И что ты хочешь от меня?
Мы с тобой похожи. Разве ты не узнал себя во мне? Неужели ты не видишь в наших глазах мосты межреальности? Я, как и ты, пришел в этот мир сражаясь. Борясь за существование, чтобы остаться в этом мире. Я лишь сосуд, который ты должен открыть. Я здесь только ради тебя. Все мои проявления, все мои мысли Разве я могу не чувствовать за тебя ответственность? Ты же мой сын! Я смотрю на твоё лицо и вижу свои глаза. Время течет сквозь нас, смерть и жизнь меняют друг друга, цивилизации рождаются и гибнут, а мы создаем на руинах прошлого новые миры. И когда падут два мира, на их руинах я заново научусь видеть во тьме и слышать тишину. Наступит новая эра исправленная реальность.
Чёрта с два! отрезал я. Я здесь, чтобы исполнить пророчество и не дать погибнуть миру людей. И плевать, кто ты: Бог или дьявол. Твои желания мне до звезды.
Собеседник не обратил внимания на мои слова и продолжил:
Ты носитель проклятия и страданий. Ты принимаешь Тьму в свою душу без сопротивления и становишься её частью. Скоро человечество падёт, и только ты можешь дать надежду на что-то новое. Я помогу тебе.
Пошёл ты
Я не успел договорить: Тьма снова окутала меня. Но после нескольких шагов в пустоте, она расползлась, и я оказался по ту сторону врат. Там, куда раньше не удавалось проникнуть.
Лили
«Жизнь никогда не начинается с начала, она всегда несёт в себе переизбыток прошлого. У книжки может быть хорошая обложка, но, если это всё, что у неё есть, кто захочет её читать?» говорил мой голос в голове.
Прошлое? Я помнила себя короткими урывками, будто мимолётное видение. Но что-то казалось очень ясным. Сначала не принимала эти кадры, но потом поняла, что это я. Другая я.
Я вспомнила ночную улицу и себя, лёгкую и воздушную, неуловимую и игривую. Но это был лишь образ. Я вспомнила, что повторяла себе каждый раз, когда оказывалась там: «Улыбайся им, строй глазки, играй локонами и подбирай позы. Но не позволяй себя заполучить, пока не увидишь деньги. Позволь ему к себе прикоснуться, но держи дистанцию. Пусть смотрят, пусть хотят тебя все мужчины в каждой проезжающем автомобиле, а женщины возненавидят плевать. Продолжай улыбаться искренне, смотри в глаза и питайся их энергией, а после забери всё до последнего».
Та женщина другая я настолько хотела любви, что разрешала любить себя каждому. Не было человека, который не хотел бы её, но также не было человека, с которым она хотела бы остаться навсегда. Она никогда не отдавала себя полностью и уходила, растворяясь в темноте. Вернуть её было уже невозможно. Как джек-пот: выиграть можно только раз за игру.
А играла она очень искусно: блефовала и рисковала всем как истинный мастер. Сыграть с ней уже было победой. Она ждала игрока, который будет лучше её, но таких не встречала.
Она дарила любовь, которая бывает лишь один раз в жизни, ту самую, о которой все постоянно треплются. Она ломала судьбы, потому что после неё невозможно было любить. «Если увидите девушку с глазами-изумрудами, обходите десятой дорогой. Иначе обретёте и потеряете всё в один и тот же миг», так говорили о ней.
Но однажды появился он высокий, мрачный, не такой как все. Он посмотрел на неё, и она утонула в его глазах. Отдалась целиком, как приз победителю, и он принял её дар, отдавшись в ответ.
«Ты превратил меня в пассивную жертву мужской плоти, не способную самостоятельно принимать решения и сопротивляться безжалостному року, вспомнила я. Даже смерть не избавит нас от желания любить друг друга. Люди верят, что в конце их ждёт вечность. Но здесь у меня есть только ты. И я готова идти до конца. Моя любовь игра, самообман, страдания и муки добровольно угодившего в капкан. Но я доверяю тебе. Когда же ты придёшь за мной, Деймос?».
Глава 9
Деймос
В церкви царили тишина и полумгла, стены из необтесанного камня дышали холодом. Могучие колонны, на которые опирались подкупольные своды, создавали гнетущую атмосферу.
Но стоило ступить на порог, как храм превратился во вместилище разврата, людских пороков и грехов. Это было гнездо алчности, построенное на крови и костях, цитадель аморальности, оргий, в том числе гомосексуальных. Монахини, священники, уродцы и разных мастей нелюди впивались друг другу в губы, совокуплялись и наслаждались своей плотью. Пары ударялись, падая на пол в сладчайшей слабости и диком помешательстве.
Среди этого нравственного падения безумия оргий и разврата сидел одинокий монах. Увидев нас, отшельник поднял голову, пробормотал какую-то молитву, и групповое половое сношение в помешательстве бросилось на нас.
Стойкий запах крови и кисловатый вкус металла осушил рот и заколол кожу. Мертвецы смотрели вверх широко открытыми глазами. Оторванные головы и конечности, искалеченные тела с переломанными хребтами с глухим стуком падали на пол. Вопли, визги, стоны и безумный смех раскатами разносились по церкви. Чудовища бежали на чудовищ, зло стояло против зла.
Мясник, размахивая топором, словно косарь, сносил головы одну за другой. Другой монстр без разбору долбил по сторонам, пока окончательно не окружил себя смесью костей и мяса.
Вдруг я заметил чудовище, которое навалилось на молодого паренька и запустило в него острые когти. Моё тело, шатаясь от усталости, одурев от запаха крови и дерьма, в неисчислимых количествах валившегося из вспоротых кишок во время битвы, внезапно почувствовало прилив сил. Я подскочил к монстру, сбив его с несчастного и, схватив за горло, принялся душить его. Всё вокруг глубоко и внезапно погрузилось в непроглядную тьму. Сердце стало стучать медленнее. И через мгновение мрак отступил, а бившаяся в агонии туша обмякла подо мной.
Спасибо, послышался хриплый голос паренька.
Я подал ему руку и помог подняться. Молодой демон прихрамывал, но старался держаться с достоинством.
Я в долгу у тебя, сказал он, поднял своё оружие и снова двинулся в сражение.
Деймос! послышался за спиной голос пастора. Деймос, надо идти дальше!
Лили
Я была без сил. Казалось, что каждое следующее дыхание будет последним, что сознание окончательно покинуло меня. Но вдруг дверь открылась, и в проёме появилась женщина в чёрном. Она подошла и присела рядом.
Девочка моя, тихо позвала она, поглаживая по волосам, я знаю, как тебе больно. И хочу помочь тебе.
Ты пришла освободить меня? с надеждой спросила я, сдерживая слёзы.
Нет. Женщина улыбнулась. Я хочу помочь тебе найти ответ, который так долго грызет твоё нутро.
Какой ответ?
Женщина рукой закрыла мне глаза. По голове будто ударили молотком. Резкая боль вызвала крик. Глаза ослепил яркий солнечный свет, и я вспомнила.
На кухне кипел чайник, а на экране телевизора менялись кадры какой-то порнушки. Сладкозвучные стоны и сиплые звуки разносились по комнате. Наш секс каждый раз был, как в первый, страстный, грубый, сладкий. Он брал меня без остатка. Мне нравилось подчиняться ему. А затем оставался пряный запах секса, который нагонял сон лучше любого снотворного. С лестным ощущением слабости, мне хотелось заново переживать эту короткую смерть и последующее воскрешение.
Не бойся смерти, прошептал Деймос. Пока ты жива, её нет. А когда она придёт, тебя уже не будет. Ничего не бойся. Любовь будет охранять тебя, сказал он напоследок.
После бензин, возгорание спички, огонь. Я горела. Он плакал.
Слёзы капали на пол. Я жадно глотала воздух и давилась от спазма в горле. Меня трясло. Тело пронизывала фантомная боль от ожогов.
Тихо, тихо, моя девочка, успокаивала женщина, вытирая мне слёзы, всё хорошо. Ты же не будешь больше плакать? Правда?
Я взглянула на неё сквозь пелену слёз и не нашлась с ответом.
Не нужно бояться меня, продолжила она, я не причиню тебе боли. А вот он может. Ты хотела остановить его, но он запрещал, противился. Потому что играла не ты, а тобой. Руки этого мертвеца будут сковывать тебя, но преодолей боль, сорви оковы и останови его. Женщина достала из-под мантии кинжал и положила возле меня. Или он остановит тебя.
Глава 10
Деймос
Останки сотен причудливых тварей, разрубленных и пронзенных, грудами лежавших повсюду, превратились в кровавое море. Монах, наблюдавший за блудодеянием неверных, лежал на полу с торчащим мечом в спине, и рукой тянулся к огромным дверям. Обступив его, мы с пастором и Падшим направились вратам. Я чувствовал, что дальше только Тьма, небытие и вечность в попытках найти собственные воспоминания на ощупь.
Но за дверью были книги! Огромное помещение с рядами стеллажей, уходивших высоко вверх, казалось бесконечным. Будто сами стены состояли из тёмных обрезов и переплётов с чёрными тиснениями. Повсюду горели факелы и огромные свечи покрывали всё вокруг тёплым, золотым сиянием.
Пересекая порог, охраняемый двумя статуями в доспехах, меня не покидало чувство ещё чьего-то присутствия.
Мальчик мой, подтвердил мою догадку женский голос.
Он принадлежал той незнакомке с отражения. Я наконец увидел её воочию, высокую, худую и очень изящную. Гордая осанка и уверенные движения говорили о её властном характере, а спокойный и приятный голос внушал доверие. Чёрные глаза внимательно изучали нас, не выдавая никаких эмоций.
Мара, процедил сквозь зубы пастор.
Женщина пробежалась взглядом по корешкам книг и, вздохнув, заговорила:
Люди не в силах вырвать ни единой страницы из своей жизни, хотя с лёгкостью могут бросить в огонь саму книгу. Трагическая ирония человеческих судеб.
Мара? переспросил я пастора, вспомнив это имя от Вендиго.
Смерть, уточнил Падший.
Деймос Женщина посмотрела на меня и улыбнулась. Вот мы и встретились снова.
Ты однажды оступилась, вмешался пастор, не усугубляй всё ещё больше. Он тебе не нужен, оставь его.
Как же ты оберегаешь этих людей. Смерть презрительно сморщилась. Чем же они лучше нас, меня? Мы лучше их. Мы Боги.
Никто не лучше. Мы единое целое.
Ты же уничтожаешь человечество! вмешался я.
Человечество Полчище назойливой саранчи! сквозь зубы отвечала Мара. Они безумцы, придумавшие законы, чтобы их нарушать. Выдумали единого Бога, который, по их мнению, одобряет их сумасшествие. Я дарую им свободу!
Внезапно в лабиринте библиотеки послышался глухой женский крик. И я узнал этот голос. Сердце забилось быстрее.
Отдай нам девушку, крикнул Падший, подходя всё ближе к женщине.
Я воспользовался замешательством Мары и бросился вперёд, выцепив взглядом приоткрытую дверь. Но женщина не стала мне препятствовать. Лишь перевела взгляд на Падшего, который кинулся на неё.
Всё произошло стремительно. Смерть вытянула руку вперёд, Падший замер. Она сжала ладонь в кулак, он выронил меч. Повернула руку упал на колени и рассыпался в пепел. Перья, похожие на чистые листы бумаги, осыпались на пол, кружась в воздухе.
Пастор начал стрелять, но пули пролетали сквозь женщину, как сквозь дым. Грохот его револьвера отрезвил меня, и я бросился за дверь.
Моим глазам предстал длинный коридор, по обе стороны которого располагалось множество дверей с маленькими окошками. На каждой висел железный замок. Я бежал и заглядывал в каждую, пока не нашел её.
Лили лежала, упёршись лбом в мягкий пол своей камеры, в луже подсыхающей крови. Её страдания и боль заменились помешательством. Тоска вперемешку с печалью убивали её, и, чтобы притупить их, она всё сильнее кусала запекшиеся губы.
Мой разум поддался ярости и горю, глаза вновь загорелись красным племенем. Из других камер послышались отчаянные крики и вопли: страх просачивался в их нутро. Злость растеклась по моему телу, от кончиков пальцев до самого сердца. Холод проступал отовсюду.
Я беспорядочно дёргал ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась. Нужен был ключ. И моя память, мой проводник во времени дал мне знак ключ, который дал мне Падший. Я порылся в карманах и нашёл его. Ключ, отворяющий предел между светом и тьмой, добром и злом, жизнью и смертью. Он идеально подошёл к замочной скважине, и при повороте прозвучал щелчок.
Лили! вскрикнул я, забежав в камеру. Но то, что я увидел, повергло меня в шок.
Отчаяние овладело ею, наполнило до пределов. Её рубаха была измазана кровью. Я попытался поднять её, но девушка стала сопротивляться, пыталась вырваться.
Лили, я пришёл за тобой. Я обнял девушку, чтобы успокоить. Но резкий толчок отозвался во всех клетках тела запоздалой, но ослепительной вспышкой боли.
Сквозь ткань проступила кровь. С глухим стуком на пол упал окровавленный нож. Мне стало тяжело дышать, в лёгких что-то захрипело. Я почувствовал тошнотворный вкус чего-то тёплого, обволакивающего губы.
Деймос! На лице Лили отразился шок от содеянного, из глаз потекли кровавые слёзы. Нет-Нет-Нет. Не умирай.
Жизнь это сон, пролепетал я. Во сне не ошибаются. Живи, будь свободна. Моя любовь будет охранять тебя.
Я сделал последний вдох и замер.
Страха больше не было. Как и не было меня
Пастор
Я начал стрелять, но пули пролетали сквозь женщину, как сквозь дым.
Неужели ты думаешь убить меня этим заговоренным металлоломом? засмеялась Мара. Ты жалок. Жаль только, я не умею сочувствовать. Она подняла руку и сжала её в кулак. Уши заложило, и я почувствовал, как кровь схлынула с лица. Удушье. В попытке сделать хотя бы малейших вдох, я упал на колени, а револьвер с грохотом выпал из руки.
Мара прожигала во мне дыры, наполняла ядом. Тело свело судорогой, билось в агонии. Последнее что видел блеск её глаз. Властный и безжалостный.
Тело не выдержало. Сила вырвалась на поверхность озера внутренней Тьмы, и я не мог её контролировать. Она двигалась облаком по всему помещению, разрастаясь и увеличиваясь, и всё вокруг стало высыхать, трухлеть и рассыпаться.
Мара с восхищением смотрела на происходящее и наконец разжала кулак. Отдышавшись, я поднялся на ноги с глазами живого огня, чёрного пламени.
Наконец-то ты стал тем, кто ты есть, воскликнула Мара, рассматривая свои руки, которые стали дряблыми, как у старухи.
Не будь такой заносчивой, ответил я, возвращая время вспять, отчего женщина вновь помолодела.
Теперь я могу называть тебя твоим именем, Сеера?
Я проигнорировал её издёвку и вернулся к более важной теме разговора:
Его судьба удержать наши миры от разрушения, отсрочить фатум, который, благодаря тебе, неизбежен. Оставь его в покое, Мара.
Нет, раздражённо отрезала она, он мой! Ты упустил нечто важное Любовь, силу настолько могущественную, что перед ней меркнут все доводы разума. И она его погубит. Я позаботилась об этом.
Это мы ещё посмотрим.
Уже поздно, ответила женщина и засмеялась.
По библиотеке разнёсся женский крик.
Придет время Мара, когда ты решишь, что победила. Но это будет только начало. Ведь я помню кто ты, и не стоит забывать, кто я.
Грядущее покажет, бросила напоследок Мара и исчезла в чёрной дымке.
Я побежал к двери камеры, из которой доносился крик, и застыл на месте.
Вся комната была в крови: огромная лужа на полу, брызги на стенах и потолке. А в самом центре сидела Лили. На руках у неё лежало тело Деймоса, неподвижное, бледное, холодное и лишённое последней, единственной радости быть с ней. По лицу девушки стекали ручейки кровавых слез, а широко раскрытые глаза выражали ужас. Всё её тело было покрыто ранами, а пальцы на руках изувечены.
Ничего не бойся, любовь будет охранять тебя, прошептала Лили, глядя на Деймоса. Встретимся во снах.
Грусть сдавливала её сердце, изнуряя его одиночеством. Она нашла в нём всё, в чем нуждалась, а теперь Тьма затягивала её в никуда.
«Что бы ты не делал, всё ведет к одному исходу, задумался я. Удел? Предопределение? Фатум? Кто же тогда мы? Послушные куклы в руках ветра или же строители своих судеб? Кто знает Неважно, всё идет по кругу или по спирали: в конечном счёте нас ждёт Тьма. Но есть ли возможность хоть что-то исправить? Возможно. Понять бы, как Ведь всего одно событие может изменить всю жизнь, но всё равно приводит к одному и тому же концу. Две судьбы объединились в одно испытание Но по какой-то причине никогда не обойтись без жертв».