Какой ещё Барсик?! Барс я, Барс! Запомни уже! Ну ладо, на один раз прощаю Ну хватит Что за телячьи нежности? Ну хва
Плюнув на гордость, Барсик стал блаженно урчать. Спустя пять минут сияющая Золька поставила его на одеяло и спросила:
Мы победили? Мне не приснилось?
Не приснилось. Нокот вздохнул, не то, чтобы совсем победили. Я тебе говорил, как появляются Бездушные. В Городе их ещё много
Золька улыбнулась.
А я их не боюсь. Одних победилии с другими справимся!
Барс поднял на неё глаза.
Значит, поможешь? Примешь наследие?
Конечно! рассмеялась Золька. И куда делось уныние?
Ура!
Настроение было чудесным. Да и сам город был чудесным, поняла Золька, подойдя к окну с планшетом. Солнце щедро светило, придавая лицам жителей золотистый оттенок. Люди робко улыбались друг другу, а внизу, мимо сквера, шла знакомая мамочка с коляской.
Золька погладила Барса, прыгнувшего на подоконник. Помахала Жар-крылу в небе и Волкодаву, что прятался в кустах у подъезда.
И стала рисовать Город.
Тонконогий
Ленка кусала губы.
Дурацкая, неотвязная привычка: кусать и кусать, пока не выступит кровь. Взрослая ведь, восемнадцать, а всё туда же
Ленка скрючилась на скамейке и утёрла кровавую каплю.
Р-рыба! гаркнул кто-то рядом.
Старики-доминошники. Сидят вон за столиком, играют, радуются.
«Вот кому на Руси жить хорошо, вздохнула Ленка. Никаких танцев, никакой любви не надо. А у меня»
Пальцы, что были холоднее эскимо, сжались. В подмышках стало мокрои не глядя понятно, что там расплылись два пятна. Хорошо хоть платье в мелкий цветочек, не так заметно.
«А Кейт не потеет, мелькнуло в мыслях застарелое, горькое. И танцует лихо. И талия идеальная. А уж грудь»
Ленка сморщилась, посмотрев на свою жалкую цыплячью грудку. Да, в лифчике полкило ваты, а толку-то? Имитация.
«Мужикам не кости, мясо надо! Чтоб подержаться! важно, как Хрущёв, вещала соседка тётя Рая, подняв палец, испачканный в муке. И добавляла, кидая брезгливый взгляд на Ленку: Хоть капусты поешь, малахольная. Вдруг чё вырастит»
Хрупкая мама, слыша это, начинала ругаться, а Ленка убегала с общей кухни в комнату. Не хотела слушать сто раз слышанное, что, мол, отец из-за маминой худобы сбежал, что на её тощую дочу никто не клюнет, что тётя Раястерва жирная и тра-та-та
Во дворе завизжали дети. Ленка глянула на них: мечутся на ветру красные галстуки, прыгает из рук в руки потёртый мяч. «Съедобноенесъедобное»? Ленка прислушалась. И правда:
Арбуз!
Колбаса!
Какашка!
Смех, визг.
Халва!
Ножик!
Тонконогий!..
Ленка вихрем обернулась. Вскочила, едва не упав.
Сегодня! Он! Играет! Джаз! завопили мелкие, кидаясь к стилягам, идущим мимо. А завтра! Родину! Продаст! У-у-у, гады тонконогие!
Оскара первым шёл, конечно же, Оскарнасмешливо фыркнул и, походя, бросил в сторону детей розовые квадратики. Жвачка, поняла бегущая Ленка.
Ребята кинулись кто куда, как от гранаты. Вопли, смех взрослых. Один пацан врезался в Ленку, заставив её охнуть и притормозить.
«Нельзя так бежать, глупая! Хоть капля самоуважения есть?» резанул мысленный голос.
Но поздно: её уже заметили. Пунцовую, в старом платьишке. С кровавой коркой на губах
Влюблённую по уши.
Хэлло, Элен! приветствовал Оскар и захохотал, блестя зубами.
Добрый день, пискнула «Элен».
Стиляги встали полукругом. Одни смотрели с интересом, другиенасмешливо. Вот чувиха в щегольских брюках. Рядом Дэнлучший друг Оскара: патлы, кривая улыбка и галстук с голой девицей.
Ленка моргнула, заметив похабщину, и отвела глаза. Голова кружилась от запахов парфюма. Но больше всегоот близости Оскара.
Как дела, Элен? с улыбкой спросил он и понизил голос: Как там дядя Фил?
Хор рошо, запнувшись, ответила Ленка. И, стараясь унять дрожь, зашептала: Он пластинку новую раздобыл. С Литтл Ричардом!
Да ты гонишь! ахнул Оскар.
Да-да, просияв, подтвердила Ленка. Скоро на «кости» запишет! Хочешь, принесу? Бесплатно, ты не думай! Он
Пальцы Оскара коснулись её талии, и конец фразы оборвался.
Очень хочу, проворковал Оскар. Дыхание, что коснулось лица Ленки, благоухало мятой и табаком.
Т-тогда завтра?
Угу, в шесть. У меня на хате. Адрес помнишь?
Конечно!
Окей, Элен. Замётано.
Ну тогда я побе
Беги-беги. Уже можно, раздался холодный голос.
Ленка дрогнула, как от удара током. Секундаи рядом с Оскаром встала она.
Катя. Кейт.
«Явилась»
Взгляд её глаз распылял по ветру не хуже атомной бомбы. Хотелось сбежать, съёжиться, чтоб стать незаметней
Но иногда хотелось и врезать.
Как сейчас, например.
Ленка сжала кулак и отступила. Кейтогненно-рыжая, с осиной талиейнаоборот, шагнула к ней. Процокали каблучки, прошуршала юбка Трепыхнулась в декольте грудь, похожая на суфле.
«Счастливица» мысленно вздохнула Ленка.
Только прикид свой смени, перед хатой, окинув её презрительным взглядом, пропела Кейт. А то придёшь, как замухрышка.
Дэн заржал. Смех его подхватили.
Но-но, повысил голос Оскар. Элен всех за пояс заткнёт! Верно ведь, бэйби?
Он шагнул вперёд и, подхватив руку Ленки, смачно поцеловал её в ладонь. Ахнув, багровая Ленка вырвалась и побежала.
Вслед ей неслись крики, свист и хохот.
***
Ленка мчалась домой, не в силах не думать о Нём.
Сегодня она не будет мыть руки. И плевать на микробы, которыми пугает мама. Нежная ладонь всю ночь будет пахнуть сладкой мятой и табаком. И Ленка, отвернувшись к стенке, будет касаться кожи губами, представляя его губы. Ночью всё, что видела днём, играло другими красками. Ленка представляла себя иной: раскованной, фигуристой Той, что не стыдно стоять с Оскаром.
Той, что умеет танцевать буги.
Оленёнок! Здравствуй! пророкотал кто-то, спутав мысли.
Дядя Фил! обрадовалась Ленка, кидаясь ему на шею.
«Как же ты вовремя!»
Ну, будет, будет, отцепив от себя племянницу, сказал дядя и покосился на окна общежития. Пошли. Нечего тут торчать.
Дядя Фил любил риск и всякие авантюры. Всегда любил, насколько помнила Ленка. Поэтому в фарцовку и ударился. И плевать, что запрещено.
По трудовой-то дядя работал официантом: в ресторане одном, при гостинице. Жил у подруг, вертелся-крутился, да сестре с племяшкой помогал.
Вот и сейчас, открыв в комнате чемодан, он стал метать из него яркие тряпки.
ЭтоЛенке на юбку! Этотебе на платье! А этона стол, колбаска!
Мама вечно вздыхала, глядя на гостинцы. Что-то брала, что-то назад отдавала: всё-таки, дорогое. Или и вовсе заграничное. Опасное.
Мама одевалась скромно. Строго-настрого запрещала Ленке наряжаться и красить лицо. Дядя спорил с ней до посинения, а затем, подкараулив на улице, украдкой вручал Ленке очередной презент: иностранную помаду, кружевные чулки, браслеты Ленка прятала всё в нычках. Не пользовалась.
Ждала момента.
Филат, говорила женачала мама.
Споргорячий, но шёпотомразгорелся с новой силой. Войдя в раж, дядя вдохновенно размахивал палкой драгоценной салями, хрипел, убеждал
А, ну тебя. Пошли жрать, девки! под конец смирился он, плюхаясь на стул.
Колбаса была вкусной. Посасывая тонкий ломтик, Ленка слушала расслабленного дядюи ждала момента, чтобы спросить про пластинку. Осталась ли она? Ещё не размножил, не продал?
Накопить бы капустымечтательно протянул дядя. Купить «Победу»!..
«Папина "Победа"», Ленка вспомнила карикатуру на стиляг из журнала «Крокодил». А стоило маме уйти на кухнюмигом подскочила к дяде.
Дядь Фил, а та пластинка ещё у тебя?
Какая? А-а-а Понял-понял. Ага.
«Есть!»
Но, как выяснилось, радоваться было рано. Не было у дяди материала для «костей».
Надо в больничку заглянуть, снимков надыбать там
Не надо, поразмыслив, решила Ленка. Я сама!
Дядя приподнял бровии понял:
А-а-а, к Ромео своему пойдёшь
Дядь Фил! вспыхнула Ленка. Не называй его так!
Дядя ухмыльнулся.
Добро, племяш. Не буду Я ж в курсах, что ты по Оскару сохнешь.
Дядь!..
Молчу-молчу.
Похоже, дядя всё же хотел добавить что-то ещё, но тут вернулась мама: лицо серое, руки мнут полотенце.
Мать? Что случилось?
У Черновых беда: погорели, глухо ответила мама. Бежать бы в школу, там их разместили. Но ещё Галька с лестницы сверзилась, с работы её только звонили А у ней бабулька подшефная, родных нет, соседям плевать, как там она? Господи
Мама стала тереть переносицу, а Ленка похолодела. Тётя Галя, мамина подруга, всегда была такой живой, подвижной. Как она там, поломанная?
Но развить мысль не удалось: мама очнулась и посмотрела на неё.
Придумала. Ты мне поможешь.
Конечно, кивнула Ленка, предвидя поход в больницу.
Мама бледно улыбнулась
И огорошила:
Пойдёшь к старушке.
***
Она жила в деревянном домике у ветхого особняка. Одинокая старуха с красивым именем Ева.
Входная дверь была не заперта. Ленка помедлила. Потом зашла и остановилась.
Здравствуйте!
Тишина. Спёртый воздух, пахнущий розами и полынью.
«Глухая, наверно. Или спит»
Ленка покрепче сжала авоську, где бултыхались гостинцы: банка сгущёнки, батон «Краковской» и кирпичик хлеба. Если надо что-то ещёЛенка сбегает, не привыкать.
В гостиной, она жекухня, было сумрачно, пыльно. Всё, от скатерти на столе до зеркала, было покрыто пылью, а где-то и паутиной. Можно подумать, здесь полгода не убирались. И старушки не видно
Что-то мелькнуло на краю зрения: тёмное, быстрое, как стриж. Ленка дёрнулась и врезалась в шкаф.
Ай!
Сверху, задев плечо, свалилась статуэтка. Туфли Ленки обдали осколки.
«Растяпа!»
Присев, Ленка тронула разбитую фигурку. Ноги её разлетелись, зато лицо и остальное были целым. С полминуты Ленка пялилась на балерину, а затем проследила за направлением её взгляда.
Вдоль хребта пробежали мурашки.
Она увидела всё. Вот у солонки, обмотанная паутиной, лежит фигурка одноногой танцовщицы, а в стакане покоится кукольная голова. Под стулом, выставив острые грани, блестят ещё осколки, а вон там, в углуфарфоровая рука
И плакаты, афиши. Пыльные, почти истлевшие, на стенах. Вальсирующие пары, летящие балерины Знакомые и незнакомые названия: «Жизель», па-де-катр, «Лебединое озеро», матчиш, полька
Шорох сбоку.
Ленка дрогнула, задев ладонью осколок, и зашипела от боли.
Деткапрозвучало в ушах.
Ленка вскочила, обронив пару кровавых капель.
«Показалось?»
В стороне что-то заскрипело, ноги лизнул сквозняк.
Кто здесь? донеслось вдруг далёкое, и Ленка, обругав себя за глупость, уняла дрожь и пошла к двери: узенькой, еле заметной в полумраке. Там, в удивительно чистой комнатёнке, и сидела Ева: сухонькая старушка на кровати. Рядом тумба с бутыльками, ватки, бинты, таблеткирукой дотянешься. Ещё мебель, граммофон на стуле
Пыли тут не было. Зато фигурок танцоров уйма.
И афиш.
Детка, ты кто такая? пугливо спросила Ева, подтягивая одеяло.
Да я
Да у тебя рука кровит! перебила старуха, выпучив глаза. Ну-ка, иди сюда
Вскоре ладонь Ленки, протёртая спиртом и перевязанная, была уже в порядке. Пока суть да дело, поохали над бедной Галей, познакомились и подружились.
Я вашу фигурку разбила, виновато прошептала Ленка. Там, в гостиной
Ева усмехнулась, и глаза её молодо блеснули.
Не бери в голову, детка. Они вечно бьются: и у гостей, и у меня. Я самаразбитая-безногая.
Рука в старческой «гречке» вдруг откинула одеяло. Пахну́ло мочой и по́том, а Ленка застыла.
Потому что там, под ситцевой ночнушкой, торчали две культисморщенные, как сушёные поганки.
Красотка, да? спросила Ева и расхохоталась.
Но спустя миг хохот её перешёл в рыдания.
***
В больнице пахло спиртом и хлоркойтак остро, что хотелось чихать. Стоя на первом этаже, Ленка тёрла нос и зыркала по сторонам. Ну где же ты?
Наконец, вдалеке показался знакомый вихори вот он, Рома, в кипельно-белом халате. Студент-медик.
Привет!
Неверящая улыбка.
Елена
Она натянуто улыбнулась. Эх, Рома, Рома, до чего же ты правильный. Такой правильный, что аж тошно. И почему так? Вроде славный парень, работящий, умный, из хорошей семьи (своя квартира!) смотрит на неё по-щенячьи аж с детского сада
А не торкает. Не звучит что-то внутри, как та мелодия, что вмиг захлёстывала при одном взгляде на Оскара. И ведь похожи: оба высокие, чернявые, белозубые
Но не то Ромка, не то. Нет в глазах той пьянящей искры. Нет смелости, той лихой бесшабашности, от которой в животе горячеет.
Зато она сама с нимсмелая-пресмелая. Не как с Оскаром.
Ты ко мне?
Ага. Снимки нужны, поможешь? быстро сказала Ленка, и улыбка Ромы погасла.
А. Снимки Ясно.
Рома кашлянул в кулак. Взгляд его затуманился.
Так поможешь? спросила Ленка, и парень вздрогнул.
Конечно, Елен. Идём.
Проведя её в архив, Рома стал доставать из коробок пыльные рентгеновские снимки. Совсем скоро они, обрезанные по кругу, станут пластинками, знаменитыми «костями» для стиляг. Взяв шило, дядя Фил с улыбкой проделает в центре каждой отверстие, а потом запишет звук с оригинала. Подпольная студия, проигрыватель, рекордери вуаля! Держи новьё, бэйби. Станцуй-ка мне на костях.
Опять для них, да? мрачно спросил друг, пока Ленка прятала снимки в чемодан. Для Оскара?
Она не ответила.
Что с рукой? заметив, нахмурился Рома. Взял Ленкину забинтованную ладонь и придирчиво осмотрел.
Да так, у тёти Евы поранилась, вырвав руку, объяснила Ленка.
У Евы? Это у какой?
Ленка закатила глаза, но всё-таки рассказала.
Ах вот оно чтопонимающе кивнул Рома. Та плясунья которой муж ноги отрубил.
Ленка выронила чемодан.
Как?..
А так. Ты разве не в курсе?
Ленка отвела взгляд. Ой, дела Она-то считала, что это из-за войны. Или несчастный случай Постеснялась, не спросила, а Ева сама успокоилась. Сделала вид, что не было ничего.
Мне бабка рассказывала, продолжил Рома, что она когда-то так плясала! Круче Айседоры Дункан. Сбежать заграницу, с любовником хотела Но муж с ума сошёл: соперника топором прибил, а ей ноги отсёк, чтоб больше не танцевала. Жуть, конечно.
Агавыдавила Ленка.
«Бедная Ева. Кошмар»
Ладно, Ром. Спасибо, пробормотала Ленка, подобрав чемодан, и направилась к двери.
Друг поменялся в лице. Метнулся наперерез и удержал её рукой.
Елен, стой! Я билеты купил, в кино Пойдём завтра?
Ром, ты прости Я занята.
У Ромы дёрнулась щека.
К стилягам идёшь, да? безошибочно угадал он.
Ленка сглотнула, дёрнулась
Однако держали её крепко.
Пусти. Пусти!
Трахнет тебя твой Оскари выкинет брюхатую. Что делать будешь? с незнакомой злостью бросил Рома и отпустил.
В глазах Ленки вскипели слёзы.
Да пошёл ты!..
Рома кричал вслед что-то ещё, кажется, просил прощения, но Ленка уже унеслась.
Чемодан бил по бедру. Внутри шелестели «кости».
***
Тётя Галя надолго угодила в больницу: перелом ноги, руки, а вдобавоксотрясение мозга.
Слушая новости, Ленка обнимала зарёванную маму и твердила, что всё будет хорошо. Но перед глазами почему-то стояла Ева. Одинокая. Рыдающая
«Жалко её», в который раз подумала Ленка. И на следующий день сама вызвалась проведать старушку. А затем ещё раз. И ещё
Ленка навела у Евы кое-какой порядок. Пыль и паутина были уничтожены, разбитые фигурки аккуратно сложены в одном местеЕва нарадоваться не могла.
Именно с ней Ленка делилась горестями. Рассказывала, до чего сильно хочет танцевать. Но неуклюжая, как слон в посудной лавке. В такт музыке не может попасть А уж буги плясатьвообще невыполнимая миссия.
Ева слушала внимательно. Гладила сухой ручкой её коленку.
Славные ножки, славные Научишься. Главноетерпение.
Ленка рассказывала про стиляг. Про то, как не принимают её, хоть и терпят из-за дяди-фарцовщика, из-за пластинок. Выгодно им. А она? Платьица скромные, коса Она не шикарна. Не Кейт, за которой парни табуном ходят.
Да и осмелься, надень Ленка всё, что дядя подарил, танцевать не выходит, ни в какую! Что делать?