- Землетрясение?
- Ну, я думаю, что это оно и было. Конечно, так и казалось. Выбило посуду из шкафа, и мой развлекательный центр упал. Сломался тот большой телевизор, который я купил в "Уолмарте" в прошлом году.
- Жаль это слышать, - сказал я, и это было правдой.
Карл любил этот телевизор почти так же сильно, как и свою собаку.
Он пожал плечами.
- Все равно смотреть было не на что, из-за того, что отключили электричество и все такое. Я предполагаю, что спутники там, наверху, все еще передают сигналы и тому подобное, но больше некому смотреть телевизор.
- Так что же ты сделал? - я подтолкнул его, пытаясь вернуть в нужное русло. - Ты сказал, что дом погрузился в землю?
Ботинок Карла погрузился в грязь, и он вытащил его с хлюпающим звуком.
- Все продолжало трястись и дребезжать. Я выбежал на улицу, чтобы завести грузовик. Решил, что загружу туда собак и все остальное, что смогу унести, и приду за тобой. Не знаю почему. Я был напуган, понимаешь? Я не мог четко мыслить. Не знаю, на что я надеялся, что бы ты мог сделать, чтобы помочь, но ты понимаешь?
Я кивнул.
- В любом случае, я развернулся, чтобы вернуться в дом и забрать собак, а потом...
Его голос надломился.
- Продолжай, Карл.
- Затем вся конструкция рухнула. Она просто погрузилась в землю. Мой дом, собаки, магазин, сарай, большой старый дуб на заднем дворе, с которого все еще свисали качели, даже фонарный столб. Все это исчезло в считанные секунды, поглощенное землей. Грязь была такой жидкой, что не было даже облачка пыли или чего-то еще. Все это просто ушло в землю.
- Ушло? - я был ошеломлен.
- Ушло. Грязь просто поглотила все. Я думаю, это была воронка. Может быть, ее открыло землетрясение. Должно быть, я построил свой дом прямо над одной из них, и он стоял там все эти годы. Дом Майка Рэппа полон ими, а я всего в нескольких шагах от него.
Я обдумал такую возможность. Западная Вирджиния была печально известна провалами, особенно в юго-восточной части, где мы находились. Они усеивали все холмы и пастбища в округе, а горы были изрыты известняковыми пещерами, карьерами и старыми шахтами.
- Я слышал Мейси, - прошептал Карл. - Она выла и скулила под землей. Дыра обрушилась сама на себя. Стены запечатали ее. Но я все еще мог слышать ее, очень слабо, под землей. А потом она замолчала. Я начал копать руками, но грязь продолжала падать внутрь. Больше я ничего не мог сделать, и я чувствовал себя так...
Его лицо осунулось, и он начал плакать. По его обветренному лицу катились крупные слезы. Его плечи задрожали, а дыхание перехватило в груди.
- Она мертва, и я ничем не мог ей помочь.
Я хотел утешить его, но не знал, что сказать, поэтому промолчал. Мы с Карлом были не из тех, кто обнимает друг друга. Мы не соприкасались с нашими интимными сторонами, и я осмелюсь сказать, что мы не были метросексуалами. Мужчин нашего поколения так не воспитывали.
Я сделал единственное, что мог. Я положил руку ему на плечо.
Он вытер глаза.
Этого было достаточно.
Мы подошли к поленнице, и я подумал о провалах и о том, мог ли стоять мой дом над одним из них.
Но то, что мы обнаружили, добравшись до поленницы, не было провалом.
Это было нечто гораздо хуже.
И это было только начало...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
- Боже мой, - пробормотал Карл. - Это, должно быть, был чертовски большой сурок.
Я не ответил. Кряхтя, я напрягся, чтобы снова поставить керосиновую бочку вертикально. Карл достаточно долго выходил из оцепенения, чтобы помочь мне. Старость не радостьпросто и понятно. Пятнадцать лет назад нам потребовалась бы минута, чтобы поднять эту бочку, но сейчас это заняло несколько минут и много пыхтения и напряжения между нами двумя.
Измученные, мы оба уставились на дыру.
- Ты что-нибудь знаешь? - я тяжело дышал.
- О том, что это такое?
- Я вообще не думаю, что это был сурок.
- Лиса?
- Нет. Посмотри на это, Карл. Онa слишком великa для твари.
Что-то прорыло туннель под поленницей, как это обычно делают сурки и другие роющие животные. Но если это сделало животное, то оно было, по крайней мере, размером с большую овцу.
Я опустился на колени под дождем, мои колени заскользили по грязи, и уставился на зияющую впадину. Не было никаких куч грязи, как если бы что-то прорыло дыру, и в грязи не было никаких следов когтей или царапин, указывающих на то, что яма была вырыта сверху. Там была просто темная круглая дыра, около пяти футов в диаметре. Стены расщелины блестели бледной, почти прозрачной слизью.
- Тогда что, по-твоему, это такое? Что это было? - спросил Карл.
То, что вырастает из праха земного и разрушает надежду человека.
- Я не знаю.
Все еще стоя на коленях, я протянул руку и коснулся края отверстия. Странная слизь прилипла к моим пальцам. Поморщившись, я поднял руку и позволил дождю смыть молочную субстанцию. Я поднес пальцы к носу, и мне вспомнилось то, о чем я не думал годами.
Онa пахлa сексом. Знаете, этот миндально-рыбный запах, который всегда после этого витает в спальне? Вот, что мне это напомнило. В остальном приятное воспоминание, потускневшее с возрастом и теперь искаженное этим новым значением. Это тот же самый запах, который можно обнаружить витающим в воздухе в дождливый день, после того как выползли черви, заполонив тротуары. То же самое, что я почувствовал, когда впервые обнаружил червей около свого гаражa.
Карл фыркнул.
- Пахнет чем-то странным. Ты сегодня ел сардины?
- Все дело в этой субстанции. Почему бы тебе не попробовать? Посмотри, на что это похоже на вкус.
- Нет, спасибо. Думаю, я откажусь. На что это похоже?
- Сопли, большой старый комок слизи.
Карл с отвращением сморщил нос.
- Я не думаю, что с этим стоит возиться. Может быть, это генетический материал какого-нибудь животного, известного нам.
- Но что это за животное?
Карл пожал плечами и начал складывать растопку обратно в кучу. Затем он забрел за угол сарая с инструментами, сообщив мне, что ему нужно отлить.
Оставаясь на корточках, я посмотрел на дыру и вспомнил малиновку и то, что, как мне показалось, я видел. Оно съело птицу, или мне это показалось? Я продолжал прокручивать это в уме. Может быть, у меня болезнь Альцгеймера. Вы, наверно, думаете, что я одержим Альцгеймером, учитывая, что я задавался вопросом, не было ли у Карла тоже этого недуга, когда он рассказывал мне о том, что произошло у него дома. Но я не болен. В моей семье такого не было, но когда ты в моем возрасте, это все равно тебя пугает. Когда твое тело начинает подводить, твои воспоминанияэто единственное, что у тебя остается. Единственные вещи, которые ты действительно можешь назвать своими. Твои воспоминанияэто твоя жизнь, и если ты их потеряешьили, что еще хуже, если больше не можешь им доверятьтогда, я думаю, приходит время лечь в сосновый ящик и позволить забросать тебя грязью.
Я еще немного подумал об этом и решил, что почти уверен, что все это видел. И это меня напугало. Напугало еще больше, чем возможность того, что все это симптом слабоумия. Потому что таких больших червей просто не существует. И они, конечно, не едят птиц.
- Нам пора войти внутрь, - сказала я, стараясь не показывать охвативший меня страх.
- Что? - заорал Карл.
Он вернулся из-за угла, встряхивая свой вялый, сморщенный пенис и засовывая его обратно в штаны. Дождь начал накрапывать сильнее, и из леса донесся гром, заглушив то, что я сказал.
Мои колени подкосились, когда я поднялся на ноги. Мои суставы разнылись, непривычные к нагрузке, через которую я только что заставил их пройти, поднимая бочки. Я прикрыл рот ладонями, перекрикивая гром и барабанный стук дождевых капель по листьям.
- Я сказал, что, кажется, мы должны...
Еще один раскат грома прогремел над горами, теперь уже ближе. Сквозь этот шум мне показалось, что я услышал приглушенный стук, доносящийся из сарая с инструментами.
Я доковылял до Карла и сказал:
- Я думаю, нам следует войти внутрь. Мы подхватим пневмонию, если останемся здесь надолго.
- Полагаю, ты прав. Я промок насквозь до трусов.
Мы поплелись обратно в дом и сняли мокрую одежду. Я повесил ee сушиться, одолжил Карлу несколько чистых трусов, пару брюк и рубашку, а затем приготовил нам по чашке кофе. Мы сидели в гостиной, болтая о пустяках и позволяя горячим кружкам согревать наши холодные руки. Карл, все еще мастер констатировать очевидное, подтвердил, что у нас действительно какая-то странная погода. Погода всегда была одной из его любимых тем, поэтому я решил, что сейчас он действительно в своей стихии.
Он потер больные артритом колени и поморщился.
- Парень, я ненавижу быть старым.
- Я тоже. Ты когда-нибудь смотрел на фотографию молодого себя и задавался вопросом, куда он делся?
- Да уж, - фыркнул Карл.Сейчас было бы везением, если бы я вообще его вспомнил.
Я потер свои ноющие бицепсы.
- Эти бочки вымотали меня. Я не знаю, что бы я делал, если бы тебя здесь не было.
Карл кивнул.
- Я и сам изрядно вымотался.
- Кофе взбодрит тебя. Это крепкая штука. С его помощью можно было бы снять краску...
Он взглянул на кофейный столик, где лежали мой блокнот с кроссвордами и карандаш.
- Разгадываешь один из своих кроссвордов, да?
- Ага. Но я застрял. Я не думаю, что ты знаешь слово из четырех букв, обозначающее согрешение?
- Грешникне так ли зовут того молодого парня, который написал эти вестерны? Те, про беременного стрелка, сбежавшую рабыню и прочее?
- Нет, я так не думаю
- Оу. Что ж, тогда я не знаю. По правде говоря, кроссворды никогда особо не интересовали меня.
Он продолжал бубнить, в то время как я задавался вопросом, почему Бог счел нужным сделать Карла и меня единственными выжившими. Я умирал от желания поговорить о чем-нибудь хорошем, жаждал этого почти так же сильно, как никотина.
- Итак, ты слышал или видел кого-нибудь еще?спросил я.
- Нет. Никого. Панкин-Центр похож на город-призрак. Хотя примерно неделю назад я действительно слышал самолет. Похоже на один из тех маленьких, с двумя двигателями. Я выбежал наружу, чтобы посмотреть, но к тому времени уже ничего не мог разглядеть из-за облаков. И однажды, когда туман немного рассеялся, я заметил воздушный шар с гелием. Я замахал руками и попытался привлечь их внимание, но он был далеко. Не думаю, что они меня видели.
Я подул на свой кофе, чтобы остудить его, а затем осушил кружку одним глотком.
- Ну, по крайней мере, это означает, что где-то еще есть живые люди.
- Должно быть, - согласился он. - Недавно я заезжал к Ллойду Хансону, потому что его коровы мычали во время шторма. Его там не было.
Я подумал о пропавшем домашнем скоте.
- Но коровы были?
- Несколько из них. Я думаю, что часть стада куда-то ушла. Но те, что были в сарае... это было ужасно, Тедди. Их вымя раздулось и лопнуло, так как рядом не было никого, кто мог бы их подоить. Большинство из них, конечно, были мертвы или умирали.
Я вздрогнул.
- Я не видел других животных, кроме какого-то оленя и малиновки. Все пастбища были пусты.
- Может быть, они сбежали? Я уверен, что земля в некоторых местах достаточно влажная, чтобы столбы забора, вероятно, свалились.
- Может быть.
Но я не был уверен, верю ли в это. У меня в голове промелькнул образ малиновки. Я подумал, не рассказать ли Карлу, но не стал. Я боялся, что он скажет, что я действительно сумасшедший. По той же причине люди не рассказывают своим друзьям, когда видят странные огни в небе.
Карл поставил свою кофейную кружку на подставку.
- Посреди пастбища была яма. Еще одна воронка, я полагаю. Может быть, его стадо провалилось в нее.
- Одна корова еще может. Но все стадо? Это коровы, Карл, а не лемминги.
- Эти маленькие пингвины, которые вместе прыгают со скал? Я не думаю, что у нас есть такие в Западной Вирджинии, не так ли?
Я приготовил еще одну чашку кофе и прикусил язык.
- А как насчет тебя? - спросил Карл. - Видел или разговаривал с кем-нибудь после эвакуации?
- Нет. Как я уже говорил, до сегодняшнего дня я думал, что я один. Никто не заходил. Интересно, остались ли еще какие-нибудь люди на горе?
- Держу пари, сумасшедший старый Эрл Харпер жив, - сказал Карл. - Эти парни из Национальной гвардии ни за что не заставили бы его уйти.
Я хихикнул.
- Я тоже так думаю. Он бы затеял драку, если бы они его попытались заставить.
- Думаешь, нам стоит пойти проверить, как там люди? Заскочить в несколько домов и посмотреть, есть ли еще кто-нибудь поблизости?
Я заколебался, вспомнив свое злополучное путешествие вниз по склону горы. Мужчинам нашего возраста опасно ездить по этим проселочным дорогам, особенно когда дороги были скользкими от дождя, местами размытыми и покрытыми поваленными деревьями и расшатанными валунами.
- Я не думаю, что это слишком умно с нашей стороныразгуливать в такую погоду, как сейчас. Но я думаю, может быть, нам стоит хотя бы взглянуть на Эрла. Убедиться, что с ним все в порядке. Его лачуга не так уж далеко.
Глаза Карла расширились.
- Я не хочу связываться с Харпером, Тедди. Мы поздороваемся с Эрлом, и этот псих, скорее всего, пристрелит нас за вторжение на чужую территорию.
- Он может, но мы все равно должны попытаться. Это по-христиански. Что, если он болен и нуждается в помощи или у него кончилась еда? Он может лежать там со сломанной ногой или что-то в этом роде. Если бы это были мы, мы бы хотели, чтобы кто-нибудь пришел и помог.
- Но онэто не мы.
- Тем больше причин проявить к нему доброту.
Карл тяжело вздохнул.
- Я говорю тебе, Эрл Харпер, скорее всего, сначала выстрелит, а потом поблагодарит нас за нашу доброту. Но, думаю, ты прав. В конце концов, он ближе всех. Он и Симмонсы.
- Дейв и Нэнси?cпросил я. - Конечно, они уже давно уехали.
Карл кивнул.
- Да, наверно, так оно и есть. Было похоже, что дома никого нет, когда я проезжал мимо.
- Ну, давай покончим с этим, - я отодвинул свой стул и встал.
Глаза Карла расширились.
- Сейчас?
- Да. Мы проверим, как там Эрл, а потом вернемся и поужинаем.
Мы допили кофе, натянули дождевики и поплелись обратно к грузовику Карла. Он закашлялся, ожил, выпустил голубой дым из выхлопной трубы и загрохотал на всю дорогу по переулку. У Карла в грузовике был кассетный плеер, и мы слушали, как Джонни Кэш поет о том, как наступит воскресное утро. Мне всегда нравилась эта песня, но теперь текст приобрел новый зловещий смысл.
- Чертовы щетки стеклоочистителей нужно поменять, - пробормотал Карл, щурясь сквозь залитое дождем ветровое стекло.
Я кивнул, погруженный в свои мысли. По коже вдоль моих рук и шеи бежали мурашки, как от сырости в воздухе, так и от звука низкого баритона Человека в черном, ворчащего из динамиков. Он всегда так действовал на меня, особенно после его смерти.
- Ты ужасно тихий, - сказал Карл. - О чем ты думаешь, Тедди?
- Смерть, - сказал я ему. - Я думаю о смерти.
- Умиратьэто не очень-то похоже на жизнь, парень, - сказал Карл.
Через мгновение я понял, что он цитирует Клинта Иствуда из "Джоси Уэйлс - человек вне закона", одного из его любимых фильмов.
- Может быть и нет, но это то, что у меня на уме.
Я вытер рукавом конденсат с окна.
- Ну, это не очень весело. Почему тебе приспичило думать о чем-то подобном?
- А о чем еще можно думать в нашем возрасте? Особенно сейчас?
Карл на мгновение замолчал, задумчиво нахмурив брови. Затем он улыбнулся и сказал:
- "Шоу Энди Гриффита".
- Что?
- "Шоу Энди Гриффита". Ты спросил, о чем еще можно подумать. Мне нравится думать о "Шоу Энди Гриффита" и "Героях Хогана". И "Барни Миллерe". Они всегда заставляют меня смеяться.
Я согласился, что они были одними из величайших комедийных достижений телевидения, но подумал, что Карл упускает главное.
- Карл, больше не будет повторов "Шоу Энди Гриффита" или "Героев Хогана".
- Они могли бы сделать еще одно из этих шоу воссоединения, не так ли?
- Кто будет это смотреть? Кто остался, чтобы сделать это чертово воссоединение? Все кончено. Все исчезло. Мир исчез! Больше не будет ни телевизионных программ, ни фильмов, ни книг, ни кассет с Джонни Кэшем. Неужели ты не понимаешь? Неужели ты настолько глуп?
Его лицо потемнело.
- Не стоит называть меня глупым, Тедди.
- Мне жаль. Правда.
Карл сделал следующий поворот немного слишком резко, и наши плечи столкнулись друг с другом.
- Все в порядке, - вздохнул он. - Я думаю, мы оба напряжены.
- Может быть, но это все равно не давало мне права называть тебя так.
Он ухмыльнулся.
- Черт возьми, мы оба знаем, что я тупее пня.
Я хихикнул.
Все еще смеясь, Карл выключал и включал печку, пытаясь заставить ее работать.
- Так это и есть конец света?
- Ну, что-то точно идет не так. Этот дождь, конечно, неестественный.
- Но ведь должны быть и другие выжившие, не так ли? Такие же люди, как мы?