Зверь, должно быть, неверно оценил свой прыжок, потому что перелетел через плот и плюхнулся в воду с другой стороны. На Генри и Мокси обрушились шлейфы воды, почти придавив их. Мокси выла и вырывалась, но Генри сумел удержать её одной рукой. Другой рукой он втянул деревянную доску, служившую ему самодельным веслом, и открыл складной нож. Оружие казалось абсурдно маленьким и не способствовало тому, чтобы укрепить его уверенность или улучшить настроение. Во всяком случае, это только усилило его отчаяние.
Массивный спинной плавник снова вышел из воды, рассекая воду, медленно заскользил к ним. Пока Генри смотрел, как приближается существо, в его руке затрясся ножик. Он понятия не имел, как далеко они ещё были от суши. Туман был слишком густым. Монстр подплыл ближе, отталкивая трупы, шины и прочий мусор. Он начал кружить под плотом, как будто играл с ними. Генри наблюдал, как он скользит под поверхностьюодна лишь серая тень. Он заметил, что существо использовало хвост, руки и ноги, чтобы двигаться в воде.
Он продолжал кружить. С каждым концентрическим проходом пространство между ними сужалось. Мокси зашипела, брызнув слюной, её мокрый мех встал дыбом, как будто кто-то воткнул её хвост в электрическую розетку.
Генри начал вспоминать, чему учили в старшей школе. В частности, на уроках биологии мистера Янга. Они изучали акул, не так ли? Он плохо их помнил, потому что Генри тратил больше времени на то, чтобы украдкой поглядывать на грудь Джин Пирси и играть в "Jewel Quest II" на своем мобильном телефоне, чем на учебную программу. Что он знал об акулах? У них сверхчувствительный слух, правда? А что насчёт органа, который называется боковой линией? Да, теперь он вспомнил об этом. Акулы могли улавливать звуки и вибрацию на расстоянии сотен футов. У них также было сверхчувствительное обоняние. Они чувствовали запах капли крови на большом расстоянии.
Акулочеловек завершил ещё один круг. Теперь он был достаточно близко, чтобы Генри мог ударить его доской.
Что ещё, черт побери? Думай!
Их слабым местом были глаза. И морда. Если ударить акулу по морде, это должно повредить ей. Вроде как пнуть мужчину по яйцам. Это не убьёт акулу, но заставит её дважды подумать, прежде чем съесть вас. Если он правильно помнил, можно убить акулу, не давая ей двигаться. Как только акула остановится, она погибнет. Генри не знал, применимо ли это правило и к акулам-людям, и даже если это так, похоже, у него не было возможности проверить это прямо сейчас.
Словно читая его мысли, пулевидная голова чудовища появилась из воды, вытянувшись к нему на толстой человеческой шее. Человек-акула посмотрел на Генри и Мокси чёрными бездушными глазами, а потом открыл пасть, обнажив ряды острых как бритва зубов. Генри был уверен, что существо ухмыльнулось ему.
Затем он напал, ещё раз выпрыгнув из грязной воды и схватившись руками за край плота. Мощные челюсти захлопнулись, а затем снова открылись в ожидании кусков плоти на борту плота. С уголков рта существа капали пена и слюна. Он врезался в дверь бункера, и плот опасно накренился в сторону. Генри и Мокси скользнули к раскрытой пасти. Изо рта акулы доносился отвратительный запах, от которого у Генри защипало в глазах. Ему это напомнило бойню на соседней индюшачьей ферме.
Соседней фермы больше нет, болван. Теперь она под водой, как и всё остальное. Сосредоточься на том, чтобы вас не съели.
Генри ударил зверя перочинным ножом, но лезвие едва задело плоть существа. Мокси впилась когтями в бедра Генри и крепко сжала их. С криком Генри выронил нож и схватился за молоток. Акула сильнее прижалась к плоту, пытаясь своим весом опрокинуть судно. Генри и Мокси скользнули в нескольких дюймах от его пасти. Продолжая вопить, Генри взмахнул молотком и ударил акулу-человека прямо под носом, и тот издал глубокий, гулкий крик. Его дыхание было похоже на горячий зловонный ветер. Существо отпустило плот, затем с рёвом ударилось о плот головой. Плот вздрогнул и застонал, угрожая развалиться. Половица, которую Генри использовал как весло, соскользнула в воду и исчезла внизу. Его перочинный нож погрузился в воду. Генри наклонился вперёд и ударил снова, на этот раз остриём молотка, и тупые лезвия глубоко вонзились в выпуклый чёрный глаз чудовища. В воду брызнула розово-серая мякоть, из раны хлынула кровь. Генри взмахнул в третий раз, выбив несколько зубов размером с полдоллара изо рта существа.
Большой хвост заметался, хлопая по воде, и акула-человек нырнул, исчезнув под плотом. Генри затаил дыхание и крепко схватил Мокси, ожидая, что в любой момент существо вынырнет и разнесет дверь бункера на куски. Но этого не произошло. Вместо этого поверхность воды снова стала спокойной. Волны утихли. Вернулась тишина. Мокси, окоченевшая и промокшая, лежала у него на коленях, её когти всё ещё оставались в его бедрах. Генри снова осознал, что дождь идёт непрерывно, обеспечивая фоновую музыку всему, что только что произошло.
Прошло несколько минут. Генри оглянулся, но зернохранилища больше не было. Он почти ничего не видел. Весь пейзаж был окутан туманом. Затем плот резко остановился. Генри снова закричал, полагая, что они столкнулись с акулой. Но потом понял, что они сели на мельна верхушку дуба. Его верхние ветви почти не выступали из воды. Плот зацепился за них. Он оторвал одну и использовал её, чтобы оттолкнуться от дерева, а затем использовал как весло. Ветка оказалась не очень эффективной, но это было лучше, чем ничего. Мокси начала расслаблядься. Генри сосредоточился на том, чтобы оставаться начеку.
Они налетели ещё на несколько деревьев и проехались по крыше сарая. Затем, через несколько минут, Генри заметил, что уровень воды снижается. Деревья и другие препятствия уже выше торчали над водой. Туман рассеялся, и Генри облегчённо вскрикнул, когда увидел сушу, хотя это слово было не совсем точным. Больше было похоже на мутную землю. Однако на данный момент Генри это не волновало.
Из воды поднималась вершина горы. Плот врезался в большой камень, опасно цепляющийся за землю позади него. Увидев граффити, нарисованные на камне краской из баллончика, Генри узнал в нём валун, выходивший на Дьявольскую дырунебольшую пещеру, расположенную на полпути к вершине горы. Неужели вода действительно настолько высоко поднялась, что пещера теперь находится на уровне моря? Это казалось невозможным.
Он заметил, что на камне растет странный белый грибок. Он осторожно слез с плота, крепко держа Мокси и следя за тем, чтобы ни один из них не соприкоснулся со зловещей растительностью. Когда его босые ноги погрузились в грязь, Генри рухнул на колени и заплакал от радости. Он гладил Мокси и рыдал, вздрагивая, когда на нём начал сказываться отсроченный шок от всего, через что они прошли. Он не знал, как долго просидел там, но, в конце концов, почувствовал, как Мокси толкает его головой. Он посмотрел вниз. Кошка расхаживала взад-вперёд и казалась нетерпеливой.
- Мы сделали это. Мы в безопасности. Всё, что нам нужно сделать, это добраться до дома мистера Гарнетта. Тогда всё будет хорошо.
Он поднял кошку и молоток, встал и поплелся вперед. Грязь хлюпала и засасывала его с каждым шагом. Склон был скользким. Его опора была ненадёжна. Но Генри не жаловался. На его взгляд, это было намного лучше, чем то, что осталось позади.
Глава 20
- Доброе утро, солнышко.
Саре потребовалось мгновение, чтобы ответить. Кевин стоял в дверном проеме, улыбаясь ей, и он казался свежим и отдохнувшим. Его волосы были растрёпаны, а с щетины на лице свисала ворсинка, но в остальном он казался в порядке.
Сара неуверенно шагнула к нему, но Кевин поднял руку.
- Нет, не надо.
- Но ты выглядишь лучше.
Улыбка Кевина померкла.
- Внешность может быть обманчива. Я думал, что мне... мягкo... лучше, но за ночь эта дрянь разрослась.
Он вышел из тени, и Сара ахнула. Всё предплечье Кевина было покрыто белым пушком. Грибок пробегал от его локтя до кончиков пальцев, покрывая его плоть, как рукав или перчатка. Пока она смотрела в изумлении, он поднял руку и протянул её под дождь. Когда вода ударилась об него, он закрыл глаза и вздохнул.
- Мне это нравится, - сказал он. - Пух. Ему нравится вода. По ощущениям... мягко... хорошо.
Сара попыталась заговорить, но не смогла вдохнуть из-за комка в горле. У нее закружилась голова. В висках застучала кровь. Она прикусила губу, пока это ощущение не прошло. Эта ситуaция сводила её с ума, но также её беспокоило то, насколько самодовольным стал Кевин, вместо того чтобы волноваться, как раньше.
- Где ты нашла пистолет?
- Наверху, - прошептала Сара.
- Это хорошо. Прошлой ночью я слышал, как снаружи ползают черви, но сейчас их нет. Ты что-нибудь видела?
Сара вытерла капли дождя и слёзы с глаз и покачала головой.
Кевин отступил в дверной проем сарая.
- Что в сумке?
- Выпивка. Я нашла неоткрытую бутылку "Bookers". И подумала, может, мы могли бы немного выпить.
Он приподнял бровь.
- Немного... мягко... рановато для выпивки, разве нет?
Сара пожала плечами.
- Кого волнует, сколько сейчас времени? И, кроме того, нам нужно кое-что отпраздновать.
- Что отпраздновать? Что я заражён этим... мягким... дерьмом? Что все наши друзья мертвы?
- Мы не знаем наверняка. Тедди и Карл могут быть живы.
- Ты действительно в это веришь, Сара?
Она запнулась.
- Нет. Думаю, нет. Но мы ведь живы? Как ты сказал, должна быть причина. Мы не могли пройти через всё это без всякой причины. Давай выпьем за это, если больше не за что.
- Мы не можем пить из одной бутылки. Я не хочу, чтобы ты подхватила это... мягкое... дерьмо от меня.
- Всё нормально. Я взяла две кружки. Пока бутылка не касается твоей кружки, пока мы наполняем её, всё будет в порядке. И еще я взяла с собой резиновые перчатки и респиратор. Я могу их надеть, если тебе полегчает от этого.
- Сложно будет пить через респиратор, но да, надень перчатки. Это не повредит. Лучше... мягко... перебдеть, чем недобдеть.
- Почему ты все время это повторяешь? - спросила Сара. - Мягкий. Что это значит?
- Не знаю, - признался Кевин. - Это грибок. Я думаю, что мягкийэто то, чем он хочет быть. Я не знаю, как ещё объяснить. Я просто продолжаю слышать это в своей голове. Оно не любит сложных вещей. Ему нравится... мягкий...
- Я не понимаю.
- Я тоже. Но неважно. Давай выпьем. Кто знает? Может быть, алкоголь его убьёт.
Сара наклонилась, открыла мешок для мусора и порылась в нём. Она достала виски, кружки и перчатки. Натянув перчатки, поставила кружку так, чтобы Кевин мог дотянуться до неё. Затем она села и посмотрела на открытую дверь. Ее ягодицы и ноги утонули в грязи.
- Я бы пригласил тебя войти, - сказал Кевин, - но это, вероятно, не... мягко... безопасно.
- Всё нормально. Я посижу здесь. А ты можешь следить за мной, на случай если один из червей попытается подкрасться ко мне сзади или что-то в этом роде.
- Я всегда тебя поддержу.
- Я знаю, - cлова застряли в горле Сары. - Мы через многое прошли вместе, верно?
- Да, это точно.
Сара открыла бутылку "Bookers" и налила немного в каждую кружку. Её руки дрожали, пока она разливала виски, бутылка стучала по краям кружек.
- Ты в порядке? - спросил Кевин.
- Я в порядке. Просто немного на взводе из-за воспоминаний о прошлом.
Кевин взял кружку здоровой рукой и поднял её в воздух.
- За Тедди и Карла. Будем надеяться, что они... мягкие... теперь в лучшем месте. Где-нибудь... мягкие... в сухости.
Сара взяла кружку и повторила тост.
- За Тедди и Карла.
Кевин запрокинул голову и осушил кружку. Пока он не видел, Сара быстро вылила содержимое своей кружки на землю. Её первоначальный план состоял в том, чтобы набить желудок едой и переварить виски, чтобы Кевин напился быстрее, чем она. Но пока пил свою порцию, она решила, что попробует сделать это так. Чем меньше алкоголя будет в её организме, тем лучше. Дождь смыл виски ещё до того, как Кевин закончил. Он причмокнул и поставил кружку на землю.
- Блин, это отличное виски.
- Да, - согласилась Сара.Хорошее.
- Как насчет добавки?
- На подходе.
Сара взглянула на мешок и увидела очертания топора сквозь тонкий пластик. Она налила ещё две порции, стараясь не зарыдать. Она старалась не касаться бутылкой края кружки Кевина. Когда она закончила, Кевин снова поднял кружку.
- Можем мы... мягко... поднять тост за Лори на этот раз?
Сара кивнула.
- Конечно. Я - за.
- Хорошо. Лори. Я скучаю по тебе, детка. С тех пор произошло так много всего, и я не думаю, что у меня действительно было время, чтобы... мягко... обработать все это. Я до сих пор не могу поверить, что тебя... мягко... нет. Может, мы скоро увидимся.
Пока он пил, Сара снова вылила виски и стала ждать.
Глава 21
- Тебе не обязательно продолжать это делать, - сказал Кевин.
Поражённая, Сара уронила кружку, и она с хлюпающим звуком упала в грязь. Её уже мокрую одежду забрызгало грязной водой.
- Ч-что?
- Не прикидывайся. Я не... мягкий... тупой, Сара. Я видел, что ты только что сделала. И я увидел кое-что... мягкое... другое в мешке, когда ты его открыла: медикаменты, керосин и... - его голос упал до шепота. - И топор.
- Как ты...?
- Мешок выглядит слишком... мягким... тяжёлым и громоздким для бутылки виски и кофейных кружек.
Сара подняла кружку и вытерла с неё грязь. Когда она снова посмотрела на Кевина, он улыбнулся ей. Это было печальное, взволнованное выражение лица, и когда он снова заговорил, в его голосе послышалось смирение.
- Я знаю, что ты задумала, Сара. Знаю, что ты планируешь сделать.
- Кевин, я не...
- Ты напоишь меня, вырубишь, а потом ампутируешь руку. Верно?
Она замолчала, не зная, что сказать дальше. Откуда он знает, что она планировала? Просто догадался? И если он действительно догадался о её намерениях, почему так спокойно отреагировал? Сара знала, что на его месте она бы начала драться и кричать.
- Налей мне еще немного, - сказал Кевин. - Чёрт, если не собираешься пить, просто отдай мне бутылку целиком.
Не говоря ни слова, Сара наклонилась к двери и поставила перед ним бутылку виски. Она почувствовала слабый запах плесенине из сарая, а от самого Кевина. От него пахло плесенью и сыростью, как от одежды, оставленной в затопленном подвале. После того, как она откинулась назад, Кевин взял бутылку покрытой грибком рукой и поднес её ко рту. Он пил долго и жадно, выдохнув и сморщившись, когда закончил. На его губах блестели капельки виски.
- Боже, так хорошо. У меня в животе всё горит, понимаешь? Хотя я немного удивлён.
- Почему?
- Я думал, что пух не любит алкоголь. Думал, что пожалею об этом. Он может это делатьвознаграждать и наказывать. Ему нужна вода. Чем больше воды он получит, тем быстрее разжижит меня.
Сара ахнула.
- Разжижит?
- Ага.
- Но, мы видели десятки заражённых людей еще в Балтиморе, и Тедди говорил, что он видел оленя с грибком. Ни один из них не был разжижен.
- Откуда нам знать? Мы не видели их конец, не так ли? Каждый раз, когда кто-то заражённый проплывал рядом с отелем, Хуан, Майк, Ли и другие отсылали их подальше, чтобы остальные из нас этим не заразился.
- Но откуда ты знаешь, что этот пух делает с тобой?
Кевин покачал головой.
- Я не могу это объяснить. Я просто знаю. Может, это какой-то странный симбиоз. Может, теперь у нас с грибком одно сознание. По крайней мере, так кажется. Это дерьмо не просто плесень. Оно разумное. У него есть собственные мысли.
- Может, это просто побочный галлюциногенный эффект.
- Я так не думаю. Поверь мне. Ты не в моей голове, но белый пухтам. Всё, что я знаю, это то, что он хочет меня разжижить, и ему нужна вода, чтобы закончить работу. Вода помогает химически расщеплять моё тело. Еда останавливает этот эффект. Вчера вечером я попробовал немного поесть, и мне стало так плохо, что я подумал, что умру прямо здесь, на полу сарая. Когда я не делаю того, что он хочет, пух делает мне больно. Это похоже на небольшие электрические разряды в каждом из моих нервных окончаний. Единственное, что останавливает его, это когда я выхожу под дождь или пью немного воды. А ещё оно чешется. Мне нужно приложить максимум усилий, чтобы не расцарапать себя и не истечь кровью. Каждый раз, когда я чешусь, грибок что-то впрыскивает в мою кровь. Не знаю что. Может быть, успокоительное или что-то в этом роде, потому что от этого мне хочется спать. Ну да ладно, до дна!
Он подмигнул ей, а затем сделал ещё один большой глоток из бутылки.
- Кевин, это ты сейчас говоришь?
Кевин фыркнул, брызнув виски. Сара вздрогнула, медленно отходя, чтобы капли не попали на нее. Затем она посмотрела ему в глаза.
- О чём ты, Сара? Я по-прежнему остаюсь собой. Просто немного уродливее. Хорошо, что Лори меня сейчас не видит, а?
- Твоя речь изменилась, - сказала Сара, стараясь сохранять спокойный тон. - Балтиморский акцент исчез, и в последние несколько минут ты не повторял слово "мягкий". Ты так много произносил его раньше, что звучал как заезженная пластинка.