Эти слова возмутили меня.
Это с чем-то связано? спросил я, стараясь не показывать своего волнения.
Как раз с той историей, которую я не хотел вам рассказывать, так же печально ответил он.
Пока я не знал, что эта история связанна с моей профессией, мне было все равно, теперь же во мне проснулся жгучий интерес. Но как заставить его говорить, если он не хочет ничего рассказывать.
Я не в праве заставлять вас ничего рассказывать, все таки это я подсел к вам с надеждой, что вы выслушаете мою историю, тактично начал я. И все же после того, как мне стали известны некоторые подробности, ваша история уже не может не вызывать у меня интереса.
Вы обнажили передо мной свою душу, теперь, видимо, моя очередь, все с той же печалью в голосе, сказал он. Пожалуй, было бы не честно по отношению к вам этого не сделать.
Я молчал, сгорая от стыда, стараясь при этом быть предельно спокойным. До нашей с ним встречи, я даже представить не мог, что в тридцать лет можно иметь такие печальные глаза.
Это было десять лет назад, я тогда еще учился в университете, размеренно начал он свой рассказ. Как-то раз мы с другом пошли на рынок, я собирался купить себе новую куртку. И вот в одном из павильонов я задержался, примеряя понравившуюся. Когда я вышел, то увидел, что возле моего друга уже стоит цыганка, и что-то ему нашептывает. Он безропотно сует руку в карман и достает деньги. Я подбежал к нему и, спиной отгородив цыганку, схватил его за руку. Увидев меня, он словно проснулся, выдернул свою руку, в которой держал деньги, и сунул ее в карман обратно. Сказал мне, что-то вроде: «Пошли отсюда быстрее, мне что-то не хорошо». И мы направились к выходу с рынка. Цыганка же все это время кричала на меня, что я оставляю ее детей без хлеба, сыпала в мою сторону различные проклятия. Я ее старался не слушать и все же одна ее фраза глубоко засела в моей голове. Она тогда сказала: «Своей любовью всех в могилу сведешь». Не знаю, что именно она хотела этим сказать. Но мой друг так и не получил диплома, его забрал рак за пол года до окончания университета. Через год после него рак обнаружили у моей мамы. Она прожила еще три месяца с этим диагнозом. Она была очень волевой женщиной и, видимо, поэтому до последнего не обращалась к врачам. С тех пор, я стараюсь ни с кем не сближаться. А все предсказатели у меня теперь ассоциируются с той цыганкой.
Он замолчал и опустил голову вниз, словно старался скрыть от меня то, что его глаза наполнились слезами.
Вы, судя по всему, были очень близки со своей матерью, проникнувшись его рассказом, сказал я.
Да. Она одна меня воспитывала, делала все, чтоб я ни в чем не нуждался. Днем работала продавцом в магазине, а вечером пела в этом баре. Я поэтому и хожу сюда. Ее тут все хорошо помнят. Вы наверно, заметили, что в зале современный ремонт, а про этот угол строители, словно, забыли? спросил он, с ноткой появившейся гордости.
Я только сейчас обратил внимание, что действительно, весь бар был оформлен по современному дизайну, и лишь этот угол выглядел как пережиток прошлого, словно уголок музея. А на выцветших обоях весела картина, на которой была изображена симпатичная женщина с микрофоном.
Да, выглядит именно так, сказал я.
Это угол памяти моей матери. Этому столику уже не меньше двадцати лет, и каждую вторую субботу он забронирован, на мое имя. Над ним висит ее фотография, гордо заявил он.
У вас была красивая мать, и, видимо, невероятно талантлива, раз ее до сих пор тут вспоминают.
Да, она была очень красивой, даже хозяин этого бара делал ей предложение, но она всю свою жизнь решила посвятить мне, с вновь появившейся печалью, сказал он.
И чем же вы сейчас занимаетесь? Вы же, наверняка, мечтаете о том, чтоб все силы вашей матери, вложенные в вас, не были напрасными?
Я сейчас работаю в больнице, провожу анализы, смущенно ответил он. Но когда у меня появляется свободное время, я изучаю кровь. Я хочу понять, как можно определять рак на более ранних стадиях, и найти вещество, которое бы убивало раковые клетки. В больничной лаборатории не много условии для этого, и все же кое-что есть.
Вы всерьез намереваетесь победить рак? серьезно спросил я.
Да, и очень надеюсь, что у меня это получится.
Ну, тогда вам надо менять место работы, если поискать, то, возможно, найдутся вакансии в каких-то научных лабораториях, углубленно изучающих вопросы рака, продолжил я развивать свою мысль.
В нашем городе таких нет, а к переездам я еще не готов, с этим местом у меня многое связанно в жизни. Вы ведь тоже держались за свою девушку до последнего, так что я думаю, вы меня прекрасно понимаете.
А если, вдруг, вам позвонят из лаборатории и сами предложат работу, то вы решитесь на переезд? спросил я.
Не могу сказать, что сразу бы согласился, но, во всяком случае, задумался бы, неуверенно ответил он.
Не повторяйте моих ошибок, вы же понимаете, что больничная лабораторияэто совершенно не то место, в котором совершаются великие открытия. Если уж вам предложат, что-то стоящее, не игнорируйте эту возможность. Второй такой может и не быть. Пообещайте мне, разошелся я.
Единственное, что я могу вам обещать, это то, что я в таком случае досконально изучу все за и против, и не буду принимать эмоциональных решений.
Допустим, на одной чаше весов лежит лекарство от рака, скажите мне хоть одну вещь, которую нужно положить на вторую чашу, чтоб она перевесила, не унимался я.
Пожалуй, лекарство от рака невозможно перевесить, после недолгого молчания, задумчиво произнес он.
Ну вот тогда, когда вам поступит такое предложение, считайте что вас приглашают на изобретение этого лекарства.
Вы так говорите, словно предложение мне уже поступило.
Не забывайте, я же предсказываю будущее, улыбнувшись, сказал я.
Можно, я буду считать вас просто психологом? улыбнувшись в ответ, спросил он. Мне так намного комфортнее.
Считайте меня кем хотите, это нисколько меня не расстроит, вежливо ответил я.
Так мы проговорили до десяти вечера, серьезные темы сменились на боле веселые. Он даже несколько раз посмеялся. Мне было комфортно в его компании, и в то же время, я постоянно испытывал угрызение совести за то, что мне пришлось его обманывать. Расстались мы на радостной ноте, я рассказал ему анекдот, он немного посмеялся. Мы на прощание пожали друг другу руки и сели в разные машины такси, которые развезли нас в разные стороны.
В ту ночь я долго еще не мог уснуть, размышляя про его печальную историю. Тяжело было осознавать, что у этого доброго и отзывчивого человека, мечтающего избавить мир от рака, совершенно нет друзей. Могу ли я стать его другом? Может ли дружба начинаться со лжи? С этими вопросами я и уснул.
29
На следующее день я проснулся в полном опустошении. Чем теперь заниматься? Я совершенно не представлял. Все, что я планировал, я сделал. Клиентов я уже давно не принимал, а желания начинать все заново у меня не было. Корректировать судьбы я больше не собирался, а быть простой гадалкой меня не устраивало.
Проведя в размышлениях о дальнейшей жизни почти полдня, я вдруг вспомнил про заинтересовавшую меня, но так и не дочитанную стать о талантливых детях. Я быстро отыскал ее в интернете и перечитал ее заново, только в этот раз до конца. Мне очень понравилась идея не корректировать заблудшие судьбы, а с детства направлять людей в правильном направлении. Этим я и решил заняться. Написал объявление, что помогу родителям рассмотреть в ребенке талант, расскажу об их сильных качествах, которые необходимо развивать, чтоб ребенок вырос счастливым и здоровым.
Опубликовав объявление, я почувствовал сильное облегчение, словно в моей жизни снова появилась цель. Я нашел еще несколько статей, так вдохновившего меня автора, все они были про детей. После их прочтения, я решил найти информацию о самом авторе, ее было не много, и все же не смотря на его юный возраст, чувствовалось, что в среде детских психологов с его мнением уже считаются. Я хотел найти его фотографию, но, к моему удивлению, в интернете их не было. Я счел, что это из-за того, что все-таки он еще студент, и пока он не хочет привлекать к себе много внимания.
Через неделю у меня появились первые клиенты. Мои новые сеансы доставляли мне огромное удовольствие. Я был словно начальник навигации, отправляющий корабли в путь, указывая им правильный маршрут. Это были совершенно другие ощущения, и если я раньше отдыхал, когда у меня не было клиентов, то теперь я начинал расстраиваться.
Так прожив две недели в совершенно новой для себя атмосфере, я все-таки не смог усидеть дома в субботний вечер и отправился в бар, навестить знакомого химика, хотя и не знал, будет ли он этому рад. К моему облегчению, он встретил меня с улыбкой, как старого друга. Так мы просидели до позднего вечера, рассказывая друг другу обо всем, что случилось с нами за последние полмесяца.
Так началась моя новая жизнь. Жизнь, которой я действительно наслаждался. Даже мама отметила, что я изменился, спросив меня как-то, когда мы играли в шахматы:
Ты влюбился? Таким довольным я тебя никогда не видела.
Нет, мам, пожалуй, ты этого не дождешься, я обречен на одиночество, но даже одиночество может доставлять удовольствие, когда ты занимаешься тем, что тебе действительно по душе, улыбнувшись, ответил я ей.
Раз в две недели мы встречались с химиком в баре, и эти встречи тоже доставляли мне огромное удовольствие, он уже не выглядел таким угрюмым как при первой встрече, мы много улыбались, смеялись, хотя часто разговаривали и на серьезные темы. С ним я мог обсудить все что угодно, единственное, что меня терзало в те моменты, так это моя ложь при знакомстве. Я все пытался подобрать нужный момент для признания, но всегда откладывал его на следующий раз.
Так прошло почти полгода. Как-то вечером я сидел сам не свой. Мне казалось, что все идет не так, что что-то должно случиться. Я испытывал непонятную мне тревожность. Словно мать, ожидавшая сына, не пришедшего домой вовремя. Не понимая причины таких переживаний, я взглянул на календарь.
«До боли знакомая дата» пронеслось в моей голове. Я уже видел эту дату. Видел в этом синем «всевидящем око», которое парило над столом наставника. В этот день инженер должен попасть в больницу. Я взял в руки телефон. Номера инженера у меня не было, я дал ему свою визитку и ушел. Волнение нарастало. Телефон у меня в руках, надо звонить. Кому? Я позвонил.
Ало, что-то случилось? раздался в трубке знакомый голос майора.
Я мешкал, что же мне сказать? Не скажу же я, что в этот день должны зарезать человека, майор и так подозрительно относится к предсказаниям, а после такой фразы он и ко мне станет так же относиться. Но говорить что-то надо, и я сказал:
Нет, все в порядке, просто завтра буду в вашем районе, может, встретимся, давно не виделись.
Сейчас не лучшее время для подобных разговоров, я еду на вызов, говорю по громкой связи, завтра созвонимся и дого БЛИН!!! отчетливо были слышны какие-то посторонние звуки, словно телефон упал на полОткуда тут взялась яма?! раздался слабый голос майора, значит, телефон и правда был не на положенном для него месте. ТВОЮ МАТЬ!!! услышал я крик с того конца телефонной трубки, смешанный со скрежетом резины, трущейся об асфальт. Далее последовал хлопок закрывающейся двери, и повисло молчание, продлившееся около десяти минут. За тем снова какие-то шорохи.
Я больше не могу говорить, только что сбил парня, он жив, но необходима медицинская помощь. Потом, возможно, все расскажу, протараторил майор и сбросил вызов.
Я не мог поверить своим ушам. Как такое вообще возможно? Даже я считал, что ДТП, прописанное в судьбе, это какая-то ошибка. Майор почти не водит сам машину, его везде возят. Почему же вдруг он оказался за рулем? И, именно тогда, когда я позвонил? А сбил бы он кого-нибудь, если бы не было моего звонка? Моя голова, просто, разрывалась от наплывших вопросов. От мыслей об инженере становилось еще хуже. Ведь если майору не удалось избежать своей судьбы, то инженеру, наверняка, тоже пришлось сегодня туго.
«Ну почему я не взял у него номер телефона?» корил я себя.
Интуиция. Я вспомнил, что говорил мой наставник о ней. С помощью нее душа, знающая свою судьбу, пытается донести до мозга, что что-то он делает не так. Именно под ее влиянием я позвонил майору.
«Интересно, линия майора снова зеленая» всплыли слова наставника в моей голове. Я только сейчас понял, что это означало. Зеленый цвет имеют линии, обозначающие души, которые идут согласно своей судьбе. И, именно, после моего вмешательства линии майора стали зелеными, а значит, все это было прописано судьбой. Значит, наставник меня обманывал, говоря, что моя судьба еще не прописана. Я был взбешен. Меня провели как простого мальчишку. Только сейчас я понял, что все рассказанное мне наставником, было лишь для того, чтоб я поверил в свою исключительность и пошел самостоятельно менять судьбы людей. Он не боялся оставлять меня одного, потому что знал, к чему это должно привести. Меня, просто, использовали.
Я был уверен, что инженер сейчас в больнице. По этому не стал дожидаться его звонка, а сразу решил отправиться туда, где готов был все разломать, если не получу ответов на все мои вопросы.
30
Здравствуй, вижу, ты полон решительности, добродушно встретил меня наставник.
Вы использовали меня наглым образом!!! с крика начал я, пропустив приветствие.
Присядь, спокойно ответил он.
Не делайте вид, что вам что-то непонятно!!! враждебно продолжил я.
Я понимаю твое негодование, присядь, и мы спокойно все обсудим, так же дружелюбно продолжил он.
Я не хочу садиться!!! кричал я. Почему вы мне сразу все не рассказали? Вы же все это знали!!! Неужели я для вас просто средство, для достижения цели?
Присядь и успокойся! впервые повысил он голос.
При этих словах я почувствовал тяжесть в руках, словно что-то невидимое взяло меня за руки и опустило на диван.
Вы этим ничего не добьетесь!!! кричал я, не в силах пошевелится.
Я ничего и не собираюсь добиваться, снова спокойным голосом произнес он. Давайте по порядку. Чем вы возмущены?
Вы меня использовали. Просто признайте это, уже спокойнее сказал я.
У вас был выбор, когда вы впервые тут оказались, стать моим помощником или же отправиться в дальнейшее путешествие души. Вы помните об этом?
Да, но никто не говорил мне, что меня будут нагло использовать.
А как вы считаете, если кто-то принимает кого-то на работу своим помощником, то что это подразумевает? То, что принятого на работу будут обеспечивать всем необходимым или же что будут использовать его навыки для выполнения общих задач? все так же спокойно продолжал он.
Ну, пожалуй, и то и другое. Ему будут платить за использование его навыков, успокоившись, рассуждал я.
Так в чем же я вас обманул?
Его простой вопрос заставил меня задуматься и успокоиться. И я заметил, что чем спокойнее я становился, тем свободнее мне было двигаться. Подумав, я ответил:
Вы используете меня, но вы мне не платите, так что сравнение с работой тут не подходит.
Как же это я вам не плачу? сказал он, удивленно на меня посмотрев. Вы до сих пор живы. Вам этого мало? Согласитесь, не каждый работодатель способен заплатить такую цену.
Он был, как всегда, прав. Я тутпростой разнорабочий, меня используют и платят мне днями, которые я проживаю на Земле. Как я раньше мог этого не замечать?
И все же вы меня обманывали, уверяя, что моя судьба еще не прописана, уже окончательно успокоившись, обреченно сказал я.
Она и не прописана на тех уровнях, доступ к которым я имею, и все же я полагаю, что судьба бы не допустила, чтоб кто-то, зная многие ее тайны, спокойно расхаживал по Земле и корректировал все, что пришло бы ему в голову. Думаю, даже на меня у судьбы есть план, но он скрыт от моих глаз. Так что тут я вас не обманывал, а скорее не договаривал. Согласитесь, это, ведь, разные вещи. Вы ведь тоже не обманываете меня, а что-то мне не договариваете? сказал он, пристально посмотрев на меня.
Я готов был провалиться в диван, он все знает, и про библиотекаря, и про голубой сектор.
Вы же и так все знаете, зачем вам, вообще, что-то рассказывать? нервничая, сказал я.
Это нужно не мне, а тебе. Приятно же, когда при общении с человеком, тебе не надо ничего скрывать. Когда никакие мысли тебя не гложут. Когда не приходится бояться, что твоя тайна всплывет. Ты же знаешь, что тайное всегда становиться явью. Но чем позже это становится, тем тяжелее оказываются последствия. Ты уверен, что не хочешь мне ничего рассказать? спросил он, продолжая пристально смотреть на меня.