Душегубы пожаловали, радостно сообщил какой-то старичок Кордаку.
А почему душегубы? не удержался от вопроса Кордак.
А кто же, без тени сомнения подтвердил старичок. Душегубы и есть.
Логика его ответа показалась Кордаку убедительной, и от последующих вопросов он воздержался.
И бабу свою прихватил, прокомментировала появление на трибуне жены Сайкина какая-то женщина лет шестидесяти.
И то, подхватил мужчина помоложе. Пусть проветрится. А то, гляди, от благотворительности вся жопа упрела.
В какой мере задняя часть тела жены мэра соотносилась с её благотворительностью, Борке и Кордак уточнять не стали.
Однако, заявил Кордак, обращаясь к Борке, следует отдать должное отсутствию у местных властей признаков суеверия.
Что вы имеете в виду?
Я имею в виду то, что сегодня пятница, тринадцатое.
О! Гляди-ка! Сам пожаловал. Что же он один, без своей сучки? прозвучал по соседству тот же женский голос.
На трибуну неторопливо, усталой походкой нездорового человека поднимался Кулагин.
Ну вот, оживился Борке. А вот это тот самый человек, из-за которого я вас сюда и пригласил.
Так-так, вижу-вижу, удовлетворённо протянул Кордак. Очень интересно!
Господин Кулагин, шестьдесят семь лет, вполголоса говорил Борке. Этими краями руководит тринадцать лет. Вдовец. Единственная привязанностьстарая немецкая овчарка по кличке Марта. Отставной генерал внутренних войск. В политику ушёл сразу после отставки и развала Союза. При этом умудряется до сих пор не стать членом правящей партии.
Вижу-вижу, сильная личность. Ах, как интересно! подтвердил Кордак, не сводя с глаз с трибуны.
Авторитарный руководитель сталинской закалки, жёсткий и конкретный, продолжал Борке. Кадры подбирает себе сам. Его птенцы занимают высокие посты в прокуратуре, некоторых министерствах и даже в правительстве. Это позволяет ему сидеть достаточно прочно. Есть легенда, будто бы его настоящая фамилияХряк. И будто бы сам Берия, за заслуги при организации лагерей, поменял фамилию на Гулагин. Позже, во время оттепели, он якобы вернул себе старую фамилиюКулагин.
Воздух сотрясли разбросанные по всей площади динамики. Проскрежетав микрофоном, словно испытывая нервы собравшихся, докладчик начал свою речь, которой могли позавидовать даже сладкоголосые сирены. Чуть ли не через слово звучали фамилии Кулагин и Сайкин. С особым пафосом докладчик втолковывал собравшимся неоценимый вклад губернатора и мэра в строительство этого чуда современной медицины. С особой теплотой рассказывал мухоморовчанам о торжестве демократии, благодаря которой и стало возможным нынешнее торжество. Оговорка докладчика, в которой торжество демократии превратилось в торжество бюрократии, была встречена аплодисментами из толпы и кривой гримасой Кулагина. Не меняя выражения лица, он тут же начал что-то высказывать Сайкину.
А где-то вдали в глубине улицы виднелся окровавленный солнцем лес. С севера подул холодный пронизывающий ветер. Алчная серая туча уже захватила полнеба и стала чёрной. Накатывалась она медленно и неотвратимо. Будто нашествие небесной орды, туча поглощала всё живое, не оставляя обитателям земли и неба ни малейшего шанса. Даже вечернее солнце, не имея сил противостоять этому нашествию, стремилось спрятаться за развалины церкви. Но по мере того, как солнце пряталось всё глубже и глубже, из развалин выползали длинные чёрные тени. Словно передовые отряды небесной орды, тени ползли по дворам, захватывая дом за домом, улицу за улицей. Тьма разливалась по Мухоморам. Усталые вороньи стаи, потеряв всякую надежду перекричать людей, бросились искать убежище. Всё живое затаилось в предчувствии ненастья. Только люди, увлечённые митингом, да молодая луна на пороге своей второй четверти, с интересом взирающая на происходящее с неба, не проявляли никакого беспокойства.
Ну что, уважаемый граф Кордак, убедил ли я вас?
Не убедили, но заинтересовали, живо откликнулся Кордак. А знаете, мне как специалисту по женскому полу больше любопытен не столько господин Кулагин, сколько госпожа Сайкина. Поверьте мне, эта женщина прячет в душе гораздо больше, чем выражает её лицо.
А сам господин Сайкин? Не кажется ли вам, что при всей его внешней простоте прозвище «душегуб» прилипло к нему не случайно. В душе он убийца.
Очень может быть, очень может бытьбормотал Кордак, размышляя о чём-то своём. В любом случае, опять оживился он, здесь стоит задержаться. Ненадолго. Ну, пока
Граф посмотрел в небо.
Пока луна не пойдёт на убыль.
Прекрасно! поддержал его господин Борке. В таком случае, думаю, следует познакомиться с этими господами поближе.
Отправимся прямо сейчас?
Разумеется! Тем более что у нас есть повод заглянуть в больницу. Там во дворе без всякого участия медицины остывает оставленный нами товарищ
Под грохот марша и вялые рукоплескания собравшихся Кордак и Борке покинули нестройные ряды мухоморовчан, направляясь к соседней улице, а оттуда к воротам в больничный двор. А ещё через минуту их фигуры поглотила наползающая на Мухоморы тьма.
Глава 2. Душегубэто профессия
Ну веди, Сусанин. Да смотри не заблудись.
Хриплый голос Кулагина звучал отрешённо-мрачно. Слова его предназначались Сайкину, но тот не торопился как-то реагировать. Сайкин лучше, чем кто-либо из окружающих, понимал, что сами слова в эту минуту ничего не значат. Куда больше говорила интонация, и эта интонация не обещала ничего хорошего.
Игорь Дмитриевич, стоит ли на ночь глядя? Приедете как-нибудь с утреца, пройдёмся по всем кабинетам, всё посмотрим. Я вас с медперсоналом познакомлю.
Ты что, Сайкин? Думаешь, я не понимаю, для чего ты этот цирк с трибуной затеял? Время решил потянуть? Намается, мол, Кулагин и не пойдёт смотреть твои художества? Веди, я сказал!
На этот раз и слова и интонация Кулагина говорили одно и то же. И говорили они о том, что очередное возражение Сайкина может стоить ему головы. Без особого энтузиазма он направился в новый корпус.
Небольшая, но хорошо видимая с площади процессия растянулась по площади, где уже перед пустой трибуной разворачивалось театрализованное действие. Впереди в длинном кожаном плаще тяжёлой походкой ступал Кулагин. Его грузная сутулая фигура сердечника двигалась медленно и неотвратимо. Было совершенно очевидно, что он хорошо ориентировался в больничном дворе и в сусаниных не нуждался. Чуть сзади, в шаге от него, покорно следовал несостоявшийся СусанинАнатолий Фомич Сайкин. Суетливые движения его щуплой фигуры выдавали сильное волнение.
На почтительном расстоянии, в трёх-четырёх шагах, за ними шёл Штыкчеловек невысокого роста и с совершенно невыразительной внешностью, из которой наиболее запоминающимися были глубоко посаженные и сдвинутые к переносице глаза. Большие залысины делали его высокий лоб ещё более высоким. За Сайкиным он всегда следовал на расстоянии тени, всегда всё хорошо видел и слышал, но плохо забывал. Вот и сейчас взволнованный голос и суетливая походка Сайкина не ускользнули от его внимания.
Следом за Штыком грациозно ступала высокими каблуками госпожа Сайкина в сопровождении Грека. В прошлом Зинаида Кузьминична была хорошеньким бухгалтером. Годы, проведённые в супружестве с Сайкиным, добавили ей пышности и надменности. И то, и другое сделало её ещё более привлекательной и заставляло мужчин поворачивать в её сторону голову до хруста в шейных позвонках.
Голова сопровождающего Сайкину Грека исключения не составляла: тоже была повёрнута в её сторону и вздрагивала при каждом шаге. Издалека могло показаться, что Грек втолковывает Сайкиной нечто не для постороннего уха. Но Зинаида Кузьминична никак на это не реагировала, гордо смотрела вперёд и следила только за тем, чтобы не приблизиться к Штыку. Нетрудно было заметить, что её отношения с Греком простирались дальше обычного знакомства, но не имели ничего общего с флиртом, ни лёгким, ни тяжёлым.
Замыкала шествие группа врачей. Вёл её за собой главврач Кокошин. Он размахивал руками и показывал коллегам куда-то в грядущее. Из его слов наиболее явственно можно было разобрать только междометия, заменявшие ему непечатные слова. Это говорило о том, что доктор уже «накатил» и явно хотел бы продолжить. Лица врачей были повёрнуты в сторону их главаря и выражали озабоченность. Но это была озабоченность не теми перспективами, которые начертал им Кокошин, а тем, как бы монолог из междометий не привлёк внимание Кулагина.
Между тем Кулагин не слышал Кокошина, потому что продолжал допрос Сайкина:
Ну, рассказывай. Как ты дошёл до жизни такой?
Что рассказывать-то, Игорь Дмитриевич?
Сайкин явно чувствовал в вопросе Кулагина подвох и отвечать не торопился.
Ну, расскажи, например, чем тебе не понравилась старая машина?
Так, Игорь Дмитриевич, оправдывался Сайкин, город богатеет. Надо соответствовать. Мы же уже
У тебя что, денег много? бесцеремонно перебил его Кулагин. Ты мне скажи. Я сделаю тебе обрезание. Так обрежу, что будешь пищать в детском хоре.
Да, Игорь Дмитриевич, машина много не стоит. Она изъята за долги банком. Мы её на аукционе купили.
А за это, Кулагин остановился и обернулся в сторону Сайкина, я сделаю тебе обрезание головы. По самую шею.
За что, Игорь Дмитриевич?
За злоупотребление служебным положением.
Кулагин вновь шагнул в сторону больницы, оставив Сайкина в полном замешательстве.
Жену свою зачем притащил? продолжил Кулагин без какой-либо паузы.
Поворот темы вывел Сайкина из замешательства и тут же ввёл в новое:
Так это, Игорь Дмитриевич вы же знаете она же благотворительностью занимается ну и
Ты мне про благотворительность не рассказывай. Мне ли не знать, как это делается. Ты мне лучше скажи, у неё что, на юбку ткани не хватило?
Что? окончательно растерялся Сайкин.
Бабе скоро пятьдесят, а она выперлась на трибуну в мини-юбке!
Так, Игорь Дмитриевич, мода такая
Второй раз Кулагин остановился и обернулся к Сайкину для доходчивости:
Для тебя, Сайкин, моду устанавливаю я. Ты меня понял?
Всё понял, Игорь Дмитриевич! откликнулся Сайкин, на этот раз с полной уверенностью в голосе.
Теперь рассказывай, где ты взял этого спеца? бросил Кулагин через плечо, опять направляясь к входу в больничный корпус.
Какого? в очередной раз растерялся Сайкин.
Главврача.
Мне его рекомендовали как опытного специалиста
Кто рекомендовал? жёстко, как на допросе, вклинился Кулагин.
Ну сейчас не вспомню
А ты знаешь, кто он по специальности?
Ну вообще-то хирург
В голосе Сайкина вновь слышалась неуверенность.
Ну, вообще-то патологоанатом, передразнил его Кулагин. А хирургом он был лет десять назад. Но после того, как по пьянке угробил двух больных, стал патологоанатомом. Зря мы его тогда не посадили.
Я не знал, глухим голосом отозвался Сайкин.
Врёшь, уверенно заявил Кулагин. От него несколько лет не могли избавиться. Смотри! Узнаю, кому и за что ты сделал услугу, забрав этого спеца, привлеку. Ты меня понял?
Понял, Игорь Дмитриевич, отвечал Сайкин без прежнего энтузиазма.
Между тем процессия достигла своей цели, и вестибюль корпуса больницы заполнился топотом ног и голосами гостей. По коридорам врассыпную бросились люди в белых халатах. Вероятно, это был тот самый медперсонал, с которым Сайкин обещал познакомить Кулагина. Медперсонал знакомиться желания не испытывал, а потому спешил спрятаться кто куда может. Но Кулагин не обращал на них никакого внимания. В вестибюле он осмотрелся вокруг и уверенно направился к лифту. Не замечая протестующих жестов Сайкина, Кулагин нажал кнопку вызова. Кнопка не обнаружила никаких признаков жизни лифта.
Где лифт? повернулся Кулагин в сторону Сайкина.
Разрешите, я скажувыступил вперёд Кокошин.
Уйди, оборвал его Кулагин.
В то же мгновение твёрдая рука Штыка выдернула Кокошина из общей группы сопровождения и отбросила назад, к противоположной стене. Главврач едва устоял на ногах и на некоторое время потерял дар речи.
Где лифт? повторил вопрос Кулагин.
Был там у себянеуверенно пробормотал Сайкин.
Показывай, прозвучал требовательный голос Кулагина.
Игорь Дмитриевич, лифт смонтирован и испытан специалистами фирмы, прозвучал глухой голос из-за спины Сайкина. Но пустить мы его не вправе без сертификации надзорных органов. Они будут здесь через двенадцать дней.
Голос принадлежал Штыку. Кулагин это понял сразу и бросил на него взгляд сквозь Сайкина, как сквозь стекло.
Хорошо, проверю.
Заметить Штыка за спиной его начальника было нелегко, но реплика Кулагина предназначалась именно туда. За последнее время он уже привык разговаривать со Штыком как с тенью Сайкина, и это его устраивало. Без лишних вопросов Кулагин оставил безответную кнопку лифта, преодолел пространство вестибюля и попал в просторное пустое помещение.
Здесь у тебя что? Танцплощадка или комната свиданий?
Данеуверенно отозвался Сайкин. Мы решили, нужно где-то больным видеться с близкими
Это помещение аптеки, прозвучал голос тени Сайкина.
Почему пусто? Где оборудование?
На этот раз тень отозвалась не сразу, дав Сайкину время постоять с открытым ртом и похлопать глазами.
Оборудование поступило всё, кроме холодильного, наконец произнесла тень. Холодильники отгружены и будут у нас к концу месяца.
Медикаменты?
Списки согласованы. Начнём закупки, как только поступят холодильники.
Проверю, опять пообещал Кулагин.
Внезапное возвращение Кулагина в вестибюль вызвало небольшой круговорот в рядах сопровождающих и большой переполох в рядах медперсонала, который, позабыв о конспирации, стал понемногу выглядывать из тёмных углов коридора. Но в вестибюле Кулагин тоже долго не задержался. Столь же внезапно он свернул сначала в коридор, а затем в ближайшую из больничных палат. Помещение, скорее всего, использовалось как гардероб, потому что на больничных койках лежали груды верхней одежды. Оценив увиденное хмурым взглядом, Кулагин столь же внезапно свернул в санузел.
Садись, предложил он Сайкину, останавливаясь перед унитазом.
Зачем?
Недоумение Сайкина звучало искренне, но Кулагина оно не проняло.
Испытателем будешь.
А-а-а, натянуто улыбнулся Сайкин. Благодарствуйте. Только мы люди простые, на корточках привыкши.
Это больные у тебя на корточках привыкши. А у самого дома, поди, с каким-нибудь гидромассажем. Садись, повторил он приглашение.
Игорь Дмитриевич, сбавил тон Сайкин. Неудобно. Народ кругом.
Тебе неудобно? Тогда я испытаю.
Не медля ни секунды, Кулагин нажал кнопку смыва. Тихо и интеллигентно импортный унитаз выпустил струю воды и заполнился едва ли не до самых краёв. Вопреки ожиданиям любого, кто имел дело с подобными устройствами, вода уходить не собиралась. Чистая и прозрачная, она, словно горное озеро, заполняла девственную чистоту новой керамики. Лёгкая рябь, пробегая от берега к берегу, создавала удивительную атмосферу философского умиротворения, способную привести в душевное равновесие не только ценителя фэншуй, но и любого созерцателя.
Только на Кулагина она не произвела должного действия.
Это что такое? грозно прозвучал в тишине его голос.
Ну это, наверное унитаз импортный, наверно, такая конструкция
Ты что, надумал больных в унитазе топить?
Нет, честно признался Сайкин.
Тогда повторяю вопрос. Это что такое?
С канализацией проблемы, прозвучал из палаты голос тени Сайкина. Предположительноошибки монтажа. Сейчас уточняем.
Грубо отодвинув Сайкина, Кулагин шагнул в коридор и остановился.
Так! подвёл он итог. Деньги потрачены, деньги немалыеи ничего не работает. Есть у тебя хоть что-то в нормальном состоянии?
Есть! прозвучал голос из коридора.
Молодой задор и вдохновляющий пафос могли подсказать Кулагину, что голос не принадлежит ни Сайкину, ни его тени. Возможно, он и догадался о том, кто был владельцем этого голоса, но секунду промедлил. И за эту секунду в люминесцентном свете больничного плафона возникла почти нематериальная фигура Кокошина.
Есть, повторил он, воспользовавшись паузой. Вы ещё наш морг не видели. Это, доложу я вам, произведение искусства. Любой, даже столичный житель, почёл бы за счастье стать посетителем нашего морга.
Ни молодой задор, ни пафос речи Кокошина не сумели растопить сердце Кулагина. Разделить с главврачом его восторг и немедленно отправиться в морг он не пожелал. Вместо этого губернатор безнадёжно махнул рукой и направился к выходу.