Он помолчал, а потом, будто открывая перед ней душу, признался.
Я недавно одну книгу прочитал, так в ней спрашивается: о чем вы пожалеете на смертном одре? О том, что не завершили какие-то дела по работе, или что мало провели времени с семьей, не додали близким людям своей любви?
Риторический вопрос, усмехнулась через силу Марина.
А я так не думаю, возразил Антон. Главное, вовремя ответить на него самому себе.
А что мне посоветуешь? спросила она.
Сама решай, ушел он от ответа. Каждый отвечает сам.
Ты же знаешь, Олег ни за что не продал бы компанию. Ее голос дрогнул, но Марина справилась с внезапно нахлынувшими эмоциями и быстро договорила: Поэтому и я не могу.
А мне что делать? спросил Антон хмуро. Теперь ты мне посоветуй.
Ты же поклялся на похоронах Олега, что не оставишь меня и будешь всегда заботиться, как о своей собственной жене и детях, напомнила Марина, чувствуя себя последней дрянью. Вот и держи свое слово, если ты настоящий друг и мужчина.
Пока смерть не разлучит нас? грустно спросил Антон.
Пока смерть не разлучит нас, подтвердила Марина, вставая со скамейки.
Ты не оставляешь мне выбора? голос Антона был почти умоляющим.
Нет, жестко сказала Марина. Мне-то его никто не оставил.
Она была не права и знала это. Но когда долго чувствуешь себя дрянью, то привыкаешь к этому, и это уже не так болезненно. Пусть это будет еще одной жертвой в ряду тех, которые она принесла покойному мужу, подумала с горечью Марина. Быть может, ей это зачтется
Глава 16
Марина еще не дошла до дома, как позвонил ее мобильный телефон.
Наше вам с кисточкой, Марина Львовна, раздался в трубке жизнерадостный голос мэра. Как мой Андрей Степанович, пришелся ко двору испанской королевы?
Она едва вспомнила, что так звали бывшего «медвежатника». Вчерашний день вместил в себя столько, что казался ей сейчас далеким, как галактика Андромеды, и таким же туманным.
Да, спасибо, рассеянно ответила она. Сколько я ему должна? Он вчера так быстро ушел, что я не успела спросить.
Гусары с женщин денег не берут, весело хохотнул Макар Семенович. Сходишь со мной сегодня вечером в ресторан, и будем в расчете.
Марина вздохнула. Она рассчитывала, что расплачиваться с мэром за услуги «медвежатника» придется Наталье, но после вчерашних событий надеяться на это было бы глупо. Однако после разговора с Антоном, растравившего ее незаживающую рану, она не хотела даже думать о флирте, пусть самом невинном. И ответила почти грубо:
Я уже вчера сказала, что плачу только рублями. Для особо непонятливых могу повторить.
Макар Семенович помолчал, потом сказал уже с нарочитой веселостью:
Мэра обидеть каждый может. Извини, что побеспокоил.
И отключился, не прощаясь.
Это было дурным знаком. Значит, он обиделся. А обид, как всем в городе было известно, Макар Семенович не прощал. И ей может это аукнуться в самом ближайшем будущем. Каким-нибудь инспектором по противопожарной безопасности, который найдет в одном из филиалов ее театра угрозу для города. И она, Марина Тукова, будет названа потенциальной поджигательницей. Нерон сжег Рим, Таис АфинскаяПерсеполу, она, Марина Тукова, могла бы спалить их родной город. Во всяком случае, так будет написано в акте, за которым последует такой штраф, что мало не покажется. И все это в лучшем случае. Фантазия Макара Семеновича неистощима, куда там барону Мюнхгаузену. А все из-за чего? Из-за ее мимолетного дурного настроения. Можно подумать, что она невинная девочка, падающая в обморок при одном прикосновении мужчины к ее груди
Марина уже собралась перезвонить мэру и на этот раз попытаться расстаться друзьями, однако ее мобильный телефон снова зазвонил.
Марина Львовна, какой ужас! зазвучал в трубке встревоженный птичий клекот Анастасии Филипповны. Пригрели змею на груди! А казалась такой милой и безобидной девочкой. Как мы ошибались!
Из этого потока слов Марина поняла только то, что Анастасия Филипповна чем-то сильно расстроена. Но она не называла имени своей обидчицы, и можно было только догадываться, что Марине оно тоже известно.
Искренне сочувствую, Анастасия Филипповна, наконец сумела вклиниться она в монолог старушки. Но хотелось бы узнать, кто эта змея, и почему мы в ней ошибались.
А разве я не сказала? искренне удивилась та. Я говорю о известной вам Наталье. Надеюсь, вы не считаете ее своей подругой? Я видела, что вчера вы пили с ней коньяк.
Это прозвучало почти как обвинение в ереси. Во времена Изабеллы Кастильской, подумала Марина, за дружбу с еретиком могли бы сжечь на костре. К счастью, сейчас другие нравы. Но в чем провинилась Наталья? И, главное, когда она успела?
И что же Наталья натворила? спросила Марина. Назвала наш клуб Содомом и Гоморрой? Ушла в мужской монастырь? Вышла снова замуж?
Хуже, с обидой сказала Анастасия Филипповна. И я не понимаю вашей иронии, Марина Львовна. Вместо того, чтобы осудить ее, вы насмехаетесь надо мной.
Даже и не думала, Анастасия Филипповна, запротестовала Марина, поняв, что переборщила. Мало ей было мэра, так теперь еще и Анастасия Филипповна может войти в сонм обиженных ею людей. А это совсем ни к чему. Плохая дружба, как известно, лучше доброй ссоры. Простите меня, если я что не так сказала. Просто день с утра не задался. Настроение хуже некуда. Так что случилось?
Наталья угрожала Марии, со зловещим придыханием произнесла Анастасия Филипповна. Обвинила в том, что Мария якобы подставила ее с завещанием покойного мужа. Помните спиритический сеанс?
Да, подтвердила Марина. Еще бы она могла забыть!
И теперь Наталья утверждает, что из-за этого потеряла все. Голос Анастасии Филипповны приобрел звучание вечевого колокола. Боже, какое бесстыдство! Какой цинизм! Винить в своих бедахи кого? Марию! Эту поистине святую женщину! Да как у нее язык повернулся!
И Анастасия Филипповна снова начала бранить Наталью, часто вставляя в свою речь похвалу Марии. Это могло продолжаться бесконечно долго. Марине пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной.
Откуда вы узнали, что Наталья угрожала Марии? спросила она о том, что ей было наиболее неясно во всей этой ситуации.
От самой Марии, разумеется, ответила Анастасия Филипповна таким тоном, словно ее чрезвычайно удивила бестолковость Марины. Она позвонила мне вчера вечером и все рассказала. Но был уже слишком поздний час, когда мы закончили разговор, и я не стала вам звонить, чтобы узнать ваше мнение, Марина Львовна. Но те члены клуба, с которыми я уже успела переговорить, единодушны.
Анастасия Филипповна сделала паузу, вероятно, чтобы набрать в грудь больше воздуха, и гневно, словно выступая с речью на митинге, заявила:
Таким людям, как Наталья, не место в нашем Клубе одиноких вдов! И на ближайшем же заседании мы исключим ее из наших рядов. Выскажем ей все, что думаем, в глаза. Если, конечно, у нее хватит наглости прийти.
Это едва ли, сказала Марина, подумав, что к тому времени Наталью уже заклюют до смерти, как белую ворону в стае черных товарок. Помимо ее воли, у нее начало создаваться впечатление, что кто-то задался целью сжить Наталью со света и методично осуществляет задуманное.
Внезапно она вспомнила гневное лицо Алены Яковлевны и слова, с которыми дочь покойного Якова Ефремовича Юдина вчера обратилась перед уходом к Наталье. Да, скорее всего, это она является душой заговора, если тот существует, пылая ненавистью из-за отца. Но как ей удалось привлечь на свою сторону Марию, это оставалось загадкой. Неужели деньги? Марина не забыла о конверте, который одна женщина передала другой возле ресторана. Какая же это должна быть сумма, если Мария польстилась на нее, забыв о профессиональной чести и собственном достоинстве! Неужели прав был римский император Веспасиан, сказавший две тысячи лет тому назад, уже после распятия Христа, что деньги не пахнут?
И все же было во всей этой истории нечто такое, что заставляло Марину сомневаться в своих догадках, а уж тем более в выводах. Быть может, виной тому была ее интуиция, которой она привыкла доверять. Накануне, возвращаясь с кладбища, она решила, что не будет искать новых встреч с Марией. Даже если та действительно обладает сверхъестественными способностями, то разговаривать с покойным мужем в ее присутствии Марина уже не хотела. Но теперь она неожиданно изменила свое решение.
«Мне все-таки надо встретиться с ней еще раз, чтобы потом всю жизнь не раскаиваться и не мучиться сомнениями», подумала Марина.
Так вы согласны с общим мнением? настойчиво спросила Анастасия Филипповна. Вы поддержите наше решение?
Я заеду к вам сегодня, и мы поговорим, уклончиво ответила Марина.
Она не хотела давать определенного ответа, пока не встретится с Марией. Но Анастасии Филипповне знать об этом было не обязательно. С удивительным искусством всякое знание эта старушка умела обращать во зло другим людям. Марине это хорошо было известно.
Едва Анастасия Филипповна, явно не удовлетворенная ответом, отключилась, телефон зазвонил снова.
А я сегодня популярна, сказала Марина. И кто на этот раз хочет моего тела или душу?
Но номер, с которого звонили, был ей неизвестен.
Извини, незнакомец, сказала она, отклоняя вызов. С меня пока довольно новостей.
Марина вернулась в дом и без аппетита позавтракала под причитания Тани, что чай простыл, а яйца всмятку превратились в крутые, дожидаясь ее возвращения от Антона Павловича, который «с утра пораньше палит в белый свет как в копеечку, пугая не ворон, а соседей».
Затем Марина сменила одежду. На этот раз ей показался подходящим наряд, состоящий из тесно облегающего фигуру красного платья средней длины и кожаных ботфорт на высоком каблуке. Это был тот элегантный минимализм в одежде, который нравился ее мужу. Когда она так одевалась, Олег восхищенно называл ее «женщина-кошка». Иногда, по настроению, он добавлял: «хищная», а она неизменно поправляла его, говоря: «неотразимая». Против этого он не мог ничего возразить, и спор затихал сам собой, завершаясь поцелуями, а если позволяло время, то и много большим.
Марина подумала, что если призраки могут видеть живых людей, то пусть Олег увидит ее такой, а не в мрачном наряде безутешной вдовы. Она не старуха, вроде Анастасии Филипповны, а еще довольно молодая и привлекательная женщина. Пусть он не забывает, кого потерял, если призраки способны на это. Он будет смотреть на нее с восхищением из неведомой дали. И с нетерпением ждать ее прихода. А она
А ты всего лишь вульгарная стареющая кокетка, которая хочет очаровать мужчину своими жалкими прелестями, безжалостно произнесла Марина, с отвращением глядя в зеркало на свое отражение. Не говоря уже о том, что этот мужчинатвой покойный муж.
И она снова переоделась. После этого она уже не смотрелась в зеркало, чтобы опять не разочароваться и не начать истязать себя.
Обдумывая, о чем она будет говорить с мужем во время предстоящего спиритического сеанса, если тот состоится, Марина медленно сошла вниз по лестнице. Рассеянно наказав Тане никого не впускать в дом, а если будут звонить или стучать, то через дверь отвечать, что «взрослых нет, а я никому не открою», Марина вышла, села в автомобиль и поехала в город. Она чувствовала себя Кутузовым накануне Бородинского сражения, то есть усталой и не выспавшейся, если верить Льву Толстому. Сказывалась полу-бессонная ночь. Она была совершенно не готова к встрече с Марией, не знала, о чем будет ее спрашивать, и что ее на самом деле интересует. Поразмыслив, она решила действовать исходя из ситуации. Если Мария разразится бранью, то даст ей отпор, если заплачет, то пожалеет ее, если
«В общем, как сказал слепой, там будет видно», тяжко вздохнув, подумала Марина.
На этот раз она воспользовалась лифтом, не найдя в себе мужества на длительное восхождение. Страх, что лифт внезапно остановится, не доехав до нужного этажа, немного взбодрил ее. А вид Марии окончательно лишил остатков апатии.
Ожидая прихода Марины, медиум надела длинное черное платье, облегающее ее фигуру, словно змеиная кожа, наложила густые синие тени и накрасила губы темно-вишневой помадой. Она была воплощением женщины-вампаобраз, который Марина терпеть не могла. Сама Марина пришла в брючном костюме с удлиненным жакетом и широкими брюками мягкого серого цвета, купленном ею в Милане, и выглядела, как ей казалось, в меру элегантно и одновременно неброско, как и подобает вдове.
Женщины оценили друг друга с одного взгляда, как полководцы, готовящиеся к решительному сражению, войска противника. И Мария разочарованно прикусила губу. По-своему она была одета элегантно, но у Марины оказалось несомненное преимуществоона была моложе. А черный цвет и без того старит. Мария не учла этого и понесла первое поражение, даже не начав битву.
Прекрасно выглядите, признала Мария.
Вы тоже, солгала Марина. В действительности она думала совершенно противоположное.
Кофе вы не пьете, не буду и предлагать, сказала Мария. Может быть, немного коньяку?
Может быть, приступим сразу к делу? предложила Марина. Вы же знаете, зачем я пришла.
Медиум не стала возражать и, несомненно, была даже рада продолжить встречу в привычной для нее обстановке, где она чувствовала себя более уверенно.
Я готова, произнесла она уже совсем другим тоном. А вы?
Марина молча кивнула, не решаясь ничего сказать, чтобы ее не выдал голос. Как бы она не относилась к Марии, но антураж всегда производил на нее впечатление, а в этой квартире все, включая декорации, освещение, атмосферу, было рассчитано на достижение определенного психологического эффекта. Будь Марина более впечатлительна или менее настроена против самого медиума, она могла бы поддаться и подчиниться власти Марии. Но только не в этот свой визит, когда она была настороже и настроена воинственно. Она помнила, что нельзя смотреть Марии в глаза, и всячески избегала ее взгляда, которым та пыталась зацепить ее, словно рыбу на крючок. Марию явно нервировало это, но она умело скрывала свои чувства, как опытный актер. Она была в своей стихии, и это давало ей несомненные преимущества.
Ничего не бойтесь, сказала Мария, когда они прошли в комнату и сели за столик для спиритического сеанса. Перед этим она надела пятиконечную пентаграмму, которая теперь тускло мерцала черным бриллиантом, покачиваясь при каждом ее движении на массивной серебряной цепи. Чтобы ни случилось, помнитевам ничего не грозит, если вы будете выполнять мои советы. Задавайте вопросы, на которые хотите получить ответы, мне. Не обращайтесь напрямую к духуспрашивать его буду я. Я же буду называть буквы, на которые укажет блюдце. Вы будете их записывать. Карандаш и блокнот лежат перед вами на столе.
Мария говорила властным, не терпящим возражений, тоном.
И помнитея только проводник между тем миром и этим. Живая нить, связывающая вас с духом, которого мы будем вызывать. Не прикасайтесь к ней во время сеанса, чтобы ненароком не оборвать и не нарушить связь. Не прикасайтесь ко мне! Вы понимаете меня?
Услышав обращенный к ней вопрос, Марина подняла глаза, и Марии наконец-то удалось взглянуть в них. Но это длилось только мгновение. Марина быстро опустила голову. Во взгляде медиума промелькнуло разочарование.
Вы уже решили, спросила она, кого хотите вызвать из астрального мира?
Да, сказала Марина внезапно охрипшим голосом. Моего мужа.
Его имя? Назовите его.
Олег, с трудом произнесла Марина. И сразу же поправилась: Олег Анатольевич Туков. Он
Молчите! потребовала Мария. Я начинаю сеанс.
Под потолком медленно кружилась красная мозаичная лампа, отражаясь и множась в зеркалах. Все казалось призрачным и нереальным. Медиум опустила свои пальцы с длинными черными ногтями на край блюдца, лежавшего на середине столика, закатила глаза и изменившимся, глухим и низким голосом произнесла:
Дух Олега Анатольевича Тукова, я вызываю тебя данной мне над астральным миром властью! Явись к нам!
Она повторила это несколько раз, и голос ее становился все более утробным, словно издаваемые звуки шли уже не из горла, а из груди или живота. Марина испытывала невольный трепет. Ее рука, в которой она держала карандаш, слегка дрожала. Если бы сейчас в комнате раздался посторонний звук, даже слабый, она могла бы вскрикнуть от неожиданности. Она и раньше присутствовала на спиритических сеансах, но впервые была главным действующим лицом. И сейчас испытывала что-то вроде растерянности перед ирреальным миром, в реальности которого ее уверила Мария.
Когда экзальтация достигла наивысшего предела, блюдце слегка дрогнуло.