Еле поднявшись на ноги, сходила за третьей бутылкой. Наступала я или нет на осколкиабсолютно не понимала. Не чувствовала. Ха! Ну хотя бы физическую боль я перестала ощущать. Со второй бутылкой есть шанс забыть моральную.
Упав на пол у дивана, открыла не спеша третью бутылку. Пустую кинула на кухню, надеясь, что она разобьётся вдребезги, но этого не произошло. Гулко упав на пол, она прокатилась до кухонного гарнитура, покрутилась вокруг себя и остановилась. Чёрт!
За окном уже темнело. Я не включала нигде свет, сидела в полной темноте, не считая слабого свечения ноутбука. Я опять вспоминаю события дня. Опять перед глазами лицо малыша. Ромашки. Его неестественно повёрнутая голова. Твою ж мать! Как избавиться от этого? Дерьмо какое! Время шло. Тьма вокруг сгущалась, бутылка пустела. Физически мне становилось хуже. Голова кружилась, тело как будто летело, меня начало тошнить. Я принялась глубоко дышать, чтобы тошнота прошла. Помогало мало.
В дверь позвонили. Я решила проигнорировать. В гости никого не жду, ничего не заказывала. А если там опять Женя, то пусть идёт в задницу! Не хочу его видеть. В дверь начали стучать. Какой настырный! Я продолжала сидеть на полу, тихо пить вино.
Алана? послышался приглушённый голос Игната.
Чего?! Откуда он знает, где я живу? Зачем он приехал? Открыть ему? Хе-хе. Опять стук в дверь.
Алана, я знаю, ты дома. Слышу музыку. Открой, либо я вызову спасателей.
Хе-хе! Спасателей. Кого спасать? Всех, кого надо было спасать им уже не помочь.
Ты в порядке? голос его звучал встревоженно.
Через силу я поднялась на ноги, упала обратно на пол. Боли абсолютно не почувствовала. Снова встала. Раскачиваясь в стороны, хваталась за стены, мебель, которая попадалась.
Я. Иду! попыталась крикнуть я, но язык не слушался.
Добравшись до двери, долго не могла открыть. Крутила замки в разные стороны, цепочка никак не вытаскивалась. На открытие двери у меня ушло около минуты.
Тадам! Дверь открыта. Передо мной возник Игнат. Выглядел он встревоженно. Я старалась не качаться, но тело послало меня далеко и надолго. В принципе я всё прекрасно осознавала, к сожалению, но тело не слушалось.
Алана. Что с тобой? спросил Игнат, заходя в квартиру.
Я тя не впускала! промямлила я, пытаясь задержать Игната за пределами квартиры.
Можно войти?
Ага.
Игнат вошёл в квартиру, закрыл за собой дверь и уставился на меня. Я в свою очередь пыталась держать равновесие, хватаясь за одежду на вешалке. Хорошо, что она прикреплена к стене, иначе я бы уже валялась на полу. Игнат забрал у меня стакан, в котором осталась четвертинка вина и пошёл в комнату. Включив свет, провёл по своим волосам и выдохнул.
Да-а, протянул Игнат и повернулся в мою сторону.
Я старалась максимально аккуратно идти за ним. Всё так же хватаясь за стены и мебель.
Присаживайся, сказала я, указав на диван.
Что случилось?
Игнат выглядел и звучал обеспокоенно. Пройдя вдоль дивана, он поднял наполовину пустую бутылку и штопор с пробкой. Осмотрел пол и опять поднял глаза на меня. Поставив бутылку на столик, подбежал ко мне, схватил на руки и понёс к дивану.
Романтика! крикнула я, и голова упала назад.
Игнат кинул меня на диван, поднял одну ногу, потом вторую и заговорил:
Ногу больно?
Нет.
Как ты умудрилась? Сама порезала? Игнат звучал не осуждающе, а с огромной заботой.
Нет. Порезалась на к-кухне. Она не хотела открываться!
Что не открывалось?
Вино.
Игнат поднялся на ноги, убежал в сторону кухни и вернулся буквально через несколько секунд.
Где аптечка у тебя?
Сил говорить не было, и я просто указала в сторону ванной. Он опять ушёл. Было слышно, как открываются шкафчики, он что-то бубнил под нос и открывал воду. Комната продолжала кружиться перед глазами. Тошнота становилась более невыносимой. Игнорировать её было невозможно. Сорвавшись с места, я ринулась в ванную, упала на колени и проблевалась. Как хорошо, что на днях я мыла унитаз. Волосы лезли в лицо. Какой ужас! Желудок сокращался до боли, вино продолжало выходить. На четвёртый раз желудок сокращался впустую. Нужна вода! И она оказалась около меня. Игнат принёс стакан с водой, который уже протягивал мне, во второй руке держал открытую бутылку. Еще несколько раз вызвав рвоту, я без сил облокотилась об унитаз и разревелась. Даже сама не понимала, от чего. От боли в желудке или болезненных воспоминаний, которые никак не хотели меня покидать.
Игнат поднял меня на ноги, умыл и отвёл обратно на диван. Я продолжала плакать. Не обращала внимания на ногу, которую Игнат обрабатывал и бинтовал, от неё исходило что-то вроде боли, но до неё мне не было дела.
Ты расскажешь? Что же произошло? наконец заговорил Игнат.
Я не могу, шёпотом ответила я.
Почему? Игнат сидел на полу, держась за мою ногу.
Не могу.
Давай я налью тебе крепкого чая. Пока ты тут будешь сидеть одна, подумай, реши, расскажешь или нет, что случилось. Хорошо?
Ладно.
Игнат встал и скрылся на кухне. Пока грелся чайник, судя по звукам, он собрал осколки бутылки и вытер пол. Когда он возник рядом со мной я даже не начинала думать, что ему сказать.
Держи, сказал Игнат, протянув мне кружку с горячим крепким чаем.
Я, взяв кружку, уставилась на отражение в ней. Что ему сказать? Он не отстанет. Скрывать от него что-то чревато концом наших отношений. Чего я не хочу. Соврать ему?
Я очень плохой человек.
Что ты имеешь в виду?
Игнат расположился рядом на диване.
У меня был друг. Я так думала. Своим поведением, недосказанностью напугала его. А когда попыталась всё исправить, сделала только хуже. В итоге я так и не успела донести до него смысл своих деяний он ушёл. Просто взял и ушёл, я замолчала.
Соврать я почти не соврала. Тот мальчик действительно ушёл от меня, так и не поняв, что я не хотела причинить ему зла.
И с ним никак не связаться?
Нет. Полностью разорвал связи. Так больно.
Игнат обнял меня, погладил по спине и отпустил. Отпив чая, подняла на него глаза.
Как ты узнал номер квартиры?
Карина сказала. Я весь день звонил тебе, ты не брала трубку. Написал Карине, спросил, связывалась ли она с тобой и где ты вообще. В итоге она дала номер твоей квартиры и была со мной на связи весь путь, пока я не увидел тебя своими глазами. С работы её не отпустили. Я ей уже написал, что всё хорошо. Твоё состояние я ей не описал.
И не надо! Пожалуйста.
Хорошо. Я ничего ей не скажу.
Будем говорить, что я уснула. А телефон, кстати, я утопила.
Как?
Помылась вместе с ним.
Не факт, что он повредился. Включала?
Нет, не включала. Но под водой я с ним находилась долго.
Понятно.
Игнат гладил меня по голове и ничего не говорил. Я пила чай, иногда поднимая взгляд на него. Какой же он добродушный. Не жаль ему своего времени и моральных сил тратить на меня, практически чужого человека. А если он будет следующей жертвой Жени? Буду ли я скучать, будет ли мне больно? Да! На тысячу процентов. В моей жизни появился ещё один человек, которого мне нужно защищать от психопата, который абсолютно ничего не чувствует, кроме наслаждения от насилия. Который загорелся идеей сделать из меня такую же. Пустую, жестокую.
Нужно что-то предпринять, чтобы я могла обеспечить дорогим для меня людям безопасность. Женя может мной манипулировать, потому что знает, где я живу, работаю, мой примерный распорядок дня и недели. Мне необходима информация о нём. Узнать, где живёт, кто его жена, семья, или хотя бы узнать точный маршрут, где находится его домик. Я могу быть хоть каким монстром-убийцей, но человеческие чувства у меня никуда не делись. Сострадание, забота и какая-никакая любовь мне не чужды.
Остаться у тебя? голос Игната прозвучал неожиданно, от чего я вздрогнула.
Шляться по квартире без спроса не будешь?
Игнат окинул квартиру взглядом и, поджав губы, ответил:
Было бы где. Сколько тут квадратов? Тридцать?
Не имею понятия.
Ничего трогать не буду. Не беспокойся.
Ладно. Будешь создавать фоновый шум, тишина меня сегодня угнетает.
Игнат молча согласился и продолжил гладить меня по голове. О чём он думает? Чем руководствовался, когда принял решение приехать ко мне? Потому что я не отвечаю на его звонки и сообщения?
Почему ты такой? спросила я, поставив уже давно пустую кружку на стол.
Какой?
Слишком добрый. Отзывчивый. Сопереживающий. Слишком.
Слишком, задорно произнёс он. Меня так воспитали. Быть добрым, помогать другим, потому что мне тоже когда-нибудь помощь может понадобиться. Не заводить пустых отношений, на этой фразе Игнат потрепал меня по щеке.
Секс на одну ночь отнюдь не пустые отношения, с издёвкой сказала я.
Не будь врединой. Я же боролся за них. За наши отношения. И вот мы здесь. Одетые. Просто болтаем.
Ты прав, более мягко произнесла я, чувствуя вину за свой высокомерный тон. А ещё? Расскажи о своей семье.
Хм. Родители познакомились на работе. Через год поженились, через три появился я. Потом ещё две сестры. Мы все погодки. Детство было трудное, но весёлое. В роскоши и деньгах не купались, спасало то, что семья у нас большая. В смысле родственников много, и все друг другу помогаем. Так и выживали, делились едой, одеждой и хорошим настроением, чтобы не опускались руки. Со средней школы начал работать. Помогать своей семье. Всё детство я был, как бы точнее описать, дураком на всю голову. Творили с пацанами всякую дичь, лезли в драки со всеми, искали приключения на свои мелкие задницы. Меня все дети боялись.
Серьёзно? Тебя? опять с издёвкой сказала я.
Ага, с широкой улыбкой ответил Игнат и продолжил. Несмотря на всю свою дурость, я ценил друзей и семью. Друзьям помогал, вызволял из передряг, сестёр защищал. Всем этим я и сейчас, конечно, занимаюсь, кроме поисков приключений на задницу, а всё хорошее во мне осталось.
Скромностью ты не отличаешься.
Ага, Игнат замолк.
Я подняла на него глаза и увидела перед собой сияющее лицо. Ему приятно вспоминать своё детство.
Дальше, почти шёпотом произнесла я.
А тебе всё мало! Хорошо. После школы поступил в институт. Во время учёбы работал в одной крупной компании, после выпуска продолжил в ней работать, но спустя два года ушёл. И устроился работать в ремонт техники.
Почему ушёл из компании?
В сфере, где крутятся деньги, нужно иметь характер хищника, голос Игната понизился. Ты должен уметь идти по головам, рвать глотки и потом спокойно после всего этого спать ночами. Я не такой.
Неожиданно для самой себя обняла Игната крепче, обвив руками его талию. Так тепло. Во всех смыслах.
Если что, зарабатываю я хорошо. Просто откладываю большую часть, чтобы потом своё дело открыть, добавил Игнат.
Я опять подняла на него глаза, скорчив максимально недовольное лицо.
А при чём тут деньги?
Эм, вдруг ты думаешь, что я нищеброд какой-нибудь.
Мне плевать, сколько у тебя денег. Сам себя обеспечиваешь, и хорошо. Себе на жизнь я сама зарабатываю.
Извини. Это, видимо, травма моя из детства.
Ничего, в полголоса произнесла я и опустила голову вниз.
Теперь твоя очередь. Поведай о своей семье, попросил Игнат, потрепав меня по плечу.
Что ему рассказать? Как меня били родители, в девять лет встретила серийного убийцу, с которым видимся сейчас? О части моей жизни стоит умолчать.
Хм. Родители познакомились ещё в школе. По их рассказам, творили много всего, не очень хорошего. Отучившись в институте, сразу поженились, так как мама забеременела мной. Я единственный ребёнок в семье. Им повезло попасть на высокие должности, с детства я ни в чём не нуждалась, так как деньгами родители были обеспечены. Воспитывали меня быть хищником, я замолкла, через пару секунд продолжила: Из-за чего друзей у меня было немного в школе. Потом я научилась всё-таки вести себя нормально: приветливо и дружелюбно. Завела много хороших знакомых уже к началу учёбы в институте. У меня не так много событий в жизни происходило.
Зато сейчас слишком много всего враз навалилось.
Прекрасно. Теперь знаю тебя чуточку лучше. Винный хищник, Игнат чмокнул меня и продолжил: У тебя такой маленький нос. Мне нравится эта горбинка. От кого она?
От папы.
А губы? Одна сторона верхней губы как будто ниже, нет?
Да. Это редко кто замечает. Они от мамы, у нас схожа форма, но у неё они меньше.
С Игнатом так приятно находиться рядом. Как будто становлюсь другим человеком. До ночи мы с ним болтали о детстве. Я узнала, в какие секции он ходил, куда ездил отдыхать летом, и это были не курорты, а соседние города либо деревни, но Игнат рассказывал о них очень тепло. Также поведал о своих проделках, когда учился в школе.
Я в свою очередь тоже поведала о своём детстве, но не упоминая о жестокости родителей и встрече десятилетней давности. Может, когда-нибудь я всё-таки расскажу ему о неприглядной части своей жизни, которая гложет и преследует меня по сей день.
***
Убрав одежду, краем глаза уставилась на дверцу шкафчика Мари. Уже прошло около недели с момента её исчезновения. На работе каждое утро начинается с воспоминаний о Мари и молитв о её здоровье. Только один человек знает, что случилось с бедняжкой. Этот человекя! Та, которая убила её, избавила от мучений.
Я медленно провела пальцами по дверце шкафчика, холодный металл погнулся в некоторых местах из-за нескольких лет эксплуатации. Открыв его, уставилась на форму с бейджем, косметичку, яркую и наполненную средствами для макияжа, начищенную кремом рабочую обувь, которая успела покрыться пылью. Родители Мари вряд ли заберут её вещи отсюда, они не несут особой значимости, тем более все верят, что она ещё жива. Ведь Марикрепкий орешек и лучезарный человек. Мы знакомы с ней были не очень долго и мало общались, но, смотря на её шкафчик, я чувствовала тоску. Её мольбы всё ещё звучат в моей голове. Когда-нибудь я избавлюсь от них? Забуду? Вряд ли.
Выйдя в зал, принялась наводить порядок на своём рабочем месте. Включила свет, пополнила бар, холодильники, протёрла поверхности. Рядом мелькала Рита, изредка кидала в мою сторону взгляд, проверяя готовность к работе. До открытия кафе оставалось около пятнадцати минут, у меня всё было готово, и я позволила себе лечь на диванчик в зале, отдохнуть. Рита ходила по залу, кидала короткие фразы с указаниями и замечаниями сотрудникам, когда у неё зазвонил телефон. Лицо её за секунду поменялось. Выражало оно встревоженность и страх. Грудь вздымалась, будто воздуха мало вокруг. Выслушав информацию, поступающую из телефона, она опустила руки вниз и побелела.
Рита? Что случилось? спросила я, сев на край дивана.
Она обратила на меня свои глаза, губы тряслись.
Мари Тело нашли, голос её дрожал, как губы и руки.
Что? воскликнула я.
Моё непонимание было вызвано тем, что Женя должен был позаботиться о теле. Он обещал, что её никогда не найдут, ведь он не в первый раз этим занимается. Какого хрена?!
За городом, около мотеля. Боже.
Рита села на стул и смотрела прямо мне в глаза.
Я молчала, ничего не говорила. Что можно сказать в такой ситуации? Мысли никак не могли прийти в норму.
Это точно она?
Звонила сестра её парня. Приехали с опознания. Как же так?
Ужас.
Твою мать! Когда увижу этого мудака, разобью ему лицо. Он подставил меня. Подставил! А если на теле найдут мою ДНК? Или отпечатки? Я касалась её подбородка, билась в истерике рядом с её трупом, слёзы могли попасть на тело. Что делать? Стоит ждать полицию в ближайшие дни. Будут расспрашивать об отношениях с жертвой, алиби на день пропажи. У меня оно есть. Точно! Я же была на работе. Как же бьётся моё сердце!
Через три дня похороны, почти шёпотом произнесла Рита.
Больше ничего не сказали? От чего она умерла? сердце продолжало бить по рёбрам.
Причину не сказали, только то, что её убили.
Кто мог такое сотворить?
Может, тот маньяк, которому ещё прозвище дали?
Скорбящий убийца?
От произношения собственного прозвища у меня почти дёрнулся глаз.
Да, точно. Город стал очень небезопасным. Столько чокнутых вокруг.
Ага, тихо произнесла я.
Когда пришло время открывать кафе, все были разбиты. Посетителей встречали натянутыми фальшивыми улыбками, глаза практически у всех были пустыми. До конца смены чувствовался траур, воздух был тяжёлым. В перерывах практически никто не говорил, если и начинался разговор, то только о Мари.