Я заблудился, ответил незнакомец, Потерялся и нездоров. Всего на одну ночь. Утром я уйду. Пожалуйста, накормите меня.
У вас есть семья? Тим не мог объяснить, почему вопрос «Неужели подобного человека мог хоть кто-то потерять?» казался ему таким важным. Вас кто-нибудь ищет?
Мужчина лишь повторил:
Всего на одну ночь. Еды. Пожалуйста.
Тим размышлял. Он мог бы принести еду и дать незнакомцу насытиться в лесу. (Собственный выбор слов озадачивал, но выглядел верным: этот человек хотел не есть, а насытиться.) Тим мог бы даже закрыть мальчиков в спальне, исключив всяческие контакты. Оставить этого человека снаружи значило пойти против почти всех принципов клятвы Гиппократа, но определение приоритетоводин из аспектов хорошего врачевания. Всех не спасешь. Печальный факт жизни. Так что спасают или самых юных, или тех, у кого больше шансов выжить.
Пожалуйста.
Мужчина изобразил самую жалкую улыбку. Мог ли Тим оставить его, одинокого и голодного, на улице? Сможет ли жить с таким пятном на совести?
Нет. Он со всем разберется. Примет все возможные меры предосторожности, но справится. Зловещая отрешенная улыбка не сходила с лица мужчины. Возможно, у него какое-то неизвестное Тиму заболеваниерасстройство, ведущее к истощению? Или просто вышел из-под контроля какой-то банальный недуг?
Вы сделаете так, как я скажу, сказал он мужчине своим обычным голосом.
Угу, ответил тот.
Если не сделаете, то я не пущу вас.
Тело незнакомца ударилось о ладонь Тиматвердая кость под тончайшим слоем плоти. Словно полиэтиленовый тент накинули на груду разбитых кирпичей.
Тогда пойдемте.
6
ТИМ ВЕЛЕЛ МУЖЧИНЕ лечь на изъеденный молью диван и принес с крыльца лампу.
При свете незнакомец выглядел еще хуже. Его кожа обесцветилась. Перед мысленным взором Тима возникла странная картина: фруктовый лед на дне стаканавесь сироп высосан, остались только бесцветные кристаллики.
Брюки крепко стягивал на талии оранжевый удлинитель. Сколько же этот тип весил раньше? Тим вывернул воротник его футболки. «XL», гласила бирка. Господи. Казалось, одежду набросили на соломенное чучело, лишь отдаленно напоминавшее человеческое существо.
Подол рубашки задрался. Кожа на животе лежала складками, напоминая Тиму о шарпеях. Люди, которые перенесли урезание желудка с последующей резкой потерей веса, выглядели примерно так же. Они часто прибегали к подтяжке: пластический хирург отрезал от живота кусок кожи размером с кухонное полотенце и сшивал концы вместе.
Из спальни послышался тихий шепот. Наверное, ребята проснулись. Тиму нужно было разобраться в ситуации; ему не хотелось, чтобы пятеро сонных мальчишек, протирая глаза, пялились на мешок с костями, лежавший на диване.
Парни, слушайте внимательно, произнес он, открыв и быстро закрыв за собой дверь. Кое-что произошло. Ничего особенного. «Верно ведь?» Но вам лучше остаться в своих постелях.
Что случилось, Тим?
Это спросил Кент, который в последнее время стал называть его Тим. Ронял авторитет скаут-мастера. Мальчишка сидел на краю кровати, сцепив руки и расправив плечи, точно борец, ожидающий вызова на ковер. Кентдаже в имени есть нечто напористое и агрессивное. Прозвище для альфа-самца, в одном ряду с Таннером, Четом и Броудиименами, которыми родители одаривают сыновей, видя в них будущих адвокатов или тренеров по лакроссу. Ни один родитель, лелеющий надежду получить чуткого, артистичного ребенка, не назовет его Кентом.
Там парень, ответил Тим. Не из местных, я никогда его не видел. Заявился из ниоткуда.
У него есть палатка? спросил Ньют, упираясь толстым подбородком в матрас. Он турист или типа искатель приключений?
Насколько я могу судить, нет. Тим опустился на колени посередине круга мальчишек. Кажется, он болен.
В смыслеболен? прошептал Эфраим.
Тим задумчиво втянул воздух:
У него что-то вроде лихорадки. Он очень худой. И просит еды.
Может быть, онгуркх, прошипел сквозь зубы Шелли.
Он не гуркх, ответил Тим и стиснул зубы, чтобы сдержать нарастающую тошноту: вонь от незнакомца просачивалась под дверь, наполняя комнату запахом гнилых персиков. Он У него может быть что угодно, ясно? Может, он был в другой стране, в другой части света, подхватил там вирус и привез с собой.
Надо связаться с Большой землей, Тим, сказал Кент.
Скаут-мастер скрипнул зубами.
Да, Кент. Я думал об этом, и, да, так и поступлю. Но до тех пор мне нужно, чтобы вы, ребята, остались здесь. Это понятно?
Тебе не нужна помощь?
Нет, Кент, не нужна, продолжал Тим. Я ведь врач, так? Сейчас для этого парня ялучший вариант. Но мы пока не знаем, с чем имеем дело, так что тут для вас самое безопасное место.
Тим открыл дверь. Слабый свет фонаря упал на напряженные, встревоженные лица мальчишеквсех, кроме Шелли, который безучастно смотрел на затянутый паутиной потолок. Скаут-мастер закрыл дверь, на мгновение задумался, а затем взял стул и подсунул его под ручку.
Тим пересек гостиную, подошел к радиоприемнику и переключил частоты, настраиваясь на волну экстренной связи. Здесь у него был только медицинский набор, лишь немного превосходивший стандартную аптечку для выживания в дикой местности. Кое-что он добавил из личных запасов. Но если сообщить об этом по радио, то медицинский вертолет могут выслать из самого Шарлоттауна и
Р-р-р-р-р-ры-ы-ы-ы-а-а-а!
Мужчина поднялся с дивана и, покачиваясь, будто моряк на гонимой штормом лодке, бросился к Тиму. Одним быстрым движением незнакомец схватил со стола приемник, поднял его над головой и швырнул об пол. Радио разлетелось на куски под визг обратной связи. Из лопнувшего корпуса брызнули искры, над сгоревшей проводкой поднялись клубы вонючего дыма.
Мужчина с безумной силой топтал останки радио. Тим протянул руки, чтобы остановить его, и опрокинул фонарь. Свет погас.
В темноте скаут-мастер схватился с незнакомцем. Все равно что драться с мешком змей или стальными тросами, покрытыми холодным, маслянистым и мерзким зернистым жиром.
Черт подери! Успокойся!
Мужчина зарычал. Свирепо звенящий серебром звук разрезал темноту точно лезвие циркулярной пилы. Незнакомец захаркался, и что-то влажное и теплое брызнуло Тиму в лицо. Тот пронзительно взвизгнулничего не смог с собой поделатьи принялся яростно вытирать щеку.
Тело мужчины внезапно обмякло. Тим боролся с желанием отшвырнуть его, как хочется отшвырнуть обмазанный жиром манекен.
«Отвратительно! ОТВРАТИТЕЛЬНО!» гремело в голове.
Скрипнула ручка, затем последовала череда резких ударов, и дверь задрожала, ударяясь о стул. Тим представил, как Кент бьет в нее плечом, пытаясь разнести в щепки.
Тим! Тим, открой дверь!
Тим подвел мужчину к дивану, неуклюже ориентируясь в темноте. Ощупью нашел лампу и снова зажег. Принес аптечку. Разорвал пачку стерильных салфеток и яростно протер все места, до которых дотрагивался незнакомец, особенно лицо. На коже осталось что-то, вылетевшее у него изо рта, Тим чувствовал постепенно исчезающее покалывание, кожа покраснела, будто от пощечины.
Тим! взревел Кент. Немедленно открой дверь!
Оставайтесь внутри! закричал в ответ Тим. Вернее, завопил как кипящий чайник. Еще раз попытаешься открыть дверь, Кент Дженкс, и, будь уверен, я позабочусь, чтобы твой отец об этом узнал.
Сердитые шаги Кента затихли. Затем заскрипели пружины кроватимальчишка вернулся под одеяло.
Тим ввел незнакомцу сто миллиграммов доксиламина. Вены обнаружились легкона сгибах локтей змеились синие трубки размером с железнодорожные развязки. После инъекции дыхание мужчины успокоилось.
Из уголка его рта сочилась зеленоватая жидкость. Так он плевался илом? Он что, ел его?
«Водоросли. Ладно, это всего лишь водоросли. Водоросли не заразны. Водоросли, они просто мерзкие».
Тим опустил руку на живот мужчины и снова почувствовал это. Едва заметное движение, будто гадюка устраивалась поудобнее под теплым одеялом.
«Просто перистальтика. У него сильная закупорка кишечника; ты нащупал всего лишь затянувшийся запор, этот тип старается вытолкнуть то, что у него внутри. Чем бы оно ни было».
У Тима сжались тестикулы. Он замер, живот свело от внезапного и необъяснимого страха. Кто этот человек? Господи, что с ним происходит? С чего, черт возьми, в голову пришло, что пустить его сюдаправильно и уместно? Частные клиники могут отказать в лечении, если посчитают состояние человека опасным для окружающих, так что, во имя всего святого, натворил Тим, превратив хижину на уединенном острове в травмпункт?
Он потянулся к футболке мужчины, ведомый ужасным порывом задрать ее. Но даже его обычно нездоровое любопытство сейчас не желало связываться с незнакомцем. Тим не хотел ничего видеть. Только не ночью, не в темноте и одиночестве.
Но ведь он же не один. Тим повернул лампу к двери в спальню, стул по-прежнему был на месте.
Всё в порядке, отодвинув его и тихо войдя к мальчикам, произнес Тим, Пожалуйста, ложитесь спать.
Кто он? Голос Кента утратил свою громоподобность, вопрос задавал испуганный ребенок, оказавшийся слишком далеко от дома.
Как я уже сказал, незнакомец. Тот, кто нуждается в помощи, и поэтому я ему помогаю. Не знаю, откуда он. Он даже не смог назвать своего имени. Он едва способен говорить. А сейчас спит.
Тим видел, что его ответ лишь еще больше встревожил ребят, но не мог им дать более ясного объяснения. Все это напоминало медицинский сериал, в котором в отделение скорой помощи прибывают пациенты с таинственными недугамибелобрысый мальчик с кровавыми слезами; королева выпускного с раздутой, как пляжный мяч, головой, и только сидящий на таблетках гениальный врач способен распознать по глазной жидкости разрыв волосяного покрова или обнаружить глубоко в слоях таламуса близнеца-паразита. Но дело в том, что Тим был всего-навсего деревенским костоправом, ничем не примечательным и без особых амбиций. И до сих пор это не становилось проблемой.
И чем он болен? спросил Макс.
Тиму трудно было встречаться глазами с их вопросительными взглядами, ведь он и на самом деле ни малейшего понятия не имел. Но как взрослый и авторитетморальный и прочий, обязан был что-нибудь сказать. Хотя бы для того, чтобы развеять их страх, даже если его собственный только нарастал.
Он смирный, ребята. Я видал и похуже. Его самого потрясло то, как легко слетела с языка ложь. Мы отвезем его в больницу, и пусть там разбираются.
А радио?
Не смогу прямо сейчас выяснить, ответил Тим Эфраиму. Оно сломано.
Как так вышло? спросил Кент. Это же наш единственный
Он добрался сюда на лодке, ясно? Если потребуется вернуться на Большую землю, вернемся. А теперь. Отправляйтесь. В кровати.
Тим развернулся и закрыл за собой дверь. Справа от него с трудом дышал незнакомец. Лицо его излучало неземной свет, словно по жилам тек фосфор. От этого человека исходило слабое мерцание, как от ядовитых грибов, которые росли в сырых пещерах острова.
Перед глазами Тима возник образ, выдернутый из самых глубин памяти. Лицо мужчины с парковки. Тиму тогда было пять лет. Мать взяла его за покупками. Подземная парковка была почти пуста. Они прошли мимо огромной цементной колонны, одной из несущих опор, что удерживали супермаркет от обрушения, которое погребло бы их под стеллажами с замороженным кукурузным супом и хлопьями для завтраков. К колонне что-то прислонялось. Возможно, куча размокших пакетов с мусором. Эта груда зашевелилась, и наружу высунулось лицо. Теперь Тим убедил себя, что тот человек, наверное, стал жертвой банальной нищеты, пьянства, наркотиков и болезней Но ребенком он видел совсем другое.
Лицо мужчины казалось неестественно черным, походило на иссохший, сгнивший банан, позабытый на дне вазы с фруктами. Маленький Тим был уверен, что стоит прикоснуться к этой коже, и пальцы провалятся внутрь. Нос мужчины словно вдавило или разъелонад потрескавшимися, раздутыми, покрытыми непонятной пленкой губами зияла дыра.
У Тима тогда перехватило дыхание, он поднял глаза и увидел испуг матери, отчего его ужас лишь усилился.
Состояние мужчины казалось невероятнымничто на этой планетени болезни, ни стихии, ни пыткине могли сотворить такое. Он походил на жертву похищения мстительной расой инопланетян, которые творили с ним жуткие вещи, унижали его неописуемым образом, а затем вернули на землю, чтобы посмотреть, как на это отреагируют представители его вида.
«Он побывал в аду», наивно думал Тим.
Хуже всего был взгляд мужчиныведь дело всегда во взгляде, правда? Что-то продолжало теплиться в его спокойных карих глазах. Там ведь ничего не должно было быть, верно? Лишь поражение, муть и пустота, под стать телу. Но в глубине его глаз таились ум и ясность. И это было самым страшнымему пришлось столкнуться с разрушением собственного тела. Он сознавал свою гибель. Но как же ему было с этим совладать?
Мужчина ни о чем не просил. Он просто наблюдал. Холодные оценивающие глаза притягивали взгляд к его трагическому лицу, пока Тим с матерью не скрылись из виду.
Стоило вспомнить ту историю, как из пелены беспокойства, которая окутывала скаут-мастера, вынырнуло безумное визжащее лицо ужаса. Кошмарное лицо того человека. А потом снова исчезло.
Тим провалился в беспокойный сон. Незадолго до рассвета он, сам того не осознавая, поднялся с кресла и спотыкаясь побрел к кухонным шкафчикам.
* * *
Новости из Монтегю (ОПЭ),
«Островной вестник», 21 октября
ВОЕННЫЕ ОЦЕПИЛИ ПРИЧАЛ НОРД-ПОЙНТА, УСТАНОВИВ ЗАПРЕТ НА ПОЛЕТЫ И ПЕРЕДВИЖЕНИЕ ПО ВОДЕ
Военные нагрянули в крошечный городок Норд-Пойнт (население5766 человек) рано утром. Жители проснулись от грохота бронетранспортеров на сонных улицах.
«Они размолотили весь тротуар, рассказала нам Пегги Стиллс, владелица кафе «Остров» на Мейн-стрит. На мостовой полно дыр».
Конвой направился к причалу Норд-Пойнта. Была поспешно возведена линия заграждения, охватывающая береговую полосу и прилегающие районы. Жители заметили, как пара вертолетов «Апач» прочесывала акваторию Норд-Пойнта.
Около 10 часов утра было выпущено официальное сообщение, которое строго запрещало перемещение в водах к северу от острова. По каналу экстренного морского вещания передали предупреждение кораблям, поскольку акваторию Норд-Пойнта пересекают коммерческие рыболовные суда, а иногда и океанские лайнеры.
Находящиеся на месте событий военные отказываются комментировать ситуацию. «Вестник» попытался связаться с военной пресс-службой, но звонки журналистов до сих пор остаются без ответа.
* * *
7
МАЛЬЧИШКИ ПОДНЯЛИСЬ вместе с дремотным полумраком рассвета. Луна одиноко висела на западе, точно грустный засидевшийся гость.
Никто из ребят не выспался. Они слышали, как скаут-мастер Тим входил в дом вместе с незнакомцем. Тот не произнес ни слова, но они учуяли его запахприторный и мерзкий, как от жижи на дне мусорного бака в парке развлечений. Пока скаут-мастер возился за дверью спальни, Кент приподнялся на локтях:
Пойду-ка проверю.
Кент Дженкс всегда должен был проверить, и не важно, что именно. Здоровяк был полон непоколебимой уверенности, что стоит ему вмешаться, и станет только лучшекак будто одно его присутствие способно исправить положение. Он и в «бобрятах» был таким, а поскольку обладал внушительнымдаже угрожающимвидом, остальные мальчишки обычно подчинялись его воле.
То же самое происходило и в школе. Кент был тем самым парнем, который бодается с вами у питьевого фонтанчикабуквально бодается: крепкий пинок может отправить вас в полет, говоря «Выбываешь» и панибратски хлопая по спине. А голос его был на целую октаву ниже, чем у других ребят. Он был тем самым парнем, который выхватывает ваш сэндвич из вощеной бумаги, в которую завернула завтрак ваша мама, откусывает огромный кусок, говорит, брызгая яичным салатом: «Ты ж не против?» и идет дальше. Хотя на самом деле злым он не был. Макс думал о нем как о сенбернаребольшом и слюнявом, немного туповатом и забывающем о своей силе, но отзывчивом. Однако Кент постоянно подначивал и задирался. Часто было проще уступить место в очереди или позволить откусить сэндвич.
В последнее время Кент часто бросал вызов взрослым, проверяя, как далеко сможет зайти. Поднимал руку на уроке и с широкой улыбкой спрашивал учителя: «Да неуже-е-е-ели?» Еще он начал называть учителей по имени. После уроков мистер Рейли был уже просто Эрлом. Мальчишки ждали того дня, когда Кент неторопливо войдет в учительскую, откусит кусок от ланча учителя физкультуры и скажет: «Ты ж не против, Джордж?»