Неожиданно, перегнувшись через стол, ведьма больно схватила Любку за волосы, да дёрнула так, что целый клок русых волос остался в её пальцах. Пока очумелая Любаша, поскуливая и от боли, и от страха, потирала вспухшую кожу, колдунья скатала вырванные волосинки в шарик и бросила на свечку.
От яркого зарева девушка на мгновенье ослепла и зажмурилась, а когда глаза открыла, то свеча уже догорала ровным пламенем, вода с пола исчезла, и стены больше не тряслись. Напротив неё сидела толстая Лукерья и пристально смотрела на неё буравящим взглядом из-под кустистых седых бровей.
- Слухай сюда, девка! Ты свою силу сама профукала. Сама не ведала, как с кровью своей колдовскую долю переуступила.
- Я! С кровью что-то там отдала?! - возмущённо воскликнула Люба. - Да я - никогда! Ни разу в жизни ничего подобного... Да я вообще в эту чертовщину не верю! И почему вы меня ведьмой называете? Никакая я не ведьма! Я же колдовать не умею!
- Очухалась! Ишь раздухарилась, - остановила её Лукерья. - Раз говорю, что отдала силу вместе с кровью - значит, так оно и было. Но не отчаивайся, дух сказал, что ежели постараешься, то сможешь всё уладить. А то, что ты ведьма - не сумлевайся. Ведьмы разные бывают: одни - по рождению, другие - по учению, а третьи - поневоле.
- А я - поневоле?
- Ты - поневоле! Вернее, по Егорьевой просьбе, да по моей воле! Не было в тот час другого пути, чтоб ваш род спасти - не дать вам сгинуть! Не было у меня времени на раздумья, чуяла я - забьют меня Спотыкухины прихвостни тем же днём. Вот и постаралась... Как могла.
- Ничего себе, постаралась! - пробормотала Люба.
- Не тебе судить! Если бы тогда отказала я Егорию - не было бы Кандальниковых на свете белом! Слушай, не перебивай! - угрожающе произнесла Лукерья.
Любка покорно замолчала.
- Знай, ведьма Люба, души человечьи - они бессмертные! Только разные они: одни пустые, другие густые, одни вечные, другие беспечные! И по учению "Чёрной Книги", до Рождества Христова писаной, обитают души не в сердце или в голове, а в крови людской. Все свои знания да умения мы с кровью друг дружке завещаем. Ведь недаром в народе говорят о крови: то благородная, то дурная, то колдовская... В древности далёкой распознал тот закон один грек учёный и, впустив чародейство в жилы свои, стал передавать его вместе с кровью из поколения в поколение. А чтобы каждый из наследников знал, как и когда можно - а когда и нельзя! - чудеса творить, прописал законы в "Книге" своей да повелел, чтоб "Книга" та завсегда при владельце колдовской крови находилась. А ежели случится так, что разлучится очередной колдун или ведьма с "Книгой", то нужно ему беречься пуще прежнего! Ибо лишившись "Книги" - он и крови может лишиться! Пусть не всей, пусть капельки, но и тогда он уже силы чуять не будет! И не станет у всех - вольно либо невольно к этой тайне причастных - никакого дела важнее, чем кровь и "Книгу" наследнику вернуть. Потому как колдовство - что многие века по крупицам собрано было да мудрым заповедям подчинено - попав к чужакам непосвящённым, сподвигнет их творить зло вседозволенное. И рухнет мир!
- Очень познавательно... - забыв об обещании слушать и запоминать, с облегчением произнесла Любочка. - Только, видимо, произошло недоразумение! Я тут ни при чём! У меня нет никакой колдовской силы в крови. Ведь если бы было - то я их хоть как-нибудь, но почувствовала! А мне двадцать восемь лет, и ничего такого...
- Цыть! Сорока! - прикрикнула на неё Лукерья. - В девке ведьма просыпается только тогда, когда она в женскую пору вступает. Поняла, о чём речь?
- Поняла, - смутилась Любка. - И напоминаю, что мне уже давно не двенадцать...
- А раз так... - усмехнулась старуха. - Значит, испил чужак твоей кровушки до той поры!
Любка отрицательно замотала головой и попыталась, было, снова вступить в полемику с Лукерьей, но старая ведьма, разозлившись не на шутку, вдруг плюнула перед собой и прокричала в голос:
- Вода-водица, студёная сестрица, появись по моему зову, будь послушна моему слову! - да так топнула ногой, что пол проломился, от чего мощный поток воды вырвался из глубин, с невероятной быстротой затапливая помещение.
- Хватит! Простите! Хватит! Молчу! Молчу! - умоляюще запричитала Любка.
- Меня Русальница к тебе не для того отпустила, чтобы я зазря время на твои глупости тратила! Молчи и слушай! Если пойму, что толку из тебя не выйдет - утоплю да в озеро сволоку! Лучше уж ты при мне в утопленницах состоять будешь, чем на земле всю кровь свою колдовскую растранжиришь! Поняла?
Любка, забравшись с ногами на скамейку, испуганно наблюдала, как всё выше и выше поднимается прямо на глазах бурлящий водоворот.
- Поняла! Простите ещё раз!
- То-то... - погрозила пальцем Лукерья и снова забормотала. - Вода-водица, спасибо, сестрица, уходи, откуда пришла, не держи зла.
Пол моментально сделался сухим, будто и не было ничего.
- Супер! Это вы по "Чёрной Книге" такому научились?! - и тут же, глянув на ведьму, скороговоркой добавила. - Всё, всё... Я вся - внимание...
- До нас с тобой передавалась кровь по мужицкой ветке, и не было с ней ни хлопот, ни бед. Зосима-колдун - батюшка мой - был первым, кому предписывалось ведьму воспитать да в девичьи вены силу впустить. Моей наследницей по "Книге" тоже девка должна была стать. Вот поэтому я и не спорила, когда Егорий ко мне с женой-покойницей на руках пожаловал. Решила я живую душу Егория смерти предать, а Аннушку через то к жизни вернуть. Обмен колдовской совершить! Не сразу договорились мы с потусторонним хозяином - потребовала сила моего послушания, а в довесок - по половине жизней от каждого мужика из вашего роду. С тех пор все бабы Кандальниковы вдовами-то и становились. Ну, да ладно, уладила я, значит, с Анной-то, а тут другая беда! Душа её да кровь - слабые совсем, для переклада колдовских знаний не годятся! Тогда я в младенчика нерождённого хотела, было, наш дар вдохнуть... Да только глядь, а Анна-то мальчонкой тяжёлая! А такой переклад "Чёрной Книгой" строго-настрого запрещён! Ибо колдовское наследие передаётся только по особому правилу! Как быть? Молодица с того свету еле выбралась, убьёт её переклад. А в мальчонку - закон не велит! Стала я тогда заговор произносить да наперёд высматривать... Вижу, что только опосля многих мужиков в роду девка народится, на которую перекладывать можно. Ну и от безысходности своей запечатала заговорами силу, да пустила по крови пращуров твоих, они с ней жили - навроде, как посыльный с депешей - и передавали от одного к другому "конвертик запечатанный", пока ты не родилась. А я всё эти века в тине склизкой мучилась, всё ждала, когда ты явишься... Моей души путь бесконечен, а я тут на дне застряла... Должна ты, Люба, нас с Егорием уважить, от навета избавить да души от земли отпустить... За это род ваш продлится. Родится у тебя сын, и все силы чародейские ему перейдут по праву. А дети его завсегда долгую жизнь возымеют. Вот как всё быть-то должно! Только как увидела я тебя на дне озера своего - сразу поняла: беда и тебя настигла... Не сберегла ты кровь мою в целости! Не знаешь, не ведаешь, что тебе делать следует? Вот и пришла я, чтобы правду сказать да на путь истинный наставить. Чего молчишь? Струхнула? Хватит ли тебе силёнок всё уладить да на круги свои вернуть?
- А что мне нужно уладить?! - спросила Люба, плохо понимая, чего от неё требует старуха.
Исповедь Лукерьи она хоть и дослушала, но разобраться до конца в услышанном - так и не разобралась.
"Чёрная Книга"... Ведьмина кровь... Да ещё и история полуторавековой давности в купе с приведением - Гуней-кандальником...
Больше всего хотелось проснуться и стряхнуть с себя это кошмарное наваждение.
Люба даже незаметно ущипнула себя за руку. Ведьма не исчезла, а вот сердце обдало холодом - словно ледяной ветер в грудь подул.
- Сорок суток у тебя на то, чтобы кровь вернуть да из "Чёрной Книги" узнать, как ей пользоваться, чтобы чудеса творить! Ибо без того, что в "Книге" прописано, на кипящую кровь только три ничтожных желания сбываются! Постарайся хоть их сберечь - попусту не потратить! А теперь - главное! Перво-наперво: тебе нужно разузнать, кто твою кровь на вкус пробовал. Найти того человека да заставить, чтоб он простые слова произнёс: "Всё меняется, ничего не исчезает!", - и каплей крови своей тебя одарил. Как это случится - вернётся к тебе наследная колдовская сила. Будет распирать тебя изнутри жаром да пламенем. Тут ты "Книгу" в руки бери поскорее, она всё и подскажет! Станешь ты наследницей Зосимовой, и кончатся мои муки вечные... А Егорий являться тебе перестанет, как только ты первое чудо сама сотворишь. Вернётся всё на круги своя, где всем покой настанет. А когда родится у тебя сын, то передашь ему - наследнику нашему - огонь колдовской крови. И будет он таким всесильным, что даром своим будет управлять по своему велению. Захочет - передаст любому, захочет - ремеслом сделает да усилит многократно, а захочет - от тела отделит и спрячет! А если ты не справишься, то погребут меня злые вороги под Мореновым камнем на вечные страдания, отберут сына твоего и будут его руками творить злато и серебро. А с тем богатством - множить горе людское. И Гуня неприкаянный в аду гореть станет... А тебе тогда только одна надёжа на спасение: бежать через тайну девятую, по зеркальному коридору! Уразумела мой сказ?
- А почему только сорок дней? Вдруг я не успею? - испугалась Люба.
- Должна успеть... - вздохнула Лукерья. - Не бывает для чудесных делов других сроков! Ибо только число сорок отделяет ищущего от заветной цели! Так в "Чёрной Книге" написано было! Сорок - самый чудодейственный отсчёт: "Сорок сороков", "Сорок морозов после праздника сорока мучеников", "Сороковины", "Сорокоуст", сорок дней потоп длился, сорок недель дитя в утробе носят, "Сорок сроков присвоенное колдовство самозванцу помогает". "Сорок" - это собрание всех и всего! - не нами придумано, и не нам эти правила менять. Если в сорок дён не уложишься - так, значит, и не судьба тебе род свой продлить да нам грешным помочь...
- А где же мне "Книгу" искать? - было видно, что Любка настроена не очень оптимистично.
- "Книгу"-то? - старуха тяжело вздохнула. - "Книгу" искать не потребуется - она сама тебя найдёт. Может, и Зосима с тобой познакомится, явится в чужом теле на тебя посмотреть.
- А как я пойму, что двигаюсь в нужном направлении? - пытливо спросила Люба.
- Не волнуйся! Получишь весточку!
- От вас? Со дна озера? - поёжилась девушка.
- Не о том ты заботишься, - попеняла ей Лукерья. - Ох, чует моё сердце - быть беде...
- А Гуня? Что с ним делать, когда очнётся? - не обращая внимания на её слова, Люба выразительно покосилась на третью скамью. - Он что, со мной будет?
Старуха хрипло рассмеялась.
- Говорю же, что не вышло из тебя колдуньи! Ничего-то ты не знаешь, ничего в колдовском ремесле не смыслишь, бестолковая. Как Петры-Павлы минуют - так и морок пропадёт. А над Гуней - нынче ты владычица. Как завернёшь ножичек в тряпицу или во что другое - так его душенька снова в сталь вернётся. Ну а как вызволишь - так Егорий тут как тут. Всё? Али ещё чего поспрошаешь?
Любка с силой потёрла виски.
- А вы уверены, что не ошиблись? Это точно всё про меня? Ну... Про кровь и колдовство... - ведьма недовольно нахмурилась, а Люба всё равно продолжала. - Хорошо! Ладно! Пусть! Но мне очень страшно! Помогите мне, пожалуйста, сделайте что-нибудь, чтобы я вспомнила о том случае, когда моя кровь к другому перешла! Я, честное слово, ничего такого не припомню...
Лукерья с треском оторвала от грязного подола своей одёжи кусок ткани и сказала:
- На-ка вот, возьми! Когда я уйду - положишь у порога. А с утра, что на тряпице увидишь - то и будет тебе подсказкой. Ступай, отвори мне дверь!
И Любаша - словно загипнотизированная - открыв дверь, стояла в проёме до тех пор, пока жаба не дошлёпала до порога и не выпрыгнула наружу.
* * *
Приятный ночной ветерок шелестел листвой. Со стороны озера доносился женский смех. Серебряную луну окружили крупные звёзды. В коттедже загорелся свет, и сам собой включился телевизор...
Любка положила ведьмин лоскут около порога, закрыла дверь и опустила жалюзи.
Войдя в комнату, она, не раздумывая, достала из сумочки носовой платочек и, аккуратно замотав в него Гунин ножичек, спрятала его в уголке дивана, закидав подушечками.
- Прости, Гунечка, но пока так будет лучше! Полежи на своём любимом месте.
В эту ночь лютовал такой ветрище, что в окнах подрагивали стёкла, а по крыше то и дело стучали отвалившиеся с деревьев сучья и небольшие ветки.
Только Люба ничего этого не слышала - спала как убитая.
* * *
Утро выдалось солнечным и ясным, многоголосый щебет лесных птиц приветствовал наступление нового дня.
Всё, произошедшее накануне, уже не казалось Любочке чем-то пугающим, за ночь она словно сил набралась и была полна решимости побороться за своё счастье.
Чем чёрт не шутит?
А шанс - даже такой, для нормального человека невероятный - упускать нельзя. Жаль, конечно, что поговорить об этом ни с кем не получится, но уж на сохранение этой сокровенной тайны выдержки у неё хватит! В этом последняя представительница рода Кандальниковых не сомневалась!
После душа впервые за долгое время улыбнулась и подмигнула своему зеркальному отражению. Уставшая от больниц, анализов и неудачных зачатий, она словно махнула на себя рукой. А тут пригляделась...
"Хороша!", - удовлетворённо подумала девушка.
Стройная, высокая, с густыми русыми волосами и ясными серовато-голубыми глазами в обрамлении смоляных ресниц Любаша выглядела великолепно.
Она замоталась в пушистое полотенце и уже хотела включить фен, как раздался громкий стук в дверь. Пришлось наспех одеваться и бежать в прихожую...
- Люба! Люба, вы дома? - уже под окнами взволнованно кричала риэлтор Марта.
- Бегу! - натягивая на ходу сарафан, ответила Люба и впустила раннюю гостью.
- Ночью такой ураган был! Хотя с вечера никакого штормового предупреждения не передавали, - забыв поздороваться, с порога заговорила Марта. - Вам, кстати, под дверь ветром какой только дряни не прибило! Целый натюрморт из мусора получился! Вон, полюбуйтесь, - посоветовала, придерживая дверь рукой, Марта.
Любка высунула голову за порог и увидела интересную картину: на расстеленной тряпке сидела огромная улитка, лениво шевеля своими "антенками". Брюхоногий моллюск грелся на солнышке, прилипнув к ткани лоскута. Рядом с ним лежала румяная корочка сдобного хлеба, берёзовый листок, кручёная шерстяная нитка красного цвета, и всё это было присыпано мелкими семенами подсолнечника.
Люба бережно подняла "инсталляцию", включая слизняка, и аккуратно отложила в сторону.
"Ерунда какая-то, а не подсказка...", - от досады девушка поморщилась и поспешила в дом узнать, чем обязана визиту ранней гостьи.
- Ну как отдыхается? - риэлторша по профессиональной привычке окинула взглядом обстановку дабы проверить, всё ли в порядке и на своих местах.
Сегодня она была совершенно в другом образе. Тёмные волосы гладко зачёсаны и собраны в маленький хвостик. Кружевная в рюшечках блуза блёкло-розового цвета и воздушная длинная юбка.
"Кажется, шебби-шик", - вспомнила Любаша название модного стиля, отличающегося женственностью и романтичностью.
- Нравится? - перехватила её взгляд Марта и вслух подтвердила Любашину догадку. - Шебби-шик! Прочитала историю создания этого направления и захотелось поэкспериментировать, можно сказать, диаметрально изменить имидж. Если вы не знаете, так вот... Дамочка одна - Рейчел Эшвиль, кажется - любила покупать на рынках всякое старинное барахло и мастерить из него новые вещи. Постепенно её творчество обрело постоянных клиентов и множество поклонников. Короче, если проще: всё должно выглядеть неброско и напоминать о старине...
Несмотря на то, что Люба с такой трактовкой была не совсем согласна, она промолчала и пытливо посмотрела на Марту, словно напоминая взглядом, чтобы та наконец раскрыла истинную цель визита.
- Мне муж твой звонил, - спохватившись, пояснила модница, как-то быстро и бесцеремонно переходя на "ты". - Интересовался, что случилось, и почему телефон отключён. Попросил заехать...
- А как он ваш номер телефона узнал?
- О, господи! Ты же ему эсэмэску отправила, что отдыхаешь в комплексе на Лушином озере. А у нас, между прочим, есть свой сайт, там и телефон указан. Вот он и позвонил. Волнуется муженёк. Назвал твою фамилию, а диспетчер со мной связалась, раз я заказ оформляла. Перезвони ему, он ждёт. Так как отдыхаешь? - повторила она вопрос.
- Спасибо, всё отлично! Мужу обязательно позвоню...
В этот момент телефон в руках Марты разразился пронзительной трелью.
- Твой! - прошептала поклонница шебби-стиля и включила аппарат. - Да, Алексей Иванович... Всё с вашей женой в порядке. Вот она стоит передо мной живая и невредимая. Сейчас, сейчас, даю... - она протянула айфон растерянной Любе.
"Люб?! Привет! Ну что такое?", - услышала беглянка в трубке строгий голос недовольного мужа. - "К маме не доехала, рванула чёрт-те куда да ещё и телефон отключила...".
- Лёша, всё нормально, не переживай. Я потом тебе всё объясню. Ты когда приедешь?
"Через неделю...", - помолчав, ответил Алексей. - "Мне командировку продлили... По производственной необходимости. Надеюсь, ты меня дома встретишь?".
- Конечно, Лёша... Но тогда и я ещё здесь задержусь, - она вопросительно глянула на Марту, и та утвердительно кивнула.
"Делай как знаешь, только больше не пропадай и будь на связи...", - велел строгий супруг.
- Слушаюсь, мой генерал, - облегчённо выдохнула девушка.
Вернув аппарат хозяйке, Люба предложила угостить её чаем. Гостья не отказалась.