И почему так путаются мысли? Я медленно, воле вопреки, погружалась во что-то коварное, засасывающее. Эх, знать бы во что,может, и нашла бы способ вынырнуть из этой липкой грязи...
Глава третья
День 14 августа, среду, можно считать днем «официального» начала кошмара. Сама виновата. Дверь мышеловки еще не лязгнула. Ничто не мешало сложить манатки, выбраться, отодвинув доску зеленую, из санатория и мчаться на такси в Симферополь. Не самолеттак поезд. Не поездтак автобус на Мелитополь. Нет, посмотрела, на свою беду, в окошко... И сердце защемило. Красота неземная. Кара-Дениз... Море синее-синее, густое, ласковое, конца ему не видно, тихо плещется у берегов и зовет, зовет... Не спеши, говорит, не уезжай... Плюнь на все, ты ведь привыкла к неприятностям. Посмотри, какое я доброе... Я смахнула набежавшую слезу и принялась собирать пляжную амуницию.
Как назло в этот деньни Риты, ни Сони, ни Алика с пионерским галстуком. Даже Лариса Куценко со своими дурацкими хохотушками куда-то запропастилась. Публика наполовину незнакомая, чужая. Видно, новый заезд в санатории. Ревела музыкакакие-то отвязные хлопцы с утра пораньше разминались красненьким. Наконец подхватили хрипящую китайскую магнитолу и утащились к городуприключения ловить. Их место сразу заняли новые отморозки. Три юнца и столько же девиц с повадками шлюх. Давай раздеваться догола при всех да глумиться над окружающим людом. «А че ты разрычалась, тетка?голосила пуще всех тварь зеленоокая с тощей задницей.Мы че, тебя раздеваем? А ну прикрой хлебало, пока сами не прикрыли!» Две другие не отставали, демонстрируя всему пляжу свои недозрелые прелести. Будто им нудистского пляжа не хватает! (Хотя оттуда их, наверное, уже выгналине выносят нудисты пошлости.) Как не вспомнить мнение древних римлян, полагавших, что основные черты женской натурытупость, слабоумие и безнравственность. Я бы охотно под этим положением подписалась... А тут еще один из отморозков возжелал свежих отношений. Потряхивая причинным органом, развинченно подвалил ко мне и встал над телом.
Хай, тетенька!Он мерзко гоготнул.Ты вроде ничего из себя... Пошли-ка покупаемся для начала.
Я скользнула по нему глазами:
Какой калибр?
Чего?..
Поганенький у тебя калибр,тоном знатока оценила я.Первоклашек пугать. И то не испугаются. Сходи к хирургу, что ли? Откалибруй.
Ты че, охренела?оторопел юнец.Ты чего несешь, тетка?
Хорошо, объясняю другими словами,невозмутимо гнала я.Смычок должен соответствовать скрипке, догоняешь, да? А твоей молочной колбаской не то что на приличной скрипкена резиновой-то не сыграть. Ты бы не позорился, ушел? Вас же люди запомнят... Стыда не оберетесь...
Он побагровел. Неизвестно, чем бы закончился наш тихий семейный разговор, но народ вокруг начал всерьез роптать. Особенно постклимактерические дамы, растерявшие, по понятным причинам, интерес к «калибрам». Натужно похихикивая, компания натянула трусы и утащилась к городу. Но едва эта компания скрылась из виду, как объявилась новая. Многодетная. И расположилась в аккурат у моих ног. Две пышнотелые украинки в обтягивающих сарафанах, а с ними целый выводок детишек от двух до пяти. Ничего не имею против детей, но всему есть мера! Милые крошки мне враз руки оттоптали, глаза засыпали песком, а украинки, расстелив скатерть, самозабвенно поглощали арбузы, сало, помидорчики... При этом трещали на своем суржике так, словно им год до этого запрещали, а тут разрешили. Когда же они поснимали свои сарафаны и принялись блаженно потягиваться, я совсем затосковала. Но потом додумалась сменить позицию. Сложила вещички, покрывало и, спотыкаясь о юную поросль, побрела на восток. Кончился песчаный пляж, потянулся каменный. Место сбора приколистов. Подопьют, а потом давай с булыжниками наперевес наперегонки бегать. По дну. Я однажды заплыла сюда, поднырнула с маскойкрабиков половить, так чуть не окочурилась от страха. Представляете, двое таких «крабиков» несутся на тебя с вытаращенными глазами...
За каменистым пляжем потянулись дикие места. Я никогда не заходила так далеко, оказалось, здесь удивительно красиво. Почему не испытать новых ощущений? Зачем мне люди?.. Я потащилась к расщепленной надвое скале Обмана, доминирующей над местностью. Ее окружали живописные каменные развалы. Купание здесь было бессмысленно, разве что среди скользких камней, где в слепленных природой «чашах» иногда плескалась вода. Камни вертикально обрывались в морес них можно было только нырять. Вылезать обратноисключительно на лебедке. Я прыгала с валуна на валун, поневоле увлеченная этим занятием, не заметив, что забралась слишком далеко. Наконец я допрыгала до скалы и остановилась. Здесь ландшафт немного менялся. Скала Обмана предстала огромной, вознесшейся в небо стелой. Под скалой тянулся небольшой обрыв. Внизу опять громоздились камни. Через кристально прозрачную воду можно было разглядеть мохнатые колонии водорослей, придающие воде мерцающий нежно-зеленый окрас. Покачивались матово-розовые парашюты медуз. За скалой обнаружилась относительно ровная каменистая площадка, окольцованная булыжниками. Это казалось единственным местом, где без риска для жизни можно расположиться. Совсем рядом, оказывается, проходила дорога. За спиной, метрах в пятнадцати, возвышалась насыпь, а за ней виднелись полосатые столбики, соединенные ржавыми тросами. В принципе удобнонезачем на обратном пути совершать акробатические прыжки. Достаточно пройти кусты, насыпь, а дальше по ровной дороге можно маршировать прямо до бунгало. Здесь я и расположилась.
Пусть не очень мягко, но для позвоночника полезно. Сняла часы (засекла время: одиннадцать пятнадцать), шлепки и, прежде чем отключиться, захотела полюбоваться морем. Вид слева загораживала скала, справа открывалась панорама западной части бухты. Санаторный пляж казался совсем рядомметров полтораста, если по воздуху, а не через труднопроходимые развалы. Гордая киевлянка Алиса Гончарнаястатная надменная диварасположилась на самом краю, где морское дно усеивали булыжники. Она пыталась выйти из моря, сохраняя надменность походки. Она всегда изображает этакую сирену. Иногда ей это удается. Но не сегодня. Какое-то время Алиса ухитрялась держать вертикаль. Потом ей это надоело. Не совладав с очередной волной, она быстро огляделась, опустилась на четвереньки и выбралась на берег, как все нормальные люди...
Я закрыла глаза. Но не успела как следует насладиться солнечной ванной, как на насыпи задребезжал мотоцикл.
У-у ты какая!задорно произнес юношеский голос.Эй, курочка, мы еще вернемся, не уходи!Раздался молодецкий свист, взревел мотор, и мотоцикл с балбесами помчался дальше.
Я машинально нащупала пакет, выдернула желтую юбку и обернула ею соответствующее место. А то и в самом делележу такая рассупоненная, людей дразню.
Словно в подтверждение моим мыслям, на обрыве яростно заскрежетали тормоза. Я подняла голову. Машина резко остановилась перед ржавым тросом. Это был миниатюрный джип синего цвета, верхушка откинута, а на бампередля непонятливыхвыведено по металлу: «Jeep». Из джипа выскочил греческий бог в цветастой гавайской рубахе. Обежал капот и лихо сбежал по насыпи. Не снижая хода, потрюхал ко мне.
Ну наконец-то!крикнул, запыхавшись.Живо в машину! Почему вы еще не готовы?.. Ох эти женщины!..Выдернул из-под меня покрывало, бросил себе на плечо, покидал в мой пакет часы, шлепки, схватил меня за руку и, преодолевая естественное сопротивление, потащил к насыпи.Ну чего вы плететесь? Не понимаете, как это опасно?
Я пыталась словесно выразить протест, но ничего внятного так и не сказала. Испугалась. Да и греческий бог оказался вблизи всего-навсего небритым нервным мужчиной со здоровенным крестом на волосатой груди. Никакой это не бог. Подделка. В лучшем случаеполубог...
Вот и свершилосьбесцеремонно и стремительно. Я и не заметила, как очутилась на дороге. Хлопала ртом, будто рыба на берегу, а полубог тем временем перегрузил меня через тросы и подсадил на правое сиденье. Бросил мои тряпки на заднее, снова обежал капот, прыгнул за руль и с возгласом:
Ну, с Богом!даванул на газ.
Меня будто вмяло в спинку. Мы понеслись с такой скоростью, аж в ушах засвистело. Справившись с перегрузкой, я оглянулась. И что же увидела? Какие-то люди выбежали из-под скалы, кричат, тычут в нас пальцами, ругаются. Кто такие? Ведь не было никого!.. Тут полубог круто вывернул руль. Машину занесло на повороте, меня швырнуло к двери, потом обратно, я вцепилась в приборную панель и принялась истово молиться...
Здравствуйте, мальчики... На банальное похищение вроде не похоже. Явно с кем-то спутали. Классическая ситуация квипрокво: одно лицо принимают за другое. Других объяснений не было. Мы продолжали бешено мчаться, море скрылось из виду. Отвернув с береговой на боковую дорогу, петляли между скал. Просвет за капотом то сужался, то бросался вширь, мелькали смазанные сосенки, каменные глыбы, отдельные строения в расщелинах. Дважды я порывалась что-то возразить, но машину бросало, и получалось нечто нечленораздельное.
Помолчите, Ольга Юрьевна,бросил полубог, напряженно всматриваясь в дорогу.Успеете еще наговориться...
Я не сразу сообразила, что он называет меня именем другой женщины! А когда дошло, что догадка моя вернаменя с кем-то спутали, машина опять вильнула, уйдя с дороги. Мелькнула долина с симпатичной рощицей, мостик через бурлящие воды. Показалась гряда островерхих скал. Мы летели прямо на нее, не разбирая пути. Казалось, нет проезда, мы сейчас разобьемся о монолит! Но громадный камень как-то незаметно сдвинулся, обрисовался второй, между нимиузкая дорога. Туда машина и ввинтилась, точно штопор в бутылку. Полубог сбросил скорость и откинулся в кресле, весьма довольный собой.
Как вам ралли, Ольга Юрьевна? «ПарижДакар» отдыхает, верно? Моя фамилия Шлепень, вы, должно быть, слышали. Потерпите минут пять, почти приехали...
Над нами вновь повисли угрюмые скалы. Дорога по-прежнему вилась между застывшими изваяниями всевозможных форм и габаритов. Я опять попыталась вякнуть о роковом недоразумении, но... показались люди! С автоматами! Ей-богу, не вру. Мы проехали нечто вроде блокпоста: невысокая ограда из камней, явно рукотворная, кирпичная избушка, обложенная еловыми лапами. Двое спортивного вида юношей в теннисках и свободных трико лениво приветствовали Шлепеня. Полубог ответно махнул ладошкой. Еще один парень, свесив ноги, сидел под избушкой и пристально разглядывал меня. Дар речи вернулся ко мне не сразу. Я наконец откашлялась и открыла рог, чтобы заявить протест, но тщетно... Так и осталась с открытым ртом. Мы сделали очередной вираж и въехали в глубокий распадок...
Я просто обалдела. Умереть не встать. Шахерезада со своими сказкамиотдыхает. Дворец графа Воронцова в Алупке по сравнению с тем, что я увидела,жалкая времянка... Это просто рай на земле. С уступов вертикальных скал серебристым каскадом срывался водопад. Журчание играющей воды успокаивало. Большая часть потока уходила в горную речушку, другаяс помощью гидропропускпого устройства подавалась в необыкновенной красоты фонтан. За фонтаном виднелся бассейн, за бассейномдом. Нет, не домусадьба...
Шлепень выгрузил меня из машины и повел по аллейке, мощенной мраморной плиткой. Мимо белых магнолий, декоративного граната, мимо круглых, идеально стриженных кустиков, мимо античных урн, установленных на постаментах... В бассейне с золотистой подсветкой плескались живые наяды с длинными волосами. Как видно, эти топ-лесс-красотки входили в антуражвроде охранников с тугими затылками, которые прохлаждались подле бассейна, заигрывая с русалками. Завершал убранство сада великолепный английский газон, за которым и располагался непосредственно дом. Особняк был оформлен в мягких бледно-опаловых тонах. Вместо двух несущих колонн имелись сразу три, и в огромных нишах между ними просматривались застекленные зимние сады. Парадная мраморная лестница выводила к небольшой эскападе с клумбами. Фасад здания представлял фрагмент мечетидве помпезные арки между увитыми виноградом пилястрами. Окончания колонн были выполнены в форме минаретов. И этим арабские мотивы исчерпывались. Остальное было стилизовано под английский колониальный стиль: классические колонны в крыльях здания, ажурные балкончики, монументальный цоколь, опоясывающий периметр, центральная крыша в виде пирамиды и дракончик на шпиле. Смотровая башня с бойницами на левом флангеединственная архитектурная деталь, выпадающая из строгой симметричности.
Центральная застекленная дверь с орнаментом оказалась не для нас.
Пожалуйста, сюда, Ольга Юрьевна,указал Шлепень на торец здания.
Мы прошли мимо шеренги благоухающих роз и по боковой лестнице с резными перилами поднялись на второй этаж. Прошли одну дверь с витражами, вторую и оказались в розовой комнате с выходом на террасу.
Ну наконец-то!..Из двери напротив появился представительный мужчина в белой сорочке и размашисто зашагал в нашу сторону.Мы уже места не находим, Ольга Юрьевна. Где вы прятались эти три дня?
Я, признаться, не нашла, что ответить. Мужчина выглядел интеллигентно. Уже в серьезных годах, с аккуратным седым бобриком. Глаза живые, немного обиженные. Немного обрадованные. На боку рация. Новый тип криминального авторитета?
Хорошо доехали? Не слишком потрепал вас этот Шумахер?кивнул мужчина на Шлепеня.
Спасибо, неплохо,пробормотала я.Трясло, правда...
Но это ничего,решительно заявил мужчина.Главноечто не стреляли.Он протянул мне руку.Рокот Иван Валерьянович. А вы Царицына Ольга Юрьевна? Показывайте скорее документыи перейдем к делу. Машина для перегрузки готова. Вас не покоробят милицейские цвета?
Вопреки моим представлениям о подобной публике, пальцы Рокота не украшали золотые печатки и массивные кольца с бриллиантами. Это я отметила, когда осторожно вложила ладошку в его руку. Долго держать не стала, вынула. Мало ли что.
Здесь ее вещи.Шлепень протянул мой пакет. Я схватилась за него, будто они собирались отобрать мои последние деньги. Кто знает, что у них на уме. Они же воры!
Спасибо, голубчик,кивнул Рокот.Ты на славу поработал. Можешь идти.
Понял, Иван Валерьянович!Полубог кивнул и выразительно глянул в мою сторону:Покрывало Ольги Юрьевны у меня в машине. Пусть заберет, когда освободится.
Едва мы остались одни, Рокот повторно протянул руку:
Давайте скорее документ, Ольга Юрьевна, и поедем за грузом. Слишком много нервов убили.
Он не оставил мне другого выхода, кроме самого идиотского. Испытывая отчаянный страх, я полезла дрожащей рукой в пакет. Нащупала паспорт, вынула, как гранату с выдернутой чекой, и отдала.
Смену выражений на лице Рокота надо было видеть! Он открыл мою книжицу и долго там чего-то читал. Потом сверил фото с оригиналом, нахмурился. Еще раз перечитал. Начал багроветь.
Это что?
Паспорт...сглотнула я.
Подождите...Он поморщился, небрежно бросил мою книжицу на столик.Но это другой паспорт. Мне абсолютно наплевать, сколько их у вас. Вы должны показать документ на имя Царицыной Ольги Юрьевны. Давайте скорее, не время шутить.
Нет другого,пробормотала я.
Почему нет?еще сильнее побагровел Рокот.Потеряли?.. Ладно...Он нервно покрутил головой, словно освобождался от удавки галстука.Мне, в сущности, безразлично, где ваш паспорт. Показывайте, где спрятан груз. Я распоряжусь о сопровождении...
Постойте!испугалась я.Вы не поняли... Это настоящий паспорт.
Он еще чуток поварил головой, не прекращая багроветь. Я совсем его запутала. Ну и что, что настоящий паспорт? А кто говорит, что документ на имя Царицынойподлинный? У любой женщины должен иметься настоящий паспорт... Наконец в его угрюмых глазах появилось что-то осмысленное. Не само постижение горькой истины, но уже ее начало.
Так вы не Царицына?наконец задал он долгожданный вопрос.
Не имею чести,прошептала я.
И вы не привезли груз?Он требовательно сощурил правый глаз.
Даже не знаю, о чем вы...
Так какого черта вы тут делаете?!взорвался он.
Привезли меня сюда! Ваш клеврет кинул меня в машинуи привез! Слова не дал сказать! Ребра отдавил!
Пусть получит по кумполу. Доколе мне изображать из себя бедную овечку?
Но на вас желтое парео!продолжал бушевать Рокот.
Ах, как тонко подмечено. На мне действительно желтое парео. Не слетело, не порвалось. Иначе я торчала бы тут перед ним в одних трусиках!
Это мое парео!заорала я.Из Сибири привезла! Купила там!
О боги!взревел он, устремив взор в потолок. Вот когда наступил момент истины. Лихорадочным движением он сорвал с пояса рацию, рявкнул на весь особняк:К скале! Живо!и обессиленно опустился в кресло, сжав виски пальцами.