Вот и Бог нам помогает! улаживая рюкзак в багажник, поднял Боря голову вверх, подставив свое лицо под холодные струи дождя.
Сейчас главноев грязи не забуриться, да на пост не нарваться! усаживаясь за руль, нервно закурил Гуня.
Не каркай! оборвал я его.
Не ответив, он зыркнул в мою сторону и, заведя автомобиль, вырулил на дорогу.
Под проливным дождем, пропетляв по проселкам, мы вырулили на трассу и благополучно ушли.
Взяли меня ровно через месяц, как в песне: «Открылась дверь, и сонного подняли»
Арест для любого человекаэто, прежде всего, страх. И это не только страх перед наказанием. И это не только застывшие от тоски глаза мамы. И это не только косые взгляды соседей, с нездоровым любопытством перешептывающихся у подъезда. Одна мысль о том, что тебя, еще совсем недавно свободного, сажают в клетку, способна разорвать твою душу на части, как взрыв тело.
«Самое главное в нашей «творческой» жизниэто даже не суд, а арест, как-то сказал мне Боря. В любой момент, Михай, надо быть готовым к аресту Это здесьобвел он взглядом обтянутый колючкой периметр зоны, все задним числом самые умные сидят. Менты тоже далеко не фраера и не дурней нас, «умных»! У них в руках дубина, называемая «Закон»! А это сила, которая может так размазать, что мало не покажется! Хороший следак знает, что человек в момент ареста испытывает И потому в первые дни старается чем угодно и как угодно выбить из него показания. Он, Михай, знает, с тоской посмотрел он на курлыкающий над зоной клин журавлей, что это потом человек опомнится и вместо своих эмоций начнет думать своей головой Но пока начнет думать, смотришь, а дров уже «накосил»! Слово, оно ведь, что птица вольная, вздохнул он. Ляпнешь, и тю-тю! Потому иногда не вредно подумать о том, что следаку гнать будешь».
Невольная Борина наука не прошла для меня бесследно. Словно предчувствуя, я, как неоканчивающийся фильм, все крутил и крутил в голове сцену своего ареста. Но думки думками, а реальностьэто реальность. Мой арест и особенно следствие были для меня очень нелегкими. Следователь волк был матерый и не верил ни единому моему слову. Все мои изощрения о том, что сберкассу я брал один, что все деньги я проиграл в карты на юге, что тех, с кем играл, не знаю и не помню, вызывали у него лишь сарказм. Но по тому, как начинались первые допросы, я хорошо понимал одно. У следователя на руках было лишь то, что было: отпечаток моего большого пальца, неосторожно оставленный мной на дверце сейфа через лопнувшую перчатку, да показание случайного свидетеля, заметившего лишь одного человека, уходившего в ту ночь от сберкассы по проулку.
Я понимал и еще одно: если бы взяли Сухого или Гуню, то нас бы уже свели лбами, мордуя очными ставками. Но по тому, что их не было, и по появлявшемуся у следователя едва заметному нервозу, я уже точно знал, что взяли лишь одного меня, и потому я мог позволить себе некую импровизацию. Сдавать подельников, накручивая себе срок, было идиотизмом. Вся эта лабуда о «чистосердечном» была не для меня. И, как стойкий оловянный солдатик, плывущий на бумажном кораблике через пытающееся утянуть меня в пучину бумажное море, я, держась своих первоначальных показаний, успешно обходил закидухи и уловки следователя, как коварные рифы. От его участливого «чистосердечного признания» и подсадных стукачей, так называемых «наседок», мы быстро скатились до побоев, ну а от побоев чуть ли не до издевательств. Но следователю никоим образом так и не удалось расчувствовать меня. Я был уже не мальчик, и за моими плечами была уже хорошая школа, и в той школе я был не последний ученик.
Перепробовав «классические методы» допросов и запугиваний, он, не выдержав, кинул меня в камеру к отморозкам. Я прекрасно понимал, что эта мразь хочет со мной сделать, и приготовился к самому худшему. Но его мечты не оправдались и здесь. Больше к моему удивлению, чем к его разочарованию, так называемые «шерстяные» меня почему-то не тронули. А вскоре у меня появился и новый адвокат. И это был уже не казенный продажный адвокатишка, работающий под ментами, а серьезный и достаточно известный в своих кругах человек. И хотя я не верил и ему, мне стало несколько полегче. А вскоре сменили следователя, и дело мое пошло быстрее. Затем прошел суд, который и огласил мне приговор.
Мне вынесли почти максимальный срок, но, как бы там ни было, «вышку», на которую меня раскручивали, мне не дали. Впереди у меня была жизнь, и, какой бы она ни была, она несла, пусть маленькую, но все-таки надежду. Попав в лагерь, о Сухом я с тех пор ничего не слыхал.
И вот теперь, сидя напротив друг друга и вспоминая прошлое, мы невольно старались даже не приближаться к воспоминаниям о сберкассе. Смотря на Борю, я видел, как он постарел и осунулся. Жизнь если и не поломала его, то что-то явно согнула в нем.
Слушая его, я понимал, что после стольких лет разлуки ко мне он пришел не просто так Не просто! Но я не выпытывал его, ожидая, когда он все скажет мне сам.
Хочу я тебя, Михай, об одном одолжении попроситьнеловко помявшись, наконец, сказал он. Ствол мне нужен
На кой он тебе?!! внимательно посмотрев ему в глаза, тихо спросил я, наливая спиртное в стопки.
Счет мне кой-кому выставить надо, не отводя от меня пристального взгляда, спокойно ответил он.
И кто этот счастливчик, если не секрет? пригубил я тетин Пашин «каняк».
Слон!
Покрутив свою стопку в руке, он выпил.
Слон?!! Н-да! скривился я, побарабанив пальцем по столу. Это становится уже интересно!
Боря, не ответив, ковырял вилкой в остывшей картошке, а я, стараясь унять хоровод своих мыслей, замолчал, чувствуя, как у меня под ложечкой нехорошо засосало.
Ну как, поможешь?!! нарушил Сухой наше какое-то паскудное молчание.
Одной волыной Слона не завалить, Боря. Он всегда со своим кодлом ходит. А это опасно, поморщился я. Если я правильно вкуриваю, о каком «Слоне» идет речь.
Ты меня правильно понимаешь, Михай, прищурился он и осторожно, словно боясь согнуть вилку, положил ее на стол. Правильно!
Их там, кажется, три «брата-акробата»? пристально посмотрел я на него.
Вот потому я и пришел к тебе, как как к старому корешу, кивнул Боря, и голос его при этом слегка дрогнул. «Стечкин» мне, Михай, нужен Ну и, если можно, «яблочко» одно! На второе рук не хватит, серьезно посмотрел он на меня. Помоги, брат! По своим каналам я все это не сразу надыбаю Да и засветиться могу раньше, чем надыбаю.
Промолчав, я закурил.
Я понимаю, Михай! Все понимаю! торопливо заговорил он, словно боясь остановиться. Ты тогда все на себя взял За всех «паровозом» потянул!
Взял, не взял, какая теперь разница? вяло махнул я рукой. Наверное, так надо было.
Дело не в том, как надо было. Не в том! чуть приподнявшись, остановил он меня жестом. Прошу, выслушай! Не тормози меня!.. Я все эти долгие годы хотел увидеть тебя и поговорить. Долгие годы хотел и боялся этого разговора нашего! Но лучше поздно, чем никогда! Ты для меня, оказывается, был единственным другом! Единственным, кому я полностью доверял! Но тогда все пошло как-то не так! Все не так!!! Будь они прокляты те деньги! Этому выродку Гуне, видать, мало доли его показалось! Вот он и потянул их из схрона! Ничего не оставил гнида! А тут узнаю, что тебя взяли!.. Испугался я!.. Запаниковал!
Слушай, Боря, зачем ворошить то, что быльем поросло? Да Бог с теми деньгами. Забыли!
Не поросло, Михай!!! Не поросло! Это, как ты говоришь, «былье» совесть моя пропахивает! И еще как пропахивает! Я в жизни своей много чего не так делал, но крысой никогда не был и корешей своих никогда не кидал! А он, Михай, все потянул! со злобой повторил он. Как только узнал, гнида?!. Но нашел я его! По «сочам» травил он с шалавами наше бабло, мразь! Видит Бог, по-хорошему я хотелдрогнул его голос.
А он давай гнать да на бас брать: «Мол, кореша своего спроси!» Да что там говорить! вновь налил он себе. Рыпнулся он тогда на меня, да, видно, не рассчитал Пришил я его!!! Кровь на себя взял!!! выпил он залпом. А вскоре и сам загремел. На хате одной засыпался! Ну и поволокло меня, как по кочкам Фарт как отвернулся! А когда откинулся А-а! махнул он рукой.
Устал я, Михай! От всего устал. С чего встал, на то и сел Вернулся я в родительский дом. Мать к тому времени уже умерла, а из родных сеструха Зойка одна Ты знаешь ее. Да племянница Настя. Они недалеко жили. Ну и стал я Зойке помогать на ее рынке. Сначала вроде не в жилу было, но потом вроде и ничего. Вроде налаживаться жизнь начала. Я даже женщину себе нашел! Жениться думалусмехнулся он.
Да не так сталося, как гадалося! Вот тут-то и объявился Слон с братьями. Вначале вроде мягко стелили, да жестко потом всем спать стало. Пыхнул как-то наш рынок синим пламенем! Сварные, мол, варили Но шила-то в мешке не утаишь. Люди чуяли, чьих рук это дело. Да не пойманне вор. А вскоре братки и вовсе прихватили рынок с потрохами. Ну а потом стали павильоны ставить да с людей шкуры драть. Встретился я тогда с человеком одним. С Ваней Печорой! Слыхал, небось?!!
Я молча кивнул.
Ваня Печора вроде и был прошляк, но в свое время авторитетом серьезным слыл, торопливо продолжал говорить Боря. И, хотя от дел он тогда уже и отошел, понятиям своим человеческим не изменял. Ну вот Печора и свел меня тогда с одним жучарой! По понятиям тот был вроде как из фраеров честных, хотя и жид! Этот маланец, видно, по самое не хочу чем-то Печоре обязан был. Я как понял, Ваня его для таких дел и держал: сильно «вумных» бедными делать. В общем, прокрутили мы тогда дельце одно, ну и выставили Слона на хорошие бабки. Втачали тому пару цистерн с водой, как за спирт, да три вагона с воздухом на закусь в придачу! На счет того, как кого обмахать, голова у того жидка работала, как котел у паровоза!.. Печора он ведь с фраерами дел никогда не имел. После того жидок с долей своей сразу слинял, а мы с Ваней остались
Боря, кашлянув, закурил.
Все вроде чисто было сработано, да, видно, не рассчитали мы тяг Слона В общем, замордовали они Печору! Зверски замордовали!!! Я, что греха таить, грешным делом, подумал, что и мне каюк!!! И до меня они дотянутся. Но бежать не стал Не имел я права Зойку с Настей под нож ставить! Не имел. Я тогда, Михай, с жизнью попрощался, но, видно, не нам то решать. Все, слава Богу, обошлось! Ваня,.. пухом земля ему будет, вздохнул Боря, перекрестившись, никого не сдал! Крепкий был человек! И вечная память ему! Одним словом, Печора!!! Но знаешь, оно хоть и обошло мимо меня, но душу щемило. В тревоге жил,.. как в дурном сне Словно чувствовал, что беда рядом ходит. Так оно и вышло! Настю нашу, дрогнул его голос. Убили Настю! Убили! Братец Слона Младший Эдик! Он с двумя дружками!
Боря вновь налил себе и, одним глотком выпив, закашлялся.
Изнасиловали гаденыши, а затем, голос его засипел, утопили! Живую еще утопили!.. Зойка, как узнала А-а!.. Что там говорить!.. Они не только Настю утопили. Они жизнь нашу оставшуюся в слезах утопили!.. Кусок сердца живьем из груди вырвали!!! ударил он себя по груди. Настя для нас лучиком света была в жизни нашей постылой. Зойка души в ней не чаяла. Выучить Настю все хотела, коль сама не смогла. Выучили!!!
Закурив, Боря замолчал. Закурил и я, не зная, что сказать. Так мы молча курили, и лишь тихий шорох листвы нарушал наше молчание. Теплое чувство, смешанное с состраданием к Боре, его сестре Зойке, которую в далекой своей юности я хорошо знал, и к ее несчастной дочери Насте, которую я никогда не видел, стало наполнять меня. Я молча смотрел, как легкий сигаретный дымок, поднимаясь над нами, бесследно исчезая, растворялся в теплом осеннем небе. Растворялся, как когда-то растворилась, словно ее и не было вовсе, полная призрачных надежд и наша молодость:
А на югах ах ласковое море!
А на югах ах не бывает горя!
И солнце светит лишь для нас с тобой!
Швейцаром кла-а-аняется-я месяц зо-ло-той!
Да, наша молодость ушла, и нет ей возврата! Но, уходя, она, наверное, навсегда оставляет в любом из нас что-то хорошее.
А ты не связываешь смерть Насти с вашим кидаловом? нарушил я молчание.
Боря, словно отгоняя дурман воспоминаний, покачал головой:
Не думаю! Слон бы мне, как и Ване, горло перерезал, и кранты. Он бы не тянул! Он в таких делах никогда не тянул! А Ваня ему ничего не сказал. Ну, а до жидка они, видать, не дотянулись. Жидокжук майский еще тот! Н-е-ет, не думаю. Настя девочка видная была, и, видать, случайно попалась на глаза этому нелюдю Эдику, вновь засипел его голос. Этот гнида не одну девчонку испоганил. Любит, гаденыш, «сладкое». Ведет себя нагло, паскуда, как колымский педераст! За спинами братьев прикрывается, мразь! А после того сразу на родину сбежал с дружками. Долго его не было! А поутихловновь объявился По его делу одного несчастного притянули менты. Видать, заставили взять все на себя. А в камере тот и удавился. Вроде бы как сам. Фуфло прогнали, мол, совесть замучила. Вот и все
Боря взял бутылку, налил в рюмки и, поводив горлышком бутылки о край своей рюмки, вновь спросил:
Так как Поможешь?!!
Ты не возьмешь, Боря, Слона на цок-нахопок. Не тот случай. Не уйдешьпомолчав, ответил я.
Боря грустно улыбнулся:
Еще помнишь! и, поведя плечами, тряхнул головой: А я и не думаю, Михай, уходить! Я на них на таран пойду! Как Гастелло!.. Не боюсь я! Устал я бояться. Ведь всю жизнь свою только и делал, что боялся. Всю жизнь!
Он залпом опрокинул рюмку и, не поморщившись, поставил ее на стол.
Поверь мне, это не пьяный базар. Я, Михай, как Настю схоронили, даже пьянеть перестал. Не берет она меня, кивнул он в сторону бутылки. Видать, и отпился. Ты знаешь, разменял я свою жизнь, как золотой червонец на мелкие гроши, а их распылил пылью невидимой. Ничего не осталось у меня, кроме усталости в душе Так чего мне бояться?.. Нечего мне бояться! Ты знаешь, улыбнулся он своей некогда обворожительной улыбкой, и его глаза вспыхнули былым задором, я только сейчас, наверное, и понял, что человек начинает жить по-настоящему только тогда, когда перестает бояться. Страх человека, как путами, вяжет, и, когда рвешь эти путы, только тогда и жить начинаешь. Ну как, Сашок, поможешь?!! неожиданно назвал он меня по имени.
Подумать, Боря, надо! Подумать! вздохнул я, но в глубине души у меня заныло от предчувствия нехорошего.
Я уже знал, что не смогу отказать ему.
Подумать Не все так просто. Не все!.. Знаешь, что давай через неделю встретимся. Найдешь меня.
Боря посмотрел мне в глаза и с благодарностью сказал:
Спасибо, Сашок!
Закурив, я улыбнулся ему в ответ.
Зашуршав сумкой, Боря достал из нее толстый сверток, завернутый в газету, и положил его передо мной на стол.
Не подумай, что тянул до последнего, ожидая, что скажешь мне Доля это твоя И не перебивай меня. Я не возьму это назад! Можешь их выкинуть, но я не возьму Когда тебя взяли, вновь торопливо заговорил он, меня тоже менты проверяли Но у меня алиби было железное! Помнишь Дину?.. Умная баба была И меня любила! вздохнул он. Она меня и отмазала. Они, видать, проверяли всех, кто с тобой рядом мог быть. А мы то и срок тянули с тобой по одной статье, и шконки наши на зоне рядом были, и откинулись вместе Струхнул, в общем, я, но и здесь обошлось! А потом я к хорошим людям обратился и перетер с ними о тебе Ну они и помогли Помнишь Шакала в «пресс-хате»? Так это ему тогда с воли шепнули, что если хоть один волос с головы твоей упадет, то его брательника опустят на зоне в петушатню, и ему самому кранты будут да вместе с виламине спрыгнет! Да и с адвокатом они же помогли!.. Уважали! Мне, Сашок, знаешь, как совесть жгли деньги эти! Не мог я без них тебе на глаза появиться. Не мог!.. Я понимаю, что это далеко не все, но честно тебе скажу, больше я вряд ли смогу отдать.
Лежа ночью в кровати, я долго не мог уснуть. Тревога изнутри все сосала и сосала меня. Слон это серьезно, и мне прежде надо было поговорить с Варравой. Что он мне скажет, я догадывался, но не поговорить с ним я не мог. «Да-а!.. А может?.. Может!.. Что может?!! Что! Ты же знаешь, что не сможешь отказать!» нервно подумал я, и вновь моя жизнь закачалась, как под ногами кочка на болоте. Закурив, я молча смотрел в окно, и вдруг мой взгляд наткнулся на чуть наклоненный рогаликом месяц: «Швейцаром кланяется месяц золотой!»
«Швейцаром! Тьфу!» со злостью сплюнул я и, затушив сигарету, резко задернув штору, укрылся с головой одеялом.
14 -
Серьезный разговор
Внимательно выслушав меня, Варрава, отхлебнув из кружки чифира, закурил, подвинув пачку сигарет ко мне.
Знаешь, Михай, что я тебе скажу Не нравится мне все это. Я не считаю, что тебе, а следовательно, и нам стоит подписываться на это. Я слышал об этой истории. Тебе твой Сухой, кстати, не говорил, что Слон тех двоих, что были с его ублюдком-братом, утопил? Так сказать, концы в воду. Молчишь? Значит, не говорил. Неужели не знает?!! А я вот знаю! Но речь сейчас не о том не о том, Михай! Я внимательно слушал тебя. А теперь ты меня послушай и не перебивай! Вот ты говоришь о нем: «Были, был» Пойми меня правильно, «был» это все прошлое, приподнял он свою руку. Прошлое, Михай! Человек не может жить прошлыми заслугами. Не бывает так у людей, что ты что-то сделаешь, и тебе это будут помнить вечно. Человеку надо постоянно доказывать, поднял он указательный палец вверх, своими новыми делами, кто он и чего стоит! Доказывать свое я! Постоянно доказывать! Не мне тебе говорить, что и коронованных развенчивали за их дела и не только развенчивали. А и на ножи ставили. Ты что, думаешь, если бы я сейчас ничего не делал, мне все на подносе подносили? Не-е-т! Не подносили. А подносят, потому что боятся! А если боятся, значит, уважают! И ты, если бы ничего не делал, не сидел бы здесь! А твой бывший подельник, сделав ударение на «бывший», продолжал Варрава, какими такими делами доказал? А?!! Ну вот ты тогда сберкассу на себя взял! Хотя копали под тебя, я знаю, серьезно. Серьезно? внимательно посмотрев на меня, спросил Варрава. Опять молчишь! Так я повторюсь. Серьезно! Очень серьезно! Ты тогда все правильно сделал! За групповуху мог бы и «вышак» себе заработать. Но ты тогда ни своего Сухого, ни того другого не сдал. Ну и что?!! Сильно они тебя подогревали, когда ты на зону пошел за них срок мотать?!! А когда откинулся, сколько уже прошло?!! А?!! Сечешь, о чем я базарю? Почему не нашел тебя сразу и не поговорил с тобой чисто по-человечески? Он что, не знал, что ты откинулся? Все, кому надо знали, а он не знал!