Тише, сказала Марина. Нас и мужчину разделял один ряд лавок. Настоящий, просто он устал.
Наверное, это робот, сделал вывод сын.
Я усмехнулся, глядя на Ненастоящего дядю.
Чёрно-белый клетчатый шарф, обмотанный вокруг шеи в два-три слоя. Болоньевая куртка-пилот. Острые колени, с которых, как рыба с крючка, свисали чёрные брюки.
Или манекен? не унимался Макс.
Мужчину и впрямь можно было принять за манекен. Чего скрывать, незнакомец заинтересовал меня. Колоритный тип, в июньский зной одетый с прицелом на осеннюю сырость. Неподвижный истукан, рождающий ворох вопросов. Он мог быть кем угодно! Несчастным влюблённым с разбитым сердцем; умственно отсталым; серийным убийцей; шахматистом, живущим с мамой; парнем, который час назад тряс своими гениталиями перед прохожими; уставшим инженером, не спешащим домой к семье; призраком
Я пообещал себе, что если увижу его ещё разнеподвижного, укрывшегося от мира под опущенными веками, то подойду и заговорю. Скажу правду: что пишу рассказы, собираю истории, что-то в этом духе.
Макс рисовал мелками на плитке, точнее, заставлял рисовать Марину, а после усердно замазюкивал домики, машинки и животныхтакое вот современное искусство: уничтожение чужого.
Пап, а нарисуй злого робота.
С бензопилой или с топором?
С бензопилой! Хочу, чтобы он пилил дерево!
Макс, как и большинство детей двух с половиной лет, не всегда говорил внятно. Последняя реплика прозвучала как: «С бенапилой! Хатю штоб он пилил деева!» Он напоминал иностранца, не разбирающегося в падежах и предлогах чужого языка («будем ходить на крепость»). Боже, как мне этого не хватает, всего этого
Сейчас сделаем. Я взял из пластикового ведёрка мелок.
Злой робот распилил не только дерево, но и джип. Спустя пятьдесят лет я помню это очень хорошо, то ли потому, что ещё не раз рисовал Максу злого робота и разрезанный внедорожник, то ли потому, что по необъяснимой причине дни встреч с Ненастоящим дядей запечатлелись в памяти особенно чётко.
Закончив с рисунком, я снова украдкой глянул на мужчину.
Его глаза были открыты. Он смотрел на меня. Этот взгляд внёс разительные перемены, добавил образу пугающий, истеричный шарм, словно бездушная кукла проявила оттенок жизни.
Я потупился, уставившись на изрисованный мелками асфальт. Из всех уличных художеств Макс не замалевал только злого робота с бензопилой и расчленённый джип. Это чего-то да стоило.
За сценой гипнотически шелестели листвой дубы и клёны. Я поднял взгляд и, изображая полную отстранённость, стал всматриваться в аллею за рядами лавоклевее и выше головы мужчины.
Ненастоящий дядя сидел с открытыми глазами. Он по-прежнему смотрел на меня. Я понял это, даже не пересекаясь с ним взглядом. Ощутил. Меня захлестнула неловкость и некая тревога.
Ладно, сказал я себе, отворачиваясь, хватит игр. Обычный бедолага, который притягивает внимание. Почувствовал, что на него пялятся, и заволновался.
Я оставил Ненастоящего дядю в покое, а когда Марина собрала мелки в ведёрко, а Макс потянул всех к каруселям, забыл о нём. На неделю. На долгую счастливую неделю.
* * *
Через пять дней после той безмолвной встречи с Ненастоящим дядей (теперь она действительно видится мне встречей, а не простым подглядыванием) я ушёл в отпуск. Июль прятал в карманах жару и воспоминания о дожде. Каждое утро мы с Максом брали с балкона самокаты и гнали в парк или в крепость.
В тот день мы направились в крепость.
Когда родился Макс, мы перебрались в новую квартиру, от которой до форта было рукой подать. Макс любил играть под «звездой» («пап, а когда дядя будет говорить?»; дядей был Юрий «Голос Войны» Левитан), у танков и пушек, в руинах казарм.
В кафе «Цитадель» мы перекусили сосисками в тесте, запили яблочным соком и покатили к Холмским воротам. Перебравшись по мосту на Волынское укрепление, мы остановились.
Я пугался ночью, сказал Макс, глядя на идущую вдоль реки тропку, не хотел туда ходить
Куда? спросил я. Дорожка петляла в зелени и почти сразу исчезала в тени деревьев и кустарников. Туда, где темно?
Да.
Ты был в крепости ночью? Во сне?
Да.
И не понять: Макс просто соглашается (использует чужие подсказки, чтобы не отвечать) или вправду побывал здесь в сновидении?
Что тебя испугало?
Там монстр. Не хочу туда идти.
Мне стало немного не по себе. В отличие от взрослых, дети не говорят о монстрах только потому, что им нравится это слово. Как бы наивно и нелепо ни звучали страхи ребёнка, не стоит всецело валить их на впечатлительность и фантазию.
Я взял Макса за руку. Тёплая маленькая ладонь, мой маленький человечек. Мой сын.
И не надо. Но давай проучим монстра. Кинем ему в логово гранату?
Ага! Давай!
Я достал из кармана невидимую гранату, сорвал чеку и протянул сыну.
Кидай.
Макс отпустил руль самоката, взял гранату и швырнул.
Ба-а-абах! Я победно вскинул руки. Ура! Монстр повержен!
Да, кивнул сын, снова делаясь серьёзным. Придут другие монстры, хорошие, и будут есть плохого по кусочкам вилками. И в воду кусочки кинут.
Я улыбнулся. Если бы всё было так просто.
Там страшный дом, сказал Макс, по-прежнему глядя на идущую от моста тропку.
Страшный дом? удивился я.
Да.
Ты его тоже видел во сне?
Нет.
А с кем?
С мамой.
И где этот страшный дом?
Там
Ну так пошли, поищем. С монстром мы разобрались, давай и Страшный дом гранатами обкидаем.
Давай, кивнул Макс, обстоятельно и задумчиво, как взрослый, настраивающийся на ответственное задание.
Страшный дом. Ещё один отменный образ. В течение года, до того как всё изменилось, я собирался сочинить рассказ с названием «Страшный дом», а потом я забросил писательство, вплоть до вчерашнего дня, когда взял эту тетрадь, чтобы поведать межстраничной пустоте историю своей жизни.
Мы двинули на восток. Справа высилась роща, слева, за высокой крапивой и лесной малиной, скатывался вниз берег Мухавца. В болотных лужицах пересохшей реки лежали сломанные сухие стволы. Отсюда был виден штык-обелиск и монумент цитадели. В лезвиях солнечного света, под углом вбитых в тропу, резвилась мошкара.
Мимо медленно, с ворчанием проползла серая легковушка, пришлось уступить дорогу. Я ступал за Максом, неся самокаты в рукахтак было проще, по бугристой земле и траве двухколёсные катили тяжело. В зарослях показались чахлые огородики, мы прошли мимо старого канализационного колодца и не менее старого дерева, искалеченного, возможно, ещё во время войны.
Поворот вывел на двухэтажное здание: бывший госпитальный корпус. Дом полностью уцелел, теперь в нём, согласно вывескам и табличкам, размещались кафе и общество охотников и рыболовов, члены которого, видимо, питались в этом самом кафе.
Это Страшный дом? спросил я.
Нет, ответил Макс.
Где же он прячется
За казармой стояло несколько гаражей-автомастерских и одноэтажных домиков послевоенной постройки. Польскую часовню-каплицу с чьей-то лёгкой руки переделали в котельную.
Тропинка расщепилась: один её рукав уводил в сторону трассы, другой, похоже, мог вернуть нас в район «звезды» центрального входа. Я выбрал дорогу к «звезде».
Мы миновали вышку сотовой связи и метров через пятьдесят увидели строение из кирпича и бетона. Пороховой погреб двухвековой закваски, обустроенный в поросшем травой валу укрепления и укреплённый бетонным сквозняком. Из насыпи выглядывали два арочных входа.
Это он? Страшный дом?
Хм да, неуверенно сказал Макс.
Давай посмотрим.
Я ступил в маленький зал, в который вели оба бетонных входа. Пол был усеян кирпичным боем, пустыми бутылками, пакетами от чипсов и гниющими объедками. Пахло здесь отвратно.
Воняет говном, улыбнулся Макс.
Это плохое слово. На людях его не говори. Но тут ты праввоняет ужасно.
Это дяди бомжи накакали?
И бомжи, и алкаши.
Вглубь вала уходил узкий коридор, перехваченный металлической решёткой. Потолок напоминал гноящуюся рану: серо-оранжевую, растрескавшуюся. Сквозь щели сыпался песок обваловки.
Ну что, здесь ты был с мамой?
Я уже знал ответ. Чувствовал: погреб не мог так сильно впечатлить (и напугать) Макса.
Нет.
Может, он в другой стороне?
Может, поддакнул Макс.
Мне стало интересно, интересно по-настоящему. Я верил сынугде-то в крепости есть Страшный дом. Обычно все заявления Макса, даже смешные и нереальные, оказывались правдой. Просто правдой двухлетнего ребёнка, переданной доступными ему средствами.
Страшный дом. Ничто не способно напугать так сильно, как озвученные детским голосом странные вещи.
А чем он тебя испугал?
Там было темно. И грязно.
Вы ходили с мамой по комнатам?
Да.
Тропинка вывела к подвесному мосту у автостоянки, откуда большинство туристов начинали свой путь к цитадели.
К пушкам, хочу к пушкам! затребовал сын.
Ладно, решил я, спрошу потом у Марины. Найдём Страшный дом, никуда не денется.
К пушкам мы попали через «звезду», со смехом и улюлюканьем. Я поддался Максу, а он с неподдельной радостью победил в гонке на самокатах.
Пока Макс заряжал зенитное орудие шишками-снарядами, инспектировал пушки шестнадцатого века и отгонял от гаубиц голубей, я набрасывал в блокноте историю о проклятом острове, гнев которого могли сдержать лишь лошади, попавшие на клочок суши с потерпевшего крушение французского парусника.
На лавочку кто-то подсел.
Он. Ненастоящий дядя.
Я заметил его не сразу, но когда поднял голову в поисках Макса, по подсказке периферийного зрения понял, кто сидит рядом. Высокий, неподвижный, со спрятанными в карманы болоньевой куртки кистями рук, в чёрных брюках и чёрно-белом шарфе.
Я вспомнил данное себе обещание: поговорить с Ненастоящим дядей, если встречу его ещё раз. Но меня что-то останавливало. Я глянул на Макса в поисках поддержки, повода уйтиесли сыну наскучили пушки, то мы И чёрт с ним, с обещанием!
Стоя на лафете зенитки, Макс увлечённо крутил маховик.
Я мелко кивнулда будет так. Повернулся к Ненастоящему дяде.
Добрый день Прошу прощения
Он поднял веки, обратил ко мне бледный скуластый профиль с уставшими бесцветными глазами.
Да? Его голос тоже был уставшим и бесцветным.
Я знаю, это прозвучит глупо тянул, подбирая слова, я, но на прошлой неделе я видел вас в парке возможно, и вы меня видели нас с сыном
Он смотрел на меня, ни одним мимическим движением не подтверждая и не отрицая мои слова.
Я пишу рассказы Я глянул на блокнот, как на неоспоримое доказательство сказанного.
Рассказы? сказал Ненастоящий дядя. То есть выдуманные истории?
Что-то, конечно, я беру из жизни, типажи, ситуации но да, главную работу делает воображение.
Он кивнул.
Мне интересны необычные, запоминающиеся люди, сказал я.
То есть чудики? без эмоций спросил Ненастоящий дядя, будто прочитал мои мысли.
Нет я не это
Не переживайте, всё нормально. Мне тоже в какой-то мере интересны люди, вернее, их пересечения.
Он посмотрел на Макса.
У вас красивый сын. В его словах не было никакого подвоха, тайного умыслав них вообще ничего не было, только набор звуков. Сколько ему?
Почти два и семь.
Сводите его завтра в парк. Парень получит массу впечатлений.
Я скептически улыбнулся.
Мы там каждый день бываем, живём рядом.
Ненастоящий дядя едва заметно пожал плечами.
Завтра будет интересней.
Это стало его первым предсказанием. Которое исполнилось.
Вы тоже поблизости живёте? спросил я, чтобы заполнить возникшую паузу.
Скорей возвращаюсь, чтобы передохнуть.
Макс слез с зенитной пушки и направился к тяжёлой мортире. Ненастоящий дядя проводил его взглядом.
Ещё несколько минут, и ему наскучит старый металл.
Это можно было посчитать (сейчас, вспоминая) за ещё одно предсказание, но подобных пророчеств я мог выдать сколько угодно, оптом, и девяносто процентов сбылись бы.
Настоящие предсказаниядва в довесок к первомуНенастоящий дядя озвучил следом.
Наслаждайтесь этим летом. Июль следующего года запомнится вам в иных тонах.
В каких?
Больнично-диетических. От его улыбки у меня похолодели ладони. Так могли бы улыбаться рыбы. Да, наверное, ёмче и не скажешь. Больнично-диетических. Но не спешите с расспросами. Все вопросы вы сможете задать в следующий раз.
Я не стал спешить с расспросами, не со всеми:
Вы уверены, что он будет, следующий раз?
Ненастоящий дядя пожал плечами.
Это зависит.
От чего?
От того, купите ли вы в ларьке у парковки какую-нибудь вещицу.
Я решил поддержать игру (тогда я отнёсся к предсказаниям Ненастоящего дяди как к игре).
По-вашему, мне стоит избегать этой встречи или искать её?
Он снова пожал плечами, на этот раз более явно.
Кто знает? Развилок предостаточно. И многие из них лишь видимость.
К лавочке подбежал Макс.
Пап, пошли домой! Здрасте!
Здравствуй, мальчик, сказал высокий человек, прикрывая глаза.
В ларьке возле автостоянки я купил карту крепости.
Встретил бы я Ненастоящего дядю ещё раз (услышал бы то страшное пророчество), если бы не сделал этого?
Как тут проверишь?
* * *
Вечером я спросил у Марины о Страшном доме. Она поняла, о чём я говорю, но не могла вспомнить, где именно они его нашли.
Заброшенная двухэтажка, пожала плечами жена, или трёх в зелени пряталась.
А рядом что было?
Вроде ничего.
* * *
На следующий день Макс проснулся рано и поднял нас с Мариной. По телевизору передавали оранжевое штормовое предупреждение, с опозданиемза окнами уже лило, грохотало и выло. Пелена дождя прикрывала грязную, подсвеченную молниями декорацию неба. Макс стоял на подоконнике и смотрел, как ливневый шторм выдумывает работу эмчээсникам.
Через час из-за растасканных ветром туч опасливо показалось солнце.
Мы с Максом в парк сходим, сказал я Марине.
Хорошо. Только сапоги резиновые ему надень. И зонт возьми.
Я вспомнил о предсказании Ненастоящего дяди, только когда увидел на парковой аллее пожарную машину. В ста метрах впереди, задрав головы, стояли три спасателя и усатый мужик в штатском.
Макс оживился.
А что дяди делают?
Держа сына за руку, я приблизился к жёлто-чёрной ленте, которой огородили участок аллеи напротив теннисных кортов, тоже глянул вверх и присвистнул. С массивногоне обхватить и двум взрослымдуба сорвали всю кору, оголили ствол от корней до кроны. Пласты коры лежали на траве, висели на ветвях соседних деревьев. А ещё дуб разорвало изнутри.
Молния? спросил я у проходящего мимо спасателя.
Тот кивнул.
Разряд через ствол прошёл. Вскипятил всё внутри, как в чайнике без дырки.
Макс проводил его восхищённым взглядом.
А что у дяди написано на куртке?
МЧС. Это спасатели. Ну как, нравится? Хорошо, что в парк пошли?
Да! Нравится! Пап, а дерево старенькое?
Да, старенькое. А где кора, знаешь?
Нет.
Наверное, молнией сорвало, закрепляя впечатления, сказал я, да?
Да.
А что дяди спасатели будут делать?
Не знаю
Наверное, будут срезать бензопилой?
Да! Бензопилой! ещё больше обрадовался сын. А лента зачем?
Чтобы люди не заходили, вдруг что упадёт.
В кармане ёрзал сотовый.
Сейчас, маленький, маме отвечу.
Марина сообщила, что затеяла уборку, и поинтересовалась, как у нас дела.
Сейчас тебе всё сын доложит. Я протянул Максу трубку. Расскажи маме, что мы нашли.
Макс задыхался от эмоций:
Мам! Пожарники! МЧС! Дерево!.. Думают, что с ним сделать!.. Наверное, будут срезать!..
Марина позвонила снова через два часа: напомнила об обеде и дневном сне.
Макс не поддавался уговорам.
Я буду ждать, когда начнут пилить дерево!
Макс, смотри, кран ещё не подъехал. Это не так скоро. Поспим и вернёмся. Хорошо?
Дерево распилили вечером (от пристального взгляда Макса не ускользнуло ни одной спиленной ветки), убраличерез день. Сын ходил под впечатлением ещё два дня, рассказывал всем про дерево и молнию.