Странные всё-таки отношения у местных ребят. Все твердят про какую-то общностьмы то, мы это, мы друг за друга, а сами избили Зою. Да и Гаврил, за которого так топила вчера библиотекарша, тоже вроде бы далеко не в почёте у Дианы и её подружек.
Приехали. Мама припарковалась у пряничного домика бабы Раи.
Василиса так задумалась, что даже не заметила, как они добрались до места. Но стоило им с мамой выйти из машины, дверь дома открылась, и оттуда при полном параде выплыла сама баба Рая.
А, вы уже здесь, пропела бабушка, поправляя очередную шляпку с очередным пёстрым газоном на полях.
А ты куда? спросила мама, осматривая бабу Раю с головы до ног. Нарядилась как на свидание.
У нас собрание общины. Снова чепе. Баба Рая провернула ключ в замке.
А что такое? обеспокоенно спросила мама.
На отца Леонида вчера напали. Теперь бабушка швырялась в своём ридикюле. Подлость какая, а. Подкрались вечером, когда он со службы шёл, оглушили, да ещё с горы скатили.
С горы? переспросила Василиса. Бабушка глянула на неё так, как будто только что вспомнила о внучкином присутствии.
Да, он в Троицкой церкви на горе служит, как-то глухо пробурчала бабушка.
На Вражьей?
Ш-ш-ш! Баба Рая даже замахала руками. Чего ты раскричалась?
А что такого?
Но вопрос Василисы утонул в маминой реплике:
Это кто угодно мог сделать. Мама зачем-то намеренно повысила голос.
Ну конечно! Баба Рая снова всплеснула руками, так что её ридикюль заболтался на тонкой цепочке. Кто угодно, как же! Это ваши
Бабушка вдруг снова глянула на Василису, снова как будто забыв о её присутствии, и замолчала. Краем глаза Василиса заметила, как мамино лицо на миг перекосилось.
Ключи тебе оставить? уже нормальным голосом спросила баба Рая.
Нет, я с тобой пойду.
Что?! хором спросили мама с бабушкой и обе удивлённо уставились на Василису. У самой Василисы ещё вчера вечером созрел план, и бабушкино собрание очень помогло бы его осуществить.
Вы же на горе сбираетесь? Я там ни разу не была.
Не на горе, а в старой трапезной монастыря. Бабушка с громким щелчком закрыла ридикюль.
Куда тебе на гору лезть, туда даже туристы почти не ходят, затараторила мама.
Всё равно мне скучно просто дома сидеть.
Ну ладно, пошли. Бабушка снова оправила широкие поля шляпы и, вскинув голову, направилась вдоль по улице. Василиса чмокнула маму в щёку и побежала следом.
Подхватив бабушку под руку, она вместе с ней прошагала всю улицу, уставленную сказочными домиками, отремонтированными за счёт администрации, чтобы у туристов появился красивый фон для многочисленных фотографий. Почти у каждого дома кто-то позировал, а некоторые просто снимали всю улицу на телефоны.
А здесь много туристов. Василиса посторонилась, чтобы пропустить группу с громогласной девушкой-гидом во главе. Сезон ещё не закончился?
Он здесь никогда не заканчивается. Баба Рая притворно вздохнула. Разумеется, её недовольство толпами туристов было мнимым, показным, как и у всех её приятельниц, дома которых ремонтировали как раз за счёт денег, оставляемых в городе приезжими. Осень проходит, навигация закроется, там четвёртое ноября, потом зимаНовый год, праздники. Кто в монастырь приезжает, кто в гостиницы, на лошадках кататься, в прорубь прыгать, но это уже ближе к Крещению. Потом февральские праздники и мартовские, а там как снег сходит, так снова толпы едут. Это я ещё молчу о майских выходных. И Пасха. Ой, что тут творится на Пасху! А на Троицу! Бабушка даже картинно закатила глаза.
А на Ивана Купалу? Шабаш для туристов кто-нибудь устраивает?
Опять мелешь языком! возмутилась бабушка и недовольно цыкнула.
Василиса молча улыбнулась. Она задала свой вопрос специально и как бы между прочим, хотя прочитала о шабашах на Ивана Купалу только этой ночью. На некоторых форумах всерьёз утверждали, что где-то в Черноречье есть целый клан не то ведьм, не то шаманов, которые управляют тёмной потусторонней силой. И «знающие эксперты» настоятельно советовали в ночь на Ивана Купалу в окрестностях Растяпинска и соседних городов не появляться. Кто такой Иван Купала и когда его ночь, Василиса интересоваться не стала, но не смогла устоять перед искушением расспросить об этом бабушку. Как и ещё кое о чём.
Ба, а правда, что под этой горой какая-то жуткая нечисть живёт?
Тебе какое дело? глухо спросила бабушка.
Так просто. Интересно.
В музее работаешь, так почитай там чего-нибудь.
Почитала уже. Пишут, что князь Елисей когда-то под гору этого монстра загнал, а сам попросил, чтобы его наверху похоронили. И вместе с ним как его
Епископ Михаил, быстро подсказала бабушка.
Точно. Так это всё правда?
А я почём знаю? бабушка крутила головой, глядя по сторонам.
А можно я туда схожу?
Куда это? баба Рая застыла у перехода, хотя пёстрый двухэтажный автобус остановился, чтобы их пропустить.
На гору. Говорят, там вид обалденный. Это Василиса тоже вычитала на туристических форумах. Только вот те, кто на Вражьей горе побывал, почему-то настоятельно советовали никуда не сворачивать с тропки. Гора фигурировала абсолютно во всех списках самых загадочных и зловещих мест в стране.
Вид обалденный, пробурчала бабушка, пропуская белую лошадку, запряжённую в карету. Ещё чего. Нечего тебе там делать. И не ходит туда никто.
А церковь? упорствовала Василиса. Кто-то же там бывает? Священник?
Ага, священник. Вот и получил по загривку.
Так это, наверное, местные хулиганы, напились и разбуянились.
В ответ баба Рая буркнула что-то неразборчивое.
Впереди, там, где в конце длинной улицы маячил просвет между крайними домами, показались белые стены монастыря. Бабушка с любознательной внучкой прошли всю улицу, обогнули площадку, заполненную припаркованными автобусами, и поднялись по широкой асфальтовой дороге к монастырю.
У массивных кованых ворот толпилось несколько групп туристов. Гиды, силясь перекричать друг друга, размахивали руками, вкратце рассказывая, где что находилось, куда надо пройти, куда лучше совсем не ходить (на Гору, разумеется), и где потом все должны собраться.
Между группами крутящих головами людей лавировала стайка бабулек в белых платочках. Ловко перемещаясь между туристами, смотрящими в телефоны, а не по сторонам, бабушки, как утятки, плавно забежали в ворота.
Ба, а ты знаешь бабушку Зои Питиримовой? вдруг спросила Василиса. До неё только теперь дошло, что у той старушки был почти такой же ридикюль, как у бабы Раи.
Знаю, а что?
Она к нам в школу заходила. Не обладая сноровкой местных пенсионерок в платочках, Василиса то и дело натыкалась на кого-то, из-за чего приходилось непрерывно извиняться. Одному мужику в глаз плюнула.
И что? донёсся откуда-то голос бабы Раи.
Так он без глаза и остался.
Ишь ты.
Кое-как протиснувшись сквозь группу дам среднего возраста в нелепых платках, явно прихваченных из общего ящика у ворот, Василиса догнала свою бабушку, успевшую уйти вперёд, и они вместе прошли через арку.
Оказавшись внутри крепостной стены, баба Рая тут же свернула на одну из уложенных брусчаткой узких тропинок и засеменила вдоль бесконечной вереницы лестниц, ведущих наверх, и узких проходов.
Это что? спросила Василиса, у которой в глазах рябило.
Здесь кельи, отозвалась бабушка. Видишь, они кустами прикрыты.
Действительно, вдоль стены, где бежала дорожка, росли пышные кусты. И в отличие от всех растений, высохших из-за засухи, на территории монастыря повсюду тянулись вверх гибкие стволы, шелестели кроны, только начинающие краснеть и желтеть. Сразу, как только они вошли, Василиса успела зацепить взглядом несколько клумб и изумрудных газонов с пышными осенними цветами.
Да, на полив воды не жалеют, пробормотала Василиса, вспомнив, как мама билась с засухой, чтобы спасти свои любимые розы.
Ну так что ж, водохранилище-то рядом, прямо за стеной.
Бабушка свернула с дорожки и юркнула в приоткрытую дверь в крепостной стене. Василиса, ещё раз оглянувшись на зеленеющий монастырский сад, пошла следом. В общем-то, посещение собрания общины в её планы не входило, так что нужно было придумать повод уйти. И пока они тут собираются, вполне можно прогуляться по той самой Горе. Достав смартфон, Василиса глянула на пустой экран и убрала телефон обратно в карман. Она ещё утром выключила аппарат, чтобы ни Диана, ни её приближённые не смогли дозвониться. Если чтопотом можно будет сказать, что батарея разрядилась. Ну очень не хотелось даже разговаривать с одноклассниками.
Тем временем баба Рая пробежала по коридорчику с низким потолком, повернула направо, перекрестилась и прошла через арку, за которой оказалось небольшое прямоугольное помещение с длинным деревянным столом и скамьями вдоль него.
Баба Рая быстро заняла место на одной из скамей, Василиса села на краю, поближе к выходу. В комнате горели лампы, потому что полукруглые оконца под потолком света почти не давали.
Посреди стола бликами играл огромный пузатый самовар, женщина в фартуке и косынке, завязанной под затылком, разливала по чашкам заварку из большого фарфорового чайника и добавляла воды из самовара. Потом чашки передавались по цепочке в дальние концы. На углу стола, ближе к стене, примостился сухонький седенький старичок в чёрной рясе. Ему чай подали первому, он начал отнекиваться, но все хором уговорили его взять чашку, а потом ещё придвинули все корзинки со сладостями. Старичок, улыбаясь, качал головой, но все наперебой старались его угостить. Наконец он взял пряник и печеньку, которую тут же обмакнул в чай.
Рядом сидел довольно молодой монах, который не давал старчику ничего сделать самомувсё время придвигал к нему чашку, передавал сахар, только что с ложечки чаем не поил.
С молодого монаха, размешивающего блестящей ложкой сахар в чае, Василиса переместила взгляд по поверхности клеёнки на столе и запнулась о длинные бледные пальцы. Ногтем по столу барабанила та девушка, что была в лесу с отцом. Жуткое лицо, как будто сшитое из синюшных лоскутов. Может, это капилляры почему-то стали тёмно-фиолетовыми и проступили на поверхности кожи, как трещины на фарфоре. Василиса имени не запомнила, но девушка её явно узнала, даже подмигнула глазом с белой радужкой.
Рядом с ней сидел темноволосый парень и опять пялился на Василису. Его блондинистая миниатюрная подружка, вытянув шею и перебирая длинными белыми пальчиками, рассматривала конфетки в вазочке.
С другой стороны стола Василиса заметила бабушку Зои Питиримовой. В одном из своих, очевидно, многочисленных, вязаных беретов (на этот раз цвета морской волны) и обязательной шали в тон, она мерно помешивала чай. Василиса выпрямилась и чуть откинулась назад, чтобы не встречаться с ней взглядом.
Блондинистая девчонка тем временем выбрала шоколадный трюфель, развернула его и разом засунула за щёку. Скатав из фантика шарик, она оставила его на блюдце, а сама, поставив локоть на стол, пригубила чай. Чёрными глазами сверлила Василису и как будто улыбалась. Её приятель так и продолжал молча пялиться.
Кто-то, Василиса даже не обратила внимания, кто именно, поставил перед ней чашку с чаем. Только ей было уже всё равно. Внутри как будто вихрь разгонялся. Хотелось хватить этих двоих и стукнуть их лбами друг об друга, так чтобы раздался смачный хруст.
Белобрысая девчонка, как будто прочитав эти мысли, шире улыбнулась, перекатывая во рту трюфель. Она почти смеялась, как если бы Василиса анекдоты рассказывала. От желания влепить ей оплеуху даже руки задрожали.
И тут Василису порвало.
Вы на разбитом автобусе без водителя сюда приехали? громко спросила Василиса, чеканя каждое слово.
Парень, успевший только пригубить чай, поперхнулся и забрызгал все пряники в близлежащей вазочке. Разговоры разом стихли, все лица обратились к Василисе.
Нет, моя машина на стоянке у ворот, спокойно и с улыбкой ответила блондинка.
Серьёзно? девушка в форменном галстуке гида, сидевшая на одной стороне с Василисой, даже удивлённо изогнула одну бровь.
А ты на своих двоих приковыляла? с улыбкой спросила девица с жутким лицом. Или, как обычно, на метле?
Девушка-гид состроила гримасу, как бы говорящую: «Шуточка так себе».
Вы только посмотрите, кто здесь, раздался грубоватый голос бабушки Зои. Хватило наглости прийти?
Отец Дианы, кстати, без глаза остался, наклонившись, чтобы видеть старушку, выпалила Василиса.
Для того и предназначалось, спокойно ответила бабка.
Вы опять за старое? с укором спросила женщина в костюме монахини.
Старое, новое, всегда одно и то же, ничего не меняется, отмахнулась бабушка Зои.
Слушайте, давайте уже к делу, у меня мало времени, встряла девушка с жутким лицом. Они опять украли у нас козу.
Скажите спасибо, что вас не огрели, как отца Леонида, отозвалась монахиня, косо глядя на неё. Подумаешь, коза.
Вообще-то, это наши козы, у нас надой, сыр и каждая голова на счету.
Какая хороша фраза про голову, широко улыбнулась блондинка, чья машина, по её словам, стояла у ворот. Остальные сидевшие за столом загалдели, перебивая друг друга.
Кто этоони? вопрос Василисы оказался адресован парню, который только закончил салфеткой вытирать со стола разбрызганный чай.
Парень, глянув на Василису, быстро отвёл глаза и снова стал натирать уже чистый стол.
Кто этоони? уже громче спросила Василиса. О ком все говорят?
А вы, собственно, кто? в наступившей тишине спросила ярко накрашенная женщина с длиннющими ногтями, которую Василиса поначалу вообще не заметила.
Это моя внучка Василиса, сказала баба Рая. Она сегодня со мной.
Так может, ей посидеть тихо, пока взрослые разговаривают? неприязненно произнесла наманикюренная дамочка.
С кем желаете разговаривать? вступила девушка-гид.
Слушайте, давайте уже о деле! повысила голос девица со страшным лицом. Мне на ферму надо вернуться. Наши козы
Да что вы всё со своими козами! накрашенная дамочка так сильно стукнула чашкой о стол, что чай выплеснулся и растёкся по клеёнке коричневой лужей.
А ты побегай по лесу, поищи их полянки! Посмотри, что они там оставляют! жуткая девушка даже привстала, упираясь ладонями в стол. Давай, пошурши там своими прелестными ноготками!
Да ктоони?!
Страшнолицая повернулась, секунду посмотрела на Василису своими белыми глазами и молча села на место.
Как оно там? раздался из угла старческий голос. Все сидевшие на скамейках мгновенно затихли и даже немного отодвинулись назад, чтобы старичку удобнее было разговаривать с Василисой.
Чтооно?
«Черноречье». Как оно?
Ты была в «Черноречье»? девушка-гид нагнулась, чтобы видеть Василису. У неё глаза от удивления расширились.
Ну, была. И что? спросила Василиса.
И как оно? после паузы спросила блондинка, перестав улыбаться. Девшука-гид переглянулась со страшнолицей и выпрямилась.
При чём здесь «Черноречье»? На самом деле Василисе просто не хотелось вспоминать о заброшенном санатории.
Как ты оттуда выбралась? Девушка-гид снова подалась вперёд.
Через окно, а что?
То естьчерез окно?
Мы выпрыгнули в окно. Да какая разница? У Василисы внутри снова раздувалось жаркое раздражение.
Они выпрыгнули в окно. Гид, округлив глаза, указала на Василису, кивнув при этом страшнолицей. Та, казалось, даже забыла про своих коз, тоже удивлённо повела бровями. Или что там у неё над глазами.
Потрясающе. Блондинка, сложив на столе руки, наклонила голову и с прищуром посмотрела на Василису, будто та только что открыла какой-то важный секрет.
Вы психи. Какие же вы психи. Василиса поднялась и выбежала из трапезной, хлопнув напоследок дверью. Кажется, от этого хлопка где-то звякнули стёкла.
Чтобы хоть немного заглушить бурление внутри и желание что-нибудь размолотить, Василиса почти побежала по дорожкам монастыря. Мимо клумб, церквей, туристов, гнала вперёд, почти не разбирая дороги не глядя по сторонам. Через задние ворота на набережную, дальше, лавируя между туристами, мимо пыльной глади водохранилища, снова вперёд.
И вдруг ноги буквально приросли к земле. Впереди возвышалась Вражья гора. Её склоны, на картине в музее казавшиеся изумрудными, теперь стали седымииз-за продолжительной засухи трава высохла и поредела, так что виднелись большие сизые проплешины. Тем не менее, вид всё равно оставался завораживающим. Хотелось добраться до вершины. Конечно, не до церквушки, а до макушки горы, чтобы оказаться там, на самом острие, вытянуться и глянуть на раскинувшиеся пейзажи сверху вниз.
Гору вдруг заслонили собой густо переплетающиеся голые ветви деревьев. Василиса как будто очнулась. Оказалось, она успела добежать от монастыря к подножию горы, тонувшему в густых лесах. Что там ещё было на картине? Река? Странно, её совсем не видно. По крайней мере, с этого места. Так и подмывало войти в лес. Хотя, с другой стороны, зачем? На гору и так можно посмотреть, а в лесу определённо сейчас делать нечего. Но лес притягивал, тем более тропка, петлявшая между деревьями, казалась вполне себе ровной и широкой. Кажется, кто-то когда-то говорил, что нельзя сходить с тропы. Василиса и не собирается. Утоптанная дорожка идёт почти прямо, лишь немного огибает стволы деревьев, между прочим, не такими уж частые.