Я проснулась около полуночи от мерзейшего ощущения, что ко мне в постель запустили змею. Лежала, оцепенелая, пытаясь что-то вспомнить... Потом принялась лихорадочно ощупывать постель. Змею не обнаружила, просто простыня от потных метаний смоталась в жгут. Я скинула ее на полвсе равно впору выжимать, растянулась на матрасе. Сделала попытку уснуть. И уснула. Часа через три. Пережив во всех подробностях свою несчастную жизнь, спев все известные песни и выкуривпри закрытом-то окне!десяток сигарет из найденной в вещах пачки... Про слезы даже не буду упоминать. Ничего удивительного, что проснулась я с распухшей головой. Броньки нет, мобильник под столом, дышать нечем.
Море за окном бурное, дурное, бьется волнами о пляж...
Я не помню, как приводила себя в порядок. Но как-то, видно, сподобилась. Перед уходом из бунгало посмотрелась в зеркалотам стояла вполне приличная, хорошо одетая женщина с подобием прически и неброским макияжем. О безумной ночи говорили лишь глубокие окологубные складки и отечные круги под глазами. Но этим никого не удивишь: многие женщины проводят на юге безумные ночи. Для того они сюда и едут...
Я включила мобильник, отыскала в памяти номер Лешкиного сотового. Думаю, Броньке ничто не помешает выбраться из объятий любимого и ответить лучшей подруге... Дьявол! Приятный женский голос с легким южным акцентом поведал, что на счету у меня осталось пять долларов ноль центов, и пока я не пополню счет, на связь могу не рассчитывать. Ворона вы, Хатынская! Поехала платить за Лешкин телефон, а о своем даже не вспомнила!.. Я со злостью бросила мобильник в сумочку. Ладно, оплачу где-нибудь.
Невозможность связаться с Хатынской меня не остановила. Решеноя уеду из этого города! Без вещей! Главноедоллары из-под плинтуса не забыть. В таком виде я не вызову подозрений. В город баба пошла, кому какое дело? Хрен с ним, с паспортом! Главноевырваться из бухты, добраться до любого нормального городка, позвонить в Россию, Бересту, пусть думает. Нет Берестапозвонить Акулову, кому угодно, у них имеется связь с Берестом, обязана быть! А пока они будут думать, я сниму неприметное жилище, не везде же требуют паспорт, просижу там, как мышка под печкой, пусть шум уляжется...
Я вышла из бунгало нарочито медленно. Раскланялась с Костюковичами. Они чинно переносили термос на террасу. Поздоровалась с бродячей собакой, откопавшей желтое парео Царицыной (как жаль, что не узнать мне этой тайны...). Продефилировала по аллее за забором и через пять минут уже дышала ароматами санаторных аллей. Поймать такси у корпусовдело пустяковое, один из таких вымогателей как раз выгружал семейку, прибывшую полным составом на беззаботный отдых.
На Топтунова,твердо сказала я, падая на заднее сиденье.
Десять гривен,расцвел кудлатый водила.
Да хоть пятнадцать...
Трудно сказать, велось ли за мной наблюдение. Слишком много машин в городе. Даже на убогой Лешкиной улочке в этот час был явный перегруз. В нашем направлении тащились сразу три автомобиля. Желтый «седан» полувековой давности, зеленая «Газель» и невзрачная «жулька» четвертой модели. Я попросила водителя остановить, предложила подождать, после чего добежала до Лешкиных ворот. На резкий звонок вместе с лаем Брыськи появился сонный Кольцов в надетой наизнанку майке. Я протянула ему пакет с позорными сабо.
Привет...растерялся так, как будто я ему исполнительный лист принесла и целую стопку детских метрик.
Доброе утро, Лешик,сказала я.Ты, главное, не волнуйся, я не буду проходить в дом. Ответь лишь на один вопрос: где я могу найти Хатынскую?
Не знаю, Лида.Он пришел в себя и начал поедать меня глазами.Она почти не появляется. Опять со своим, этим... У них вроде любовь, логово где-то на улице Рублева, не знаю, где точно... У нее мобильник не отвечает...
Почему не отвечает?
Насчет Броньки расстраиваться уже сил нет. Нормальная баба, но уж если клинитникакие молитвы не проймут.
Да откуда я знаю?.. Она вещи в комнате бросила, а сама там не живет, понимаешь? Вчера клиент из Одессы позвонил... Я «шевроле» ему в девяносто восьмом перекрашивал, мировой парень, между прочим. Просит жену с сестрой пристроить до конца августа, не могу же я ему отказать, у него новый заказ назревает, а комната одна... А тут эта Хатынская, то ли квартирует, то ли нет... Войди в мое положение, Лида.
Я кивнула:
Считай, вошла. У тебя майка наизнанку, Лешик. Опасная примета.
Развернулась и пошла прочь, лавируя между фрагментами отживших автомобильных конструкций. Сегодня у меня получалось очень даже уверенно.
Ты не хочешь со мной встретиться?робко выговорил он в спину.
Какой храбрый! Видно, Оксанка в туалете сидит. Извини, Лешик, ты не просто пройденный этап, ты давно минувшая эпоха, возврат к которой невозможен даже по спирали.
Я покачала головойbe happy, Лешик,и села в такси. От невозможности связаться с Бронькой еще больше привалило решимости. Это рок судьбы. Нужно двигать напролом, и только так я обрету долгожданную свободу и воссоединюсь с родиной... Две дороги ведут из Тихой бухтына восток и на запад. Сверхугоры, через которые я перелечу только на вертолете. Снизуморе...
Но сегодня шторм, ветрено, ни один моряк не поведет лодку незнамо куда. Да и вертолет искатьне самое легкое дело.
Едем куда или хмуриться будем?поинтересовался шофер.
В Балаклаву,бухнула я.
Сорок гривен,обрадовался шофер.
Да хоть пятьдесят. Погнали!..
Нас блокировали в километре от Жемчужного, где дорога нависала над морем, а полосатые столбики стояли на самой кромке обрыва. Неприметная «хонда» обошла на повороте, резко затормозила и встала поперек дороги. Испуганно матюкнувшись, шофер вывернул руль до упора вправо. Ржавая «жулька» обернулась вокруг оси, прошла по инерции и чуть не вывалилась за обрыв.
Какого хрена!завопил шофер.Я этим козлам уже платил! Не дождутся!
Вот именно. Зачем платить больше, если не видно разницы? Я осторожно выглянула в окно. Даль безбрежная! Бесконечная синяя гладь, а внизу, ух тыдух захватывает! Будем падать, не то что костейфрагментов не соберут...
Делиться на фрагменты я пока не собиралась. Это было что-то новенькое в моих приключенияхя даже испугаться как следует не успела, но оценила событие должным образом.
Успокойся, юноша,пробормотала я,это не по твою, а по мою душу.
Водила вытаращился и уважительно притих. Явление из «хонды» троих людей в штатском не могло не произвести впечатления. Ну прям как в импортных молотилках про таинственные спецслужбы. Насмотрелись работнички. Три двери открылись одновременно. Из задних вылезли бугристые хлопцы в цивильных рубашечках. Аналогия с боевиками Рокота не проходила даже поверхностно. Те ребята в школе не учились, в лучшем случае посещали физкультуру. А эти если и не получили высшего образования, то, по крайней мере, пытались. Брезгливо глянули на нас с водилой и отвернулись. С переднего сиденья выбрался мой старый знакомец, подошел к нашей машинке и опасливо глянул вниз.
Лидия Сергеевна, я вас предупреждал, что не надо со мной играть? Полюбуйтесь, вы чуть не упали.
Я впервые увидела майора СБУ Полипчука при дневном свете. Ошибиться невозможно. Во-первых, голос, во-вторых, выразительный нос, напоминающий обкусанную морковку. В-третьих, глаза в косматой чаще бровейон высветил их ночью при свете зажигалки: угрюмые глаза гнома, стерегущего тайны своего леса...
Я не стала ничего говорить. Не пошла моя игра. Молча уставилась в лобовик, игнорируя представителей спецслужб. Хоть этим успокою свое надломленное самолюбие.
Так и тянет вас, Лидия Сергеевна, на подвиги,продолжал глумиться Полипчук.Понимаем, вы себя не щадите. Между прочим, зря. Вы просто не осознаете своей роли в борьбе с преступностью. Да и женщина вы привлекательная. Но пожалейте хоть подругу! У нее красивое романтическое свидание на Рублева, двадцать шесть. Неужели вы хотите, чтобы мы враз лишили ее романтических эмоций и сделали больно?
Я перестала созерцать монолитную глыбу за дорогой и перевела презрительный взгляд на Полипчука. Избитый, примитивный трюк, а популярен в любом тысячелетии. Они ведь не умеют ничего другого. Слежка, шантаж, запугивание. Не пройметфизическое воздействие. Не пройметфизическое устранение. И не объяснишь, как это низко и подло. Кому, простите, объяснять?
Хорошо, майор,согласиласья.Будь по-вашему, я возвращаюсь в город. Считайте, что ничего не было.
Договорились,кивнул майор.На первый раз мы вас прощаем. На второй это будет сделать значительно труднее.
Он не устоял перед дешевой демонстрацией силыподошел к самому краю обрыва и смачно плюнул вниз. Зачарованно проследил за полетом плевка и отправился к своему автомобилю.
У шофера на носу набухала здоровенная капля пота. Густела, провисала, наконец, преодолев поверхностное натяжение, громко шлепнулась на ширинку. Он очнулся.
Ёксель-моксель...
Не говори, дружок, влипли мы с тобой в историю,подбросила я дров.Давай-ка возвращаться. Только двигай без рывков, умаляю, и заднюю по ошибке не включи, а то будет у нас с тобой... логическое завершение.
Он довез меня до начала Народной, где разгульных заведений еще не было, а имелись лишь цветущие палисадники да несколько крохотных кафешек для публики со средним достатком.
Я отдала ему десять гривен, он не возражал. Был напуган до такой степени, что не стал требовать доплаты «за риск».
Слушай,прошептал он, складывая купюру,а кто это был, а?
Бандиты,так же шепотом ответила я.Работники ножа и доллара.
Да ну,он недоверчиво похмыкал, но на всякий случай поглядел по сторонам.Не больно-то похожи. У них номер на машине знаешь какойгосударственный... У всех местных «КР», а у этих«КС» и цифирь блатная...
Много ты понимаешь в бандюганах,компетентно заметила я.Этисамые натуральные. Бабки отмывают. Настригут с конкретных лохов, вроде нас с тобой, забашляют «крыше» в Киеве, отстирают и балдеют потом на Канарах...
Он покосился на меня с испугом. Вторая капелька пота сползла по переносице и пристроилась на кончике.
А ты у них... чего?
А я у них приманка,гордо объяснила я.
Через десять минут я сидела в уютном заведении под грибком и пыталась протолкнуть в себя какую-то еду. В стороне за газончиком проносились машины, но обилие зелени заглушало звуки. Это кафе было вполне подходящим местом для занятий аутотренингом. Десять столиков, грибочки, рядом бар с пристройкой для поваровдевочки в нарядных кружавчиках выносят заказы и раздают клиентам. Мне тоже принесли, объяснив, что этот гоголь-моголькоронное блюдо заведения. Я оставила в покое коронное блюдо, пристроилась к трубочке с колой и начала анализировать сложившуюся ситуацию. Судя по всему, меня продолжали «пасти». Но зачем? Чтобы окончательно заинтриговать людей в «фантомасках»? Они же не слепые, видят, что я подвергаюсь усиленному контролю со стороны СБУ. И на что надеется майор Полипчук? Что те постараются меня выкрасть? А чекисты пойдут по следу и выведут чужаков на чистую воду? Бред собачий. А может, и не бред, если допустить, что других вариантов у Полипчука нет.
Я начала потихоньку озираться. Половина столиков была занята. Публика благочинная, и никто из присутствующих не оказывал на меня психологического давления. Рослый тип с газетой «Крымский вестник» съел коронное блюдо, теперь насыщал себя информацией. Дальшедве подружки проблемного возраста. Многодетная семьяс одной «коронкой» на всех. У кого-то проснулся мобильник. Нужно оплатить, вспомнила я. Бронька явно не догадается.
Вы не подскажете, где ближайший офис UMC?полюбопытствовала я у парочки за соседним столиком. Судя по густо-кремовому загару, отдыхали они долго и не напрасно.
Везде,широко улыбнулся брюнет.
В частности, напротив,добавила его подруга.
Большое спасибо,улыбнулась я.Вы мне здорово помогли.
За бордюром недобро скрипнули тормоза. Проехавшая машина неожиданно прижалась к обочине, остановилась и медленно сдала назад. Этот уморительный шарабан со значком «бьюика» на капоте был мне вроде знаком. Появившийся оттуда Паганель с соломенными патлами и сигарой в зубахо боже... Помнится, с него и началась моя драматическая эпопея на украинской земле. То ли десять, то ли двенадцать дней назад. Глаза б мои его не видели...
Дергаться было поздно, поэтому я осталась на месте.
Лида!закричал на всю улицу Паганель.Здравствуйте!
Лорик?Я со скрипом попыталась приподнять кончики губ, но, видно, не слишком преуспела.
О, вы такая грустная.Долговязый американец беспардонно протиснулся через кустарник и, минуя приглашение, плюхнулся рядом.Как вы пожьиваете, Лида?.. Я так рад, что вас встрьетил... Вы не представльяете, как я рад, Лида...
Зато легко можно было представить, как я рада. Я постаралась зафиксировать так называемую улыбку и лихорадочно схватилась за стакан с колой.
Чем вы занимаетесь, Лида?демонстрировал здоровый американский идиотизм Лорик.Я ехал мимо, я сразу вас замьетил, вас невозможно не замьетить, Лида... Я вас часто вспомьинал, вы знаете, я очень раскаивался, что вел себя как настоящее животное... Вы не обижаетесь на меня, Лида?
Улыбка Лорика пахла дешевым португальским табаком. Он искренне плевал на сидящих рядом. Американцы видят только себя, а о нормах этики вспоминают лишь тогда, когда отсутствие этих норм задевает их самих. Я начала неудержимо наливаться краской. Сидящие в кафе уставились на нас. Особенно дамы сложного возраста, для которых любая пикантная ситуациякак тосол на ржавый карбюратор.
Ты не уехал в свою проблемную Америку, Лорик?спросила я, чтобы хоть как-то остановить процесс моего публичного раздевания.Ты говорил, что контракт истекает...
Две недьели, Лида, две недьели...Лорик поднял указательный перст размером со средний человеческий фаллос.Мне осталось три дня, представльяете? О, как это грустно... Вы не представляете, Лида, как я сокрушаюсь и нервничаю... Я хочу, чтобы эти посльедние три дня оставили в моей душе... м-м, как это говорьят у вас, неизгладимый след. Вы провьедете со мной эти три дня, Лида?
Я чуть не поперхнулась. А потом вдруг подумала: «А что?» Это было бы забавно. Невольный телохранитель. Остатки здравого смысла во мне протестовали, да шут с ним, со здравым смыслом! Лорик зеленеет от счастья, я мучительно терплю, Бронислава покрывается слоем зависти, эсбэушники грязно ругаются, а их оппоненты в страшных лыжных масках лихорадочно выясняют происхождение этого хрена из-за бугра. Имеем маленькую передышку для подтягивания резервов.
Вот только как быть со рвотной реакцией моего существа?
Извини, Лорик,с сожалением пробормотала я,но все твои дороги ведут мимо. У меня уже есть человек, которому я готова отдать душу, и не только. Я как раз его жду, он подойдет через несколько минут.
Вы бы видели, как он взбеленился! Заговорил о каких-то проходимцах, которым не место у ног порядочной дамы, о высоких нравственных качествах, изуродовавших его истинный облик. Да их не сразу видно, возможно, но они есть, он их чувствует каждый день, особенно в присутствии меня...
Публика зубоскалила, как на цирковом представлении. Еще немногои начнут аплодировать. Дипломатия в этой острой ситуации уже не годилась. Я собралась открытым текстом дать понять Лорику, на какой стадии эволюциимежду человеком и обезьянойон находится, но тут из кулинарной подсобки высунулся официант и сказал:
Прошу прощения, вас к телефону...
Я растерянно оглянулась. Никого за моей спиной не было: только кустики и ограда перед бордюром. Вопросительно посмотрела на официанта.
Вас, вас,кивнул тот.Подойдите, если не трудно.
Меня?изумилась я.А почему вы так решили?
Но вы же Лидия Сергеевна...Официант обеспокоенно облизывал губы и бегал глазками. Такое поведение очень к лицу человеку, у которого к спине приставлен нож.Мне сказали: позовите Лидию Сергеевну, красивую брюнетку, она сидит за одним столиком с долговязым придур... прошу прощения, человеком, у которого во рту сигара...
Я попалась на эту нехитрую наживку. На белые пятна, покрывающие физиономию парня, я внимания не обратила. Удивление затмило. Я встала и направилась к двери, заметив краем глаза, как напрягся человек с «Крымским вестником...». Возможно, он успел бы вмешаться, не попадись ему на пути возмущенно подпрыгнувший Лорик. Но Лорик, к несчастью, попался... И я попалась. Официант растворился, остался только тревожный голос: «Здесь направо, пожалуйста...» Я шагнула в темный коридор... Сильная рука сжала мой рот, другие сильные руки подхватили меня за руки и за ноги... Темнота понеслась, застучали подошвы...