Врешь, не уйдешь, цедила она сквозь зубы. Если только не растворишься в воздухе за одним из поворотов, как твои призраки.
Но вскоре Марина уже знала, куда так спешит такси. Дорога, на которую автомобиль с Марией свернул, вела к городскому кладбищу. И заканчивалась она кладбищенскими воротами. Это был своеобразный тупик. Теперь Марина могла ехать обратно. Ей не было дела до того, кого собирается навещать Мария на кладбище. Быть может, один из вызванных медиумов духов попросил ее поправить оградку на его могилке, а она не смогла отказать
А будет забавно, если я не ошибаюсь, усмехнулась Марина. В конце концов, я потеряла уже так много времени, что лишние полчаса ничего не изменят.
Убедить саму себя было не трудно, и вскоре Марина припарковалась возле ограды кладбища, в некотором отдалении от такси, в котором находился только водитель. Мария медленно шла по центральной аллее, начинавшейся сразу за воротами. В руках у нее был букет цветов, который она купила в магазинчике, где продавали ритуальные принадлежности. Цветы были живые, и в это время года стоили больших денег. Обычно посетители кладбища покупали в этом магазинчике искусственные букеты. Но Мария не поскупилась. Видимо, тот, кого она собралась так внезапно навестить, был ей очень дорог при жизни, подумала Марина.
По обеим сторонам аллеи располагались могилы, похожие на мемориальные комплексы. Здесь покоились только очень богатые при жизни люди. Мрамор соседствовал с золотом и бронзой, многие бюсты и скульптуры были выполнены с таким мастерством и изяществом, что могли бы украшать музейные экспозиции. Некоторые лица, навеки застывшие в камне, были знакомы Марине, которая шла украдкой за Марией, переходя от памятника к памятнику и укрываясь в их тени. Ей казалось, что они смотрят на нее с укоризной. Вскоре ей стало стыдно за себя. Подглядывать за человеком, который пришел на кладбище! Никакое любопытство не могло оправдать то, что она сейчас совершала.
Не помню, чтобы старушку Марпл мучило раскаяние, когда она совала свой нос в чужие дела, пробормотала Марина. Или надо прежде состариться, чтобы потерять стыд?
И она ушла бы с кладбища, так ничего и не узнав, если бы Мария вдруг не остановилась возле одной из могил. Судя по тому, что она положила букет к подножию гранитного памятника, это и была цель ее визита.
Мария простояла неподвижно возле памятника несколько минут. Все это время Марина пряталась за соседним обелиском. Она уже не могла уйти, не выдав своего присутствия, и теперь ждала, что будет дальше.
Но ничего не случилось. Мария ушла, отдав дань памяти покойному. Она не плакала, уходя, и даже ее вдруг постаревшее лицо выглядело не слишком печальным. По всей видимости, прошло уже много лет со дня смерти лежавшего в могиле человека, и ее горе притупилось, оставив только не приносящие острой боли воспоминания.
Марина, чувствуя себя виноватой, все-таки не смогла удержаться и подошла к памятнику, возле которого стояла Мария. На гранитном барельефе было выбито лицо, которое она уже видела сегодня, только на портрете. Чуть ниже золотились слова: «Яков Ефремович Юдин». Она не стала читать длинную эпитафию, посвященную покойному. Это было уже выше ее сил.
Теперь Марина знала, что медиум была знакома с покойным мужем Натальи и членами его семьи еще до того, как она провела спиритический сеанс в Клубе одиноких вдов. И что ей это дало? Ровным счетом ничего. А из ничего, как известно со слов короля Лира, и выйдет ничего. Все суета сует
Как я устала, тихо произнесла Марина. И она имела в виду не только этот день, а всю свою жизнь.
Она неторопливо прошла по кладбищенской аллее, вышла за ворота, села в свой автомобиль. Такси уже уехало, и таиться было ни к чему. Ехала она очень медленно в таком же потоке никуда не спешащих машин. Никто никого не обгонял. Это напоминало траурную процессию, только двигающуюся в обратном от кладбища направлении.
Но это ненадолго, грустно думала Марина. Пройдет не так уж много времени, и естественный ход вещей восстановится. Похоронная процессия, в которой она будет главным действующим лицом, пусть и пассивным, направится, как и положено, в сторону кладбища.
Всю дорогу до загородного дома Марина размышляла над тем, что ей больше по душечтобы после смерти ее положили в гроб и похоронили в земле или подвергли кремации, а прах развеяли по ветру. Но так и не успела прийти к окончательному решению.
Глава 15
Спать Марина легла рано, чувствуя себя безмерно уставшей и опустошенной. Но посреди ночи проснулась. За окном светила луна, рассеивая тьму в спальне до бледных сумерек. Она забыла задернуть шторы, ложась в постель, и теперь была наказана за это, приняв лунный свет за предрассветный час.
Ей всегда плохо спалось в полнолуние. И сны в такие ночи, если они приходили, были тревожные, а наутро болела голова. Но в эту ночь Марине ничего не снилось. И когда она очнулась, то могла мыслить, вопреки обыкновению, ясно и здраво. Она пролежала до утра в постели, размышляя о событиях последних двух дней. Все происходящее казалось ей абсурдным, не имеющим видимой связи и смысла.
«Как сказал бы мой новый друг Андрей Степанович, «порвалась дней связующая нить», с усмешкой подумала Марина. Но ей было не смешно. Она чувствовала себя круглой дурой, которая не может сложить два и два, и эта простая арифметическая задачка приводит ее в ступор.
Мне не хватает информации, произнесла вслух Марина.
Придя к такому выводу, она испытала облегчение, словно сняв с себя обвинение в идиотизме. Загвоздка была именно в этом: она ничего не знала ни о Марии, ни о бывшем муже Натальи, ни о том, что их связывало. Возможно, разгадка проста, надо только копнуть поглубже. И все тайное сразу же станет явным.
И Марина начала думать о том, от кого она могла бы получить такую информацию. Но на ум не приходило ничего. Слишком разными были эти людиМария и Яков Ефремович Юдин, медиум и бывший банкир. Едва ли у них был общий круг знакомств и общие интересы. Надо было о каждом узнавать в отдельности.
И, по здравому размышлению, она решила начать с банкира. Несмотря на то, что Мария была жива, а он уже мертв, это казалось проще. Астральный мир был для Марины тайной за семью печатями, а в мире финансов у нее были знакомые. Причем не пришлось бы даже далеко ходить. Буквально в соседнем доме жил Антон Дикопольский, совладелец бизнеса ее покойного мужа, который при жизни Олега по совместительству занимал должность финансового директора в компании и решал все проблемы с банками. Наверняка он был знаком с хозяином самого крупного в городе частного коммерческого банка, или хотя бы слышал о нем что-нибудь, какие-то слухи. Марине могло пригодиться все.
Была только одна проблема: с недавнего времени она избегала встречаться с Антоном Дикопольским, причем именно потому, что он был совладельцем компании, вторая половина акций которой после смерти мужа принадлежала ей. Это произошло, когда Антон решил продать свою долю в компании, устав от беспокойной жизни бизнесмена. Однако кому бы Антон ни предлагал свои акции, никто их не покупал, несмотря на то, что компания была прибыльной. Причина оказалась тривиальнойникто не хотел иметь компаньоном Марину Львовну Тукову, известную всему городу своим неуступчивым характером и вздорным нравом. А сама Марина, которой хватало забот с собственным театром и его филиалами, также отказалась покупать долю Антона. Ее устраивало, что тот ведет все дела компании, а ей исправно и регулярно выплачивает дивиденды. Взваливать на себя такую ношу она не собиралась, считая ее не то чтобы непосильной, но ненужной. Это был заколдованный круг, выхода из которого не было. С чисто женской логикой Марина перестала встречаться с Антоном и отвечать на его звонки, памятуя о поговорке «с глаз долойиз сердца вон». Тане она строго-настрого наказала говорить Антону Павловичу, если он по-соседски вздумает зайти к ним, что хозяйки нет дома, даже если бы ее автомобиль стоял во дворе. После нескольких неудачных попыток Антон перестал приходить и звонить, видимо, обидевшись.
А сейчас она сама с женской же непоследовательностью собиралась навестить его, рискуя нарваться на гневную отповедь или того хуже.
И все же, взвесив все доводы «за» и «против», Марина решила, что игра стоит свеч. От неприятного разговора о продаже акций компании она как-нибудь сумеет увернуться, а вот информацию о ныне покойном банкире Юдине, не рискуя вызвать подозрений, она может получить только от Антона, причем без особого труда и затрат времени, что также немаловажно.
Придется, конечно, пережить несколько неприятных минут, но охота пуще неволи, вздохнула Марина, жалея себя. Антон добрый, он простит блудную дочь.
Марина едва дождалась часа, когда на соседнем участке послышались выстрелы из винчестера. Это значило, что Антон начал свою утреннюю охоту на ворон. Стрелок он был никудышный, и скорее пугал нахальных птиц, чем сокращал численность стаи, облюбовавшей его сад для своих ночевок. Умные бестии, видимо, поняли это и, с громким гаем улетев утром, под покровом ночи неизменно возвращались. Но Антон был не менее упрям. Это противостояние длилось уже много дней, давая возможность соседям заключать пари на победителя. Большинство ставили на ворон. Марина, по старой дружбе, выбирала Антона, сама мало веря в его успех.
Она прошла через маленькую калитку в заборе, разделявшем их участки. Антона она увидела сразу и еще издали окликнула его, чтобы не стать жертвой случайного выстрела. Он сидел на скамейке под липой и деловито перезаряжал винчестер. Пользуясь короткой передышкой, вороны черной тучей летали над садом и охаивали стрелка. Но делали они это как-то привычно и без особого азарта.
Ты почти как последний российский император, сказала, подходя, Марина. Он тоже любил охотиться в своем саду. Только стрелял в кошек.
Антон бросил на нее хмурый взгляд, в котором сквозила обида, и промолчал. В толстой меховой куртке он казался еще более округлым и добродушным, чем обычно, и винчестер шел ему так же, как корове седло. Но Марина, преследуя свою цель, польстила ему:
С этим ружьем выглядишь как настоящий ковбой из фильмов про индейцев. В детстве я их просто обожала смотреть.
Это не ружье, а винчестер, буркнул он. И если говорить о фильмах, то я всегда предпочитал Гойко Митича этим бледнолицым.
Но сравнение явно понравилось ему, в отличие от предыдущего. Марина поняла это по его взгляду. Обычно Антон был для нее открытой книгой, которую она читала по его глазам. Это был человек без задних мыслей, простосердечный и бесхитростный, и если глаза действительно служат зеркалом души, то Антон являлся тому лучшим подтверждением. Так говорил ее муж, и Марина была с ним согласна, что не часто случалось. Она удивлялась только тому, что Антон работает финансистом. Ей всегда казалось, что в этой сфере необходимо быть хитрым и изворотливым, чтобы не потерять деньги. Но, видимо, Антон был тем самым редким исключением, которые только подтверждают существование правил.
Много настрелял с утра? спросила Марина, следуя своей тактике. Она слышала, что рыбаки и охотники любят, когда им задают подобный вопрос. Но не знала, что он уместен только тогда, когда тех никто не может поймать на слове. Антон снова обиделся, подумав, что она смеется над ним. Скорее всего, за все дни своей охоты он не убил ни одной вороны.
Говори, что надо, и уходи, сказал он сердито. Всю дичь мне распугала.
Воронья стая и в самом деле уже улетела, вволю наругавшись. Но Марина была рада этомутеперь ничто не отвлекало Антона и не мешало их беседе.
Была вчера на кладбище, взяла она сразу быка за рога. Проходила по аллее и случайно увидела могилу Якова Ефремовича Юдина. Даже не знала, что он умер. Жаль, хороший был старик.
Это Яков-то Ефремович? с искренним удивлением спросил Антон. Но осекся, видимо, вспомнив, что о мертвых надо говорить только хорошее, и спросил: Ты где с ним пересекалась?
Брала однажды кредит в его банке для своего театра, соврала Марина. Она знала, что если искусно мешать правду с ложью, то можно ввести в заблуждение даже детектор лжи. Не знаешь, отчего он помер? Вроде на здоровье не жаловался.
Ходят слухи, что молодая жена свела в могилу, неохотно сказал Антон. Он не любил сплетни. Она была лет на сорок его моложе, не меньше. И вроде бы та еще стерва Вот сердце у старика и не выдержало.
Бабником, значит, был Яков Ефремович, задумчиво произнесла Марина. Вот уж никогда бы не подумала.
Да какой там бабник, махнул рукой Антон. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро. А так-то он всю жизнь прожил с одной женой.
И даже никогда не изменял ей? недоверчиво спросила Марина. Вот уж не поверю!
Если бы ты знала, кто был его тестем, то не сомневалась бы. Крутой был мужик, авторитетный. И дочь свою единственную очень любил. Узнал бы, что кто-то ее обиделзакопал бы живым в землю. Яков Ефремович ходил на коротком поводке, боялся случайный взгляд на сторону бросить. А ведь он был намного моложе жены, к тому же она еще и хромая с детства.
Что же позарился на такую? Не насильно же его женили.
Да все деньги проклятущие, тяжко вздохнул Антон. Банк-то ему тесть подарил, вроде как приданое невесты. В общем, повязан был Яков Ефремович по рукам и ногам. Только раз, поговаривают, и сорвался. Так потом отмаливал свой грех всю жизнь. И уж после этого ни-ни! Пока жена не умерла.
Видимо, серьезно полюбил, если сорвался, несмотря на такого тестя и банк, предположила Марина.
Ну, я свечу не держал, врать не буду, ответил Антон. Опять-таки по слухам, любовница свела его с ума какими-то чарами. Вроде ведьмы была, что ли. Яков Ефремович сам не свой стал. Начал говорить о каких-то астральных мирах, космических нитях, связывающих людей В общем, с катушек съехал мужик. Знаешь, как это бывает, когда человек попадает в какую-то секту? Как рыба в сеть. Трепыхается, а выбраться не может.
Ну да, недоверчиво сказала Марина. Мужчин послушать, так все они не рыбаки, а несчастные рыбки, попавшие на удочку коварных обольстительниц.
Антон не стал вступаться за мужской род, ограничившись укоризненным взглядом. И продолжил рассказ.
Только поэтому, говорят, жена и простила Якова Ефремовичамол, не виноват он, околдовали. Пообещала любовнице крупные неприятности, если та не оставит ее мужа в покое. Та вроде бы испугаласьзнала об ее отце, как и все, и быстренько убралась из города. А Яков Ефремович опамятовался. Попросил прощения и был прощен. У них к тому времени с женой уже двое детей было.
Антон грустно вздохнул, будто сожалея о чем-то. У него самого было трое детей, и, насколько знала Марина, он никогда не помышлял о том, чтобы оставить жену. Впрочем, говорят же, что в тихом омуте черти водятся
Как говорится, поделом вору и мука, а разбойнику кнут, констатировала она. Я бы на месте его жены не простила. Дуры мы, бабы, что жалеем вас!
Антон не стал с ней спорить. Они помолчали, думая каждый о своем.
А что ты на кладбище-то делала? неожиданно спросил он. Олега навещала?
Марина не знала, что ответить. Она не забыла о муже, когда была на кладбище, но вчера у нее уже не осталось сил, ни физических, ни душевных, чтобы дойти до его могилы. Как объяснить это Антону? А совратьтак она уже столько лжи нагромоздила, что самой тошно. И она предпочла снова слукавить. Так было проще.
Да, сказала Марина.
Как там оградка, памятник? продолжал истязать ее простодушный Антон. Не надо подправить? Ты только скажи, я помогу.
Все хорошо, спасибо, ответила она. Ты извини, я пойду. Уже опаздываю.
А зачем приходила-то? недоумевающе спросил Антон. А то обо всем поговорили, только не о деле.
Он и подумать не мог, что она приходила только ради старого банкира. Марине стало стыдно. Она почувствовала себя лживой тварью. Или запутавшейся в своих мыслях и желаниях женщиной, что, по сути, было одно и то же.
Просто соскучилась, сказала она с вымученной улыбкой. Давно не виделись.
Так ведь не по моей вине, укорил ее Антон. Мне казалось, ты меня избегаешь. Неужели из-за акций?
Так оно и было, но Марина ни за что в этом не призналась бы. Она уже настолько завралась, что одной ложью больше одной меньше казалось для нее не существенным.
Причем здесь акции? изобразила она удивление. Я уже и забыла о них давно.
А вот это совершенно напрасно, назидательно сказал Антон. Я надеялся, что ты хорошенько подумаешь и все-таки купишь их. А я со спокойной совестью уйду на покой.
Не рано ли тебе? спросила Марина. Она ругала себя, что не сумела вовремя уйти, расчувствовавшись. И теперь будет вынуждена говорить на тему, которой хотела избежать.
Лишь бы поздно не было, ответил Антон. Жизнь коротка, оглянуться не успеешь. Хотелось бы пожить немного для себя. Дети выросли, ни в чем не нуждаются, а нам с женой того, что заработали, с лихвой хватит до гробовой доски.