Ну вот, разочарованно протянула Василиса, перешагнула через заросший холмик, потом через остатки забора и подошла к другой могиле.
Там среди посохших зарослей торчал наклонившийся прямоугольный памятник, когда-то синий, теперьржавый. Таблички не было вообще, только четыре круглые дырочки в местах, где она когда-то крепилась. А вот со следующим захоронением повезлодату выбили чеканкой на металлической дощечке.
Шестьдесят второй, разобрала Василиса. Ты говоришь, село старое. А где предыдущие?
Если советские, то здесь, Гаврил повёл рукой вокруг. Если дореволюционные, то их тут вообще нет.
Как это? повернулась к нему Василиса.
Их ещё до войны закатали. Слушай, может, пойдём отсюда? заныл Гаврил.
Погоди. А новые где?
С той стороны. Это всё кладбище пройти надо.
А, ну тогда пошли. Василиса бодро потопала вперёд, лавируя между заросшими оградами и поваленными заборчиками.
Кое-как они продрались через колючий кустарник, кажется, ежевичный, заполонивший сразу с десяток могил, так что верхушки памятников полностью скрылись в зарослях.
Что, тут совсем никто не бывает, процедила Василиса, отцепляя колючие ветви от рукава. Чего родственники-то не следят?
После Перестройки много людей уехало. Гаврил ступал след в след за Василисой, так что у него особых трудностей в преодолении зарослей не возникало.
Постепенно растения стали редеть, потом исчезли полностью. Зато появились гранитные и мраморные памятники с портретами и вполне читаемыми надписями. Но всё равно, кругом росла трава, все плиты покрылись толстым слоем пыли и грязи, некоторые начинали заваливаться.
Девяносто девятый год, прочитала Василиса на одном из памятников. А всё равно как-то странно. Почему и эти такие неухоженные?
Кто его знает, пробормотал Гаврил, вынимая из рукава пиджака мелкие сухие колючки.
Смотри-ка. Василиса теперь осторожно пятилась, рассматривая новые памятники. Фотографий нет.
Действительно, на плитах и пирамидках после двухтысячного года значились лишь имена и даты. Ни одного портрета.
Это, наверное, для экономии. Тогда Совхоз только начал восстанавливаться после девяностых.
Логично, согласилась Василиса и пошла дальше.
Но и на более новых памятниках не было ни одного портрета.
Знаешь, что ещё странно? Могил стало меньше.
Так и людей стало меньше. Гаврил тяжело вздохнул, помахал у мокрого от пота лица бортами пиджака, потом всё-таки его снял. Фу, духота.
Действительно. Василиса тоже стянула лёгкую курточку, прилипшую к телу, и, ухватив блузку за воротник, потрясла ею, чтобы хоть чуть-чуть проветрить влажную кожу.
Так что, мы ещё не возвращаемся?
Да теперь уже совсем немножко осталось.
Край кладбища уже просматривался невдалеке, где памятники совсем поредели, а дальше раскинулись сизые луга.
А твои родственники где? спросила Василиса, сдувая с лица выбившуюся прядь волос.
В Растяпинске.
А почему не здесь?
Так исторически сложилось, почему-то огрызнулся Гаврил. Потом, уже спокойнее, сказал: Мы оттуда родом.
А ещё там ставят кресты, да? медленно произнесла Василиса, осматриваясь. И правда, в зоне видимости не было ни одного крестатолько прямоугольные плиты.
Гаврил на её реплику никак не отреагировал, и Василиса пошла дальше. Совсем новые памятники, без фотографий. И все в пыли.
И почётных захоронений нет.
То естьпочётных?
Ну, это когда хоронят какого-нибудь богача, или политика, или просто уважаемого человека, ему делают шикарный памятник, гробницу там, хороший портрет. Иногда ещё иконы или молитвы, всё плиткой выкладывают, вазы с цветами. А иногдатак целые мавзолеи строят. А тут всё такое простенькое.
Ну, тут, наверное, и народ попроще.
Вот не скажи. Дома-то у всех вон какие богатые. Что, на усопших родственников денег жалко?
Ну, не знаю. Гаврил устало выдохнул и провёл рукой по волосам.
Василиса тоже выдохнула. Только разочарованно. Новые памятники здесь были. Правда, искать Дашин не хотелось. Закинув куртку на плечо, Василиса осмотрелась. Вдоль массы захоронений шла грунтовая дорога.
Так это мы, что, могли сюда по ровной дороге прийти?!
Ну да. Я не знаю, чего тебя напролом потянуло.
Василиса даже раздосадовано притопнула. Замерла. Топнула ещё раз. Земля под ногами плотностью не отличалась от асфальта. Как будто не было здесь никакой свежей могилы. Хотя на памятнике значилась весна этого года.
Да тут и не копали, произнесла Василиса вслух. Просто памятник поставили, и всё.
Точновсе плиты просто стояли на расширенных основаниях, даже не прикопанных, а холмиков, свежих комьев земли, новеньких венков нигде не видно.
Выходит, действительно, новых могил тут и нет. Василиса подняла голову и встретилась взглядом с Гаврилом. А куда же вы?
Мыв Растяпинск, тихо и отчётливо сказал Гаврил.
И тут он удивлённо посмотрел куда-то поверх головы Василисы. Обернувшись, она рассмотрела вдалеке, среди седых холмов процессию из нескольких человек. Казалось, четверо или пятеро волокли ещё одного, почти висевшего в их руках. И почти всех Василиса мигом узнала.
12.
Ноги сами собой понесли Василису прочь от кладбища, дальше в луга. Гаврил вроде бы шёл следом, хотя то и дело недовольно цыкал и кряхтел.
Впереди на заходящем осеннем солнце отсвечивала лысина отца Василисы. Чем ближе она подходила, тем отчётливее видела, что именно ему досталась основная ноша в виде человека в состоянии тряпичной куклы. Вторым тащившим этого бессильного явно был Сергеев, его подружка Настя шла налегке и чуть впереди. Замыкал процессию («Кто бы вы думали?» мысленно спросила Василиса под воображаемую барабанную дробь) отец Павел.
Настя, беспокойно порхавшая чуть впереди, вдруг замерла и осмотрелась. Потом что-то сказала и указала на Василису и Гаврила. Остальные остановились и тоже повернулись.
Вряд ли они нам обрадуются, где-то за спиной просипел Гаврил.
Подходя к компании ближе, Василиса рассмотрела тощего паренька, повисшего между Сергеевым и её родителем. Отец крепко сжимал его запястье, положив руку себе на плечо. Второй рукой парень «обнимал» взъерошенного Сергеева, у которого на лбу крупными бисеринами выступил пот. Ноги паренька тащились по земле носками вниз, белокурая голова повисла на груди и безвольно болталась.
И что вы здесь делаете? сердито спросил отец Василисы, как только она приблизилась.
Могу вас спросить о том же. Это кто? Василиса даже присела, чтобы рассмотреть лицо парня.
Какая разница, кто это! рявкнул Новиков, так что все на мгновение замерли. Ты как сюда попала?!
Мы гуляли по кладбищу, вынырнул из-за спины Гаврил.
Серьёзно? устало улыбнулся взмокший Сергеев.
Живо домой! Оба! Новиков, и так красный от духоты и тяжести ноши, стал пунцовым.
Как их одних-то отпускать? встрял отец Павел, шедший налегке.
Василиса поморщилась. Только его ещё не хватало, тоже, защитник выискался.
Сюда пришли, и обратно дойдут, быстро проговорила Настя, нервно переплетающая пальцы.
Вся компания переглянулась. Потом внимательно посмотрели на Настю, которая уже начала приплясывать.
Да мне всё равно! Пусть идут с нами.
Вперёд! скомандовал Новиков, указав головой направление. И чтобы я вас видел!
Ладно-ладно. Василиса сделала несколько шагов вперёд, поравнялась с Настей, и вся процессия потихоньку двинулась дальше. А куда мы идём?
Никто не спешил отвечать. Настя морщилась, оглядывалась, до хруста выгибала пальцы. Сергеев и Новиков были слишком заняты своей ношей, поэтому пускаться в объяснения не собирались.
В скит, донеся откуда-то сзади голос монаха.
Куда? не поняла Василиса.
В скит. К старцу Фоме. Можно быстрее? плачущим голосом спросила Настя, оборачиваясь.
Новиков и Сергеев только тяжко отдувались.
Разве он не в монастыре живёт? спросила Василиса, припомнив старичка, которого видела на собрании странноватой общины.
Нет, в скиту, там, в лугах. Настя, казалось, с трудом сдерживала слёзы.
Так он правда существует? спросил Гаврил, топавший посреди процессии с пиджаком на плече.
Что? Скит? Конечно, правда.
Ну, это местная легенда такая есть, ответил Гаврил на вопросительный взгляд Василисы. Где-то там, в лугах, есть что-то вроде дома, где живут старые монахи, которые видят будущее и творят чудеса. Но найти это место очень сложно, как Яблоневую Слободу. Но вот если найдёшь, то старый монах предскажет тебе будущее. Или исцелит. В зависимости от того, что тебе больше нужно.
Чушь! резко произнесла Настя.
Почему это? спросила Василиса, снимая с лица мокрые слипшиеся волосы.
Скитэто просто скит. Туда уходят монахи и схимники от суеты. Только и всего.
А вам туда зачем?
В этот момент раздался ноющий звук, от которого по спине побежали мурашки. Но подскочили только Василиса и Гаврил. Новиков, на которого глянула Василиса, сжал губы и кивнул на парня, которого волок вместе с Сергеевым.
Кто это? спросила Василиса, почему-то шёпотом.
Это мой брат, сказала Настя. Голос её стал сдавленным, но ей как будто хотелось выговориться, поэтому слова полились потоком. От него врачи уже отказались, сказали, он фактически труп. А ведь был беспроблемным ребёнком, олимпиады выигрывал. И вотпожалуйста, конченый наркоман. Мы его и в лечебницы отдавали, и в центры, всё без толку. Возвращаетсяи опять за старое. В подвале даже запирали, тоже не помогло. Неделю назад нам сказали, что шансов уже нет, можно его забирать. Знаешь, сколько он весит? Сорок пять килограммов. А рост сто восемьдесят.
Василиса посмотрела назад через плечо, Гаврил тоже заинтересованно оглянулся. Действительно, руки, которые сжимали Новиков и Сергеев были совсем тоненькимикости, обтянутые желтоватой кожей, с выпирающими острыми суставами.
А причём тут этот отец, как его, Фома?
Некоторое время Настя молчала, вглядываясь в сизую дымку, медленно заволакивающую горизонт. Потом тихо произнесла:
Он сказал, что если привести его в скит до заката, то, может, ещё можно будет помочь.
Значит, есть всё-таки чудеса, сказал Гаврил где-то за спиной.
И вы в это верите? спросила Василиса. Сама она с трудом представляла, чем в такой ситуации сможет помочь старенький монах.
А что, есть другие варианты? Мы всё уже испробовали.
А еслиВасилиса хотела сказать про лунного кролика, но вдруг передумала.
А Гаврил, видимо, понял, что осталось несказанным, и рассмеялся в голос.
Тебе смешно? сипло, с прерывистым дыханием спросил Сергеев.
Да нет, я не о том, смутился Гаврил. Просто она хотела сказать, что лунный кролик мог бы помочь.
Эта тварь никогда и никому не поможет. Настя как будто выплюнула эти слова.
НоУ Василисы проснулось чувство протеста, хотя она сама не знала, почему рвалась защищать этого зверя.
Да прекрати, отмахнулась Настя. Когда до тебя уже дойдёт, что нет никакого лёгкого исполнения желаний?
Как это нет, когдаВасилиса размахивала руками, перед глазами стоял успешный совхоз с вычурными домами и солнечными батареями на крышах.
И какую цену они за это заплатили? мрачно спросила Настя через плечо. Ты под горой-то прогулялась?
Ну и что? огрызнулась Василиса, всё ещё не понимая, с чего вдруг так разволновалась.
А то, что всё этозло, имеющее своей целью обман. И если люди становятся его поклонниками, то обратной дороги может и не быть. Выбраться из болота мало кому удаётся. Это только кажется, что можно просто протянуть руку и взять то, чего тебе хочется.
А почему нельзя?
Потому что это не бесплатно, откуда-то из-за спины ответил Гаврил, пока Настя, сдвинув брови, всматривалась в горизонт.
В магазинах тоже не бесплатно, сказала Василиса через плечо. Можно иногда и чем-то пожертвовать.
Смотря чем, пробормотала Настя, прикладывая руку ко лбу козырьком.
Это же ваш брат.
Понимаешь, не все желания исполняются на пользу. Говорят жебойся своих желаний.
Не на пользу? Василиса обернулась и глянула на Настиного брата, повисшего тряпичной куклой. Вообще-то, ему выздоровление вовсе не помешало бы.
А если он после этого убьёт кого-нибудь? довольно громко произнёс Гаврил. Когда Настя, широко раскрыв глаза, повернулась назад, он чуть сбавил тон: Вы сами сказали.
Да, в общем-то, ты прав. О том и речь. Настя шумно выдохнула и указала вперёд. Вон он, скит.
Василиса присмотрелась. Вдалеке, среди сизых холмов, темнела небольшая точка. Солнце потихоньку начинало клониться к закату, и процессия, подгоняемая Настиным нытьём и близостью конечной точки, пошла быстрее.
Грунтовка стала понемногу спускаться, потом последовал небольшой подъём, и скит оказался виден как на ладони. Довольно простенький двухэтажный деревянный дом, какие-то сарайчики рядом, огород. Это никак не вязалось с рассказами Гаврила о чудесах, после которых воображение рисовало чуть ли не резиденцию Деда Мороза. А здесьвсего лишь одинокое хозяйство в лугах, окружённых густыми болотистыми лесами.
По мере приближения к скиту сильнее стал ощущаться ветер, несущий прямо в лицо пыль с дороги. Вспотевшая кожа теперь покрылась шершавым налётом, крупинки скрипели на зубах и забивали глаза.
Почему нельзя было на машине приехать? спросила Василиса, отплёвываясь.
Она заглохла сразу за совхозом, проговорила Настя, поворачиваясь спиной к сильным порывам пыльного ветра.
Сквозь коричневатую пелену уже проступили очертания скита. У невысокого забора стояли две фигуры в чёрном. Та, что понижеэто старец Фома, Василиса его сразу узнала. А второй, наверное, его помощник, которого она тоже видела в монастыре.
Оставалось только перейти пересохший ручей по мостику с перилами.
Василиса продолжала с трудом передвигать ноги, прикрывая лицо от разраставшейся пыльной бури, но в какой-то момент оказалось, что она идёт одна. Обернувшись, она рассмотрела, как Сергеев, Гаврил и её отец втроём пытались поднять с земли Настиного брата, а сама Настя бежала к ним.
Василиса развернулась, чтобы предложить и свою помощь, но внезапно Настин брат поднялся сам. Причём его тело будто вытолкнула какая-то сила, он даже взмахнул руками и завалился назад. Потом подался вперёд, схватил Сергеева за грудки и швырнул прямо в Настю. Та, вскрикнув, присела, так что тёмная фигура Сергеева пролетела прямо над ней. Василиса тоже успела увернуться, только услышала глухой звук падения. Но стоило ей снова повернуться назад, как пришлось отпрыгнуть в сторону, потому что теперь на неё кубарем летел ещё один смятый ком. Судя по стону после падения, это был Гаврил.
Отца Василиса не увидела, поэтому просто побежала вперёд, когда на её плечо легла мягкая ладонь. Тело само собой остановилось, и старец Фома, кивнув, прошёл мимо. Он так же мягко отодвинул Настю и смело подошёл к её брату, беспорядочно выбрасывающему конечности в разные стороны. Испугавшись, что маленького пожилого батюшку зашибёт, Василиса прижала руки ко рту, но очередной выпад пролетел мимо.
Отец Фома вплотную подошёл к парню, что-то тихо сказал и положил ему руку на лоб. Тот дёрнулся, как от удара током, вытянулся по струнке и рухнул плашмя на землю. Настя тут же подлетела и села рядом с ним на колени. Отец Фома сказал что-то и ей, погладив по голове.
Откуда-то появились отец Павел и помощник старца Фомы. Старчик что-то им объяснял, сгибая руки, будто нёс что-то большое под мышками. Они кивнули и, подхватив Настиного брата, просто поволокли его по земле. Настя семенила следом.
А у Василисы внутри снова завязался узелотца так и не было видно. Будто угадав её мысли, старец Фома осмотрелся и скрылся где-то в бушующих завихрениях песка, сухой травы и листьев. Только по хлопанью его рясы, Василиса догадалась, куда он пошёл и, не обращая внимания на резь в глазах, побежала следом. Из клубящейся пыльной завесы ей навстречу вышел отец, которому она тут же бросилась на шею.
Потом, потом, сказал Новиков, хлопая дочку по спине. Вместе они пошли за старцем Фомой, почти невидимым в потоках воющего ветра.
Старик с удивительной сноровкой помог подняться Гаврилу и Сергееву, и кое-как они доковыляли до домика, где в сенях стояла огромная металлическая бочка с водой. Измученные путники быстро окружили эту бадью и начали умываться, смывая липкую пыльную плёнку с лиц и рук.
Василиса плескала водой на лицо не меньше десяти раз, и только почувствовав, наконец, на коже прохладный воздух, кое-как разлепила веки. Рядом стоял отец, он уже вытирал полотенцем лысину. Улыбнувшись, он подмигнул дочке, отчего напряжение мигом спало и даже почувствовалось тепло.