ВольРежь пуповину. Разрезай
Действие I
Ну что ты, милая Элли, плачешь? Нужно хорошо есть и нужно прилежно спать, подносит мать ложку к плачущему ребёнку. Мать лениво отводит взгляд и утыкается в окно, из которого льётся солнечный свет. Её взгляд цепляется за то, что находится за окном. Милая Элли, вздыхает мать, отворачиваясь от улицы, и натягивает дружелюбную улыбку, помни, заталкивает ложку в рот дитя, лишь я тебя не отравлю. Лишь я тебя накормлю.
С улице доносятся звуки. Других детей. И их родителей.
Этот мир поразительно сложен, дитя, встаёт мать из-за стула и берёт накормленного и уже счастливого ребёнка. Он полон опасностей и лжи, но лишь я, твоя верная мама, спасу тебя от них. Так протяни же мне руки, дитя! Так улыбнись же мне! поёт женщина старше тридцати лет. Я одна во всей Вселенной буду любить тебя, проводит тыльной сторон руки мать и дожидается, пока ребёнок не чмокнет её. Мать заливается смехом. Она кладёт дитя в манеж и идёт к закрытому окну, чтобы повесить новые шторы. Ты пришла в этот мир во имя меня. Ты проникла сюда по желанию моему. Так живи ради меня, а я защищу тебя. Ты ведь знаешь, Элли, как ужасны люди? вешает новые шторы мать и изредка поглядывает на ребёнка, что смотрит на то, что делает мать, и держит игрушку. У них есть клыки и ядовитые сердца, они когтями рвут кожу, а языком лживым шепчут лесть на уши. Лишь я, твоя мама, милая Элли, не имею клыков, лишь моя кожа нежная, мягкая, лишь я могу касаться тебя. Любить тебя, Элли. Никто нам не нужен. В этом страшном мире, мать спрыгивает с лестнички и обводит просторную квартиру из нескольких комнат, эти стенынаша защита. Не уходи из-под их надзора, иначе домой не вернёшься. Нам хватит любви на двоих, свою же полностью мне отдай. Не уводи свой взор на другое, выхватывает мать игрушку и сжимает в своих руках. Глаза дочери наполняются слезами, но мать непреклонна. Не привязывай к другим сердце своё, для тебяесть я, для меня существуешь лишь ты.
Идут года. Квартира номер семьдесят пять с каждым годом становилась холодней и темней. В квартире, в которой отсутствовали двери, кроме одной, входной, вся жизнь была на виду. Окнамерзкие ока драконов ждали, когда невинные души, как Элли, посмотрят в них и свой Ад увлекут. Девочка в ситцевых скромных одеждах на цыпочках ходила по дому, чтобы нижние твари не поднимались и в дверь не бились, не стояла у батарей, чтобы ни нижние, ни верхние существа не могли по голосу выследить их.
Перебирает маленькая Элли на полочках длинным ровные ряды книжек. «Чтениетихое занятие», говорила мама и лишь книгу в месяц убеждала читать, чтобы думы не наполнялись бредом из них. Сначала мать весь месяц читала желанную Эллой историю: вырвала мать страницы гнилые, каждую строчку читала, чтобы невинный ум девочки не извратили чудовища, умеющие слова слагать.
Послушай, детка, милая Элли, что требует твоё строптивое тело? то ли пела, то ли читала мать, исследуя очередную книгу. Читать? Картинки в голове смотреть? А ты знала, так чудовища душу похищают? Будет больно-больно, когда ты просыпаешься, а глаз нет. Милая Элли, укрощай своё тело, а меня восхищай. Встань на табуреточку, спой мне песенку лучше, мать помогает взобраться девочке в платьице на стульчик. Спой мне, милая девочка, послушная девочка.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет мама
Умница, Элли. Ещё раз повтори. Давай вместе? Пусть всегда-а будет мама-а, а о солнце не думай. Ещё раз! Пусть всегда будет мама, пусть всегда будет мама и, конечно, её славная дочка.
Пусть всегда будет мама, славная мама, начинает петь Элли.
А теперь не сходи с табуретки. Тихонько сиди. Мне нужно прорваться в тот страшный мир, чтоб еду принести, целует в лоб темноокую Элли мать, когда меня нет, небезопасно даже на пол ступать. Я люблю тебя!
Я жду тебя. Не могу без тебя! отвечает Элли и закрывает глаза, чтобы не видеть, как мать выскакивает за одну единственную дверь: «Мама придёт. Мама услышит. Она вездесущая, она со мной, яв ней. Я должна быть покорна. Я рождена, чтоб её дыхания считать. Мы связаны, она во мне, яв ней, а этот ми-ир против нас. Ты себя береги, ко мне иди, за тёмными занавесками огненное море растекается. Без тебя нет меня, ты иди ко мне. Я твой маяк, поэтому должна стоять на табуретке».
Во входную дверь постучали. Элли присела на стульчик, закрыла глаза, уши заткнула пальчиками.
Ты знаешь Элли историю о девочке одной. Мама ей сказала незнакомым свои косы на сбрасывать, но она была любопытной. Она бросила их. По ним залез чудовище в облике матери. Оно коснулось её щеки, занесло кинжал и горло порезало. И оступилась девочка! Её выпала она из окна на куст шипящих роз! И умирала она на них без глаз, дожидаясь опечаленную мать. А потому не верь, Элли, всем тем тварям, что стучат по двериони хотят погубить тебя. Они хотят опечалить твою мать, о-том-стить. Она храбра, она бьётся с ними из-за меня. Она кровь окропляет, чтоб накормить меня. Благодари и жди мать, она уже идёт. Не слышь ничего, пела Элли тихо, с дрожащим голоском.
Повернулся ключ. В квартиру входит мать с пакетом продуктов. Её пальто распорото. Женщина тянет свободную руку и ожидает поцелуя дочери в неё. Дочь послушна, она целует ладонь со слезами на глазах.
Ранена, снова? Как мир жесток. Как страдаешь, из-за меня, неблагодарной.
Смотри, показывает мать на царапину у ключиц, собственноручно иссечённую, из-за тебя! Будь благодарна мне.
Мать раскладывает продукты и идёт в свою комнату, переодеваться. Элли гуляет по детской, которую освещает лишь несколько прорезей занавесок в пол, почти у самого потолка.
После ужина мать выдаёт книжку изодранную со словами: «Читай при мне. Я должна видеть, если вдруг твоя душа в книгу пойдёт. Я спасу тебя». Девочка кивает. Она берёт вещь и садится в креслице. Она старается держать лицо примерным, боится, как бы мама случайно не обозналась: ведь ещё никогда Элли не отдавала душу книге. Но мама знает всё и даже больше.
Но чем дольше читает Элли книгу, тем больше сужается свет. Вскоре она видит лишь себя, а за собой тьму. Элли вздрагивает, думает, что настала ночь, но на самом деле в мире осталась лишь она одна.
Мамочка, ты была права! раздаётся слабенький голосок девочки. Я потеряла душу. Я осталась одна, не могу найти тебя, я разорвала с тобой взгляд. Где я? Сила книгя перестану читать навсегда. Раз. Два. Три. Не могу пробудить себя, девочка сходит с кресла. Она начинает бежать внутри круга света, не решаясь прыгнуть во мрак. А там сидят монстры, они хотят меня порвать. Раз. Два. Три. Не могу найти тебя. Мама! Найди меня, я зову тебя. Мама, прости, я не слушала тебя. Там была принцесса, она во дворце мрачном. Она не слушала мать и теперь навсегда одна. Там гудят ветры, там трясётся земля и все злые мерзкие люди хотят смерти её, но я Я! Моё сердце заболело с грусти, онакак я, якак она. Мы обе были непослушны. Раз. Два. Три. Не могу пробудить себя, встаёт напротив тьмы. Нужно выбежать туда, чтоб найти тебя, мама? обрывается голосок. Девочка заливает слезами.
Резкая темнота.
Девочка открывает глаза. Её обнимает мать: она обжимает её, гладит и шепчет:
Я спасла тебя. Ещё немного и не проснулась бы. Вот как, со злостью смотрит на изодранную книгу мать, опасны книги.
Я не буду читать! девочка в кроватке. Она искренне говорит и также со злобой смотрит на книжку. Я буду смотреть на тебя.
На меня Неразрывная связьо большем не могу и мечтать. Дитя моё, нам хватит обеих. Ты и я. Я и ты. Всё было кошмаром, я спасла и не отдам. Ты моя, обнимает мать Элли.
Действие II
Элли стоит у окна и прислушивается. Оно занавешено. Девочка не знает, что за ним. Она бледна, слаба, но полностью здорова.
Элли, я в тот мир! говорит громко мать, чтобы уйти на долгий десяток часов. Элли делает несколько шагов от окна и идёт быстрым лёгким шагом к новому стулу, чтобы встать на него и послушно дождаться маму. Мать надевает новое пальто, заходит в коридор и уходит на несколько часов. Так было часто. И изо день в день стояла Элли на стуле и считала минуты разлуки.
Я знаю, шепчет Элли, страшно на пол спускаться без мамы, но я много раз ходила по нему. Но мама говорила также, что без неё лишь на табуретке безопасно.
Элли садится на табуретку, подхватывает сиденье и, осторожно перебирая ногами, идёт к кухонному окну. Она оказывается у него и начинает слышать звуки того страшного мира.
Я знаю, как ветер поднимает занавески, из-под них пробивается электрический свет злобных ведьм и драконов. Я знаю, как бьют мечом и молотом по стенам нашим защитным, они оглушают, и после них под занавесами может быть мокро. Мама сказала этослёзы её, ведь она нас защищала. Но я читала в книгах когда-то, что есть много непослушных детейзначит, и другие дети бывают в опасности и их тоже нужно спасать, но где они? Могут ли стать наши стены их защитою? Иногда я слышала отблеск огняподжигали подножия нашего дома и заставляли вдыхать гарь. Я плакала, но мать приходила и мокрыми тряпками обвешивала занавесы. Так было много раз, но мы не горели, тогда, возможно, там горели другиеи им нужны другие стены. Мать защищала меня, но в защите нуждались другие! голос Элли становится громче. Девочка встаёт на цыпочки. Одной рукой она проводит по мрачным занавесками, а второй держится за стул. Прошло так много лет и опасностей, мы остались живы, наши стены сильны и ничему не по чём их снести, может, пора другим дать приют? Наши стены так сильны, может, пора открыть занавесы и заколоть всё зло, что рвёт раз за разом мою мать, что поджигает чужие стены и заставляет меня плакать? Я знаю, как ветер поднимает занавески, а под ними свет. И иногда я слышу из-под оставленных щелей крик людейих там много, а я всё здесь.
На лестничной площадке становится шумно. Элли резко одёргивает руку и поспешно со стулом добирается до гостиной, чтобы там дождаться маму. Мама заходит, улыбается, у неё снова порвано пальто, как и много лет назад, Элли подходит к женщине и целует её руки, но в этот раз она не останавливает взгляд на лице матери, а уводит Мать замечает печаль дочурки:
Милая девочка, ты меня дождалась. Я принесла из того мира клубнику, ты ведь любишь её?
Не люблю. Я люблю лишь тебя, мамочка!
И каждый раз, отныне, когда уходит мать, девочка пробирается к окнам. И слушает. Пару раз она оступалась, оказывалась на полу и не держала ладонь на стуледевочка начинала плакать и звать маму, но затем, видя, как никто и ничто не желало её похитить, она успокаивалась. Вставала. И шла к окну.
И уже через пару месяцев она находилась у окна без своего стула.
Вчера они было теплее, говорит Элли, проводя ладонями по занавесками. Я давно хотела и думала об этом. Нет, Элли. Мама запретила открывать их: иначе сердце сойдёт с ума, а кожа покроется волдырями. Но ты уже непослушная дочь, Элли! Ты ступила на пол и стала Рапунцель, девушка ухватилась за край занавески и, как делала мама, слегка отодвинула занавеску влево. Затем ещё немного. И солнечный свет лучом пробил кухню. Замирает Элли: смотрит за вражеским лучом глаз, как по ним летят пылинки, готовые погубить с дыханием. А ладони становится теплее. Это глаза злых и кровожадных драконов? Но мне тепло. Впервые телу стало так тепло, это не так, как с одеялом. Глаза Элли зажигаются, а изо рта слышится несмелый смех. Это глазану и что же? Пусть смотрит. А мне станет тепло, и буду я так полная тепла, что, обняв маму, я подарю ей его.
Элли крутится у окна и не старается смотреть в глубину его, чтоб ещё больше не искушать душу. Одна рука держит занавеску и наполняется теплом, как и часть плеча.
Слышится шум на лестничной площадке. Элли задёргивает занавеску и бежит к стулу. С трудом успевает.
Мать входит, дожидается поцелуя. Элли спрыгивает со стула и несётся к матери. Она берёт руку матери и хочет уже чмокнуть руку, как женщина отдёргивает от себя дочь. Она резко хватает тоненькую руку:
И почему? кричит женщина. Я тебя защищала, оберегала, а ты? Твои руки согреты не мной, на них я вижу следты покорилась оку, и оно сожгло твою кожу. Я вижу всё, моё сердце предчувствовало муку. А ты вонзила в меня кол! Предала! женщина напирает вперёд, пока дочь пытается вытянуть свою руку. Элли встряхивают. Она падает на пол, но её продолжают тянуть вверх мамины руки.
Мама, не надо. Я больше не буду! Прости неразумную дочь. Я опечалила тебя.
Ты!.. Маленькая глупая дура, воет мать в лицо дочери. По детским щекам текут слёзы. Вторая ладонь женщины поднимается и проходится по серой щёчке. Я должна оградить тебя от дурного влияния ока драконов. Каждый день выхожу, воюю с соседними тварями, пока твою душу, здесь, похищают дьяволы. Закрой же свой рот, милая Элли, или хочешь, чтоб они пришли за тобой? крик превращается в шёпот. Хныкающей дочери мать показывает палец у сомкнутого рта. Ты думаешь солнце светит всем, что его тепло не опасно? Ты родилась такой слабой и наивной. Не убереглаи оно пожгло тебя. Ты моя нежность, ну почему ты не слушаешь мать свою? Я вынуждена идти туда, чтоб прокормить тебя.
Мамочка, я больше не буду.
Они безжалостны и только ждут, когда такие как ты заглянут за занавесы.
А как же ты? Кто научил тебя туда идти?
Я была сильна, я не подкупна, я не покоряюсь солнцу и слову. А тыдурна и навечно будешь оберегаться здесь, или не помнишь, что случилось со златокосой и слепой девицей? Матушку не послушала и умерла на розах.
А что такое розы, мама?
Ах, твоё сердце привязано, как мне его уберечь!? мать садится на колени к дочери и берёт в свои ладони личико Элли. Заглядывает в нежные красные глаза. Как мне тебя защитить, пока вокруг бушуют войны, злоба и предательство? Мы связаныя сразу почуяла тебя в опасности-и-и. Мы связаныты была рождена из меня. Ты так хотела знать солнце и дала себя разить, посмотри на кожуоно опасно для тебя. Слушай меня, свою маму, лишь я могу защитить тебя. Лишь я твою душу способна уберечь. Ни солнцу, не демонам, никому не отдам, ты будешь здесь и будешь навсегда.
Действие III
Мать уходит за дверь. После неё в гостиной остаётся Элли. Она сидит в кресле, её рука связана плотной верёвкой, что была привязана к батарее. Больше чем на метр от кресла Элли не могла уйти.
Элли сидит и смотрит в стеклянный шкаф, в котором находится хрустальная посуда. Преломляется её отражениевидит Элли себя, сложенную в несколько частей. А на щеке горит синий ожог. Переводит девица взгляд с хрусталя да стекла в коридор, а оттудана кухню, где окно было заколочено досками и имелась лишь щель, через которую только мать могла смотреть.
Что там дальше, кроме света ока драконов? Льётся ли лава, летают дьяволы и смотрят на меня? Я была непослушна: мать хотела сберечь меня. Оно хотела, что б я поняла, как поступают дьяволы, поэтому поцеловала меня жёстко, но почему я хочу оказаться там, за деревянным занавесом? Почему будто сердце плачет. Почему слёзы продолжают стекать по щекам, если я должна быть счастливой? Я в безопасности, и больше солнце не обожжёт меня. Вот таково имя дракона, что поджидает меня? Солнце. Солнце светит каждый день. Солнце даёт тепло, обманывая им, чтоб душу украсть. И снова я одна. Мама идёт биться с ним, чтоб Солнца не стало. И тогда оно перестанет светит и будет мне не опасно, но почему? Будто сердце плачет, а я хочу туда? Я. Хочу. Туда, Элли дёргает рукой, верёвка не рвётся. Элли опускает голову. Я не хочуэто всё обман. Происки дьяволов!
Элли считает, сколько минут нет матери. Луч Солнца, из щели, становится всё меньше. Элли включает торшер и берёт в книге отобранную мамой книгу. Она начинает читать вслух, по слогам.
В од-ной стра-не жи-ла ко-ро-ле-ва, пропуск, и бы-ла у неё дочь. Од-наж-ды зла-я ведь-ма, и снова пропуск. Пропуск. Пропуск! девочка скребёт по жёлтым листам пальчиком. Какой смысл читать, если всё пропуск? Мама на каждой странице оставляет линии, вычёркивает ими слова. Что за ними? Ещё один занавес, что не даёт узнать форму Солнца. Раньше не задавалась вопросами, считала, что так надо. Но помню её, как в ночи стучала мама молотком. Она забивала занавес досками, но вся комната ночью, пока доски не стали стеной, была озарена электрическим светом. Мама не погибла, свет не обжёг. В полной ночи свет электрический! Я хотела встать на цыпочки, но не успела. Так что там за чертой? Какой свет, какой был монстр? Почему на множестве слов мать приставляла к концу буквы «а» и зачёркивала «и»? Комод был, стена была, солнце былов чём различие слов, если для каждого буква своя? Ещё одна стена, за который следует перелезть. Ещё одна стена. Если я стану сильней, смогу ли долг матери облегчить? Тогда мы обе будем биться с оком драконов и никто не будет её одежду рвать? Я буду храброй дочерью её.