Сергеев взъерошил мокрые тёмные волосы и тоже улыбался. Действительно, от осознания того, что сухая буря осталась где-то за стеной, возникло приятное ощущение безопасности и хотелось радоваться. Гаврил промокнул мягким полотенцем лицо, потом расстегнул манжеты чёрной рубашки, завернул рукава и ополоснул руки до локтей. Встретившись взглядом с Василисой, пробурчал:
Чтобы я с тобой ещё куда-то пошёлда никогда.
Ой-ой-ой, закривлялась Василиса. Новиков и Сергеев рассмеялись её гримасе. Даже Гаврил криво улыбнулся.
Из тёмных сеней они прошли в светлую кухню, где помощник отца Фомы расставлял чашки вокруг огромного медного самовара.
А где? спросил Сергеев, садясь на простую деревянную скамью.
Там, неопределённо мотнул головой молодой монах.
Видимо, отец Фома с Настей и её братом были где-то в другой комнате.
Всё нормально? шёпотом спросила Василиса отца, когда он сел рядом с ней. Тот кивнул и положил ей большую тёплую руку на плечи.
Гаврил, косо глянув на них, наклонился, чтобы выглянуть в низкое окно. Из-за пылевой стены совсем ничего не было видносплошная мутная мгла.
Ничего, уляжется. Отец Павел похлопал себя по коленям.
Странная погода. Наконец-то, осень начинается? спросила Василиса.
Никто не ответил, все смотрели в разные стороны. Помощник отца Фомы разливал душистый травяной чай.
Так как вы оказались в лугах? спросил отец Павел Гаврила, который как раз устроился рядом.
Вон туда все вопросы. Гаврил кивнул на Василису, и все взгляды устремились к ней.
Надо было кое-что проверить, сказала Василиса после небольшой паузы.
И как, проверили? серьёзно спросил отец Павел.
Проверили, с вызовом сказала Василиса.
Что узнали? спросил Сергеев, передавая чашку Гаврилу.
Узнали, что на местном кладбище больше никого не хоронят.
И что? просто спросил Сергеев, беря чашку для себя.
Памятники есть, фотографий нет. Крестов нет. Могил нет. Или здесь так принято? Василиса в упор глянула на отца Павла, который тут же опустил глаза и стал сосредоточенно перемешивать чай ложечкой.
Гаврил, окинув взглядом сидевших за столом, улыбнулся и покачал головой. Потом сказал, обращаясь к Василисе:
Тебе так хочется это знать? Куда они их увозят? Серьёзно? Я могу тебе сказать. Никакой это не секрет, отмахнулся Гаврил от вскинувшегося Новикова и открывшего рот отца Павла. Они тела сжигают, а прах свозят под Вражью гору. Там с одной тропки можно свернуть и добраться прямо до подножия. Говорят, что там пещера. А, да. Если что, то тела сжигаются как раз где-то в окрестностях санатория «Черноречье».
Отец Павел после этого монолога так и остался сидеть с открытым ртом, а молодой монах, разливавший чай, замер и не заметил, что вода перелилась через край чашки и потекла на стол.
А ты откуда знаешь? спросила Василиса, наблюдая, как монах вздрогнул и стал искать, чем бы промокнуть.
Слышал кое-что.
От кого? мрачно спросил Новиков.
Сами-то как думаете? улыбнулся Гаврил.
Что, правда, есть пещера? спросила Василиса, повысив голос, чтобы не началась ссора.
Говорят, есть, тихо произнёс Гаврил, когда её взгляд устремился на него, и стал размешивать чай.
Василиса посмотрела на Сергеева, всё время разговора сохранявшего удивительное спокойствие.
Я не видел никакой пещеры, мотнул головой Сергеев и придвинул вазочку с вареньем.
Ага, то есть, вы всё-таки были под горой?
Там вообще много кто ходит. По основной тропе, которая в лес не сворачивает, даже туристов к церкви водят.
Бред какой-то, выдохнула Василиса. Всё этосплошной бред.
Все так говорят, впервые подал голос монах-помощник старца Фомы. Потом он перевёл взгляд на Сергеева и отца Павла. И добавил: Поначалу.
А после? спросила Василиса, чувствуя, как устала бороться с непонятными явлениями.
Привыкают, ответил Гаврил.
Низкая деревянная дверь в кухню открылась, и заглянула Настя. Она, уставшая и запачканная, не успела ещё умыться, но выглядела всё же повеселевшей.
Эй, парень! Да, ты. Настя кивнула Гаврилу. Иди, тебя отец Фома зовёт. А я пока умоюсь.
Зачем это? настороженно спросил Гаврил, но Настя уже успела скрыться в тёмных сенях.
Иди-иди, подбодрил Гаврила молодой монах. Не бойся. Пойдём, я провожу.
Монах под лопатки подтолкнул Гаврила, так что тот нехотя вылез из-за стола. Когда оба они вышли, появилась Настя, чистенькая и румяная от холодной воды. На бумажно-белой коже румянец выглядел как нарисованный, Настя явно была чем-то обрадована.
Ну что там? тихо спросил Сергеев, бросив смущённый взгляд на остальных.
Можно пока оставить его здесь. Настя нашла на полке стакан в подстаканнике и сама налила себе чаю, села за стол и стала пить большими глотками. Глядя на неё, Василиса подставила к самовару и свою чашку. Чай монахов оказался таким душистым, что даже в носу защекотало. Первая чашка быстро закончилась, и отец Павел налил ей ещё.
Интересно, о чём они там разговаривают? не удержалась Василиса.
Мало ли. Настя наливала себе уже третий стакан. К отцу Фоме люди со всей страны приезжают и даже из-за границы.
Зачем?
Твой парень ясно сказалза чудесами. Настя улыбнулась, показав двойные клыки, из-за чего стала похожей на вампиршу.
Он не мой парень, отрезала Василиса. Хотя щёки и уши почему-то обдало жаром.
Как угодно. Настя вроде бы не обратила на эту реплику внимания, а вот отец Павел и Новиков как-то странно переглянулись. Отец Фомастарец. Настоящий.
Ну и что с того?
А, ты не в курсе. Старцыэто целое явление. Это такие старые и мудрые монахи. Они ясно видят и понимают истину, некоторым могут помочь исцелиться. Или хороший совет дадут.
Вы о старцах говорите, как о гадалках, произнёс отец Павел, искоса глядя на Настю. Старчествоэто очень серьёзно, и в первую очередь с духовной точки зрения, потому что
Нудный монолог отца Павла прервала открывшаяся дверь. Гаврил быстро вошёл, и на ходу бросил Василисе:
Теперь ты иди.
Василиса не торопилась подниматься. Она смотрела, как Гаврил махом выпил свою чашку, налил ещё одну, без заварки, осушил и её, стал наливать третью. Не очень-то хотелось идти к этому непонятному старцу. С другой стороны, ещё как хотелось. Не каждый день попадаешь к человеку, который умеет творить чудеса.
Из-за двери выглянул молодой монах и поманил Василису.
Ничего-ничего, иди. Отец хлопнул её по плечу и встал, давая ей выйти из-за стола.
Василиса дошла до порога и обернулась. На неё напряжённо смотрел Гаврил, только что выхлебавший очередную чашку.
За молодым монахом она прошла мимо сеней в небольшую чистенькую комнатку. Монах указал рукой на кресло у невысокого столика, накрытого кружевной салфеткой, с другой стороны которого сидел старец Фома и приветливо улыбался. Монах вышел и бесшумно закрыл за собой дверь.
Василиса села и заёрзала в кресле, осматриваясь. За седенькой головой старичка в синей прозрачной чашечке мерцала лампадка, подвешенная перед потемневшими иконами.
Ты, может быть, хочешь что-нибудь рассказать? Или спросить?
ЭВасилиса никак не могла придумать приличный вопрос. Гаврил и Настя что-то говорили о чудесах и исцелениях. Но исцеление вроде бы не требовалось. Чудеса
Я не волшебник, мягко произнёс отец Фома. Всего лишь старый монах, к тому же, не особенно учёный.
Сколько вам лет? неожиданно для себя выдала Василиса.
Ой, много, засмеялся старец. Я ещё Революцию застал.
Да ладно, протянула Василиса, силясь в уме подсчитать возраст старца. От волнения это плохо получалось, но, насчитав больше ста лет, она повторила: Да ладно!
Вот так вот.
Так вы, значит, и «Черноречье» застали! снова выдала Василиса.
А то как же. Было там Успенье.
Что? встряла Василиса.
Успенская пустынь там была.
А мне сказалицерковь.
И церковь тоже, кивнул отец Фома. Маленькая, правда. Людей-то там немного было. Уходили от мира, чтобы молиться.
Это как здесь?
Ну, скит и пустыньне одно и тоже. Ну, да ладно. Всё равно потом и до неё добрались, сравняли с землёй. Санаторий вот построили.
Стоп. Василису вдруг осенило. А откуда вы тогда узнали, что я там была? Ну, в тот раз, в монастыре?
А мне Вася рассказал.
Кто? спросила Василиса и тут же вспомнила, что так называли того скелета, что носил костюм и шляпу. Отец Фома, улыбаясь, закивал. Голос мигом пропал, и Василиса прохрипела: Да кто он такой?
Вот ты знаешь, кто такая Баба Яга? У неё костяная нога. А этотвесь костяной.
Тогда ему больше подходит имя Костя, вырвалось у Василисы. А почему он Вася?
Это ты у папы своего спроси, подмигнул отец Фома. Так вот. Баба Ягаэто связующее звено между миром живых и мёртвых, между мирами людей и духов, между реальностью и потусторонним. Поэтому у неё костяная нога, чтобы заходить во все миры.
А этот Вася тут причём?
Так он тоже вроде проводника.
Между мирами?
Ну, мирыэто условно. Всё сплетено, как огромный гобелен. Так много нитей и цветовСтарец задумчиво покачал головой. Мир-то один. А вот граней у него и не сосчитать.
И что этот Вася делает в «Черноречье»? И что там вообще сейчас?
Сложно сказать. Старец Фома пожевал губами. Есть такое поверье, что проводник доставляет души для очищения в особые места.
Вроде чистилища?
Всё гораздо сложнее и проще одновременно. Надо просто научиться убирать границы и сохранять ум открытым. Воспринимай вещи такими, какие они есть, и не суетись.
Значит, его не нужно бояться?
Васю? Это смотря кому. С другой стороны, если он явится по твою душу, бояться будет бесполезно.
Как позитивно, пробормотала Василиса.
Ладно, пора идти. Ваши уже собираются. И вот ещё что. Сходи к той девочке.
К какой ещё девочке?
К той самой, что одна против всех.
Старец поднялся и пошаркал к двери, Василиса поплелась следом. В коридоре перетаптывался помощник отца Фомы.
А может, другие тоже хотятподала голос Василиса, вспомнив о толпах желающих пообщаться с «настоящим старцем».
Ещё успеется, улыбнулся старый монах.
Все выходили из скита на улицу, где солнце уже успело закатиться, но, что важнее, пылевая буря улеглась, и луга накрыла осенняя ночь. Правда, особенной прохлады она не принеславоздух всё равно оставался душным.
Настя повернулась и хотела что-то сказать старцу Фоме, который, взяв под руку Новикова, что-то шептал ему на ухо. Отпустив Фёдора Сергеевича, старец ухватил за рукав отца Павла и тоже стал что-то тихо ему говорить. Настя беспокойно приплясывала рядом, но как только она открыла рот, чтобы обратиться к старцу, тот поднял вверх указательный палец:
Нельзя.
Но я только на секундочку, умоляюще проговорила Настя.
Ни-ни, строго замотал головой старец. Через полтора месяца приходи.
Ладно, обречённо согласилась Настя.
Старец и его помощник проводили гостей до мостика и скоро остались позади во мгле. Некоторое время все шли молча, потом Василиса не выдержала:
Пап, а почему этого этого типа зовут Вася?
Вообще-то её коробило от осознания того, что отец называл монстра её домашним именем.
Какого ещё типа?
Того скелета, который ездит в разбитом автобусе.
Отец Павел, Сергеев и Настя рассмеялись.
Вообще-то, его зовут Ксерампелин, подал голос Гаврил.
Как? переспросила Василиса.
Ксерампелин, повторил Гаврил по слогам. Это латинское слово. Вроде как ещё веке в тринадцатом приезжали сюда монахи какого-то ордена из Европы. Они то ли услышали легенду о нём, то ли сами на него напоролись. Скорее, последнее. Они имя и придумали.
А что оно значит?
Это цвет такой. Вроде бордового.
Всё, я запуталась, призналась Василиса.
Шляпа и перчатки у него такого цвета, донёсся откуда-то из темноты голос Сергеева.
По-моему, скорее вишнёвые. Василиса попыталась припомнить одежду этого Васи-Ксерампелина, но из-за усталости воспоминания путались. Так почему он всё-таки Вася?
А почему он носит ботинки? спросил отец Павел. На два вопроса один ответ.
Понимаешь, наконец сказал Новиков, мы как-то рассуждали, зачем ему ботинки. И тогда я сказал, что если бы он оставил следы на месте преступления без ботинок, то сразу стало бы понятно, кто там побывал. Не хватало только записки «Здесь был Вася». Вот и приклеилось.
Записки он, кстати, иногда оставляет, сказал где-то рядом отец Павел.
Это косые кресты? подал голос Гаврил.
А ты откуда знаешь? быстро спросил Новиков.
Но Гаврил упрямо молчал. Василиса тоже ничего не говорилане хотелось, да и сил не было.
Скоро в ночной осенней мгле стали проступать маленькие огоньки посёлка. На выезде стояла белая машина Насти, которая завелась сразу, как только они с Сергеевым в неё забрались.
13.
Утром следующего дня Василиса проснулась отдохнувшей, полной сил и в хорошем настроении. И только когда вспомнились вчерашние приключения, внутри снова завязался узел.
«Принимай обстоятельства такими, какие они есть, и не суетись», прозвучал где-то рядом тихий голос старца Фомы.
От этого неожиданно стало легче. Василиса просто заставила себя принять существование этого Васи, автобуса и «Черноречья» как каких-нибудь обычных вещей вроде тротуара, фонарного столба или автомобилей.
Вон, стоит стул, сидя на котором Василиса делает уроки. А вот Вася, скелет в костюме. Вот оконная рама. А вотВася. Вот шкаф и комод. А где-то едет разбитый автобус.
Но старец ведь дал и ещё один советпоговорить с девочкой, которая «одна против всех». Это, видимо, о Зое. И как с ней поговорить, когда она уже столько времени в школе не появляется? У Василисы даже номера телефона нет. А вот у Гаврила наверняка есть.
Это был первый вопрос, который Василиса задала ему в школе, встретив в коридоре перед занятиями.
Тебе зачем? сухо поинтересовался Гаврил.
Так, хочу спросить, как она там, промямлила Василиса, сторонясь, чтобы пропустить группу ребят помладше.
И всё? Гаврил смотрел на Василису сверху вниз.
И попросить прощения, наверное.
Далось ей твоё «наверное».
В этот момент Диана как раз открыла кабинет биологии и впустила туда ребят. Гаврил тоже повернулся и пошёл в класс.
Ты мне номер дашь? спросила Василиса у его спины.
Нет.
Это почему?
По кочану. Гаврил даже не обернулся.
Вздохнув, Василиса потащилась следом. Но у самой двери её остановила Диана.
Доброе утро, приятно улыбнулась Диана, хлопая длиннющими ресницами. Как дела?
Да ничего, нормально. Василиса тоже постаралась изобразить вежливую улыбку.
Какой у тебя воротничок классный! Диана, продолжая улыбаться, провела длинным розовым ногтем по кружевному воротнику, связанному бабой Раей, и почти шёпотом сказала: На вечер ничего не планируй, есть дело.
Какое? Василиса даже отступила на шаг, потому что из-за близости к горлу длинных ногтей Дианы по спине побежали мурашки.
Узнаешь. У тебя смена в музее во сколько заканчивается?
Когда как. А что?
Если мы в семь заедем, будет удобно?
Да, нормально. А куда поедем?
Увидишь. Диана, отстранившись, снова улыбнулась и, покачивая бёдрами, обтянутыми узкой чёрной юбкой, поцокала каблучками в класс.
Весь день этот разговор не выходил у Василисы из головы. Вечером в музее, как обычно, пустом, она даже не могла сосредоточиться на домашнем задании. Сделала кое-как геометрию и английский. Даже знакомые слова приходилось искать в словаре, а все фигуры выходили косыми и неправильными, решения задачек ни в какую не хотели совпадать с ответами в конце учебника.
Бросив это безнадёжное дело, Василиса сложила учебники в рюкзак. Половина седьмого. Можно ещё успеть подмести, только вот уборка теперь виделась как совершенно бесполезное занятие. Всё равно в эту дыру никто никогда не заходит. Разве что уроки иногда проводятся, и учеников зачем-то заставляют брать книжки в библиотеке.
Без пяти семь Василиса выключила свет и спустилась вниз. Вышла на улицу. Жаль, Гаврил сегодня не зашёл. От перспективы провести вечер в компании Дианы возникала тошнота. Но Василиса попыталась настроиться на дружелюбный энтузиазм. В конец концов, надо же выяснить, что они там затевают.
К музею подкатила серебристая машинка, явно не новая, но чистая. Из-за опустившегося стекла помахала Диана, указывая на заднее сиденье.