К сожалению, Глина упустила из виду, что и сама может быть объектом слежки. Собираясь на работу в «Смарагд», она для себя определила, что в следующую субботу без колебаний сделает всё, как задумала. Не зря же она купила кожаный костюм и парик блондинки в магазине для взрослых! Бормоча свою наивную присягу, выходя из своей квартиры в утро понедельника, Глина не заметила, как к ней метнулась тень. Кто-то резко ударил девушку электрошокером в шею. Глина охнула, ноги ее подкосились. Чьи-то сильные руки втолкнули ее обратно в квартиру. Заломив девушке руки за спину, неизвестный мужчина защелкнул наручники на её запястьях, затем развернул ее лицом к себе. Оправившаяся от шока Глина узнала в нем одного из охранников «Божьей пчелы», а вошедшего за ним следом мужчину представлять ей было не нужно. Валентин Прокофьевич собственной персоной решил посетить скромное жилище своей бывшей пациентки.
Так-так, удовлетворенно сказал врач, усаживаясь на кровать, вот мы и встретились. Ты же так хотела этого, Глина!
Сидевшая на полу Глина приходила в себя. Оставаясь в неудобном положении, рассматривая через растрепавшиеся волосы толстяка снизу вверх, она оценивала свое состояние.
Расскажи мне, зачем ты поселилась в доме, зачем за мной следила? спросил врач через несколько минут уже менее дружелюбным тоном. Он видел, что девушка пришла в себя.
Глина молчала, поэтому охранник легко поднял её с пола и встряхнул.
Если ты будешь молчать, то придется применить к тебе силу, предупредил Валентин Прокофьевич.
Охранник обыскал девушку, оружия при ней не было. Он стал осматривать комнату и стал рыться в вещах девушки. Открыв дверцу шкафа, охранник с мерзким хихиканьем вытащил розовые девчачьи трусики. Глина собрала свою волю в кулак и опрокинула на своего мучителя шкаф, набитый вещами. Невообразимый грохот мог услышать весь квартал, однако, охранник был нейтрализован, что было важнее для Глины. Чтобы избавиться от наручников, девушке понадобилось еще полминуты, пока Валентин Прокофьевич испуганно моргал глазами. Увидев, что охранник лежит в отключке, а из-под шкафа торчат только его грязные ботинки, Глина удовлетворенно кивнула и заперла дверь. Обернувшись на врача, она увидела в его дрожащих руках пистолет. У Береста была когда-то такая пушка, простой пистолет Макарова. Не мешкая, она одним движением ладони выманила из рукоятки пистолета магазин с патронами. Валентин Порфирьевич вздрогнул от щелчка, но Глина не дала ему опомниться, подбежала и быстро отпихнула ногой выпавший магазин под кровать.
Поговорим, старый мудила? осведомилась она.
Врач попятился к окну, озираясь.
Если крикнешьполетишь в окошко стрижом. Ты легче шкафа, я тебя сдвину, предупредила Глина, и Валентин Прокофьевич сглотнул.
Хотя у Глины все еще шумело в голове от электрошокера, и она мысленно поблагодарила охранника за то, что он наградил её малым зарядом. Заряд не вырубил её, а только придал злости.
Чего ты хочешь от меня? немного плаксиво спросил врач.
Ты же ко мне пришел? Ты и хочешь, криво усмехнулась Глина, сейчас я вызову полицию и журналистов из «Пикантных страниц» и расскажу им, как два старых дядьки хотели изнасиловать и ограбить известную участницу «Битвы магов». Хочешь прославиться?
Врач помотал головой и стал что-то лепетать.
Снимай штаны, потребовала посерьезневшая Глина, но Валентин Порфирьевич помотал головой. Глина вздохнула и добавила, снимай, не трать мое время попусту. Если бы я хотела тебя убить, уже убила бы.
Валентин Порфирьевич бросил пистолет на кровать Глины, трясущимися руками расстегнул ширинку, под полосатыми брюками на нем были белые трусы с алыми сердечками.
О, да ты у нас ловелас! хмыкнула Глина, дождавшись, когда мужчина предстанет перед ней в носках, натянутых почти до колен, и в фривольном белье. Покопавшись в карманах брюк, она достала портмоне. Ключей, которые ей были нужны, Глина не обнаружила.
У меня есть деньги, конечно, в портмоне их немного, но в квартире больше, торопливо сообщил Валентин Прокофьевич, пятнадцать, нет Семнадцать тысяч долларов, ты можешь их забрать. Только отпусти.
Угу, кивнула Глина, где ключи от квартиры?
Валентин Прокофьевич достал их из кармана пиджака и положил на кровать.
Умница, похвалила его Глина, сейчас домой пойдешь. Только расскажи, как моя сестра умерла, и я тебя отпущу.
Глина, девочка моя, заныл врач, чувствуя, что эта гадкая девчонка дает слабину, тут моей вины нет совсем. Она больная была. У нее была опухоль головного мозга. Опухоль стремительно росла
А вы заставляли и заставляли ее работать. А бусины прикарманивали, предположила Глина.
Валентин Порфирьевич замотал головой.
Всё было не так. Она была неуправляемая
Неожиданно зазвонил телефон, и Глина обернулась. Врач не упустил возможности, упал на колени, лихорадочно вытаскивая из-под кровати магазин с патронами и пытаясь вставить его назад в пистолет. За это он получил от Глины разряд электрошокером прямо под левую грудь, и, закатив глаза, откинулся к стене.
Глина подобрала пистолет и магазин, сунула их с глаз долой в тумбочку. Не спеша налила в стакан воды и растворила в ней алую бисеринку.
Пей, свинья жирная, пнула его в живот ногой Глина. Врач глухо застонал. Ничего не соображая, провонявший потом и мочой толстяк выпил все до дна.
Глина не испытывала облегчения от сделанного. Всё произошедшее выглядело грязно, некрасиво и неблагородно. Особенно лужа мочи и два тела в ее квартире. Глина позвонила Евгению, единственному, на которого она могла положиться и сказала, что у нее есть дело на миллион, и надо срочно помочь его истратить.
Евгений приехал только через два часа, и всё это время Глине пришлось провести в квартире, распихивая вещи в водруженный на свое место шкаф. Она чувствовала физическое и моральное истощение. Даже растворенная в воде белая бусина не помогла. Вернее, она немного взбодрила Глину, и девушка не упала в обморок у тела врача. Глина отгоняла от себя мысль о том, что она только что убила человека, но взгляд так и обращался к лежащему на полу Валентину Прокофьевичу. Толстый, полуодетый, жалкий, со всклоченными остатками волос над ушами, обрюзгший Глину вырвало. Пришлось полежать на кровати, набраться сил и убрать за собой. Справившись с головокружением, Глина в ожидании подмоги разложила по полкам свитера, футболки и носки, выпавшие из шкафа. Расставила на его открытых полках книги. Повертела в руках осколки глиняной копилки и выбросила в мусорное ведро. Попыталась съесть яблоко, но только два раза откусила, и побежала в туалет, где вырвала уже над унитазом.
Евгений застал Глину растрепанной и с мокрым лицом.
Ты не предупреждала меня, что я должен таскать трупешники по этажам, слабо запротестовал он, вертя головой от лежащего тела охранника до сидящего на полу врача.
Трупешник тут только один. Второй живехонек, хотя и выглядит огорченным, Глина по-детски склонила голову на бок, я одна их не утяну. На девятый этаж ведь надо!
А я утяну? А с чего я должен их тянуть? повысил голос Евгений.
Ну, больше некому, резонно пояснила Глина.
Ни разу не смешно, ответил ей Евгений, а кто их пришил? И как? Что-то крови нет.
Долгая история, ответила Глина, расскажу на досуге. Будешь себя хорошо вести, получишь семнадцать тысяч долларов.
Не кисло, оттопырив губу, согласился Евгений, а чего толстяк без штанов?
Шалил, хмуро пояснила Глина, не ставшая рассказывать о том, что этому приему ее научил Шмурдяк, четко знавший, что врага надо не только обезоружить, но и унизить, от чего тот непременно растеряется и будет паниковать, чего стоишь, волоки его.
Глина навела морок голубой бусиной, раскрошив ее в подъезде и лифте. Не опасаясь быть замеченной, игнорируя удивление Евгения, Глина завершила задуманное. Охранник и врач были перемещены в квартиру Валентина Прокофьевича. Голова охранника болталась, как у тряпичной куклы. Ноги были неестественно вывернуты. Он уже третий час лежал без сознания благодаря стараниям Глины и выпитому стакану водки с малой дозой темной субстанции. В квартире врача Евгений и Глина уложили мужчин на кровать. С охранника тоже стянули брюки.
Бред какой-то, если посмотреть. Два педика. Один дохлый, второй полудохлый, возмущался Евгений, вытирая выступивший пот.
Настроение у него несколько улучшилось, когда Глина вручила ему пакет из супермаркета, в который сложила найденные деньги. Валентин Прокофьевич ее не обманул, семнадцать тысяч долларов лежали в его сейфе, открыть который не составило труда.
Ты понимаешь, что охранник тебя все равно вспомнит, так чтоЕвгений провел пальцем по горлу, выразительно выпучив глаза.
Ну, значит, надо линять В квартиру возвращаться нельзя, со вздохом ответила Глина.
***
Я за тебя заплатила столько Я офис в Туле продала, чтобы тебя выкупить у Шмурдяка. Вытащила тебя из такого дерьма, что тебе, дурочке, по детству и не снилось. А теперь ты сидишь и заявляешь, что тебе всё надоело! сурово отчитывала Глину Эмбрас.
Я все ваши затраты отработала за два года, Тамара Петровна, спокойно ответила ей Глина и закурила тонкую сигарету.
Не смей меня называть меня Тамарой Петровной, и не кури тут! Эмбрас устало села на обитую зеленым шёлком софу, вот что с тобой делать! Клиенты в очередь стоят, деньги рекой текут. А после каждого эфира шоу на улицу было выйти страшноатакуют, на колени падают. У меня такие планы на тебя!
Я устала и больше не хочу рыться в чужих семейных тайнах, щупать крестильные рубашечки умерших младенцев, юбки изнасилованных дочерей. Я уже ночами спать перестала.
Знаешь, почему ты не можешь уставать, просто не имеешь такого права? сощурилась Эмбрас, потому что ты единственный человек, который помогает этим всем несчастным людям надежду.
Аргумент, хитро подобранный для ситуации, на девушку не оказал ни малейшего эффекта.
Я всё решила, Тамара Петровна, упрямо сказала Глина, я уезжаю, искать меня не надо. Не поминайте лихом.
Я тебя как родную дочь воспитала, неблагодарная! Ты столько узнала, ты стала Магитрессой с большой буквы! высказала последний аргумент Эмбрас.
Лучше бы я на швею-мотористку выучилась! неожиданно злобно сказала Глина, жила бы, как все!
Ах, как все? с иронией ответила ей хозяйка, уперев руки в бока, я тебе расскажу, как живут все! В Жоподрищенске все живут, в домах с печным отоплением, на МРОТ живут, смотрят телевизор «ВЭЛС», а сосиски сраные хранят в холодильнике «Юрюзань»!
А что плохого? попыталась спорить Глина, зато вся эта гадость, вся эта грязь мимо них проходит. А я что вижу? Зареванные лица, фотографии убитых детей, уголовные дела, списанные в архив, поседевших отцов?
Кстати, о поседевших отцах, Эмбрас достала из золотого портсигара любовно скрученный косячок, повертела его в белых толстых пальцах, унизанных кольцами, ты, наверное, забыла, кто твоей бабушке и родителям ежемесячно деньги переводил? А кто тебе квартиру купил на Ленинградской? А кто тебя в Дубай возил? А сколько тряпки твои стоят? А?
Я всё это отработала, повторила Глина.
Нет, милая, твоя отработка еще вся впереди, мстительно сказала Тамара Петровна, закурила и позвала охранника. Василёк сгреб Глину в охапку, и, несмотря на то, что она брыкалась, как горная коза, отволок ее на третий этаж и запер в комнате.
***
К вечеру второго дня Глина поела. Она убедила себя в том, что не стоит тратить силы попусту, они и так слишком долго восстанавливаются. Бусины надо экономить.
На третий день Глина поняла, что в безмолвном заточении ее держать будут долго, пока это не надоест хозяйке.
Хозяйка Глина всё чаще называла так Тамару Петровну. Властная, сильная, но по-своему несчастная и одинокая женщина не смогла стать Глине матерью, хотя и говорила всем и всегда: «Глинамоя дочка». У Глины была только одна мать, и никем ее было не заменить. Хотя связь между ними прервалась, Глина всегда помнила, что где-то далеко, в южном пыльном городе живет робкая и рано постаревшая женщина, которая так и не научилась любить своих дочерей.
Об отце Глина думала редко. Широко расставленные глаза, массивный пористый нос, глубокая поперечная складка на лбу, синий след от чирья возле левого уха, лысина на теменивсё в его вспоминаемом облике отталкивало, было противно Глине. Даже когда Переверзев снился дочери, то она видела его вынимающим ремень из брюк. Он никогда не находил доброго слова для нее, а Маринку называл дебилкой и никак по-другому. Он, видишь ли, стыдился дочери-инвалида. Ему, инженеру комбината, нельзя было «производить брак». А потом, когда его сократили и отправили на улицу газеты продавать, то без зазрения совести продал Маринку в секту, чтобы оплатить лечение. «Вот как за жизнь цеплялся! думала об отце Глина, кусая губы, но не от него ли и моя такая цепкость, настойчивость и природная злость? А, может, от матери, которая свое женское счастье видела в служении мужу, а на дочерей и внимания не обращала? Она тоже цеплялась за жизнь, как могла». Глина не хотела быть Переверзевой, и детскую обиду на родителей забыть не могла.
Сидя в заточении, Глина отлично понимала, что Эмбрас-Тамара мучительно ищет крючок, на который можно зацепить Глину, и ей было интересно, насколько хорошо хозяйка успела изучить Глину. Чтобы не сдохнуть со скуки, каждый день Глина делала разминку: доставала пальцами рук пятки, прикасалась лбом к коленям, делала примитивную «коробочку» и мостик, отжималась и прыгала на месте. Позвонки не хрустели, мышцы были послушны. Гимнастика ее успокаивала и помогала расслабиться. Глина вспомнила, как занималась в младших классах в кружке бального танца. Потом отец запретил, сказал, что только плохих девочек хватают за талию и за ноги мальчики В запертой комнате было скучно. Читать Глина не любила, рисовать не умела, телефон у нее отобрали. Заточение, конечно, можно было прервать, бросив под дверь одну темную бисеринкуНо было жаль охранника. Василёк на работе, чем он виноват? К тому же она понимала, что Пасечник достать её отсюда не сможет. Слишком рискованно.
Глина знала, что уходить ей надо так, чтобы потом ее следы не обнюхивали все доберманы страны, и обдумывала варианты побега.
На пятый день подручные Эмбрас приволокли в офис отца Глины. Василёк открыл дверь в ее комнату и буквально втолкнул внутрь Алексея Семеновича. Дрожа от перенесенного испуга, отец накинулся на Глину.
Ты что натворила? спросил он с порога, пытаясь казаться грозным.
Глина встала с пола, на котором она заворачивалась «буквой зю», растягивая мышцы спины.
Я соскучилась по тебе, папа, сказала она язвительно, вот тебя и привезли. Сам бы ты не приехал навестить свою доченьку.
Отец опешил и от тона, и от вида Глины. Последний раз он видел ее давно, почти ребенком, не считая появления на экране. Перед ним стояла молодая, совершенно бесстрашная, и очень опасная женщина.
Ты тут живешь? спросил он, оглядывая комнату.
Нет, это моя тюрьма, спокойно сказала Глина, меня здесь держат и морят голодом, заставляя выполнять ненавистную мне работу.
Какую такую работу? спросил Переверзев, не переставая озираться.
Например, людей убивать, нехорошо засмеялась Глина.
Переверзев отшатнулся и бросился к двери, не известно, что мелькнуло в его голове, но он завопил не своим голосом и стал барабанить кулаками и пятками в дверь, стараясь не поворачиваться к дочери спиной.
Глина захохотала. Василёк открыл дверь и удивленно застыл на пороге.
Чо ты тут, нагад, хулиганишь? спросил он Глину, ты это, давай, нагад, не наглей. С отцом тебе повидаться привелось, а ты, нагад, напугала старика до усрачки.
Василёк закрыл дверь и в замке повернулся ключ. Переверзев остался с Глиной наедине, и они услышали звук удаляющихся шагов охранника.
Как там мать? спросила, успокоившись, Глина.
А, мать? Нормально мать, ответил Переверзев, не отходя от двери.
Раз уж мы свиделись, сказала резонно Глина, настало время икс или че, как тебе больше нравится. Говори мне правду, ты знал, отчего Марина умерла?
Переверзев помолчал и сказал нехотя.
Ничего я тебе не скажу, дочка, в его словах впервые Глина услышала какое-то подобие отцовской ласки, меньше знаешькрепче спишь.
Тебе дали лекарство от опухоли за Маринку? допытывалась Глина, но Переверзев только мотал головой.