Т. ФлореоМолилась ли ты на ночь, Даздраперма?
Страшно впасть в руки бога живаго!
Евр. 10:31
Раскатисто хрипя мотором, Эмка выехала на Большую Ордынку. Непроглядная ночь, ни света в окнах, ни уличных фонарей, только под пристальным бледным взглядом фар, катился навстречу мокрый, блестяще-черный асфальт, да мелькал перед глазами скрипучий дворник, смахивающий капли мокрого снега с лобового стекла.
Хоть бы поворот не пропустить. Владлен с пассажирского сидения напряженно всматривался в темноту, в проплывающие мимо смутные громады домов.
Не боись, не пропустим. Юрий Сергеевич только усмехнулся в желтые от никотина усы. Парень перед этим заданием явно нервничает. Сколько раз ездили вместе, и в худшие ночи, и в далекие окраины, и никогда раньше он не сомневался в том, что Юрий Сергеевич даже вслепую мог бы узнать каждый московский переулок.
Остаток пути ехали молча.
Остановились около покосившейся деревянной сторожки. Снег валил все гуще, укрывая каменную набережную, исчезая на черной ряби воды. Юрий и Владлен вышли из машины. Юрий Сергеевич знаком предложил молодому комиссару папиросу Герцеговина Флор. Тот неловко взял одну, закурил, изведя три спички, жадно затянулся.
Что, руки дрожат? Капитан неспешно, обстоятельно прикурил.
Владлен настороженно посмотрел на него.
Замерзли просто.
Ты особо не мандражуй. Дело простое, посмотреть, что там творится, вернуться и доложить. Ребенок справится.
Так может подождешь немного? Я за ребенком сбегаю.
Ребенку костюм не по размеру будет.
Два окурка, один за другим, полетели в воду. Юрий Сергеевич открыл багажник, достал тяжелый круглый шлем с овальным иллюминатором и налобным фонарем, плотный серый водолазный костюм, ботинки с толстыми свинцовыми подошвами. Владлен, присев на крыло Эмки стаскивал сапоги и разматывал портянки.
Мне там босиком, что ли, придется ходить?
Холодная голова, горячее сердце, чистые руки О ногах Феликс Эдмундович ничего не говорил. Значит можно и босиком. Одевай, давай.
Комиссар с трудом натянул негнущийся комбинезон поверх кожаной куртки, надел ботинки. Взял в руки шлем, осмотрел с разных сторон.
А шланг где?
Нет шланга. Вон, посмотри, новая разработка КБ академика Кустовского, водяное легкое. Капитан указал в багажник, где стоял сдвоенный баллон, похожий на бронзового цвета крысиные яйца. Надеваешь на спину как рюкзак и можешь ходить по водяному дну, аки посуху. Отсюда до Дворца никакого шланга бы не хватило. Запас воздухадва часа, хватит сбегать туда-обратно. Дорогу найдешь по вешкам на дне.
Владлен сверху опустил себе на плечи шлем, повернулся спиной к Юрий Сергеевичу, чтобы тот закрутил болты, повесил баллоны и подключил воздух.
А КАКВладлен поморщился от громкости собственного голоса в тесной металлической камере, понизил почти до шепотаА как проверить, что эта система работает? Вдруг ты что-то не так подключил, Сергеич?
Сергеич постучал костяшками пальцев по макушке шлема, как будто проверяя прочность.
Мне сказали так, если, после того как тебя окунем, будет много бульбашекзначит потонул, если мало бульбашекзначит все нормально. Готов?
Всегда готов.
Ну, с боЮрий Сергеевич осексяни пуха, в общем.
Владлен сделал пробный шаг. Скованное тело едва слушалось. От сторожки к воде вела пологая каменная лестница, ступеньки невысокие, но даже на них приходилось осторожно выверять каждое движение, чтобы не оступиться и не скатиться вниз. Остановившись у кромки, он наклонился, насколько мог, посмотрел на маслянистую, темную поверхность реки. Оставалось только прыгнуть.
Он услышал короткий всплеск, перед тем как его со всех сторон окутала холодная давящая тишина. Остался один звукзвук его собственного дыхания, которое с проходящими мгновениями становилось все быстрее, отрывистейон забыл включить фонарь, перед тем как уйти под воду, даже не посмотрел как он включается. Панически ощупывая шлем, в поиска кнопки, рычажка, чего угодно что поддастся, он сквозь зубы беззвучно чертыхался, проклиная внезапную, несвоевременную забывчивость. Для пальцев в толстых перчатках любая поверхность была одинаковой, он не чувствовал никакого рельефа. Но ему повезлопосле одного из случайных нажатий, фонарь пару раз моргнул неуверенно, затем загорелся, холодным призрачно-голубым светом.
Слепота изменила цвет, но осталась слепотой. Владлен провел рукой перед лицом, и не увидел даже смутную тень. Стекло иллюминатора подернулось непроницаемым туманом конденсата.
Все, пора разворачивать лыжи.
Продолжать с таким уровнем подготовки было бессмысленно. И почему не послали профессионального водолаза? Расставил же кто-то вешки на дне. Ну ладно, понятно почему не послали, среди сотрудников НКВД водолазов не было, а дело чрезвычайно важности требовало надежного, проверенного человека Но почему не подготовить получше этого надежного человека? Потому, что не было времени, дело чрезвычайной важности не терпит отлагательств. Никто не подумал, что отлагательств будет больше, если ценный сотрудник будет всю ночь вслепую бродить по дну Москва-реки. Ничего, сейчас он выйдет на берег, позвонит в управление, там направят машину к консультанту, растолкают его, и привезут сюда. Нечего спать, пока Родина в опасности.
Пока Владлен размышлял таким образом, влага на стекле поменяла текстуру. Гладкая белизна превратилась в подобие фасеточного глаза, мельчайшие капли росли, поглощая друг друга, стали похожи на бисер, затем на сверкающую чешую. Наконец первая тяжелая капля сорвалась, покатилась вниз, как слеза по щеке комсомолки, чертя за собой чистую дорожку. Влад наклонился из стороны в сторону, и по стеклу разбежалось еще несколько ручейков, стекая вниз, омывая иллюминатор, собираясь на резиновом уплотнителе. Снова провел рукой перед глазами, и теперь мог даже различить каждый отдельный палец. Укорив себя за постыдное сомнение в мудрости начальства, он осмотрелся вокруг, поворачиваясь всем телом.
Муть. Видно не намного дальше вытянутой руки, да и смотреть не на что, кроме серого дна, да дрейфующих частиц ила, похожих на пылинки в солнечном луче. Первая вешка нашлась слева, треугольный красный флажок на тонком металлическом пруте. Комиссар подошел к ней, медленно, как во сне, переставляя ноги, и увидел на дне, возле вешки, полузанесенный стальной трос, тянущийся во мрак. Других вешек не было видно, оставалось следовать вдоль троса. Только вот в какую сторону?
Холод обволакивал, не проникая по-настоящему сквозь толстую прорезиненную ткань, но и не позволяя забыть о тоннах и метрах окружающей воды. Тело казалось странно невесомым. Мягкая, но властная, сила течения давила на спину. На спину, значитвперед. Вперед, туда, где лежит Дворец Советов.
Четыре дня назад, 5 ноября 1951 года, начался XIX съезд КПСС. Больше четырех тысяч делегатов со всех концов Советского Союза, от Бордо до Анадыря, от Норильска до Душанбе, делегации компартий из более чем тридцати стран мира, собрались в недавно открывшем свои двери Дворце Советов. Высочайшее здание мира, в одном только главном зале способное вместить Эмпайр Стейт Билдинг, стало новой жемчужиной столицы перманентной революции.
Так писали в газетах.
Два дня назад, утром седьмого ноября в квартире Владлена зазвонил телефон. Голос Сергеича звучал мрачно.
Приходи.
Даже не поздоровался. Внутри у комиссара что-то оборвалось. Ничего хорошего это не предвещало.
Праздник жеотказываться, конечно, было бессмысленно. Но и верить, что что-то произошло, не хотелось.
Праздник отменили. Через пятнадцать минут чтобы был. В трубке щелкнуло и пошли короткие гудки.
За ночь, вокруг Дворца возник кордон. Колючая проволока, сторожевые вышки. В вышкахлюди в противогазах, в черной форме без опознавательных знаков. По любому, кто приближался к кордону, они открывали огонь на поражение. Били беспощадно, без промаха. Телефонные линии, ведущие в Дворец, были мертвы.
Об этом в газетах не написали.
Тихо шипели клапаны, шелестели поднимающиеся вверх пузырьки воздуха. Каждый следующий шаг давался немного тяжелее предыдущего. Позади осталось два десятка вешек, но не было никакой возможности узнать, насколько он ближе к цели. Чувство времени исчезло. Может, он шел только двадцать минут, а может уже целую вечность. И, может, целая вечность еще оставалась.
Глазу не за что было зацепиться. Иногда попадался мусор, мятые консервные банки, ржавая арматура, голые ветки, похожие на кости утопленников, однаждыстарая деревянная лодка, с огромной, почти во все дно, дырой. Но обычнотолько серовато-зеленое дно и редкие нити колышущихся водорослей. Но вот впереди возникла угловатая темная форма. Приближаясь, Владлен различил детскую коляску, стоящую справа, почти у самого троса. Совершенно черная, она была новой на вид, только не хватало колес, она стояла прямо на раме полузарытой в ил. Владлену, почему-то, не хотелось смотреть в сторону ее поднятого капюшона, под которым сгустился мрак, не поддающийся даже свету мощного фонаря. Ему пришла в голову странная мысльсойти с условной тропы, обогнуть эту коляску как можно большим крюком. Но, тогда он никогда бы не нашел путеводный трос снова.
Да не набросится же она меня, что со мной такое, злясь на самого себя, подумал он. Хотя Он был очень далеко от всего знакомого, привычного, от мира где коляски не бросаются на людей.
Да ну, придет же в голову глупость
Правая сторона тела как будто вся похолодела, покрылась мурашками когда он проходил мимо нее. И нестерпимо хотелось оглянуться, когда коляска осталась позади. Но Владлен отогнал это чувство.
Может у меня кислородное голодание? Вот и мерещится всякое.
Но даже если и так, то что с этим можно сделать сейчас? Ничего. Только продолжать идти вперед.
Трос кончился у жерла бетонного тоннеля, по обе стороны которого стояли последние две вешки. При взгляде на ширину прохода, комиссару невыносимо захотелось закурить. Напоследок. Диаметр вполне достаточный, чтобы обычный человек мог спокойно сквозь него проплыть. Ползущему на карачках человеку в водолазном костюмевпритык. И просто невозможное препятствие, для человека в водолазном костюме, с массивным баллоном на спине.
По обе стороны от тоннеля поднималась отвесная, гладкая каменная набережная. Значит, подняться по нейне вариант. Вернуться назад? А потом что? Извините, я струсил? Нет, тоже нельзя. Если ему повезеттоннель кончится раньше, чем у него кончится воздух в легких.
Непослушными руками Владлен снял утяжелители с ботов. Расстегнул ремни крепления баллона. Теперь он держался только на короткой трубке, крепящейся к клапану внизу, у основания шлема. Встал на колени у входа в трубу. Несколько минут глубоко, часто дышал, пока не почувствовал покалывание в пальцах. Рывком отсоединил баллон и устремился в неизвестность.
Хриплое бульканье, похожее на клокотание воспаленных легких. Гулкий плеск разбивающейся о твердый пол струйки воды. Владлен стоял запрокинув голову. Вода внутри шлема доходила почти до самых ноздрей и нехотя убывала с каждым выдохом. Скользкие от воды болты не поддавалисьСергеич все три закрутил на совесть. Только через несколько минут вспомнилась небольшая сумка с инструментами на поясе. В ней нашелся нож, с вделанным в рукоятку гаечным ключом. И небольшой, меньше пивной бутылки, баллон с аварийным запасом воздуха.
Дуракам везет, но умному везение не нужно. Это Сергеич когда-то сказал. Хорошо сказал. Правильно.
Отплевываясь, Владлен снял шлем. Накопившаяся вода хлопнула о бетонный пол. Теперь можно было осмотреться, выяснить, куда его занесло.
Узкое помещение с голыми влажными стенами. Горящая под потолком тусклая лампа, за толстым стеклом, забранным решеткой. Наполненный водой, пологий спуск тоннеля, из которого он не так давно выкарабкался. Вбитые в стену железные скобы, ведущие вверх, к круглому люку. И больше ничего. Ни труб, ни насосов. Выходит, существовало оно для одной единственной целиобеспечить дополнительную точку доступа в Дворец на случай ЧП. Наверняка были и другие пути, попроще. Подземные тоннели, например. И, скорее всего, он был не первым и не единственным, кого послали. А раз его все-таки послали, значит остальные не вернулись. Мда
Ему живо вообразилось, как он сдвигает крышку люка, выглядывает из него, и видит направленное в лицо дуло. Ну что ж, тогда придется действовать по ситуации. Правильное действие в такой ситуациипадать вниз, с вышибленными вражеской пулей мозгами. Никто не говорил, что легкое это делоРодину защищать.
Никто не предупреждал, что это дело еще и очень холодное. Разуться все-таки пришлосьгрохот свинцовых ботов поднял бы по тревоге весь Дворец. Снял заодно и костюм, одежда под ним осталась почти сухой. На цыпочках, не ради бесшумности, а чтобы не касаться лишний раз голыми пятками ледяного пола, Владлен подошел к лестнице.
Ну, была не была.
Крышка сдвинулась с лязгом и скрежетом, который, как показалось Владлену, был громче, чем главный цех металлургического комбината. Он осторожно высунул голову. Никого, никакого торжественного салюта из всех стволов в его честь. Обычная тишина ночной Москвы. Комиссар выбрался из люка, взглянул вверх, и застыл пораженный.
Конечно, он уже видел Дворец Советов вблизи. Он помнил это место, когда здесь еще стоял храм. Он помнил гигантский котлован, похожий на лунный кратер. Помнил медленно растущий над Москвой скелет здания. Даже побывал на церемонии открытия. Но это было днем. Днем Дворец был всего лишь зданием. Прекрасным, головокружительно высоким, как будто увлекающим за собой в небо, но, все же, чем-то человеческим, рукотворным. Но этой ночью, после бесконечности проведенной под водой, после того, как Владлен едва разминулся с глупой смертью, Дворец казался чем-то не от мира сего. Казался символом. Символом цивилизации, победы человеческого духа над природой, над материей.
Основание, похожее на греческий Парфенон, украшенный, вместо языческих богов, статуями рабочих, солдат, крестьян. На нем покоился угловатый, ступенчатый, с пологими скатами, вавилонский зиккурат. Еще вышесобранное из арок кольцо римского Колизея, из центра которого произрастала основная восьмиугольная башня. На каждом из её трех уступов, стояли скульптурные группы, прославляющие победы революции.
И наконец, на самом верху, почти под облакамисама революция воплощенная в человеке. Стометровый Троцкий в свете прожекторов, воздевший руку, то ли в приветствии, то ли указывая в светлый путь нынешним и будущим поколениями коммунистов.
Нынешнее поколение коммунистов, в лице Владлена, посмотрело куда он указывал. И увидело сторожевые вышки. Спасибо за напоминание, Лейба Давидович. Нечего тут стоять истуканом.
Истуканами, впрочем, стояли и доблестные стражи в вышках. Развернутые к Дворцу спиной, они были совершенно неподвижны. Никто не прохаживался, не переминался с ноги на ногу. Никто из них не поворачивал голову, выискивая диверсантов. Но комиссар знал, что эта апатия обманчива. Заметив любое движение в освещенной зоне по ту сторону кордона, они бы среагировали быстро и безжалостно. Заметив снайпера, притаившегося на крыше одного из окрестных домов, они снимали его с не меньшей эффективностью. И снова впадали в кататонию.
За время наблюдений, ни разу не было замечено движение за колючей проволокой, ни одной живой души. Не было даже смен караула. Охрана, как возникла из ниоткуда ночью седьмого, так и продолжала оставаться на своем посту, никуда не отлучаясь. Но то, что происходило внутри оцепления, их, очевидно, не слишком волновало.
Главный вход был закрыт. Странно было ожидать чего-то другого, но нельзя было и не попробовать, на всякий случай. Тяжелые дубовые двери, с вычурной резьбой и массивными бронзовыми ручками, могли бы, пожалуй, на время сдержать и средневековый таран. Куда уж тут Владлену с его перочинным ножичком. Но, наверняка, были и другие, служебные входы, с другими дверьми, которые можно если не выбить, то взломать.
Он пошел вдоль стены, вглядываясь в тени между ребристыми колоннами, сам стараясь держаться в полумраке. Статуи колхозниц и матросов как будто провожали его взглядами. А вот и искомое. В нише за колонной притаилась неприметная черная дверь. Владлен повернул ручку, ио чудо! она со скрипом отворилась. Внутри сгущалась синеватая темнота.
Фонаря с собой не было. Тот, что на шлемеприварен намертво. Тот, что был в сумкеразбился, пока Владлен барахтался на животе, выбираясь из тоннеля. Зато в кармане куртки нашлась зажигалка, с выгравированным на ней портретом товарища Дзержинского.
Впрочем, и она не понадобилась. После нескольких метров в дрожащем свете, Владлен увидел в коридоре, почти на уровне пола, лампы то ли ночного, то ли аварийного освещения. Света они давали немного, не больше чем примус, но его вполне хватало, чтобы не споткнутся и не налететь на стену. Проморгавшись, прогоняя задержавшийся в глазах призрак огонька зажигалки, комиссар задумался. Дальше что? Найти заложников было первоочередной задачей. Только вот как их найти, в самом большом здании в мире? С чего начать?