А как же юбилей начальника, Алик?внезапно вспомнила я.Серьезная дата, тридцать девять лет. А сколько пива куплено! Ты решил сачкануть?
Да знаете, Лидия Сергеевна, не такой уж я любитель. Выпить пива можно и дома, зачем ехать для этого в Крым? Вы посмотрите, какой красивый вечер. А эти запахи жасмина... Разве заменит его сидение в палатке? Я обожаю, признаться, изысканные вина. Из недорогих, понятно, сортов. Вам какое больше понравилось?
Сухонькое,подумав, ответила я. Не люблю крепленые вина. Каким бы изысканным ароматом они ни отличались, а запах спирта неистребим. Уж лучше водку. Или по старинкемартини.
A-а, «Золотая балка, Алиготе»,продемонстрировал память Алик.Неплохой привкус дюшеса, согласен. А меня «Пино-Гри» особенно тронулодвухлетней выдержки. Потрясающий вкус изюма... Партенит неплох, правда, немного приторен. Мускат белый терпим, особенно розовое послевкусие, «Кокур», «Мадера» весьма приемлемаэдакий дамский коньячок без претензий. Но, знаете, Лидия Сергеевна, это все не то. Вы хотите достойного завершения вечера?
В каком смысле?напряглась я.
Да нет, все гораздо проще, Лидия Сергеевна! Предлагаю зайти в испанский кабачок и выпить настоящего хереса. В «Массандре», к сожалению, настоящего хереса де ля Фронтера осталось всего семь бутылок, одну из них распечатали в шестьдесят пятом году, нам остальные вряд ли достанутся... Не волнуйтесь, это демократичное заведение, и цены там не пугают. Ведь что такое Испанияпомните? Это страна небогатых людей, известных своим упорством и постоянством. Это огненный фламенко, перезвон гитарных струн, круговерть юбок гитаны, шляпы, перья, скоротечная коррида, в конце концов... Неужели можно пройти мимо?
Как красиво ты говоришь,пробормотала я.Надеюсь, это не в Андалусии?
Да нет, мы почти пришли.Он повернул меня направо, где за многолюдным тротуаром виднелись мерцающие буквы: «Palomino». Он ступил на проезжую часть не глядя, словно в собственную палатку, а я так до гробовой доски и не привыкну... Автомобили послушно встали, пропуская нас через дорогу. Диво! В любом российском городе нам бы сразу популярно объяснили, к какому подклассу животных мы относимся и что с нами надо делать. (Дело в том, что крымские власти приучили местных автомобилистов уступать дорогу пешеходам! Невероятно, но факт. Опасение вызывают лишь авто с российскими номерами, водителей коих бесполезно учить.)
Это сорт виноградапаломино,объяснил Алик, распахивая передо мной дверь.Из него производят некоторые сорта хереса. Проходите, Лидия Сергеевна. Куда сядем?
Он и впрямь неплохо завершал мой вечер. Уже второй по счету. Народу в заведениине сосчитать, публика мирная, получает удовольствие от общения, вольностей не допускает. Переборы гитары из-под опущенного сомбреро. Мы расположились в углуза уютным дубовым столиком. Алик аж светился от удовольствия, подливая вино в высокие бокалы конусовидной формы (официантов в заведении не держали, здесь блюли «демократию»). Разрекламированное Аликом «щедрое» вино показалось мне чуть-чуть тяжеловатым. Как не вспомнить известный исторический факт? Во времена Реконкисты, войны с маврами, на помощь испанцам прибыли французские рыцари. Собратья по вере. Повоевав чуток, бросили это дело и уехали домой, ругаясь: «Жара безобразная, вино тяжелое, башка трещит, сами воюйте в таких условиях!» Но я не признавалась в мелких неудобствах, потягивала из бокала и благосклонно слушала. А Алик бухтел о себе, о том, как его угораздило оказаться в палатке (и ничего, кстати, ужасного). Он, оказывается, инструктор по рукопашному бою в клубе боевых искусств. И в палаточных городах бывает ежегодно.
Правда, в разных. Прошлым летом Алик отдыхал в Стерегущем, на Каркинитском заливе, позапрошлымв Коктебеле... Женой Алик не обзавелся, с наступлением сезона, забрав отпускные, покупает билет, рюкзак за плечии вперед, осваивать нехоженые тропы. На любой турбазе к таким, как он, относятся благосклонно. С ними нет проблем, они мобильны и коммуникабельны. Светским радостям Алик тоже не чужд, но предпочитает дикарство как надежное средство от стресса... Вы бы слышали, как он рассказывал о гротах Балаклавы! Я, ей-богу, заслушалась. Он поведал о бездонных пещерах, о коварных ловушках в толще скал, об узких протоках в исполинских монолитах, о бесчисленных сосняках, уносящихся в горы, об уникальном преломлении солнечного света в извилистых, изъеденных плесенью гротах...
Но вдруг я ощутила на себе чужой взгляд...
Нехороший взгляд. У меня будто кровь отлила от головы, а в сосудах образовался тяжелый вакуум! Мерзкое, признаться, ощущение. Мурашки поползли по коже. Не меняя прищура, я скосила глаза направо, переместила налево... и вдруг уперлась взглядом в незнакомого типа неприятного вида с облезлыми ушами. И одежда на нем какая-то невыразительная. И эти шелушащиеся уши. У одних спина облезает, у других нос, а у этоговон как... Он сидел совсем рядом, через два занятых столика, и совершенно угрюмо, сцепив косматые брови, смотрел прямо на меня! Кто он? Может, какой придурок из «Шинка»? А вдруг он находился в той пьяной толпе и наблюдал нашу схватку с хохлами?
Что случилось? Вы изменились в лице, Лидия Сергеевна...насторожился Алик.
Я хотела ответить с присущей мне искренностью, но не успела. По залу прокатился ропот недовольства. Стих гитарный перебор. На пороге кабачка появился милицейский патруль. Надо сказать, данные экземпляры выглядели поопрятнее, чем те, что на берегу. Рубашки постираны, заправлены, элегантные пилоточки на макушках. Но вели они себя не менее хамски. Двое, встав у входа в классической позе эсэсовцев, принялись водить глазами по лицам. Третий стянул пилотку, вытер ею взмокший лоб и развязной походкой направился к стойке. Молча ткнул пальцем в двухлитровку лимонада, протянул руку. Купюры в ладони не было. Бармен услужливо подал напиток. Милиционер открыл бутылку, сделал смачный глоток. Перевернув пилотку чистым местом, вытер рот. Чистюля какой... Не спеша направился к выходу, где передал бутылку товарищам. Затем, не говоря ни слова, развернулся, ногой открыл дверь и вывалился в ночь. Подчиненные потянулись следом.
Опять под сомбреро заиграла гитара. Притихший зал потихоньку стал наполняться гомоном.
Приблатненные...неодобрительно заметил Алик.Что поделать, Лидия Сергеевна! Так называемая власть везде несносна.
Я осторожно скосила глаза влевотип с облезлыми ушами пропал! Самым необъяснимым образом... Сидел через два столикаи вдруг испарился. Я пробежалась глазами по столикам. Типа не было. А может, и былнароду-то сколько! После ухода милиции на радостях притушили свет, табачный дым повис сизым топором, а я даже не помню, во что он был одет...
Вы так и не сказали, что случилось,напомнил Алик.
Тип один почудился,с присущей мне искренностью ответила я.Ничего страшного, Алик, бывает и хуже. Частенько что-то рядом с нами стала появляться милиция, не замечаешь?
А вы ничего не знаете?удивился он.
Помилуй, Алик, ну откуда мне знать? Я газет не читаю, телевизор не смотрю... Что случилось, расскажи.
Третий день милиция на ушах, Лидия Сергеевна. Настоящий бой шел в восточной части бухтыя не преувеличиваю! Контрабандисты морем груз переправляли, пытались пристать к гротам, а кто-то их встретил и врезал по полной программе... У нас с турбазы было слышно перестрелку. Потом, говорят, трупы по всему берегу собирали. То ли эсбэушники контрабандистов ловили (СБУСлужба безопасности Украины), то ли две мафии схлестнулись. Поди разбери. Но кому-то, видать, удалось уйти, раз такой ажиотаж среди работников милиции.
Услышанное, безусловно, не вдохновляло. Но и не очень тревожило. Кого удивишь разгулом криминала в странах бывшего СНГ? В данную минуту меня занимала совсем другая ситуация. Я еще раз настороженно обвела глазами зал и как бы невзначай посмотрела на часы.
Боже правый! Пол-одиннадцатого, Алик! Спать пора, извини. Спасибо тебе за вечер, это винопросто живительный нектар, но только от него ко сну тянет. Проводи меня?..
Могла бы и не спрашивать. Этот общительный паренек готов был провожать меня аж до Анадыря. Очень жаль, что во мне так и не вспыхнула искра. Случись непроизвольное зажиганиеи я бы с подобающей страстью отдалась на волю волн... Он проводил меня до бунгало, церемонно раскланялся и, не скрывая романтической печали, удалился. Я забыла о его блестящих глазах уже на пятой минуте. Забралась в туалет и глубоко задумалась. Что-то происходило или вот-вот могло произойтия это чувствовала. И предчувствия были тяжелыми. И не активность милиции тому причиной. И не мелкие недоразумения, вроде стычки в «Шинке» или эпизода в «Голубой волне». Это было что-то другое. Не зависящее от меня, но имеющее непосредственное отношение к кому-то из моих знакомых. Но к кому? И что значат мои предчувствия?
Наутро необъяснимые с точки зрения здравого смысла события продолжались. Пока я совершала первое утреннее омовение в морской волне, из моей сумки исчезли документы!.. С определенных пор, а точнее, с момента первой кражи, заходя в воду, я никогда не упускала из виду свое покрывало! Ну разве на секундочку, пока выбиваю воду из ушей. Или на две... Пляжный пакет чуть сдвинут, сумочка была приоткрыта, деньги на месте, а паспорт с российской пропиской кто-то свистнул! Я высыпала содержимое пакета на покрывало, потрясла книгу, которую ни разу не открывала,не было паспорта! Тут меня и затрясло. Ведь я его бралахорошо помню. На случай внезапной проверки. Я села, обняв колени, и попыталась унять противную дрожь. Начала медленно озираться. Ведь не могли мои соседи враз ослепнуть.
Кто-то обязательно видел...
Женя, к моему покрывалу никто не подходил?дрожащим голосом спросила я.
Лежащий в пяти шагах сталевар из Кривого Рога поднял голову. Минуту обдумывал вопрос, после чего поинтересовался:
А шо?
Паспорт пропал...всхлипнула я.
А гроши?
Гроши не пропали...
Не бывает такого,глубокомысленно заметил Женя. Опять задумался, видимо, взвесил все «за» и «против» и подтвердил первоначальное заключение:Нет, не бывает. Верно, Люсь?ткнул спящую со шляпкой на лице жену.
Не бывает...подтвердила из-под шляпки Люсь.Ищи лучше, Лида.
А никто не подходил?дрожащим голосом переспросила я.
Никто...сонно отозвалась Люсь.Я бы услышала.
Без документов в чужом государствекатастрофа! Я в отчаянии перевернула покрывало. Не было паспорта! Уму непостижимо. Я повесила сумку на плечо и неустойчивой походкой потащилась к пивной палаткесрочно снять стресс. Возвратившись, вспомнила, что забыла открыть бутылку. Как сейчас помню, полезла в пакет за перочинным ножикоместь в нем приспособление для вскрытия стеклотары. И просто не могу описать свое состояние, когда обнаружила там, на самом дне, паспорт!
Помню, похолодела. Ни радости, ни ужаса. Деревянной рукой извлекла эту красноватую книжицу и принялась перелистывать.
Смотри, Люсь, нашла,приподнял голову сталевар.
Я же говорю, не бывает такого,фыркнула Люсь.Гроши целы, а паспорт слямзили. Ну надо же такое отчудить...
Да кто сюда подходил?!вдруг взвизгнула я, уже не контролируя себя.
Ну шо ты орешь,отодвинув на один глаз шляпку, занервничала Люсь.Сказано тебе, никто не подходил. Я бы услышала.
Так и умом недолго тронуться. Без бутылки точно не разобраться. Я выпила пиво, закрыла пакет грудью и принялась яростно себя успокаивать: ну глючит тебя, ну бывает, с каждым в твоем возрасте случается; посмотри на небо, солнце в этот год какое активное, а ты лежишь тут уже неделю, лучше бы сексом занялась, посмотри, народу сколько, выбирай любого. Не забудь только изделие номер один прикупить, резиновое, на мужиков нельзя полагаться, вернее, номер два, поскольку номер одинэто противогаз, он тебе на хрен не нужен, пусть и резиновый...
Вот такой поток сознания... Потом я кое-как успокоилась и попыталась проанализировать ситуацию. Появилась Лариса Куценкохохлушка со второго этажа. Помахала мне пухлой ручкойдескать, как увас дела.
Я показала большой палец. Лариса на радостях прыснула. С тем же восторгом она могла прыснуть, покажи я ей средний палец. Она расстелила махровое полотенце с ромашками и уселась голой попой, раскрыв очередной талмуд по похуданию.
Спустились Костюковичи, поддерживая один другого. Развернули покрывало и прямо в шлепках двинули в мореспинки намыливать. Ну точно флагелланты законспирированные... Надубасятся всласть, а потом давай проявлять теплые чувства.
Еще издалека я заметила Риту Лесницкуюпо щиколотку в воде она двигалась откуда-то со стороны яхт-клуба. Несла себя гордо, неприступно. Носик ввысь, бедра ходуном, из одеждыстринги да две микроскопические чашечки на груди, причем весь ансамбль приятно-телесного цвета. Эдакая прожженная «натюрель ля пари ню», обслужившая выгодного клиента... И куда это ее, интересно, носило?
Привет,бросила Рита, проходя мимо. Демонстративно не глядя на мужчин, поднялась по лесенке и скрылась в бунгало.
Широко зевая, поправляя съехавший бюстгальтер (или форму ваяя?), выбралась на пляж Соня. Растирая глазки, добрела до берега и... преобразилась. Разбежавшись, красиво ушла в воду. Вынырнула метров через двадцать, пошла вразмашкук буйкам. Надо же проснуться человеку...
Как по сговору, в поле зрения возник Аликчто-то часто он стал появляться. К непогоде, что ли?
Шорты старые, косынка новая, зеленая. Может, знак кому-то подает?
Вы пугаете меня, Лидия Сергеевна!Он и вправду казался испуганным.Тогда в кабачке, теперь сегодня... Что у вас с глазами? Скушали чего?
А вот возьму и расскажу ему все, вдруг подумала я. Пусть мозгует. И рассказала. Про вчерашнего типа в «Паломино». Про пропажу документа. Про возвращение его. Он смотрел на меня с едва замаскированной жалостью. Интересно, о чем он думал?
Полагаешь, солнце?спросила я.Или луна?
Не знаю, Лидия Сергеевна.Он вырыл из песка пивную крышку.Я вам верю. Шизофрения не для вас, извините. Как и морщины. И чего вы так испугались? Человек в кафе явно принял вас за другую. Да мало ли у мужчины причин пялиться на женщину? Он пересел к вам спинойи все дела. Потерял интерес. Или меня увидел. Паспорт кто-то вынул, чтобы, не светясь, удостовериться в вашей личности. Ну надо ему... Какая вам разницазачем? Обознался человек. Убедился, удостоверился. Порядочный попалсявернул. Да мало ли фокусников? Они и разденутне увидишь.
То есть кто-то дважды обретал и терял ко мне интерес,кивнула я.И после этого ты пытаешься убедить, что это такигра случая?..
Алик с пылом начал что-то отвечать, но я его уже не слышала: передо мной вдруг возник тот неприятный тип с облезлыми ушами!.. Закружилась голова. Стало страшно. Я почувствовала себя брошенным фантиком на морской волне. Почему я такая невезучая? Он шел по пляжу в сторону яхт-клуба. Невысокий такой, тощеватой комплекции, ноги ступают мягко, по-кошачьи, голова вперед. Невзрачные шорты, серая майка... Он сделал вид, будто приклеился к группе молодежи,та шла по пляжу с магнитофоном, явно под кайфом («хороша анаша!»), а этот мужик у них на хвосте смотрелся просто дико. Маскировался под юнца, придурок. А сам в это время исподлобья изучал пляж. На одном задержался, на другом; мельком пробежался по Алику, посмотрел на меня... Я вздрогнула. Его глазки остановились, сузилисьага, вспомнил... Я тихо втянула в себя воздух, оторвала от него глаза, тяжело, словно магнит от магнита, уткнулась в свои загоревшие ноги...
Лидия Сергеевна, вы опять начинаете дурковать?заметив мое дерганье, строго вопросил Алик.Побойтесь Бога, в конце концов. Что происходит?
Я подняла глаза. Компания наркоманов уже удалилась. Идущие вместе вдруг распались: кто-то продолжал идти прямо, остальных потянуло к пивной палатке. За последними и увязались «облезлые уши». Он оглянулся, поймал мой взгляд... Я метнулась за широкую спину Алика.
Послушай, Алик, я не страдаю видениями... Это тот самый субъект из кабака. У него уши торчат в разные стороны. Чего он так на меня смотрит? Хочешь сделать мне приятное, Алик? Узнай: кто такой? Ты же сильный, находчивый, что тебе стоит?
Да без проблем, Лидия Сергеевна,пробормотал Алик.Не уходите никуда, хорошо?Он легко поднялся. А я отвернуласьприводить в порядок раскудлаченные мысли.
Алик возвратился скоро. Он выглядел обескураженным. Кусал губы. Впервые я заметила на его широком лбу признаки явного беспокойства.
Чем порадуешь?не утерпела я. Хотя было очевидно, что ничем он меня не порадует.
Он недоуменно развел руками:
Пропал ваш красавчик, Лидия Сергеевна. Были нету. Я сам видел, как он свернул за палатку. Оглянулсяи юрк... Я за ним, а там кусты. Я туда, сюда, тык, мык... Сунулся в колючкибесполезно. Как в воду, то есть в землю канул...
А чего ты так разволновался?
Он посмотрел на меня как-то странно. Попытался расправить морщины на лбупочти удалось. Затем, яростно поцарапав затылок, словно изгоняя из него крамольную мысль, сказал:
Сам не пойму, Лидия Сергеевна. Может, я вслед за вами начинаю дурковать? Докажите мне, что это не заразное?