Через пять минут, когда затихли звуки отъезжающих автомобилей, я осторожно потянула с журнального столика паспорт (если не убьют, он мне еще пригодится). Сидящий в кресле не пошевелился.
Я робко кашлянула:
А меня... куда?
Он медленно поднял голову и уставился на меня незрячими глазами. Потом будто что-то вспомнил, глаза сделались зрячими.
Уходите,отмахнулся он,видеть вас не могу,и снова уткнулся в пол.
Пешком?изумилась я.
Он и эту наглость пережил. Терпеливый оказался мужчина. Лишь зубами проскрежетал (а мог бы рявкнуть с чувством: в расход!!!). Я, конечно, поняла, что брякнула не то. В моей глупейшей ситуации главноеноги унести.
Хорошо,смиренно согласилась я,ухожу...
Опустила паспорт в пакет с рекламой несъедобного майонеза и на цыпочках отправилась к двери.
Подождите,остановил он меня.
Я замерла с колотящимся сердцем, обернулась.
В глазах мужчины вновь появилось что-то осмысленное.
Подождите,повторил он, хмуря лоб,а вы, собственно, кто такая?
Вы смотрели паспорт,промямлила я.
Мне это ни о чем не говорит. Кто вы по профессии?
Литератор,призналась я.Сочиняю популярные детективы.
Он задумался. Что-то нашел интересное в моей невзрачной персоне.
Хорошо раскупают?
Нарасхват,слегка приукрасила я.Тьфу-тьфу...
Он догадался, что я пошутила. И впрямь, до обвальной популярности мне как-то далеко.
Ухмыльнулся сухими губами, поднялся с кресла и, указав на распахнутую дверь на террасу, предложил:
Проходите на террасу, смуглая леди, поговорим.
А разве я не ухожу?робко поинтересовалась я.
Да перестаньте!Он раздраженно махнул рукой.Куда вы пойдете? До утра плутать будете. Шлепень вернетсяувезет вас в город. Проходите на террасу, не бойтесь, не укушу...
Он выглядел очень усталым. И абсолютно не кичился неземной роскошью, что его окружала. Мы сидели за плетеным столиком, в плетеных соломенных креслицах. Мужчина распечатал невзрачную бутылку из мутноватого стекла, налил вино в бокалы. Под нами простирался сад, усеянный аленькими цветочками, плещущиеся в бассейне русалки посматривали на меня неприязненно, а их приятели-охранники напротивс любопытством (очевидно, профессиональным).
Лидия Сергеевна?подняв глаза, уточнил Рокот.
Так точно, Иван Валерьянович,пробормотала я.
Давайте хоть выпьем, Лидия Сергеевна. Что нам еще остается?.. За все хорошее.
Он выпил залпом. А я застенчиво смочила губки. Непривычное ощущение на губах. Словно кто-то поцеловал. Задумавшись, я еще раз смочила. Помедлила и выпила до дна. Облизнулась и изумленно воззрилась на Рокота.
Нормальная реакция организма,засмеялся мафиозо.Не хочу хвастаться, Лидия Сергеевна, но это «Винтаж» из Португалии, король портвейна. Двадцать лет выдержки! Представляете, сколько терпения нужно? Двадцать лет ходить вокруг да около! Я сам почти не пью алкоголя, но от двух-трех бокальчиков порто никогда не откажусь.
Он вновь наполнил бокалы. Я никогда не любила крепленые вина, но то, что этот криминальный авторитет наливал из мутной бутылки с желтой этикеткой, невозможно было не пить. Есть такие добрые характеристики хорошего вина, как старость, шелковистость и округлость. Я их чувствовала каждой клеточкой нёба, особенно последнее. Трудно передать это ощущение тому, кто не пил «Винтаж».
Рассказывайте, как вы попали на скалу Обмана,дождавшись, пока я досмакую вино, потребовал Рокот. Он теперь смотрел на меня с любопытством.
Я не стала ничего скрывать. К тому же портвейн уже приятно шуршал в голове, настраивая на пофигистский лад. Я подробно описала ему свой день и стала наблюдать за реакцией. А он внимательно наблюдал за мной. Потом налил по третьему бокалу.
Скажите, Лидия Сергеевна, а вы хорошие детективы пишете?В его вопросе чувствовалась провокация.
Но ответа он так и не дождался. Как ни странно, моя реакция, вернее, ее отсутствие его удовлетворило. Он задумался, положил руку на перила, барабаня по ним пальцами. Я ждала, гадая, какую каверзу он мне готовит.
Итак, Лидия Сергеевна,начал он тихо и вкрадчиво,вы настаиваете, что ваше появление на скале Обмана случайно?
А вы не верите?Под ложечкой у меня тоскливо засосало: неужели пытать будут?
Да нет, почему же... В том и беда, что я вам верю... Было бы намного лучше, по крайней мере для меня, если бы я вам не верил...
Я догадалась, что осталось «про запас». Очевидно, предложение типа «тело в дело», от которого будет трудно отказаться. С паршивой овцы хоть шерсти клок. А как же эти наложницы в бассейне?
В тот момент я так и не узнала, что на самом деле уготовил мне Рокот. Узнала несколько позже, при обстоятельствах ужасных. Вдруг надрывно запищала рация, он нетерпеливо схватил ее:
Говори, Алекс...
Иван Валерьянович, труп под скалой!донеслось через треск эфира.
Ч-черт... Понял, буду...Перегнувшись через перила, он крикнул клевретам, чтобы готовили машину. Немедленно! Поразительно, но его возбуждение передалось и мне, будто от того, что лежит под скалой, зависело мое будущее.
А меня куда девать?жалобно вопросила я.
Он опять забыл о моем существовании (ну что за человек!). Посмотрел на меня так, будто я к нему на террасу с крыши рухнула и забыла представиться.
Да ладно, черт с вами, садитесь в машину,процедил он.Куда вас еще девать...
Скалу Обмана оккупировали люди Рокота. Двое прохлаждались на дороге, четверо, нахохлясь, сидели на камнях. Автоматами не трясли, дома оставили, по карманы у ребят отдувались так очевидно, что вопросы отпадали. Бледнолицый Шлепень, кусая губы, маячил под обрывом, где бесформенная масса камней граничила с морем. Завидя нас, махнул рукой. Мы спустились, я и Рокот. Почему он мне позволилдо сих пор не пойму. Двое сопровождающих остались наверху.
На камнях, у самой воды, лежало женское тело в зеброобразном бикини и желтом парео (!) на бедрах. Головамеж двумя валунами. Тело напряжено и как-то неестественно выгнуто. Несмотря на страх, я отметила про себя, что однажды уже видела этот купальник в вертикальную полоску, видела «апельсиновую корку» на бедрах. Естественно, в упомянутые времена все это принадлежало женщине веселой и очень разговорчивой.
У нее полоса на шее,сообщил Шлепень.Душили, падлы...
Переверни,распорядился Рокот.
А ментов не обидим?для порядка осведомился подручный.
Да пошли они, уроды...Рокот скрипел зубами.Переворачивай...
Я ахнула и, чтобы не упасть, вцепилась Рокоту в руку. Ну угораздило... Он покосился на меня без особой симпатии, но промолчал.
В небо с болью и ничегонепониманием взирали серые глаза Ларисы Куценко! Простоватой хохлушки из бунгало... Нет сомнений, что перед смертью она много говорила и просила. Ее лицо было искажено, посинело, рот раскрыт, и из него свешивался синий, в пятнышках, язык. Глаза настойчиво взывали к небу: не убивайте! В простеньком кулончике, сбившемся с шеи Ларисы, поигрывал кусочек солнца.
Проглотив тошноту, я отцепилась от Рокота. Отвернулась и опустилась на корточки. Ближе к морю. Мы все оттуда вышли. Туда же и уйдем. По крайней мере, некоторые...
Почему ее убили?наконец проскрипел Рокот.Разве в мертвом виде она покажет им, где груз?
Царицына могла объяснить на словах. Потому и убили,неуверенно предположил Шлепень.
Чушь собачья! Спрятать груз она могла только в гротах. Как это можно объяснить на словах? Как можно ее убить, не будучи уверенными? Она обязана была им показать, и только после этого...
Может, и показала,пожал плечами Шлепень.
Рокот некоторое время размышлял. А я с тоской смотрела на море, которого у меня больше не было. В районе пляжа кипела бурная жизнь. За буйками мирно покачивался «банан» с экстремалами-весельчаками. Двое «новых» хохлов на скутерах мотались друг за другом.
Ну извини, Алекс, это сущая клиника. Концы с концами не сходятся. Зачем она писала записку?..размышлял Рокот вслух.Хотя какая нам теперь разница, если она мертва... Ну надо же так фраернуться...Он сплюнул и почти без мата выругался. Интеллигентная закваска у человека.
Вы думаете, перед вами Царицына?спросила я.
Криминальные дельцы помолчали.
Она должна была прийти на скалу в желтом парео,неуверенно сообщил Рокот. На какое-то мгновение мне даже смешно стало: эти хваленые авторитетные лидеры, оказывается, бывают такими растерянными.
Далось вам это желтое парео...вздохнула я.Да кто в нем только не ходит...Тут я немного, конечно, преувеличила. Ни одной идиотки в желтом парео до сегодняшнего дня я на пляже не замечала.Послушайте, Иван Валерьянович...Я откашлялась и попыталась говорить убедительно:Вас интересует женщина, объявившаяся в округе не ранее одиннадцатого-двенадцатого числа?
Это было мгновенное озарение. Я интуитивно связала два событиярассказ Алика о криминальной перестрелке в восточной части бухты и сегодняшнее происшествие. Почему мне это пришло в голову? Сама не понимаю.
Правильно...насторожился Рокот.Особа с российским паспортом.
Я воодушевилась:
Эту женщину зовут Лариса Куценко. Харизматическая хохлушка из Винницкой области. Где она обучалась, непонятно, но она просто не в состоянии без акцента говорить по-русски, уж поверьте моим наблюдениям. Если она россиянка, то я определенномонголка. Хорошо, делаем допущение, что у нее имеется несколько паспортов, один из них российский, на имя Царицыной, но в таком случае, извините, она просто дура. Не думаю, что человек, которого вы ожидали, настолько глуп. Не проще ли обзавестись украинским?
Да много вы понимаете в женщинах,самоуверенно заявил Шлепень,а уж я насмотрелся. И натрогался. Они меняют окраску восемь раз на дню, в зависимости от того, с кем общаются. Я не имею в виду вас...перехватил подручный предупреждающий взгляд шефа.Я имею в виду женщин... вообще. Не убеждает, знаете ли.
Спасибо за поправку,сухо сказала я.
Вот именно,проворчал Рокот.Она обязана быть россиянкой.
Не знаю,настаивала я.Во-первых, труп уже никому ничем не обязан. Во-вторых, наблюдение номер два,тут я набрала побольше живительного воздуха в легкие,я приехала на отдых вечером пятого. Лариса Куценко уже была здесь. Она вовсю отдыхала и страстно мечтала похудеть. За девять дней дальше Жемчужного она никуда не отлучалась. Этот факт не подлежит сомнению. Вы можете его проверить. Отсюда убедительный вывод: мертвая женщинаникакая не Царицына, а подлинная воспитательница детского сада из Винницы Куценко. Впрочем, думайте сами...
Оглушительных аплодисментов своим аналитическим выступлением я не сорвала, но некоторое оживление вызвала.
Ничего не понимаю...вдруг по-детски произнес Рокот.И раньше не понимал, а теперь совсем увяз. А где же тогда Царицына?
А я почем знаю?осмелев, уже другим тоном заговорила я.Это ваша Царицына, не моя. Ищите. Подозреваю, она достаточно хитра. А хитрые живут долго, если, конечно, не чересчур наглые...
Скажите, Лидия Сергеевна,перебил меня весьма неглупым вопросом Шлепень.Эта женщина, м-м... Лариса... Вы когда-нибудь видели на ней желтое парео?
Никогда! Совершенно точно. Желтое полнит, на это Лариса пойти не могла. В ее гардероб входили...Я закрыла глаза, представила живую Ларису и пустилась перечислять:Черный открытый купальник в полосочку, коричневый с юбочкой, синие колотты-боксеры, белая топка, синий боттом, сиреневый сарафан на бретельках...
Достаточно, уже менты едут,раздраженно бросил Шлепень.Извиняй, командир, ребята вызвали. Вроде как положено.
С возвышенности, на которой стояла скала Обмана, хорошо было видно, как со стороны Жемчужного в клубах пыли тащится «уазик» характерного окраса.
Не спешат,без выражения, будто наблюдая за полетом журавлей, прокомментировал Шлепень.Ребята намекнули Резгуну, чтобы не очень спешил. А то примчался в прошлый раз как на пожар, дубина стоеросовая...
Выражение «в прошлый раз» не прошло мимо моего внимания. Но кровь мне в голову ударила не от этого. Слишком поздно я задумалась о последствиях этого «положено». Не вполне отдавая отчет своему поступку, я поднялась на ноги и вцепилась Рокоту в локоть.
Иван Валерьянович, пожалуйста... Свершилось недоразумение, вы же умный человек. Из-за меня вы потеряли время, понервничали, но ведь и я тоже... Я вам помогла, согласитесь. И дальше смогу помочь. Помогите и вы мне, прошу... Я знаю, я догадываюсь, вся милиция Тихой бухты, до последней собаки в райотделе, подчиняется вам. Кому же еще? Не втягивайте меня, пожалуйста. Затаскают же, заклюют...
Ну с Резгуном это как два пальца...согласно закивал Шлепень.Протокол оформит, и здравствуй, Калифорния,на десять лет на все готовое.
Рокот пристально посмотрел мне в глаза. Непростой он был человек, очень непростой, несмотря на вспышки гнева, он предпочитал размышлять, прежде чем действовать. И опять в глазах у него проскользнул интерес к моей персоне.
Хорошо,кивнул он коротко.Я запомню ваши слова...
Через две минуты сизые мундиры новоприбывших смешались с разноцветьем боевиков Рокота. Ребята шутили, здоровались за руку, похлопывали друг дружку по плечусловом, демонстрировали полное расположение, крайне необходимое в совместной работе. К нам спустились двоенезнакомый сержант и знакомый пухлый капитан с оскалом морской свинки. Надо думать, тот самый Резгун. Он криво покосился на меня, однако, как все хамы со стажем, в присутствии покровителя вел себя смирно, ограничиваясь лишь косыми взглядами. Вопросы задавал сержант, более сведущий, как мне показалось, в милицейском деле. Не хочу вспоминать подробности этой неприятной процедуры. Остановлюсь лишь на отправных пунктах дознания. В изложении Рокота они прозвучали следующим образом: «батька» Рокот крайне недоволен работой правоохранительных органов; по его мнению, они слишком обленились, не понятно, за что он им платит деньги (не гривныподчеркнул Рокот, а именно деньги). Не хотят работать, пусть пишут заявления. Словом, он требует расследовать дело об убийстве Л. Куценко и в трехдневный срок доложить о результатах. Причем расследовать не как всегда, а как в любимых ментовских сериалах. Перестать наконец пьянствовать и тщательнее заняться патрулированием местечка. При этом необязательно хватать всех подряд и применять нетрадиционные методы дознания. Приток туристов нужно поощрять, а не наоборот. Активизировать сеть стукачей... А эту симпатичную крупноглазую женщину допрашивать только в его, Рокота, присутствии. Она его хорошая знакомая, слишком ранима и лишь по воле случая оказалась в заданном квадрате.
Надеюсь, вы понимаете, Лидия Сергеевна, что можно говорить милиции, а что нельзя?спросил он полушепотом, наклонясь ко мне.
Я уверила его, что не такая набитая дура, как кажусь, и отвела его в сторонку. Милиционеры тем временем поволокли несчастную Ларису в прибывшую из морга машину, а Резгун отошел за скалумочиться.
Спасибо, Иван Валерьянович,горячо поблагодарила я.Примите услугу за услугу...И скороговоркой рассказала ему о людях, выбежавших из-под обрыва в тот самый момент, когда Шлепень переходил с первой космической скорости на вторую.
Мне кажется, этот факт наводит на размышления, не так ли, Иван Валерьянович? Подумайте, не они ли убили Ларису?
Рокот явно находился под впечатлением.
С каждым часом, Лидия Сергеевна, вы мне нравитесь все больше и больше. К чему бы это?
К осадкам,спокойно пояснила я.Давно их что-то не было. К сожалению, Иван Валерьянович, не могу вам ответить взаимностью. Совесть не позволяет. Она у меня недремлющая.
Он рассмеялся:
Да я не о том. Существуй у меня в коллективе должность штатного летописцая бы охотно вам ее предложил. Вы сможете описать этих людей?
Я даже не помню, сколько их было. Но безусловно мужчины. Головы не бритые. Но и не хиппи. Одеты во что-то серое... Больше ничего не скажу. Не до того мне было как-то в то время.
И на том спасибо,улыбнулся Рокот.Постарайтесь временно обо всем забыть, Лидия Сергеевна. Для вашего же блага, если хотите нормально завершить отпуск. Вас отвезут на городской пляж. Оттуда вы вернетесь к себе в санаторий. Никого не видели, ничего не знаете, весь день кружились на аттракционах. И оставьте мне на всякий случай ваши координаты.
Глава четвертая
Только к вечеру, когда небо стало густым раствором синьки, я добрела домойизмученная, с разбитой на куски головой. И здесь пришлось претворяться, говорить какие-то слова. Слух о гибели Ларисы распространился с обычной для слухов скоростью. На лестнице от пляжа я столкнулась с Сонейона спускалась с полотенцем через плечо на ежевечернее омовение.