Первое, что мне было нужно - это жертва. Может быть, проститутка; в конце концов, этого было достаточно для Джека Потрошителя. Конечно, если бы она оказалась полицейским под прикрытием, меня могли бы арестовать и, хотя я не возражал бы сесть в тюрьму за совершение ужасного хладнокровного убийства, попасть в тюрьму за то, что нанял проститутку, было бы слишком неловко. Моя мама бы взбесилась.
Проституток не было видно.
Также была проблема с преследованием потенциальной жертвы. Я всегда был большим недотепой, и я, вероятно, в конечном итоге споткнусь или сделаю еще что-нибудь глупое, что выдаст мое положение, а затем она выстрелит мне в глаза перцовым баллончиком или чем-то в этом роде. Однажды мнe забрызгали глазам перцовым баллончиком, во время злополучного самостоятельного эксперимента, чтобы выяснить, каково это - получить в глаза перцовым баллончиком, и у меня не было желания повторять этот опыт.
Нет, лучший способ найти жертву - это пойти на успешное свидание, пригласить ее ко мне, вырубить хлороформом, а затем начать празднование бензопилой. Моя подруга Трейси последние несколько лет постоянно пыталась устроить мне с кем-нибудь свидания вслепую, поэтому я позвонил ей.
- Я в настроении пойти куда-нибудь завтра вечером, - сказал я. - Есть кто-нибудь, с кем ты могла бы меня свести?
- Наверное, да, - сказала она, забавляясь. - Дай мне подумать...
- Ты знаешь кого-нибудь, кто похож на мою мать?
- Прошу прощения?
- Моя мама. Вы ведь встречались с ней, не так ли?
- Ага.
- У тебя есть подруги, которые похожи на нее? Не такая уж старая, конечно, но как бы выглядела моя мама, если бы была нашего возраста.
- Ты шутишь, да?
- Нет. Я просто подумал, что пришло время встречаться с кем-то, кто похож на мою маму. В наши дни все этим занимаются. Эдиповы комплексы налицо.
- Ну, моя подруга Сэнди - блондинка. Это достаточно близко?
- Возможно.
- Она рассталась со своим парнем несколько недель назад, и я думаю, что она хочет снова начать встречаться. Дай мне время найти ее номер телефона.
После того, как я получил номер, я позвонил Сэнди, немного поболтал (на темы, не связанные с безумием) и договорился заехать за ней на следующий вечер.
Я оглядел свою собственную квартиру. Так много всего нужно сделать, чтобы подготовиться!
Теперь, когда я решился на этот зверский поступок, стало ясно, что вся идея с бензопилой должна была исчезнуть. Бензопилы производили слишком много шума, и соседи пожаловались бы. Возможно, подойдет топор. Но у меня не было топора, поэтому я добавил его в список покупок.
Мне также понадобилась бы клейкая лента, чтобы заклеить ей рот, наручники, чтобы привязать ее к кровати, пластиковые чехлы, чтобы кровь не впитывалась в мой матрас, что-то, чтобы защитить стены от избытка брызг, хлороформ, музыкa для настроения и ароматические свечи. Безумие обойдется дорого, но, надеюсь, оно того стоит.
В хозяйственном магазине было несколько разновидностей топоров на выбор, и в итоге я выбрал стандартную модель для рубки дерева. Я не был уверен, что смогу отрубить конечность одним ударом этой штуки, но два или три удара сделают свою работу. Из-за того, что кассир забыл предложить мне чек, я получил скидку в пять долларов, что было приятно.
Вы когда-нибудь пытались найти хлороформ? Я все время вижу, как его используют в фильмах, и вроде как подумал, что мог бы купить его в "Wal-Mart" или где-нибудь еще, но на самом деле его нелегко достать. Я решил, что мне придется заменить хлороформ хорошим сильным ударом по затылку тупой стороной топора.
Я закончил свои покупки и пошел домой, чтобы хорошенько выспаться.
* * *
На следующее утро я проснулся, злясь на себя. Плохой ночной сон способствовал безумию, а не хорошему! Если бы я не справился с программой, я был бы в здравом уме до конца своей жизни. Но сейчас я ничего не мог с этим поделать, поэтому я встал и провел весь день, готовясь к своим предсмертным занятиям. Я просидел на диване минут двадцать, уставившись на фотографию своей матери и думая о том, как сильно я ненавидел эту суку. Это было немного сложно, потому что моя мать всегда была любящей, поддерживающей и даже другом для меня, но все же в ней должно было быть что-то, что я презирал.
Ее Феттучини Aльфредо - отстой.
Я уставился на ее фотографию. Ты сука. Ты дрянная сучка, готовящая Феттучини Aльфредо. Ты разрушила мою жизнь.
В пять часов я принял душ, оделся, прихорошился, а затем поехал за Сэнди. Она встретила меня у своей входной двери, выглядя абсолютно сияющей. Она совсем не была похожа на мою маму (ее волосы были светлыми, как вода для мытья посуды, в то время, как моя мама была скорее блондинкой с отбеливателем), но у нее была такая же маленькая морщинка в носу, когда она улыбалась, вроде как.
Мы поехали в ресторан, шутили, смеялись и наслаждались обществом друг друга. Мы заняли отличный столик, заказали напитки и некоторое время изучали меню. Когда подошел официант, я уставился на Сэнди, мысленно умоляя ее заказать Феттучини Aльфредо.
- Я буду лазанью, - сказала она.
Я тоже заказал лазанью. Она была у парня за соседним столиком, и выглядела довольно неплохо.
Пока мы разговаривали и смеялись, я понял, что на самом деле не хотел ее убивать. У нас была мгновенная связь, и казалось пустой тратой времени убивать кого-то, кто был таким отличным материалом для дружбы. Конечно, как только я сойду с ума, мне не понадобится подружка, но все равно Сэнди мне действительно нравилась, и не было причин ее расчленять.
Я решил, что на сегодняшний вечер я не буду беспокоиться о том, чтобы попытаться сойти с ума. Я бы беспокоился о том, чтобы попытаться переспать с ней.
Лазанья была восхитительна, а порции были настолько щедрыми, что нам обоим пришлось попросить контейнеры на вынос, но это не помешало нам заказать десерт. Задержавшись в ресторане еще на час или около того, мы наконец ушли и сели в мою машину.
- Мне действительно было весело, - сказала мне Сэнди с улыбкой, пристегивая ремень безопасности. - Я радa, что ты позвонил мне.
- О, я тоже, - сказал я. - Трудно поверить, что единственной причиной, по которой я пригласил тебя сегодня вечером, было желание убить тебя.
Неверный шаг.
Сэнди нахмурилась.
- Прошу прощения?
Ооооо, это было неловко.
- Я просто шучу, - заверил я ее. - Иногда у меня нездоровое чувство юмора.
- Оу, - сказала она, но в ее голосе не было уверенности.
Я подумал о том, что сказал. Признаться в своих первоначальных намерениях казалось довольно глупым поступком, но было ли это действительно глупо... или это было безумие?
Обмолвка или безумие?
Может быть, я был на грани.
Может быть, Сэнди была плодом моего воображения, видением, созданным моим подсознанием, ненавидящим мать.
Я протянул руку и ткнул ее в бок, чтобы проверить эту теорию.
- Ой! - сказала она.
- Прости.
Это было интересно. Я, конечно, чувствовал себя вменяемым и более чем немного глупым, но мои действия, казалось, указывали на то, что мое психическое здоровье быстро ухудшалось. Возможно, после того как я отвезу Сэнди домой для горячего секса, я смогу дать паукам, ползающим по моему телу, еще один шанс.
Вместо этого я схватил ее за шею.
Она ахнула и схватила меня за запястье.
Я сжал ее.
Я пристально посмотрел ей в глаза и сжал, прижимая большой палец к ее горлу. Она сопротивлялась слишком яростно, поэтому я тоже начал сжимать ее другой рукой.
Она била и царапала меня, но я этого не чувствовал. Ее глаза выпучились и закатились в глазницах. Ее лицо приобрело фиолетовый оттенок.
Я продолжал сжимать ее в течение нескольких минут после того, как понял, что она мертва.
Наконец, я ослабил хватку и позволил ее телу привалиться к двери. Я быстро оглядел парковку ресторана, но, похоже, никто этого ничего не заметил.
Я с интересом рассматривал ее тело. Я никогда раньше не видел мертвеца. Это было странно красиво.
Затем я вздохнул и выругался. Я задушил девушку насмерть в своей машине и ни капельки не чувствовал себя сумасшедшим. Никаких голосов в моей голове, никакого желания свернуться калачиком в позе эмбриона и плакать по маме, ничего.
Черт.
Я завел двигатель и поехал домой.
Я отнес тело Сэнди в свою квартиру. На самом деле у меня не было хорошей легенды для прикрытия, если бы кто-нибудь увидел, как я разгуливаю с мертвой женщиной на руках, но, к счастью, меня никто не видел, и мне не пришлось лгать. Я отнес ее в свою спальню, положил на кровать и расправил ее тело.
Несмотря на все пятна, она все еще была великолепна.
Я поднял топор, взмахнул им высоко над головой и обрушил его на ее запястье. Это был хороший, солидный удар, и он выполнил свою работу.
И все же я не чувствовал себя сумасшедшим.
Я отрубил ей другую руку.
Я чувствовал себя прекрасно.
Я решил попробовать полностью сойти с ума. Я опускал топор снова и снова, даже не заботясь о том, куда я ударил, держа рот открытым, чтобы, надеюсь, поймать немного брызг (сумасшедшие люди делали такие вещи), и рубил, пока мои руки не заболели так сильно, что я потерял хватку на топоре, и он упал на пол.
Никакой реакции.
Ни черта, черт возьми.
Я уставился на неузнаваемый беспорядок на своей кровати, надеясь, что, может быть, увижу в нем что-то ужасающее, что-то вроде теста на кляксу Роршаха. Но нет, я просто увидел останки женщины, которую расчленил топором.
Что за чертова трата времени.
Однако я не собирался сдаваться. Если бы в моей голове было хоть какое-то безумие, хоть какое-то, я бы его нашел. Сегодня я бы спал в своей собственной постели.
Некоторые размышления о том, чтобы спать с чрезвычайно изуродованным трупом: сначала кровь теплая и приятная, но когда она остывает, она липкая и очень противная. Поскольку куски разбросаны, изрубленное тело - это настоящая постельная свинья. Перевернувшись на выступающей кости, пока ты в полусне, ты очень быстро просыпаешься. А из мозгового вещества получается дерьмовая подушка.
Но чувствовал ли я себя так, словно сошел с ума, когда встал на следующее утро? Неееееет. У меня даже не было паршивого кошмара.
Самое тревожное было, когда я проснулся посреди ночи и ненадолго задумался о том, чтобы осуществить свое желание потрахаться, но решил этого не делать, потому что это казалось слишком неприятным. Это верно; я даже немного не мог справиться с некрофилией. Я был абсолютным позором.
Я был в здравом уме, я всегда буду в здравом уме, и мне просто придется с этим смириться.
Иногда жизнь - отстой.
* * *
Я знаю, о чем вы думаете, когда читаете это. Bы думаете: Но, сэр, вы явно сошли с ума! Вы только что зарубили топором какую-то цыпочку и спали в луже ее крови! Вы похожи на рассказчика в "Сердце-обличителе", который произносит целую речь - "Правда! Я нервный - очень даже нервный, просто до ужаса, таким уж уродился; но как можно называть меня сумасшедшим?", когда совершенно очевидно, что он полный псих!
Поэтому позвольте мне прояснить некоторые вещи. Во-первых, есть огромная разница между моими собственными действиями и действиями парня, который потерял форму из-за старика сo стремным взглядом. Я испытываю сочувствие к людям с проблемами со зрением. У одного из моих дядей один глаз голубой, а другой - зеленый, и он очень чувствителен к этому, и когда я был ребенком, и мои двоюродные братья смеялись над ним, я ни разу не присоединился к их насмешкам. На самом деле, я подумал, что это некрасиво, и сказал им об этом.
Во-вторых, джентльмен в этой истории был вымышленным персонажем и не должен соответствовать тем же стандартам здравомыслия, что и реальный человек, такой как я.
В любом случае, когда я стоял в душе, смывая кровь Сэнди, я решил, что для достижения своей высокой цели мне нужно начать убивать. Не то, где я обезумел с автоматом, а скорее серия отдельных жертв, в стиле серийного убийцы.
Чтобы повысить свой потенциал безумия, я установил несколько правил. Во-первых, все убийства должны были быть совершены с помощью холодного оружия. Ни оружия, ни веревки, ни автомобильных шин, ни голых рук (я просто подумал о Сэнди как о тренировочном убийстве). Каждое убийство должно было произойти в одну и ту же ночь недели, предпочтительно в течение одного часа, хотя я бы ослабил это правило, если бы это стало слишком неудобным. И мне пришлось оставить какую-то визитную карточку. Может быть, я бы взял палец у каждой жертвы, но каждый раз это был бы другой палец, так что я бы взял большой палец правой руки Жертвы1, указательный палец правой руки Жертвы2 и так далее, пока у меня не было бы десяти жертв и десяти пальцев.
Нет, нет... Я бы начал с правого мизинца и двинулся влево (предполагая, что вы смотрели на это с точки зрения жертвы; в противном случае я бы двигался вправо). Может быть, если бы все пошло действительно хорошо, испуганные люди начали бы отрезать себе пальцы, которые были следующими в очереди, просто чтобы уберечься от моего сбора трофеев! Маловероятно, конечно, но, если бы мое царство террора было достаточно страшным, могло случиться все, что угодно.
Вот и все. Каждую пятницу в полночь я заявлял о новой жертве и отрезал палец. Если бы меня когда-нибудь поймали, я мог бы дать интервью, в котором сказал бы: Общество показало мне палец, поэтому я решил взять его обратно! Ну, это была бы не точная цитата, так как мне не нужно было бы забирать палец, который мне дали, но я, безусловно, мог бы найти способ связать получение пальца обществом с отрезанием пальцев моих потенциальных жертв. Я был изобретателен.
Может быть, я даже смогу съесть пальцы. Теперь это были бы действия сумасшедшего, в этом нет никаких сомнений. Я мог бы разжечь гриль, добавить немного каджунских специй и...
Зазвонил телефон.
Я выругался, быстро смыл шампунь с волос, мокрый и голый побежал на кухню и снял трубку после пятого звонка.
- Алло?ответил я.
- Как прошло твое свидание? - спросила Трейси.
- Она так и не появилась, - печально сказал я.
- Я думалa, ты заедешь за ней домой.
- Э-э, нет, мы изменили план.
- Но я разговаривала с ней по телефону, и она услышала, как кто-то стучит в дверь, и сказала: О, это, должно быть, он.
- Ах.
- Это было неудачное свидание?
- Нет, нет, все было здорово.
В голосе Трейси зазвучали нотки: "Ты такой непослушный мальчик". "Она все еще там?"
- Так что, это было действительно хорошее свидание.
- Да.
- Могу я поговорить с ней?
- Она все еще в постели.
- Ты ее измотал, да?
- Нет, я задушил ее и зарубил топором.
Еще один неверный шаг.
Снова оплошность. Я замер. Это может быть плохо.
- Ты больной, - сказала Трейси со смехом.
- Нет, правда, - настаивал я. - Я разрубил ее на куски и спал с ее расчлененным трупом.
Я быстро повесил трубку и прикрыл рот рукой. Будь проклят мой распущенный язык! Я не слишком задумывался о возможных последствиях хладнокровного убийства человека, но теперь я знал, что должен бежать. Прятаться, как обычный преступник.
О, если бы только я не сказал: "Нет, я задушил ее и зарубил топором", как по-другому сложилась бы моя жизнь!
Телефон зазвонил снова, но я проигнорировал его. Я знал, что должен был сделать. Я должен поехать во Флориду. Штат, уже заполненный психами, может не заметить еще одного. (Ну, технически я был чокнутым позером, не настоящим чокнутым, но я все равно смешался бы с толпой.)
Я схватил из холодильника кое-какие закуски и сменную одежду, накрыл Сэнди простыней, выключил свет и поспешил из своей квартиры. Я поехал к ближайшему банкомату, но в своем нервном состоянии три раза подряд ввел неправильный код, поэтому машина съела мою карту. Я произнес много ругательств. Я вернулся в свою машину и уехал далеко-далеко.
Ну, не так уж далеко, так как у меня было всего полбака бензина. Я мог бы воспользоваться кредитной картой, но, если бы Трейси пошла прямо ко мне и увидела беспорядок, она, возможно, уже позвонила бы в полицию. Или она могла позвонить в полицию, прежде чем идти ко мне домой. Кто знает, как работает женский разум? В любом случае, я не мог рисковать, сообщая им о своем местонахождении с помощью кредитной карты.
Ух ты, - подумал я, - я действительно облажался.
Черт возьми, - подумал я, - конечно, было бы здорово быть настолько безумным, чтобы не понимать, насколько сильно я облажался.
Я оставил свою машину на стоянке круглосуточного супермаркета и пошел по тротуару, часто и громко вздыхая. У меня не было денег. Никакого транспорта. Никакой фальшивой бороды. И все еще никаких голосов в моей голове.
Что я собирался делать?
Многие бездомные были сумасшедшими, так что блуждание по улицам могло быть эффективным... но, честно говоря, это звучало действительно неприятно. Нет, я должен был убить кого-то и украсть их деньги. Что было отстойно, потому что, если вы убивали людей ради финансовой выгоды, в этом действительно не было никакого безумия. Я имею в виду, конечно, я всегда мог изуродовать тело до неузнаваемости, а затем забрать деньги, но в глубине души я всегда знал бы, что убийство было совершено по практическим соображениям.