Пожалуйста, прошептала Мари.
Прости, чуть слышно произнесла я.
Слёзы наполнили мои глаза, больше не получалось с ними бороться. Сделав глубокий вдох, я полоснула ногу. Мари дёрнулась, но не издала ни звука. Кровь хлынула, и без того залитый пол скрылся за алой жидкостью. Я внимательно вглядывалась в каждый порез, в каждую кровоточащую рану Мари, добравшись до лица, я хотела ещё раз сказать «прости», но не успела, голова её упала вниз, закрыв лицо копной светлых вьющихся волос. С чего начали, к тому и пришли. Только теперь передо мной труп, бездыханное тело, которое больше не поднимет на меня глаз, не шепнёт моё имя. Больше никогда.
Мне стало так плохо, что я, упёршись ладонями в пол, принялась глубоко дышать, борясь с тошнотой и головокружением. Слёзы падали на пол, от ненависти к самой себе я кусала язык, вновь заполняя рот кровью. Она капала туда же, где были и слёзы, смешивалась с кровью Мари и пропадала из виду.
Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.
Ненавижу, прошептала я.
Малыш, ты молодец. Что ты чувствуешь? Боль? Злость? Воодушевление?
Сердце моё сбилось с ритма, пробивая грудную клетку. Злоба разлилась от черепа до желудка. Злоба на себя, на него, на всех в этом мире.
Ненавижу! громче с горечью произнесла я.
Женя убрал волосы с моего лица и придвинулся ближе.
Точнее. Опиши своё состояние.
Ненавижу тебя. Ты монстр! я почти кричала.
Не поворачиваясь в сторону Жени, продолжала смотреть на бездыханное тело передо мной.
Я помог тебе раскрыть себя. Это необходимый этап становления.
Нет. Этого не должно было случиться. Я так злюсь, меня просто разрывает.
Слёзы жгли глаза, я перестала проглатывать кровь.
Женя встал на колени позади меня. Я чувствовала его дыхание на затылке, под черепом опять разлился зуд. Он провёл левой рукой по луже крови, повернул её ко мне. Несколько секунд я смотрела на алую ладонь, две капли упали вниз, гулко слившись с основной массой на полу.
Женя приложил ладонь к моей шее и сжал пальцы. Страх подступал, руки опять затряслись. Нельзя бояться! Отбрось страх! Смирись! Успокойся! Алана, мать твою!
Дыхание его стало глубже, тяжелее. Хватка с каждым мгновением становилась всё сильнее, я старалась отстраниться от страха, но абсолютно ничего не получалось. Меня трясло. Несмотря на громкое дыхание над ухом, я услышала расстёгивающуюся ширинку, шорох одежды. Сейчас он сделает то, что обещал. А мне страшно. До ужаса страшно.
Дышать стало невозможно, но я не сопротивлялась. Чем быстрее я смирюсь, тем менее мучительна будет моя смерть. К глазам подступала темнота, лёгкие больше не двигались. Изо рта Жени вырвался стон, ладонь сжалась до скрипа в костях и тут же ослабла. Я снова смогла вдохнуть. Судорожно, больно, обжигающе.
Я обернулась в его сторону, прожигая непонимающим взглядом и кашляя. Он поднялся на ноги и принялся вытирать ладонь салфеткой. Встретившись со мной взглядом, цокнул языком и заговорил:
Не сегодня. Тебе и так не просто, малыш.
Отбросив салфетку в сторону, он опять опустился на колени, заключил моё лицо в объятия ладоней и продолжил:
Говори со мной, голос его был спокоен.
Я смотрела в его глаза, горящие заинтересованностью и любопытством. В голове творилась каша, одна мысль сменяла другую, перемешивалась с третьей, и в итоге на языке крутилась чехарда. Сделав несколько глубоких вдохов, я начала говорить:
Мне так плохо, я почти шептала. Я устала. Хочу спать. Отвези меня домой.
Скоро, совсем скоро, малыш, ты будешь дома.
Из глаз моих опять пошли слёзы.
Почему так плохо?
Так бывает. Это необходимый этап. Нужно просто перетерпеть, потом будет легче, голос его был всё таким же мягким и спокойным.
Я ей не помогла. У меня была возможность защитить её, но я упустила этот момент.
Ты освободила её. Избавила от мучений. Это ли не главная защита? Защита от страданий.
Я разрыдалась. Женя прижал меня к себе и не отпускал, пока я не успокоилась. Сил в теле становилось всё меньше. Отпрянув от Жени, я встала на ноги и невидящим взглядом уставилась в темноту. Она была густой, гнетущей и зловещей. Там мне и место. В темноте. Где обитают монстры из детских сказок, маньяки из взрослых триллеров и смерть. Люди боятся темноты, потому что в ней может притаиться кто угодно.
Женя скрылся в дальней части комнаты, близ двери, и в следующий миг загорелся свет, избавляя комнату от тьмы. Теперь я видела и понимала его немного лучше. Он аккуратен, педантичен и осторожен. Комната выполнена в светлых тонах, бетонный пол, металлический стол посередине. У одной стены белый двухметровый шкаф, у другойдеревянный стол с парой блокнотов и ручек на нём и рядом стоящим стулом. У третьей стены стоит стеллаж с множеством банок, склянок, коробок и контейнеров. Чисто, как в кабинете врача.
Я прошла по комнате, провела пальцами по металлическому столу. Холод пробежал мурашками по телу. На стеллаже разглядела медикаменты: кетамин, диазепам, валиум, телазол и множество других препаратов. Рядом стоит пластиковый контейнер со шприцами, каменная ступка, пластиковые трубки. На меня не наводила ужас вся эта картина, только вызывала интерес. Возможно, причина в моей усталости, потому что больше всего я хотела спать.
Как тебе? послышался позади голос Жени.
Ты мучишь их? Сутками напролёт, спросила я, подходя к письменному столу.
Я экспериментирую. Самый продолжительный эксперимент продлился восемнадцать дней. На девятый день у меня закончились идеи и пришлось повторять их заново. Ты знала, что женщины более стойкие к боли?
Да.
Открыв один из блокнотов, тяжело выдохнула. Страницы были изрисованы чёрной ручкой. Множество обнажённых тел в разных позах и обстоятельствах, инструменты, которые можно применять для пыток. Рисунки были чистыми, аккуратными и изящными. Даже растерзанное тело выглядело красиво. Открыв второй блокнот, увидела список имён с датами рождения и, как я поняла, смерти. Список был огромен. Множество страниц были исписаны аккуратным каллиграфическим почерком.
Нравится? весёлым голосом произнёс Женя.
Рисунки красивые, ответила я безжизненно.
Положив блокноты на место, я прошла к шкафу, открыла его дверцы и удивилась. В нём была обычная одежда, мужские рубашки, футболки и джинсы. В стороне висела пара платьев, футболки и штаны. Вся одежда была неброская, однотонная, хорошо пошита и выглажена.
Купил тебе одежду сменную. Можешь принести свою, если хочешь. Либо у меня есть защитные костюмы, если не желаешь мучиться с отстирыванием пятен. Но они мне не нравятся, стесняют движения и разрушают интимность обстановки.
Как предусмотрительно, почти шёпотом произнесла я.
Но сначала надо помыться. Душ на первом этаже. Давай я тебе упакую одежду в чехол и поднимемся наверх.
Женя аккуратно упаковал вещи в чехлы. Взял меня за руку и повёл наверх. Я продолжала рассматривать всё вокруг. Когда вышла за пределы подвала, меня окутало тепло. До этого момента не замечала, как же холодно там внизу.
Вышли мы в небольшой зал с ярким красным диваном у стены, белым деревянным полом и окном, закрытым плотной бумажной шторой. По бокам окна висели ставни. Как странно, обычно закрывают окна снаружи, чтобы защитить стекло. Оказавшись в ванной комнате, я ничуть не удивилась идеальному порядку и яркой белой плитке. На тумбе лежали белые полотенца, уложенные друг на друга. Стояло несколько бутылок без заводских этикеток, но подписанных аккуратным почерком: шампунь, мыло, бальзам, пена. На раковине не было зубных щёток и пасты, смею предположить, он тут не живёт. Окно в ванной было маленьким и тоже завешано шторой, но уже тканевой, сквозь неё пробивался яркий солнечный свет, но саму улицу не было видно.
Оставляю одежду на крючке. Хорошо вымойся, оденься и выходи ко мне, я буду на кухне. Предпочтения в еде есть? Аллергия?
Нет. Ем всё.
Женя вышел из ванной, и я осталась наедине с собой. Если б не была вся в крови, то мыться не стала бы. Подойдя к зеркалу, оценила степень кровавости своего тела. На лице несколько капель, шея вся измазана, моя кожа почти не видна. Торс чистый, а вот руки по локоть измараны.
Скинув одежду, залезла в душ, включила горячую воду и около минуты стояла не шевелясь. Засохшая кровь струйкой спускалась по конечностям и уходила в слив. Окинув стены взглядом, нашла два крючка, на одном из которых висела новая мочалка для тела и брелок с сердечком. Кажется, это моя. Когда тело стало идеально чистым, даже под ногтями, я вышла из душа, насухо вытерлась и снова посмотрела в зеркало. На распаренном лице виднелся румянец, шея покрывалась синяками. Опять! Одевшись в чистую одежду и собрав грязную с пола, я вышла из ванной комнаты.
Оказавшись на кухне, встала в дверях и принялась осматривать всё вокруг. Женя стоял спиной, что-то нарезал на столе, в то время как на плите кипела еда. Кухня небольшая, два окна, закрытые шторами, пол такой же, как и в зале, стены покрашены белой краской. Небольших размеров холодильник, газовая настольная плита, навесной кухонный шкаф и глубокая раковина у окна. Кухонный гарнитур был чёрного цвета с глянцевой поверхностью. У второго окна стоял совсем крохотный обеденный стол с маленькой вазой и живыми цветами.
Помылась. Как чувствуешь себя? спросил Женя, повернувшись в мою сторону на пару секунд.
Нормально. Усталость не прошла, ответила я, подходя к столу.
Держи, Женя возник передо мной с пакетом в руках. Убери грязную одежду в пакет.
Убрав одежду, я села на стул и продолжила осматриваться. Пол и стены во всех комнатах белые, глянцевые. Наверное, для того, чтобы биологические следы легче было убирать. Приводит ли он сюда своих жертв или сразу в подвал в бессознательном состоянии? У окон на кухне тоже ставни внутри. Почему? Подняв шторку, я увидела поляну с низкой травой и густой лес. Солнце ещё светило, но из-за деревьев его не было видно. Дорожек у дома не было, только небольшой тёмный забор-штакетник.
Я убавил огонь. Поглядывай краем глаза, я быстро помоюсь и будем есть.
Ладно.
Женя вышел из кухни, в ванной включилась вода. Я встала и пошла осматривать кухню тщательней, открывала все шкафы, осматривала банки с едой. В холодильнике лежал кусок мяса с магазинной этикеткой. Хорошо, что это не человечина. Пара упаковок овощей, соусы и несколько бутылок воды. В шкафах не было ничего интересного или компрометирующего. Подняв шторку у раковины, увидела такую же картину, как и у первого окна. Где же мы находимся? Удастся ли мне найти этот дом на снимках со спутника?
Мы в лесу, как ты уже могла понять, послышался внезапно голос Жени недалеко от меня.
Далеко от города?
Да.
Кому-нибудь удавалось сбегать отсюда?
Нет, с самодовольной улыбкой ответил Женя.
Он гордился своим достижением.
А пытались? спросила я, усаживаясь на стул.
Несколько раз, но я обычно их хорошо привязываю. А пытались сбежать те, кому я намеренно ослаблял путы. Было интересно, Женя продолжал улыбаться.
Он выключил плиту и принялся накрывать на стол.
Почему у окон ставни внутри?
Снаружи тоже есть.
Я молчала, ожидая ответа на свой вопрос. Когда на столе было накрыто, Женя сел напротив меня и продолжил говорить:
Защита. Я, ещё будучи подростком, понимал, что серийные убийцы долго не живут. Поэтому обезопасил себя, если что-то пойдёт не так, у меня есть убежище, пусть и временное.
Женя между предложениями успевал взять еду в рот, я в то время успела только остудить её.
И как же маленький дом тебе поможет укрыться от правосудия? спросила я, положив ложку рагу себе в рот.
Вкус потрясающий.
Здесь есть путь отхода. Даже если дом будет окружён, я смогу выбраться.
Ты не боишься мне это говорить?
Нет. Мы с тобой партнёры. Тебе незачем сдавать меня, подставляться.
Когда тарелки опустели, Женя собрал всю посуду со стола и убрал её в раковину, залив водой. Выйдя в зал, я направилась к окну. Подняв штору, увидела уже знакомый пейзаж. Поляна и густой лес. Машины не видно, значит, стоит у стены без окна. В зале кроме дивана стоял столик с книгами, взяв несколько в руки, покрутила, полистала и положила на место. Все книги были разными: медицина, ветеринария, ботаника, серийные убийцы, интерьер. Хм. На кухне замолкла вода, послышались шаги.
Женя подошёл ко мне, положил руки на плечи и заговорил:
Готова ехать?
Я повернулась к нему лицом и глядя прямо в глаза спросила:
Зачем применяешь удушение? Чувство власти? Наслаждаешься, как жизнь в твоих руках покидает тело? Тебе нравится доминировать и чувствовать себя богом? Властитель чужой жизни.
Женя улыбнулся, провёл пальцами по моей шее и ответил:
Ты ответила на свой вопрос. Виновен по всем пунктам.
Если ещё раз попытаешься придушить меня, я перережу тебе глотку, с огромной злобой в голосе произнесла я.
Прости. Больше не буду, сказал Женя всё таким же весёлым голосом, ещё раз провёл пальцами по шее и опустил руку.
Я взяла свои вещи, надела маску на глаза, потому что Женя попросил, и мы двинулись к машине. Опять преодолев весь путь по неровным лесным дорогам, выехали на трассу, где Женя снял с меня маску. Вечер заволакивал улицы, зажигались фонари и вывески.
Я была права. Ты совершаешь убийства на сексуальной почве, нарушила я молчание.
Возьми на полке пирожок, язвительным голосом ответил Женя.
Только не понятно, как ты занимаешься сексом с женой?
Женя нервно вдохнул и кинул на меня взгляд, полный растерянности.
С чего ты взяла, что я женат?
Еле заметный след, и ты иногда большим пальцем проводишь по безымянному, как будто там чего-то не хватает.
Дедукция! Мать её!
Он защищается. Я права!
И как? Твоя жена одобряет удушение?
Думаешь, без него я не могу?
Знаю. Тебе нужен страх. Он тебя заводит. Так же, как и власть. Возможно, ты даже работаешь каким-нибудь начальником. Тебе это нужно.
Женя молчал, натянуто улыбался.
Можешь даже не отвечать. Видно, что я права.
Настроение у меня улучшилось, мне удалось его задеть и хоть что-то узнать.
А ты? Какие чувства у тебя вызывает убийство?
Я задумалась. Одним словом не описать моё состояние во время убийств.
Щекочущее чувство в животе. Его слишком сложно описать. Например: когда ты готовишься прыгнуть с высоты, ждёшь очереди на жутком аттракционе или перед первым сексуальным опытом, желудок как будто поднимается к лёгким, и в животе появляются бабочки.
А половые органы? Пульсация появляется?
Женя звучал жутко заинтересованным, как какой-нибудь странный мужик в парке спрашивает у ребёнка, не хочет ли он конфетку.
Да.
Мастурбировала во время убийства?
Глаза всё больше наливались безумием.
Не то, чтобы сексом занялась с мужиком, прежде чем воткнула нож ему в грудь.
Что? Как ты заставила его трахнуть тебя?
Связала и напичкала виагрой, с огромной гордостью произнесла я.
Женя рассмеялся так искренне и громко, что я даже не поверила, что смеётся он.
Погоди. С тем мужиком в квартире, где ты послание мне оставила?
Ага.
Вау. Ты умница. И как? Понравилось?
Да. Было круто.
В голове у меня промелькнули воспоминания того дня. Всё такие же яркие и захватывающие.
Мы уже подъехали к моему дому, Женя остановился, с широкой улыбкой повернулся ко мне и заговорил:
Что ж. Увидимся с тобой совсем скоро. Я дам знать о себе.
Хорошо. Может, хоть электронной почтой обменяемся? Раз ни в социальных сетях тебя нет, ни номер телефона не даёшь.
Я придумаю что-нибудь. При следующей встрече обсудим.
Я вышла из машины, пока поднималась до квартиры, меня начало догонять чувство тоски и боли из-за Мари. С того времени, как я покинула подвал, я о ней не вспоминала. А сейчас, когда вокруг меня тишина, её лицо опять возникает в моей голове.
Зайдя в квартиру, бросила пакет с одеждой в стиральную машину, проверила сообщения на телефоне и упала на кровать. Как только голова коснулась подушки, я отключилась.
Глава 9. Хотела как лучше, а получилось
С каждым днём мне становилось хуже. Не покидало чувство беспокойства из-за того, что Женя не выходил со мной на связь, я не знала, что именно он сделал с телом Мари. Прошло уже пять дней. И у меня на руках никакой информации. Я чувствовала личную ответственность за труп Мари, ведь она мне не была чужим человеком.
Сегодня всю ночь я плохо спала, постоянно просыпалась, тело окатывало потом, к утру разболелась голова. Есть мне не хотелось, поэтому я решила не пить таблетку. Около трёх часов я потратила на вычитывание статей и постов, посвящённых мне, какой-то блогер снял видео-разбор моих преступлений и составил психологический портрет.
«В итоге мы можем утверждать, что преступник мужчина, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Атлетичен, хладнокровен, не поддающийся панике. Не имеющий судимостей, располагает неприметной, возможно, даже приятной внешностью. Невысокого роста. В детстве подвергшийся физическому насилию со стороны родственников либо сверстников. В обычной жизни не занимается ничем экстремальным, всегда осторожен, умеет принимать решения при срыве планов. Возможно, имеется автомобиль. Занят на физической работе с минимальным общением с окружающими людьми. В друзьях имеет кого-то приближенного к полиции, или даже полицейского, с кем не прочь пропустить стаканчик пива, обсудить собственные преступления, не раскрывая себя. Учитывая частоту преступлений, не занимается нанесением себе увечий, что довольно распространено при психических отклонениях.»