Александра ТрефферМаленькие страшненькие рассказики. Сборник
Деревня
«А дорога серою лентою вьётся,
Залито дождём смотровое стекло»
Ну, вот, вспоминая слова старой песенки, подумал я, ко всем «приятностям» ухабистой дороги ещё и ливень добавился. Почти нулевая видимость, и
Внезапно в мозгу затренькал тревожный звоночек.
Стоп! Что
Я ударил по тормозам. Машина сотряслась, закрутилась, но, устояв на «ногах», медленно и важно съехала в кювет, уткнувшись носом в растущее на противоположной стороне дерево. Из своих спаленок с запозданием выскочили подушки безопасности, и одна из них разбила мне нос. Зажав его пальцами левой руки, я гундосо закончил:
Что за чёрт? Ведь сейчас зима.
Заглушив двигатель, я пытался справиться с кровотечением, а когда это удалось, осмотрелся. Ничего не увидев в свете фар, я повернул голову направо и обомлел.
К стеклу прижалось лицо, обычное мужское лицо. Глубоко посаженными глазами человек с любопытством рассматривал меня, а потом послышался его голос:
Эк тебя угораздило. Заснул что ль?
Я уныло кивнул, а мужчина, поколдовав над дверью, приоткрыл её ровно настолько, чтобы я мог протиснуться в образовавшуюся щель. На всякий случай я выгреб из бардачка документы и, поглядывая на неизвестного, сунул в карман пневматический пистолет. Но спаситель уже не смотрел в мою сторону, а давил ногами снег, вытаптывая площадку, где мы и обменялись рукопожатиями.
Макар, представился он.
Владислав, отрекомендовался я.
Значит так, дружище, вновь фамильярно «тыкнул» мне новый знакомец, считай, тебе повезло. До деревни далеко, тебя не нашли бы и завтра, а после
Да подобрал бы кто-нибудь, неуверенно возразил я.
Макар посмотрел на меня, как на умалишённого.
Разве ты не заметил, вознегодовал он, что по этой дороге никто не ездит? Уже лет пятьдесят. Непонятно, как тебя на неё занесло.
Я впал в ступор, потому что хорошо помнил, как свернул на перекрёстке, где высветился указатель «Ивантеевка», а вот после
Ни одного, просипел я, ни одного знака по пути.
Кроме этого, согласился собеседник, показывая на стёртую табличку, терявшуюся в темноте. Ну, ладноть, надо идти в деревню, а там мужики помогут вытащить твою красавицу.
Он похлопал Тойоту по боку и собирался уже шагнуть на едва видную тропу, когда я остановил его вопросом:
А ты, ты, Макар, что здесь забыл в глухую ночь?
Не поворачиваясь, тот ответил:
Есть у меня дела тутотки. Айда за мной.
Шли мы долго. Мороз крепчал, лес вокруг становился всё гуще и темнее, и я почувствовал, как мурашки побежали у меня по спине, когда впереди что-то ухнуло и мелькнул силуэт, похожий на человеческий. Попутчик остановился.
Иди-ка сюда, приказал он.
И, взяв за руку, затянул меня в шатёр, образованный тремя полуповаленными деревьями, до середины стволов укрытых ветками высокого кустарника.
Ни шагу наружу, произнёс он.
Голос его приобрёл неприятный тембр.
Ни шагу, прозвучало снова, если тебе дорога жизнь.
Макар исчез. Сжавшись в комок, напуганный и замёрзший я привалился к опоре, со страхом вглядываясь в черноту леса. Никогда не веривший в мистику я опасался увидеть перед собой нечто, от чьего вида у меня остановилось бы сердце. И чуть не закричал, когда внутрь шагнул мой провожатый.
Порядок, радостно поведал он, это свои.
А мог быть кто-то другой? дрожащим голосом осведомился я.
Случается, забредают чужаки, помрачнел Макар, а по весне неприкаянные оттаивают.
Меня передёрнуло, но, постаравшись успокоиться, я послушно двинулся за проводником.
Деревня появилась перед нами так неожиданно, что мой товарищ крякнул и сплюнул.
Сколь тут обитаю, криво усмехнулся он, а всё никак не привыкну. Как из-под земли выныривает.
Выйдя на широкую главную улицу, мы пошагали мимо молчавших домов. Я не сразу осознал, в чём их странность, пока не сообразил, что рядом с избами растут большие деревянные кресты. Наконец Макар остановился около маленького скошенного влево строения и постучал в окно.
Фома, позвал он, выдь-ка. Только, как положено, в образе; человек со мной.
В избушке кто-то закряхтел, выругался, на крылечко выбрался мужиккосая сажень в плечах и, позёвывая, поинтересовался:
Что стряслось, брат?
Да вот он, показал на меня приятель, машину в ямину посадил, нужно помочь. И тотчас. Поутру, сам ведаешь, уже не сможем.
Успеем ли? с сомнением спросил Фома.
И сам себе ответил.
Надоть.
Накинув тулуп, он побежал к дому напротив, а мы пошли дальше, будя спящих людей. Вскоре тех набралось около десятка, и все дружно направились к трассе. Раскачав, они выволокли внедорожник из снега, и я, сев за руль, достал из кармана ключ.
Двигатель завёлся, я поблагодарил мужчин, а Макар с серьёзным видом посоветовал:
Кто б ни махал тебе рукой, попутчиков не бери: ни девок, ни баб с младенцами. Ты не первый здесь сел, а вот выбралось не так много. Езжай с миром, и бог с тобой.
Кивнув, я на секунду отвёл взгляд от лица собеседника, а когда повернулся, того уже не было, исчезли и его односельчане. Только недавно разметённые, а теперь опять нетронутые сугробы, словно привидения, белели в сумеречной зимней ночи без фонарей.
Господи
Надавив на педаль газа, я сорвался с места, но, когда надо мной забрезжил рассвет, опомнился и повернул назад. Добравшись до указателя я, сжимая в кармане рукоятку слабенького оружия, подошёл ближе и остолбенел. На стрелке, указывающей в сторону деревни, виднелась надпись: «Погост Юрово5 километров».
Зеркало
Заходи правее да правее же! Осторожнее, чёрт, не кирпичи несёте!
Грузчики остановились, вытирая вспотевшие лбы.
А у меня такое чувство, что я, как Атлант, тащу на плечах небесный свод, проворчал один, тяжесть неимоверная.
«Ишь, грамотный какой, удивился наблюдающий за работой хозяин квартиры, не иначе с вышкой».
Но озвучивать эту мысль не стал, а раздражённым тоном произнёс:
Конечно, ведь это добротная старинная вещь, а не современный ширпотреб. И обращаться с ней надо бережно
Куда приляпывать будем? прервал его другой пролетарий. Да быстрее давайте, у нас времяденьги.
Пока рабочие сверлили стену и вешали большое зеркало в красивой, хотя и несколько потемневшей серебряной оправе, нувориш Аркадий Шилинвладелец нового престижного жилья, развалившись в кресле, лениво следил за процессом. Закончив, тот из работяг, что выглядел попроще, пошёл к нанимателю за расчётом, а знакомый с мифологией второй, отойдя на несколько шагов, критически оценивал свой труд.
Внезапно он подался вперёд, с всё большим страхом всматриваясь в бликующее стекло, несколько раз судорожно провёл пальцами по волосам, словно что-то стряхивая, а потом, коротко вскрикнув, опрометью вылетел из помещения. Товарищ побежал за ним, хлопнула входная дверь, и наступила тишина.
Недоумевающий Аркадий, задвинув засов, вернулся и заглянул в зеркальные глубины.
А говорили, что оно, как новенькое, заметив змеящиеся в углу тонкие трещинки, недовольно пробормотал он. Или меня обманули, или эти недотёпы обо что-то его ударили.
Ему показалось странным, что, несмотря на яркий солнечный свет, льющийся сквозь поднятые жалюзи, отражаемый мир был сумрачным и тусклым. Списав свои впечатления на древность стекла и собственную хроническую усталость, Аркадий развернулся и, более не обращая внимания на покупку, покинул квартиру, отправившись в офис.
Он не вспоминал об этом случае и не смотрелся в зеркало, до того, как однажды не зарулил на незнакомую заправку. Шилин не сразу узнал в обслуге образованного грузчика, спешно покинувшего его жилище. И неудивительно, из молодого, крепкого мужика тот превратился в старика с трясущейся головой и седыми волосами.
Послушайте, вцепившись в кисть Аркадия, забормотал он, избавьтесь, избавьтесь от него, пока не пострадал кто-нибудь ещё. Оно создано адом, и его надо уничтожить.
О чём вы говорите? пытаясь освободиться, вопросил бизнесмен.
Зеркало, то зеркало Оно Оно зло. Разбейте его.
Вы с ума сошли? брезгливо отдёрнув руку, с запалом произнёс Шилин. С какой стати я должен уничтожать дорогостоящий раритет? Только потому, что вам что-то померещилось? Обратитесь к психиатру
Но тотчас успокоился, решив, что связываться с нервнобольнымсебе дороже. Аркадий всегда гордился своей выдержкой. С усмешкой смотрел он на мужчину, который, вдруг выдохшись, обмяк и сделал шаг назад. Но сюрпризы ещё не закончились. Неожиданно тот сунул пальцы в рот и зашарил там, словно что-то ища. По подбородку потекла струйка крови, а рабочий протянул Шилину
Господи!
Когда Аркадий разглядел, что презентует ему ненормальный, он, ни слова не говоря, прыгнул в машину и повернул ключ. На ладони того лежал коренной зуб, с которого свисали отвратительные клочья бурого мяса. Миг, и кусочек гнилой кости упал на сиденье рядом с водителем, а бесновавшийся снаружи человек шепеляво завопил:
Я не заключал договора купли-продажи и стал развалиной, только раз заглянув на ту сторону. А тыхозяин. Попытайся представить, что произойдёт с тобой, если ты не захочешь отделаться от этой дряни.
Аркадий дал задний ход и, резко развернувшись, вылетел с заправки, преследуемый криками сумасшедшего. Остановившись на светофоре, он приоткрыл дверцу и, прихватив зуб влажной салфеткой, выкинул его на асфальт. Но в салоне ещё долго витал дух разложения, не заглушаемый никакими освежителями.
Сбросив скорость, Шилин бесцельно колесил по улицам, уговаривая себя:
Этот несчастный болен. Свихнулся на почве какой-нибудь личной драмы. И, скорее всего, у него пародонтоз. Что ж, сам виноват, нечего так запускать рот.
Мужчина улыбнулся маленькому зеркалу, продемонстрировав два ряда великолепных зубов. Немного успокоившись, он повернул руль, и автомобиль послушно повёз хозяина в офис. Возвращаться домой Аркадию расхотелось.
Дверь квартиры Шилин открыл далеко за полночь. Нетвёрдо ступая, на работе он выпил полбутылки коньяка, чтобы успокоить нервы, Аркадий вошёл в комнату и, повалившись на диван, нашарил на столике пульт от плазменного телевизора. И подскочил от неожиданности, когда из динамиков хлынула мощная волна звука. Торопливо нажав «mute», он щёлкнул выключателем; темнота действовала угнетающе.
«Собаку что ли завести? мелькнула мысль. Одному плохо. А может, жениться? Хм»
Вернувшись на место, человек задумался. Почему бы и нет? Он твёрдо стоит на ногах, средств хватит и на себя, и на семью, его уже никогда не встретит густое, тягучее безмолвие. Лучше уж потратить деньги на собственное генетическое продолжение, чем на сомнительного качества зеркало
Вспомнив о нём, Шилин поднялся и шагнул вперёд. Но заколебался, слишком уж свежи были воспоминания о сегодняшней неприятной встрече. Постояв с минуту, он хмыкнул и, мысленно обозвав себя дураком, подошёл к старинному стеклу. Удивительно, но трещины переместились, ветвясь уже над макушкой Аркадия. А тот, присмотревшись, понял, что они напоминают корни, пронизывающие почву.
В центре сплетения тонких древесных нитей что-то зашевелилось, и мужчина охнул, увидев спускающегося по ним большого жука. Ещё немного, и тот упал бы на голову Шилина. Издав звук, похожий на всхлип, человек отпрыгнул, но это не помогло. Повиснув на задних лапках, передними насекомое коснулось волос жертвы, и та, дико закричав, махнула рукой. Нападающий шлёпнулся на пол и исчез, а Аркадий, схватив тяжёлую пепельницу, нанёс удар.
Казалось, стекло должно было рассыпаться мелкими осколками, но вместо этого оно стало расти, и увеличивалось, пока не заняло всю стену. Задний план сменился глубокой чернотой, и на этом фоне, как на экране, высвечивались картинки из прошлой жизни хозяина дома.
Он увидел мёртвую кошку, которой со свойственными детям любопытством и жестокостью сделал операцию, когда ему было шесть лет. Напрасно загубленная жизнь, ведь Шилин так и не стал, кем мечталхирургом. Потом перед его взором возникло окровавленное тело девочки, которую оннетрезвый подросток, севший за руль отцовского жигулёнка, сбил в пустынном переулке и оставил там, не оказав помощи. Струсив, он ничего никому не сказал и безумно радовался, когда правоохранительным органам не удалось его отыскать. А вот семья, рыдающая над трупом отца семейства, которого Аркадий, в начале карьеры работавший коллектором, хотел напугать, но, не рассчитав сил, задушил его же галстуком.
Страшные видения беспрерывно сменяли друг друга, и мозг мужчины, раздавленного бременем давно забытых вин, кипел от ужаса. Какофония рвавшихся из рамы звуков оглушала, но внезапно шум стих, и в помещении зазвенела тишина.
Однако тьма за стеклом не исчезла. Она медленно прорастала вяло шевелящимися корнями, повсюду двигались едва различимые существа, прокладывающие себе путь во мраке, и периодически возникали странные светлые пятна. Мелькнуло одно, напоминающее человеческий череп, у горла с трудом дышавшего Шилина лязгнули зубы второго, чернота зашевелилась и высунувшиеся наружу белые кости рук увлекли изнемогшего от мук совести, забывшего о сопротивлении несчастного в недра кладбищенской земли.
Об Аркадии вспомнили через пару дней. Дверь оказалась запертой изнутри, следов взлома и насилия не было. Медики установили, что причиной смерти стал разрыв сердца под влиянием какого-то сильного возбудителя. Но в крови бизнесмена нашли только небольшую дозу алкоголя, которая едва ли могла привести к гибели цветущего, далеко не старого человека. И ни следа наркотиков или психотропных средств.
Ломали голову и полицейские, обнаружившие рядом с телом горсть песка и множество мелких косточек, похожие на фаланги пальцев. Две из них впились в горло мужчины, оставив на плоти кровавые царапины, и выглядело это так, точно несчастного душила мёртвая рука. Но, поскольку событие относилось к разряду необъяснимых, требовало дополнительного расследования, а «висяков» у законников было предостаточно, следователь поспешил согласиться с заключением врачей и закрыл дело.
Наследников у Шилина не оказалось, имущество его отошло государству, а зеркало отправили в местный музей. И ряды посетителей последнего стали редеть; те либо умирали, либо сходили с ума.
А через год злонравную вещь приобрёл пожилой богатый иностранец, после заключения договора, не глядя, набросивший на неё плотную ткань. Когда же представитель СМИ города поинтересовался, что заезжий господин намерен делать с покупкой, тот, мрачно усмехнувшись, ответствовал, что «оку мёртвых» не место среди живых, ибо праведников, для которых оно не представляет опасности, осталось слишком мало, и пообещал, что никто и никогда его больше не увидит. Ничего не понявший журналист написал обширную статью о заграничной организации вандалов, занимающихся скупкой и уничтожением ценных произведений искусства, закончив призывом не продавать неизвестным достояние страны.
Минуло десять лет. Однажды возле солидного дома в штате Канзас остановилась машина, владелец которой, с трудом вытащив из багажника большой свёрток, понёс его внутрь, бормоча:
Надо было нанять людей, тяжесть неимоверная.
Опустив груз на пол полупустой комнаты, неизвестный, сняв несколько слоёв упаковочного материала, прислонил к стене средних размеров зеркало в потемневшей серебряной оправе. Полюбовавшись приобретением, он сгрёб мусор и, весело насвистывая, вышел, замкнув за собою дверь.
Никогда не теряй головы
Чёрт!
Этот выкрик, сопровождаемый болезненным стоном, вырвался из горла мужчины лет тридцати, споткнувшегося средь царившего в округе плотного мрака.
Чёртов булыжник, прошипел он, пытаясь мыском ботинка поддеть агрессора.
Но тот не поддался, и, вновь ушибив повреждённую часть тела, человек взвыл и запрыгал на одной ноге. В ярости он вырвал из земли продолговатый гладкий голыш и запустил им в стену ближайшей деревянной двухэтажки.
Но промахнулся. Зазвенело стекло, и преступник со спутницеймиловидной девушкой лет двадцати пяти замерли, ожидая грозного окрика пострадавших хозяев. Однако тишину не нарушили ничьи голоса, и только припозднившиеся кузнечики стрекотали в высокой неухоженной траве.