Эмма и Майкл прибыли в магазин через несколько секунд. Чуть больше, чем за четверть часа они втроем перенесли большую часть товара в заднюю часть своего фургона. Меньше, чем через час они вернулись на ферму.
21.
Майкл и Эмма сидели друг против друга за кухонным столом. Было почти четыре часа. Карл работал с генератором снаружи большую часть дня. Задняя дверь была открыта. В доме было холодно.
- Должно же быть что-то, что их заводит, - пробормотала Эмма. - Я не могу понять, почему они продолжают двигаться, и все же...
- Черт возьми, - выругался Майкл. - Оставь это в покое, ладно? Какое это имеет значение? Почему нам не должно быть наплевать, что они делают, если они не представляют для нас опасности. Господи, мне все равно, даже если я проснусь и обнаружу, что сто и одна из этих гребаных тварей стоят вокруг дома и исполняют чертову песню и танец. До тех пор, пока они не приблизятся ко мне и...
- Ладно, - отрезала она. - Ты высказал свою точку зрения. Извини, если я не разделяю твою близорукость.
- Я не близорук, - запротестовал Майкл.
- Да, это так. Тебе наплевать на всех, кроме себя...
- Это неправда.
- Да, это так.
- Нет, это не так. Я тоже забочусь о тебе и Карле. Я просто думаю, что мы должны смотреть фактам в лицо, вот и все.
- Мы не знаем никаких фактов. Мы ни хрена не знаем.
- Да, знаем, - вздохнул он. - Для начала, это факт, что не имеет значения, что случилось с остальным населением, пока с нами ничего не происходит. Это факт, что не имеет значения, почему погибли миллионы людей. Какая разница, если бы мы знали? Что мы могли сделать? Что, если мы найдем какое-нибудь гребаное чудо-лекарство? Что мы будем делать? Провести остаток жизни, сортируя пятьдесят с лишним миллионов трупов за свой счет?
- Нет, но...
- Но ничего, - отрезал он.
- Я ничего не могу с собой поделать, - тихо сказала она, обхватив голову руками. - Это просто медик во мне. Меня учили...
- Забудь все это, - взмолился он. Майкл уставился на Эмму. Она почувствовала, как он прожигает ее взглядом, и подняла глаза. - Послушай меня, - продолжал он. - Забудь обо всем. Перестань пытаться понять, что произошло и почему. Я не близорук и не эгоист, я - реалист, вот и все. Что ушло, то ушло, и мы должны максимально использовать то, что осталось. Мы должны сказать "к черту все остальное" и попытаться построить какое-то будущее для нас троих.
- Я знаю это, - вздохнула она. - Но все не так просто, не так ли? Я не могу просто отвернуться и...
- Ты должна отгородиться, - сказал он, хлопнув рукой по столу и повысив голос. - Господи, сколько раз я должен это повторять, ты должна отгородиться от прошлого.
- Я пытаюсь. Я знаю, что больше никому не могу помочь, но я не думаю, что ты думал об этом так, как я.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Майкл, садясь на свое место.
В его голосе была одинаковая смесь беспокойства и раздражения.
- Я хочу убедиться, что мы в безопасности, так же, как и ты, - объяснила она. - Но ты перестал задаваться вопросом, действительно ли все кончено?
- Что?
- Кто сказал, что это конец? Кто сказал, что тела, которые поднимались и двигались на прошлой неделе, были заключительным актом?
Майкл понял, о чем она говорит, и внезапный холодок пробежал по его спине.
- Так о чем ты думаешь?
- Я не знаю, - призналась она, снова наклоняясь вперед. - Послушай, Майк, я думаю, ты прав, сейчас мы должны позаботиться о себе сами. Но мне нужно знать, что бы ни случилось с остальными - со мной этого не случится. Просто потому, что мы убежали так далеко, не обязательно означает, что мы невосприимчивы, не так ли?
- И ты думаешь, что мы должны...?
Слова Майкла были прерваны внезапным громким треском снаружи, который эхом разнесся по тихому дому. Он вскочил со своего места и побежал туда, где работал Карл. Он обнаружил, что мужчина сидит на траве, обхватив голову руками. Через полуоткрытую дверь сарая он мог видеть ящик с инструментами на земле, который явно был пнут или брошен в гневе.
- Все хорошо? спросил он.
Карл что-то проворчал себе под нос, прежде чем встать и снова исчезнуть в сарае.
- С ним все в порядке? - крикнула Эмма из безопасности задней двери.
Майкл повернулся и пошел обратно к ней.
- Думаю, да, - вздохнул он. - Думаю, у него некоторые проблемы, вот и все.
Она задумчиво кивнула и вернулась в дом. Майкл последовал за ней в гостиную. Она села рядом с большим окном во внутреннем дворике и уставилась в сад. Был яркий солнечный день, и она могла видеть сарай с того места, где сидела. Усталая тень Карла была отчетливо видна внутри.
Осторожно (так как он не был уверен, что беспокоит Эмму) Майкл сел на подлокотник дивана позади нее. Он взял старую газету с соседнего кофейного столика, пролистал несколько страниц и снова бросил ее обратно.
- Если предположить, что у нас иммунитет и мы переживем все это... - тихо начал он.
- Да... - пробормотала Эмма.
- Как ты думаешь, мы сможем что-нибудь сделать из того, что осталось?
Она на мгновение задумалась.
- Не знаю. А ты?
Он встал, прошел в другой конец комнаты и прислонился к стене.
- Мы можем чувствовать себя здесь комфортно, я в этом уверен. Господи, мы могли бы превратить это место в чертову крепость, если бы захотели. Все, что нам нужно, где-то там. Вопрос только в том, чтобы оторваться от наших задниц и найти это...
- Пугающая перспектива, не так ли? - перебила она.
- Я знаю. Это будет нелегко, но...
- Я думаю, что самое важное - это решить, хотим ли мы выжить, а не можем ли мы это сделать, - она повернулась лицом к Майклу. - Послушай, я знаю, что у нас может быть все, что угодночерт возьми, мы могли бы жить в Букингемском дворце, черт возьми, если бы захотели...
- ...как только мы уберем оттуда трупы...
- Ладно, но ты меня понял. У нас может быть все, что угодно, но мы должны спросить себя, есть ли что-нибудь, что облегчит нам с этим справиться? Я не хочу ломать себе кишки, строя что-то, если мы просто закончим тем, что будем здесь заключенными, считая дни до нашей смерти от старости.
Майкл вздохнул. Ее честность причиняла боль.
- Я согласен. Так чего же ты хочешь? Признав, что мы все потеряли все, что когда-либо имело для нас значение, как ты думаешь, ради чего стоило бы сейчас выживать?
Она пожала плечами и снова отвернулась к окну.
- Пока не знаю, - призналась она. - Я не уверена.
Мысли Майкла понеслись вскачь. Он не осмеливался думать о будущем, потому что до вчерашнего дня, казалось, не было большого шанса, что у кого-то из них оно действительно будет. Однако, как всегда одинокий, он понимал, что на самом деле ему было нужно очень мало. Кров, еда и защита - вот и все. Было много аспектов его жизни до катастрофы, которые он был рад наконец-то потерять. Вопрос был в том, исцелит ли время его, Карла и Эммы душевные раны и позволит ли им жить с тем, что осталось?
Их безмолвные и личные размышления были прерваны еще одним неожиданным шумом снаружи. Рев механизмов, за которым последовало низкое, равномерное механическое пыхтение, сопровождаемое криком восторга от Карла.
- Черт возьми, - улыбнулась Эмма. - Ты только послушай это!
Майкл вышел из комнаты и был на полпути к задней двери, когда появился Карл, бегущий в другую сторону.
- Сделал это! - задыхаясь, выдохнул он. - Я, блядь, сделал это!
Он замедлил шаг, гордо прошел на кухню и щелкнул выключателем на стене. Флуоресцентное освещение замерцало и ожило, наполнив комнату резким, безжалостным и совершенно прекрасным электрическим светом.
22.
Трое выживших продолжали работать по дому чуть позже девяти часов вечера того же дня, поскольку наличие электрического света существенно увеличило продолжительность их полезного дня. Как только их припасы были сложены, а фургон и дом надежно защищены на ночь, они остановились, измученные. Эмма приготовила еду, которую они съели, просматривая найденное видео.
Майкл, который сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, оглянулся через плечо сразу после одиннадцати и заметил, что Карл и Эмма заснули. Несколько мгновений он пристально вглядывался в их застывшие лица и наблюдал, как мерцающий свет телевизионного экрана отбрасывал на них нервирующие, постоянно движущиеся тени.
Это был странный вечер. Кажущаяся нормальность сидения и просмотра телевизора беспокоила Майкла. Все казалось таким обыденным, когда они начали смотреть фильм полтора часа назадв течение нескольких минут, каждый из них в частном порядке перенесся в не столь давнее время, когда население страны насчитывало миллионы, а не сотни, и когда смерть была окончательной и неизбежной, и ничего больше. Возможно, ночь казалась такой странной и неправильной именно по этой причине. Им троим напомнили обо всем, что онине по своей винепотеряли.
Майклу показалось неутешительно типичным и все более раздражающим, что он в конечном итоге так подумал. Прошло то время, когда он мог наслаждаться дешевым и веселым комедийным фильмом, подобным тому, который он только что просмотрел, потому что это было временное приятное отвлечение, почти обезболивающее для мозга. Теперь почти все, что он видел, слышал и делал, казалось, вызывало в нем глубокие вопросы и ожесточенные эмоциональные споры, с которыми он не хотел иметь дело. Во всяком случае, пока нет.
Его недостаточная концентрация на фильме была такова, что он не заметил, что фильм закончился, пока последние титры не появились на экране в течение доброй пары минут. Снова погруженный в мрачные мысли, он остался сидеть на заднице, ожидая, когда закончится пленка. Когда музыка стихла и сменилась нежной тишиной, он открыл банку пива и растянулся на полу.
Некоторое время он лежал неподвижно и внимательно прислушивался к окружающему миру. Карл слегка похрапывал, и Эмма ерзала во сне, но, кроме этого, они оба были тихими. Снаружи постоянно доносился стук и грохот генератора в сарае, и он слышал порывистый ветер, пробивающийся сквозь верхушки высоких сосен, окружавших ферму. Помимо всего этого, Майкл почти мог слышать зловещее низкое ворчание далекого, но быстро приближающегося шторма. Сквозь полуоткрытые шторы он наблюдал, как первые несколько капель холодного дождя застучали по окну. Сначала шум испугал его, и он приподнялся на локтях. На секунду он увидел определенное движение снаружи.
Внезапно испуганный, взволнованный и переполненный адреналином, Майкл вскочил, подбежал к окну и прижался лицом к стеклу. Он всмотрелся в темную ночь, надеясь на несколько тревожных секунд, что механические звуки, издаваемые генератором, подействовали так же, как классическая музыка в городе, привлекая внимание выживших, которые, в противном случае, остались бы в неведении об их прибытии на ферму Пенн. Он ничего не видел. Как только он очистил стекло, дождь снаружи и конденсат внутри снова закрыли ему обзор.
Остальные все еще спали. Быстро соображая, Майкл побежал на кухню и взял фонарик, который они намеренно оставили на комоде на всякий случай. Свет от фонарика был ярким, и он последовал за зыбким кругом света к задней двери дома, которую осторожно открыл. Он вышел на холодный вечерний воздух и огляделся, не обращая внимания на проливной дождь, который промочил его насквозь.
Вот оно. На этот раз ближе. Определенное движение вокруг генератора.
С колотящимся в груди сердцем он направился дальше в сад, к сараю, а затем остановился, когда был всего в паре метров от него. У стен небольшого деревянного здания собрались четыре растрепанные фигуры. Даже в тусклом свете и при отвлечении ветра, дождя и приближающейся грозы, было очевидно, что перед ним были еще четыре жертвы болезни, вируса или чего-то еще, что поразило население на прошлой неделе. Майкл с любопытством и беспокойством наблюдал, как одно из тел столкнулось с дверью. Вместо того, чтобы повернуться и, пошатываясь, снова уйти, как он ожидал, грязное существо вместо этого начало пробираться вокруг сарая, спотыкаясь и скользя по грязи.
Что-то было не так.
Майклу потребовалась большая часть минуты, чтобы решить, что было не так, а затем его осенилоони никуда не денутся. Эти чертовы твари постоянно двигались, но никуда не дeвались. Движения этих трупов были такими же нескоординированными и вялыми, как и у сотен других, которых они видели движущимися, но они определенно двигались вокруг сарая.
Когда три из четырех тел оказались в задней части сарая, временно не мешая, Майкл протиснулся мимо оставшегося и открыл дверь. Он проскользнул внутрь и, изо всех сил стараясь сосредоточиться на оглушительном шуме генератора, нашел панель управления, которая регулировала машину, и выключил ее.
Вытерев насухо лицо и руки грязным полотенцем и остановившись, чтобы отдышаться, Майкл вышел на улицу.
К тому времени, как он закрыл дверь сарая, он был один. Четыре призрачные фигуры растворились в ночной темноте.
23.
Несмотря на то, что Майкл лег спать в изнеможении, он проснулся, встал и оделся к шести часам следующего утра. Он провел еще одну неудобную и почти бессонную ночь, ворочаясь на жестком деревянном полу рядом с кроватью Эммы. Он был рад, что проснулся раньше нее. Она не сказала ничего такого, что заставило бы его подумать, что она возражает против его присутствия, но он был тихо обеспокоен тем, каковы, по ее мнению, были его причины. Независимо от того, о чем она могла думать, а могла и не думать, ему стало намного лучше не спать одному.
Несмотря на то, что до его двадцать девятого дня рождения оставалось всего пару недель, Майкл провел последние несколько темных часов, свернувшись калачиком в страхе, как испуганный ребенок. Его разум был полон иррациональных фантазий, подобных которым он не испытывал с тех пор, как ему исполнилось восемь или девять лет. В предрассветных сумерках он спрятался под одеялом от монстров, притаившихся под кроватью и за дверью шкафа, и обнаружил, что сидит в темноте, выпрямившись, уверенный, что что-то ужасное и неопознанное поднимается к нему по лестнице. В глубине души он знал, что это были не более чем глупые мысли, и что звуки, которые он мог слышать, были просто незнакомыми скрипами и стонами старого дома, но это не имело ни малейшего значения. Страх было невозможно игнорировать. В детстве его всегда спасала от кошмаров комната родителей, но не сегодня. Сегодня нечему и некому было помочь, и горькая реальность за дверью фермерского дома была хуже, чем любой кошмар, который он когда-либо видел.
Как только утренний свет начал проникать в дом, он почувствовал себя увереннее. Неприятный страх, который он испытал, быстро сменился неприятной глупостью, заставившей его почувствовать себя почти смущенным из-за того, что он был так напуган ночью. В какой-то момент только что прошедших долгих часов, когда завывающий снаружи ветер выл и хлестал по деревьям с невероятной и безжалостной свирепостью, он заткнул уши и крепко зажмурил глаза, всем сердцем надеясь, что заснет и проснется где-нибудь в другом месте. Хотя никто больше не видел и не слышал его, при холодном свете дня ему стало стыдно за то, что он позволил появиться искорке в своей дерзкой и высокомерной внешности.
Это был крепкий, безопасный и надежный дом, и Майклу не нужно было беспокоиться. Несмотря на все, что он вообразил в темноте, никому и ничему не удалось проникнуть на ферму Пенн. Все еще одурманенный сном, он, спотыкаясь, прошел на кухню и зажег газовую плиту. Постоянный низкий рев горелки странно успокаивал, и он был рад, что тяжелая тишина раннего утра наконец-то была нарушена. Немного расслабившись, он вскипятил чайник воды и налил себе кружку крепкого черного кофе, который быстро выпил. Он приготовил себе завтрак, но смог съесть не больше пары ложек.
Скучающий, усталый и беспокойный, он отчаянно нуждался в том, чтобы найти себе какое-нибудь занятие. Как он уже недавно обнаружил, в эти дни незанятая минута, как правило, казалась часом, а пустой час, казалось, тянулся больше суток.
Открытая дверь из кухни вела в большое подсобное помещение, куда Майкл бесцельно забрел. Вчера он провел там некоторое время, но не более получаса. В самом дальнем углу комнаты была груда пустых картонных коробок и другого мусора, от которого выжившие еще не смогли избавиться. Для них троих это была наименее важная комната в доме, и поэтому они уделяли ей мало внимания, кроме как использовали ее как временный склад. Майкл секунду или две думал о том, чтобы попытаться привести комнату в какой-то порядок, но, по правде говоря, его это не беспокоило. Он хотел чем-то заняться, но это должно было быть что-то интересное. Ему нужно было нечто большее, чем просто что-то, что могло бы его отвлечь. Он хотел чего-то такого, что захватило бы его воображение и полностью завладело бы его вниманием.
Высоко на стене напротив двери, через которую он только что прошел, была деревянная полка. Немногим больше искореженной деревянной доски, поддерживаемой тремя ржавыми скобами, полка была завалена всяким хламом. Заинтригованный, Майкл подтащил стул через всю комнату и забрался наверх, чтобы посмотреть поближе. На первый взгляд там, казалось, было очень мало интересногокакието старые садовые инструменты и химикаты, выцветшие и пожелтевшие книги и газеты, стеклянные банки, полные гвоздей, болтов, шурупов и тому подобного, - но затем он наткнулся на неожиданную и безошибочную форму. Это был приклад винтовки. Он осторожно потянул за него, опасно балансируя на стуле, любуясь покрытым паутиной и грязью оружием. Инстинктивно он снова потянулся и нащупал путь вдоль полки, сначала слева, а затем справа от того места, где он нашел винтовку. Вытянув пальцы во всю длину, он схватил пыльную картонную коробку и подтащил ее поближе. Теперь, встав на цыпочки с винтовкой под мышкой, он приподнял крышку коробки и увидел, что она полна патронов. Как ребенок с новой игрушкой, он поднял коробку, спрыгнул и отнес все обратно на кухню.