясь слов.
Ник положил голову подростка в наиболее комфортное для того положение, подложив под шею небольшой импровизированный валик. Мужчина старался с таким необычайным идеализмом, что это не ушло от внимание каждого из тех, кто находился в подвале.
Ты такой дотошный, Ник. Хрипло проговорила Джессика.
Ник обернулся на нее, замечая, что она тихо плакала. Слезы одиноко скатывались из ее глаз, но она упорно игнорировала их.
Все будет хорошо, Джесс. Неожиданно для себя проговорил Ник излишне тихо и осторожно, будто успокаивал маленького ребенка.
Макс, сидящий поодаль, прислонившись к стене, хотел бы возразить на его слова, но ему хотелось верить Нику. И в глубине души он завидовал, что Блондин говорил подобное Джессике.
Ник будто почувствовал внимание Макса. Мужчина привстал с пола и осторожно подошел к подростку, сохраняя чертовски серьезное выражение лица. Немного помявшись, Ник присел перед Максом на корточки, и мягко улыбнулся. Ты можешь здраво оценивать ситуацию? Мягко осведомился блондин. Он говорил преимущественно шепотом, но его слова почему-то гулом разносились по небольшому замкнутому помещению. Или это казалось лишь Максу.
Да, Ник, я попробую. Заторможено проговорил подросток. У него не пропадало чувство, словно он находился под толщей воды. Все слова будто плохо доходили до его сознания, словно он видел очередной плохой сон, и он наконец подходил к концу.