Громада Ситтафорд-хауса была хорошо освещена: сквозь туман смутно виднелись жёлтые пятна окон. Шерлок Холмс решительно постучал, и не прошло и пары минут, как двери распахнулись. На пороге стоял смуглый мужчина в занятной шапке-феске и одежде, позволявшей предположить в нём слугу.
Моё имя Шерлок Холмс, немедленно обратился к нему детектив, а это мои спутники, миссис Хадсон и доктор Уотсон. Мы приехали из-за убийства капитана.
Проходите, слуга посторонился, и они один за другим прошли в дом: сначала Холмс, потом Джейн, потом доктор Уотсон.
Здесь действительно было очень светло. Горели люстра, лампы, свечипо-видимому, обитатели дома всерьёз задались целью не оставить ни одного тёмного угла. На полу лежал большой ковёр с индийскими узорами, весело потрескивали дрова в камине, тахта и несколько кресел выглядели очень уютно и манили к себе. Жутковатый туман сразу вылетел из головы; Джейн крутила головой, рассматривая охотничьи трофеи, развешанные по стенам.
Здравствуйте, джентльмены, раздался голос откуда-то сверху. Джейн взглянула в ту сторону: по лестнице спускался высокий грузный мужчина, держа в руке свечу. О, и леди. Вы, прошу прощения, кто? Я сначала подумал, что из полиции, но с вами дама
Моё имя Шерлок Холмс, я частный детектив, мистер Холмс вежливо поклонился. Это мои спутники, миссис Хадсон и доктор Уотсон. А вы, надо полагать, полковник Росс? Ваша походка выдаёт вашу рану, она, должно быть, беспокоит вас в такую погоду?
Чёрт возьми, беспокоитэто не то слово! Проклятое колено, столько лет прошло, а оно всё не уймётся. Хорошо, мистер Холмс, а здесь-то вы что делаете? Я никаких частных детективов не приглашал, мне, признаться, полиции хватает с головой, и ещё этот писака, будь он неладен
Полковник, это тётушка пригласила, раздалось цоканье каблучков, и по лестнице сбежала юная особа, довольно коротко, по последней моде, стриженая брюнетка в белом платье, с наброшенной на плечи кремовой шалью. Мистер Холмсизвестный в Лондоне человек, он наверняка поможет найти убийцу и оправдать моего бедного Джеймса. Здравствуйте, мистер Холмс, я Эмили Трефьюсис, она подошла к нам и уверенно протянула Холмсу руку. Тот крепко пожал её.
Рад знакомству с вами, мисс Трефьюсис. Разрешите представить вам моих помощников, миссис Хадсон и доктора Уотсона. Надеюсь, мы с вами сможем поговорить. Полковник, и с вами тоже.
Да я могу поговорить, мне не жалко, особенно если малышка Эмили этого хочет, но предупреждаю: не доверяю я вашему брату. Вы вечно норовите взять деньги и исчезнуть с горизонта, так ничего и не выяснив. Все ваши уловки мне прекрасно известны, ясно?
Я никоим образом не претендую на ваши деньги, полковник, холодно отозвался Холмс, в данный момент я лишь хочу осмотреть место преступления и выяснить, как, когда, в какой позе было найдено тело и что находилось рядом с ним. Ваши проблемы со скачками меня никоим образом не касаются.
Какие ещё проблемы со скачками? ощетинился полковник.
Холмс пожал плечами.
Я навожу справки о деле и людях, имеющих к нему отношение, заранее.
Вас дезинформировали, отрезал полковник и пристроил свечу на каминной полке. Он явно принёс её именно для того, чтобы поставить здесь.
Холмс хотел ответить ему, но смолчал.
Простите, сэр, не удержалась Джейн, а зачем вам столько света?
Полковник Росс поджал губы.
Местная традиция, мэм. Что-то связанное со злыми духами, откровенно говоря, никто уже и не помнит тех глупых суеверий, из-за которых мы всё это делаем. Пойдёмте, я отведу вас в кабинет. Его там он там умер.
Джейн с интересом рассматривала полковника. Он был человеком виднымвысокого роста, со строгим, пронизывающим взглядом серых глаз. Суровый военныйили моряк, он ведь служил во флоте? Старый холостяк, наверное, женоненавистник, иначе вряд ли жил бы в доме у капитана. Однако недовольства по поводу пребывания рядом мисс Трефьюсис не высказывает. Кстати, что она здесь делает? Джудит ведь говорила, что девушка убита горем и не выходит из комнаты. Надо бы разузнать.
Эмили тоже пошла следом за ними. Доктор Уотсон чуть посторонился, пропуская её вперёд, и Джейн, воспользовавшись случаем, улыбнулась ей.
Меня зовут Джейн, шёпотом сказала она. Джудит сказала мне, что вы расстроены из-за Джеймса.
О, да, ужасно! девушка тяжело вздохнула. Он такой идиот, ну как можно быть настолько настолько неудачником? Влипнуть подобным образомда это же просто уму непостижимо!
Джейн с интересом посмотрела на юное создание.
Да уж, что и говорить, время для визита ваш молодой человек выбрал весьма неудачно.
Есть на свете люди, которым не везёт, есть неудачники и есть Джеймс. Капитан действительно не жаловал его, и в общем за дело, но такое невезение Эмили покачала головой.
Мисс Трефьюсис, мне ужасно любопытно, почему вы здесь? Джудит сказала, вы из комнаты не выходите
Разумеется, не выхожу! энергично кивнула девушка. Здесь столько всего, за год не разобраться! А я должна.
Разобраться? уточнила Джейн.
Конечно. Я ведь хочу спасти Джеймса. Джейн, я, она понизила голос, я расследую это убийство. Ну, раз уж больше некому. Полиция арестовала Джеймса и больше ничего не делает, а я так не согласна.
Как интересно! прошептала Джейн, и в этот самый момент полковник заявил:
Вот кабинет, проходите.
Скажите, полковник, немедленно спросил Холмс, сюда можно попасть как-то ещё? Потайной ход, секретная дверца, отдельный коридор для прислуги?
Только если подняться на второй этаж по задней лестнице, из людской. Но всё равно на втором этаже выйдете в этот же коридор.
Кабинет был совсем небольшим, как будто его оборудовали в какой-то кладовке. Все вошедшие насилу разместились в нём, причём мисс Трефьюсис уселась на подлокотник кресла, доставшегося миссис Хадсон, а мистер Холмс и полковник остались стоятьполковник у двери, а Холмс у стола.
Он сидел вот здесь, недовольно буркнул полковник, показывая рукой, вот в том кресле, где сейчас доктор.
Холмс тут же подскочил к креслу, жестом попросил Уотсона подняться.
Как оно стояло?
Полковник Росс ответил сразу:
Чуть отодвинутое от стола, будто он хотел встать.
Хотел встать или садился? Могло ли быть, что он только что сел и ещё не придвинул кресло к столу? полковник задумался, наморщив лоб; Холмс пояснил:Вот представьте, он встаёт из кресла, отодвигая его, принимает гостя, садится обратно, возможно, приглашая гостя присесть, но не успевает придвинуть креслотакое могло быть?
Не знаю. Он просто сидел в немного отодвинутом кресле, ровно сидел, так что за столом в такой позе ему было бы неудобно. Голову уронил на грудь.
Руки?
Что руки?
Как лежали его руки?
На подлокотниках. Да, точно: на подлокотниках, как будто он именно что собирался встать и опёрся на них.
Мне нужно увидеть тело, заявил Холмс, рассматривая пол возле кресла.
Прямо сейчас? саркастично уточнил полковник. Так оно в морге, представьте себе.
Нет, не прямо сейчас. Скажите, а это пресс-папье, которым его убили, или что это былогде оно лежало?
На столе. Вот здесь, полковник показал рукой, почти возле самой его головы. Как будто его стукнули, потом бросили эту чёртову подставку и ушли.
Холмс поскрёб ногтем пол возле кресла.
Что ж, здесь я всё осмотрел, доктор Уотсон, можете сесть обратно. Полковник, будьте так добры, расскажите нам о капитане. Что он был за человек? Насколько я понял, в Ситтафорде его очень уважали.
Джейн украдкой посмотрела на докторатак и есть, он поднял на своего друга изумлённый взгляд. Обычно мистер Холмс был куда резче с людьми, позволявшими себе обидные слова в его адрес. Сейчас же он будто не замечал неприязни полковника.
Всё-то вам надо знать, пробурчал здоровяк, машинально протирая рукавом столешницу. Он был Особенный он был, вам, штатским, не понять. Штатские вечно обращают внимание на ерундукак одевался, что любил на обед, сорил ли деньгами Нет, не сорил. Не так их у него было много. Он исполнял свой долг, всегда, попрекнуть его нечем.
А пытались попрекать? осведомился Холмс.
Ещё как! То он плох, потому что не женится. Топотому что не дал денег дураку Брэкстенхоллу, упокой Господи его душу, на очередную его дурацкую затею. Покойник просил в долг, да все же знали, что он никогда не отдаёт долги. Потом вдруг придумали, будто он вот-вот уедет в Лондон на некое мифическое повышение, но не говорит никому, чтобы не просили его составить протекцию. Понятия не имею, кто запустил этот мерзкий слух.
Под ним не было совсем никаких оснований? Никакого неправильно понятого разговора, например?
Да полная белиберда! Только идиоты вроде местных кумушек да частных детективов могут придавать вес подобным глупостям, которые вырастают на ровном месте, как грибы после дождя! Джозеф ушёл в отставку и едва сводил концы с концами. Иногда публиковал в местной газетёнке отрывки из своих мемуаров, чтобы было на что угля на зиму купить.
Понятно. А его племянник?
Сын сестры, полковник произнёс эти слова недовольно, как будто сестра покойного нанесла ему несмываемое оскорбление. Она вышла замуж за какого-то пройдоху, меньше чем через год его труп выловили из сточной канавы. Но ребёнка он ей заделать успел. Она, правда, угодила в психиатрическую лечебницу, за ней там вроде бы присматривал третий из их семьи, младший брат, он был врачом. Что с ней стало, я не знаю, и брата того много лет уже не видел, а вот племянничек объявился довольно быстро. Всё пытался денег из Джозефа выудить. Очень обижался, что этот форт не сдаётся.
Думаете, это он убийца?
Думаю, что больше некому. Да, мальчишка не похож на человека, способного хоть на какой-то поступок, ему бы юбку носить, ей-Богу. Но больше некому, и всё тут. Не о чем говорить. И расследовать нечего. Эмили, мне жаль.
Холмс подошёл к окну, отдёрнул штору, выглянул. Постоял немного, снова задёрнул штору. Джейн не надо было проделывать всё это, чтобы убедиться: знаменитый детектив не увидел ничего, кроме тумана.
Он всегда вечером сидел в кабинете?
Да, мемуары писал. Каждый день, кроме воскресенья.
В какое время?
С шести вечера до десяти или одиннадцати. Иногда засиживался до полуночи, но редко. Тогда я приходил и напоминал ему, что пора ложиться спать. Разумеется, в день убийства Джозеф пришёл сюда позднее, ведь часть вечера он провёл у Брэкстенхоллов.
Вы не помните, когда он ушёл?
Около семи. Может, в начале восьмого. Послушайте, мистер Холмс, я не пойму, зачем все эти расспросы? Дело прозрачно, как слеза младенца, вам на нём не заработать.
Я не был бы так уверен в этом, полковник, Холмс покачал головой. Впрочем, вы, разумеется, можете оказаться правы. Случайно.
Ну, знаете!.. Вы провели в Ситтафорде меньше часа, а уже имеете смелость строить предположения, вам не кажется, что это слишком?
Строить предположениямоя работа, полковник. И не могу не отметить, что если бы вы хоть иногда занимались этим, вам не пришлось бы распродавать конюшню. Будьте благоразумны, не продавайте Цезаря, он ещё будет брать призы. Я прошу прощения, но нам надо идти, скоро стемнеет.
Да ладно уже, буркнул полковник, оставайтесь в доме. Комнат здесь хватает, а я не людоед какой, выставлять вас на улицу в такую погоду.
Благодарю. В таком случае
В таком случае, мистер Холмс, я хотела бы поговорить с вами, уверенно вмешалась мисс Трефьюсис. И, разумеется, с миссис Хадсон и доктором Уотсоном. Вы не откажете мне в этой любезности, пока Ахмет приготовит вам комнаты? Мы могли бы поговорить у меня.
Разумеется, мисс, я буду очень рад вас выслушать, живо отозвался Холмс. И посмотрел на Джейн, словно хотел сказать ей: «Ваш выход!»
Комната Эмили Трефьюсис, куда они направились вчетверомполковник, недовольный тем, что его не позвали, гордо удалился к себе, раньше была кабинетом или маленькой гостиной, наспех переделанной в гостевую спальню. По крайней мере, узор на обоях значительно лучше сочетался с обивкой тахты, стоящей в нише, чем с кроватью. Если говорить совсем откровенно, кровать в интерьер не вписывалась совершенно. Равно как и пузатый секретер, и стол с большим количеством ящиков, и кресла на витых ножках, стоящие вокруг изящного журнального столика, на котором, должно быть, сервировали чай.
Холмс, по-видимому, пришёл к тем же выводам, что и Джейн: бегло оглядев комнату, он спросил Эмили:
Что здесь было раньше?
Кабинет. Потом капитану Тревеллиану отчего-то взбрело в голову перетащить письменные принадлежности в ту каморку, где мы только что были, но здесь остался архивтам его просто некуда деть. Капитан попросту запер ящики с бумагами, решив, что гости не станут покушаться на черновики его мемуаров.
Но вы, я смотрю, покусились? На ящиках явные следы взлома.
Естественно, я покусилась! Мне надо доказать всем, что Джеймс невиновен, а для этого необходимо найти убийцу.
И вы ищете его в этих бумагах? озадаченно спросил доктор Уотсон.
Я ищу врага капитана Тревеллиана. Понимаете, пока что я не могу понять, кому и зачем было его убивать. Ни у кого, кроме Джеймса, нет мотива. Но так не бывает. Взять, к примеру, меня. Если подумать как следует, у меня есть мотивы на убийство половины жителей Ситтафорда. Просто я не рассказываю об этом всем подряд. Наверняка и у Тревеллиана были враги, или по крайней мере недоброжелатели. Мы с Чарльзом пытаемся отыскать их.
С Чарльзом? переспросил Холмс.
Да, это забавная история, я сейчас вам расскажу. Располагайтесь, где вам будет удобно, а я попрошу, чтобы сюда принесли чай. Боюсь, мой рассказ будет долгим.
Индус Ахмет принёс чай, и Эмили, поухаживав за гостями, начала рассказывать. Говорила она спокойно, уверенным тоном, как будто неоднократно обдумала всё сказанное.
Мы с Джеймсом познакомились ещё детьми, и так случилось, что наши отношения стали довольно тёплыми. Он многое рассказывал мне, делился сокровенным. Наверное, я знала о нём больше, чем другие. Дядя Джозеф всё время говорил ему, что надо быть сильным, уметь противостоять ударам судьбы, которые сломили его мать. Джеймса пугали эти разговоры; может, он и правда унаследовал впечатлительность матери, а может, с ним просто слишком много говорили об этом, но в результате жизнь казалась ему жуткой, наполненной кошмарами и непреодолимыми трудностями, которые рано или поздно его обязательно уничтожат. Он пытался искать поддержку у дяди, но безуспешно: тот раз за разом отталкивал его, повторяя, что Джеймс должен жить своим умом. Отношения у них складывались сложные: капитан Тревеллиан отказывался помогать Джеймсу, но требовал от него уважения, регулярных визитов и гордости за то, что в их семье есть такой вот он, Джозеф Тревеллиан. Вместе с тем ни о матери его, ни об отце в доме не говорилось ни одного доброго слова. Думаю, вы не раз сталкивались с такой манерой воспитания.
Холмс молча кивнул. Джейн вздохнула.
Всё это часто кончается печально, с сочувствием произнесла она. Знаете, напротив моего дома жила одна такая семья, вдова и двое сыновей. Покойный отец семейства был военным и погиб где-то в Афганистане. Его представили к награде, его вдова, миссис Хорнби, очень гордилась им, считала героем и постоянно ставила сыновьям в пример. Сами же сыновья осыпались упрёками, провозглашались никчемными, недостойными памяти отца. В конце концов старший, Майкл, не выдержал такого обращения и сбежал из дома. Некоторое время о нём ничего не было слышно, потом ходили слухи, будто кто-то из соседей видел его в чрезвычайно бедственном положении. Сейчас он служит проводником на железной дороге, я видела его своими глазами и говорила с ним. Жизнь его трудна, он во многом нуждается, но и под страхом голодной смерти не хочет возвращаться в дом к матери. А младший сын, Роберт, согласился с тем, что он ничтожество, и прожигает жизнь, не делая ничего, ни к чему не стремясь. У меня сердце сжимается, когда я вижу его, всегда с опущенной головой, неряшливо одетого, в несвежей рубашке.
К счастью, капитан Тревеллиан не так давил на племянника, как ваша соседка на своих сыновей, отозвалась мисс Трефьюсис, но всё же Джеймс вырос нерешительным и нервным. Необходимость навещать дядю невероятно бесила его, поэтому он всегда откладывал эти визиты до последнего, часто приезжал не один, а со случайными знакомыми, рассчитывая, что капитан не станет в их присутствии унижать его.