Журналисты молчали.
Господин Либид поднялся с кресла и сказал, целуя ручку госпоже Май:
Позволь мне, ангел мой, откланяться, время не ждет.
Я беспокоюсь за тебя, Эдмунд, ответила, вставая, госпожа Май, удастся ли дело? Главноеперехватить.
Кажется, мы все продумали, я буду держать тебя в курсе.
Господин Либид дружески кивнул Самсону и исчез в дверях.
Самсон Васильевич, повернулась к стажеру госпожа Май, следуйте за мной.
Она направилась по коридору в свой кабинет. Русоволосый красавец безропотно поплелся за ней. В кабинете госпожа Май, плотно прикрыв дверь, взяла Самсона за руку и потянула к дивану. Оба сели.
Друг мой, нежно произнесла госпожа Май, не выпуская руки юноши, мы с вами знакомы недавно, но я уже не представляю себе своей жизни без вас. Вы так милы и у вас такие литературные задатки.
Госпожа Май откровенно любовалась горячим румянцем, залившим покрытые светлым пушком щеки ее визави. Тонкий аромат туберозы, исходивший от нее, подействовал на юношу: он часто задышал, его чувственные губы разомкнулись, но следующий ее вопрос, по-деловому холодный, оглушил:
Хотите ли вы вернуться к своим родителям?
Самсон отпрянул и отрицательно замотал головой. На лице его проступило отчаяние, безвольный подбородок дрогнул.
Давно ли вы писали домой?
Вчера, но письмо еще не отправил, забормотал стажер. Я виноват перед родителями, молчал почти месяц. В столице время летит как-то быстро.
Вы опоздали, дружок, госпожа Май вынула из кармана листок бумаги. Вот телеграмма. Доставили сегодня утром. Читайте.
Заблудшее чадо развернуло казенный листок и прочло: «Дорогой сын! Скоро буду в столице. Отец».
Ну, рады? Госпожа Май усмехнулась при виде вытянувшегося лица своего подопечного. Или боитесь?
Тот, глядя на свою покровительницу остановившимся взором, с трудом выдавил из себя:
Да если он узнает о моей службе во «Флирте», собственноручно меня убьет!
Глава 2
Следователь Казанской части Павел Миронович Тернов стоял возле стола, глядя через плечо на своего помощника Льва Лапочкина. Старик, чертыхаясь вполголоса, ежесекундно макал перо в гостиничную чернильницу и строчил протокол дознания.
На пороге номера, за широкими спинами хозяина гостиницы и околоточного сгрудились любопытные. Все они с опаской посматривали на тучного мужчину в исподнем, тот понуро сидел на стуле у окна, а на его плечах лежали цепкие руки дворника.
Ну, что скажете, доктор? Тернов нетерпеливо обернулся к скрытой в нише кровати, возле которой колдовал изможденный человек без пиджака, в рубашке с засученными рукавами.
Тесно здесь, пробурчал доктор, и фотографирование осмотр замедлило. Но видимых повреждений на трупе не обнаружено. Вскрытие покажет, было ли отравление. Пока можно предположить разрыв сердца.
И хотя фотограф давно закончил свою работу и унес громоздкий штатив и камеру, в комнате, где из мебели всего-то, помимо кровати, стояли платяной шкаф, стол, обитая кретоном мягкая кушетка, да пара стульев, из-за непредусмотренного скопления народу повернуться было негде.
Павел Миронович покосился на туалетный столик, где рядом с медным канделябром с четырьмя неполными рожками лежал внушительный скрученный из скатерти узел, и с важностью произнес:
Еще бы Новомодные веяния кого хочешь до разрыва сердца доведут. Извращения вышли за пределы богемы, которая сладострастно перенимает гнилые европейские моды, и вот, пожалуйста, и в рядовой гостинице такое безобразие.
Совершенно верно, ваше высокоблагородие, бескровными губами поддакнул хозяин гостиницы смазливому следователю из молодых, да видно, ранних, и у нас читают этот мерзкий журнал. Даже прислуга нос сует в их извращения.
Вот по-писаному и получается, продолжил нравоучительные сентенции следователь, чуть больше года вступивший на стезю самостоятельной деятельности и еще не утративший желания производить впечатление на аудиторию, какой бы она ни была Русский народ поэзии не понимает. Он прямо использует статьи и рассказы как инструкции, как руководство к действию. Господин Чудин, повторите еще раз ваши показания.
Хозяин гостиницы облизнул губы, пригладил ладонью редкие волосы на плоской, как блюдце, макушке, переступил с ноги на ногу.
Сидел я в своем кабинете, ваше высокоблагородие. Тишь да гладь. Ясное дело, спозаранку шума не бывает. Вдруг врывается Еремей, портье наш: дверь-то нараспашку, а в коридоре беготня, вопли. Кричат о медведе в номере восемь. Ну, кумекаю: кому-то спьяну пригрезилось. Однако пошел проверить, а в восьмерку вчера въехал казанский мещанин Трусов, прямо с дороги и к нам, чаю попил да спать завалился. Человечище вида битюжного, из простых. Ну, кумекаю: что там могло приключиться? А вышло вот что: прислуга-то, как постоялец на стук не откликнулся, решила, ушел, мол, человек с утречка по своим делам, значит, открыла его номер, прибраться. И что же видит? Видит на постели под одеялом медведя!
Это у нас в протоколе уже есть, Лапочкин оборвал вошедшего в раж хозяина. И, опасаясь, что молодого начальника снова потянет на ненужные обобщения, следующий вопрос задал сам:Что делали вы?
Я на своем веку много всякого повидал, не из робкого десятка. Ну, прихватил кочергу у печки и шасть к постели. А тамбатюшки-светы! Два господина под одеялом! Один-то наш постоялец, мещанишко Трусов, а другой, тьфу, вместо лицарожа медвежья! Ну, я и сдернул одеяло
Пикантные подробности можете опустить. Павел Миронович решительно не желал уступать помощнику, пусть и опытному, пусть и собаку съевшему на дознаниях. Что было дальше?
Такого безобразия я в своем заведении еще не встречал! воскликнул Чудин. Дамы да, бывали иногда, захаживали, но очень аккуратно. Но чтоб двое мужчин в обнимкуи с медвежьей мордой на голове Ну, шутника быстро растолкали и скрутили, а Трусов-томертвецом оказался. Вот и бросились звонить в полицию
Погодите, господин Чудин, давайте еще раз по порядку, посуровел следователь. Покойник приехал вчера?
Да, ваше высокоблагородие. Тихий такой, уставший. Хоть портье спросите.
Из толпы выступил аккуратный косоглазый верзила, откашлялся и отрекомендовался.
Еремей Рябчиков. Служу второй год. Сказанное хозяином подтверждаю. Вчера к вечеру с московского поезда прямо к нам и пожаловал господин Трусов. С этого же поезда еще двое: Коптев и Забродин. Документы у всех в порядке.
Багаж у покойника имелся?
Так точно, сак и чемодан. Всего-то. А гадость медвежью он, поди, из Казани и привезглухомань ведь. Но мы и не мыслили.
Чемоданы осмотрены, осторожно подсказал Лапочкин, бельишко, газеты, бритва Но ничего такого э-э извращенного.
Превосходно, потянул Павел Миронович, поглаживая пшеничный ус, и так безукоризненно ровным клинышком лежащий, словно пришпиленный, над верхней губой, а когда в гостинице появился этот развратник?
Ума не приложу, потупился портье, главный вход у нас завсегда под присмотром. Есть и черный, ну, его я самолично запираю ввечеру, часиков в десять, а ключ при мне.
Но не через стены же он прошел! с досадой возразил следователь, избегая называть по фамилии несчастного обозревателя мод журнала «Флирт». Или он невидимка? Ведь вы утверждаете, что номер был заперт всю ночь. Кто видел этого человека?
Павел Миронович обратился ко всем сразу, но ответа ни от кого не дождался.
Есть только одно объяснение, Лапочкин на миг оторвался от писанины, глаза его под кустистыми бровями задорно блестели. Трусов сам впустил э э э дружка А дружок заранее знал о приезде любовника, был готов к оргии.
И что? В порыве животной страсти любовник Трусова умертвил? ахнул Тернов, судорожно соображая, что будет, если сообщения о таком чудовищном виде разврата проникнут в прессу. И заснул прямо на хладном трупе?
А может, господин Трусов никак не ожидал таких новомодных извращений? предположил Чудин. До Казани небось последний номерочек проклятого «Флирта» еще не дошел. А в номерочке-то прямо сказано: мол, рядитесь, как Мазоха велел, в шкуры звериныедля разжигания страсти. Ну, увидал покойник медвежью морду любовникаи запел Лазаря.
Когда наступила смерть жертвы? Тернов обернулся к доктору.
Примерно десять-двенадцать часов назад.
Ага, после полуночи, Лапочкин подвигал затекшей спиной, и решил, что пора подтолкнуть застопорившуюся мысль начальника. Тогда получается, что есть сообщник: кто-то должен был впустить убийцу.
Я не видел этого типа, отперся портье Рябчиков, и швейцар подтвердит. Кузьма Гаврилыч! Скажи!
Из толпы выступил сановной поступью нестарый человек, борода, усы и бакенбарды его, искусно постриженные, сливались в рыжую окружность, отчего голова казалась непропорциональной коренастой фигуре.
Прошу прощения, ваше высокоблагородие, завел оперным басом могучий Кузьма, я уже докладывал господину околоточному и помощнику вашему: не видел предъявленного нам в исподнем преступника. Не видел, чтоб входил в нашу гостиницу. Дежурим мы посменно. В полдень дежурство мое закончилось, а вчера в полдень началось. Опросите моего сменщика, он уже на посту. А мне бы домой, к детушкам. Извольте распорядиться. Кузьма поклонился в пояс. Супружница моя нрава буйного, чуть припозднюсь со службы, скандалит. Ревнует, дура. Отпустите меня домой, Христа ради, а то, боюсь, и сюда заявится. А сменщика моего пытайте, он, может, чего знает
Еще мне здесь буйных баб не хватает, буркнул Павел Миронович и отвернулся от швейцара. Что вы городите? Что вы хотите сказать? Что сутки или более в вашей гостинице мог инкогнито находиться э э э этот порочный ловелас?
И вообще, вступил Лапочкин, уловив паузу в начальственном монологе, разве в гостинице есть такие закутки, где можно беспрепятственно сутками сидеть? Господин Чудин!
Хозяин гостиницы закатил глаза под потолок, видимо, перебирая мысленно все закоулки своих владений.
Один такой закуток есть, сообразил он наконец. Чуланчик для всякого хлама. Может, он там скрывался?
Тернов вытаращил глаза.
Прошу прощения, ваше высокоблагородие, не снимая лапищ с плеч безучастного толстяка в исподнем, заговорил дворник, сегодня я в тот чуланчик наведывался, едва из паутины выпутался.
А что ты там искал, Игнат? строго вопросил Чудин. Твое дело улицу мести да печи топить.
По печному делу и завернул, Яков Тимофеич, в аккурат перед тем, как беготня случилась. Нежли господин Рябчиков вам не доложил? Я ключ у него брал, чулан отомкнуть.
До чулана ли мне, досадливо отмахнулся Рябчиков, когда я думал, что медведь в гостиницу пробрался
Молчать! Тернов не на шутку обозлился. Не сбивайте меня с толку. Зачем ты Игнат, ходил в чулан? Да еще с утра?
Мое дело служивое. Коридорный Петя сказал, жилец из 17-го номера требует протопить печь, да не березовыми полешками, а буковыми. Где я ему их возьму? В дровянике таких нет, штоб на все капризы жизни. Ну, я и удумал старые стулья на егойную блажь пустить.
То-то в гостинице вонь стоит, заметил доктор, уже облачившийся в сюртук, стулья-то лаком покрыты, а лак при горении дает токсины, угореть можно, отравиться. Серость, смотрю, у вас непроглядная. Господин следователь, моя миссия завершена. Позвольте откланяться.
А труп? спросил Лапочкин. Так и будет здесь лежать?
Медицинский транспорт вызван. Заключение я написал. Ждать более возможности не имею. Вынесут сами.
Доктор покинул номер с видом крайне недовольным. Толпа в дверях расступились, пропуская его, и снова сомкнула ряды. На лицах соучастников дознания появилось задумчивое выражение. Все принюхались. Затем задумчивость сменилась недоумением: никаких особых запахов и не могло быть от сожженных обломков стульев!
Зачем же серостью-то нас обзывать? осуждающе заметил Чудин и поджал губы. Да, мы не первосортная гостиница. Нам до всяких зеркал и ресторанов с оркестрами далеко. Гостиница у нас маленькая, но порядочная. Господин околоточный, чем же я провинился?
Вас пока никто ни в чем не обвиняет, вздохнул околоточный, потерявший надежду, что молодой следователь сумеет найти хоть какой-то просвет в мерзопакостном деле.
И у нас бывают клиенты приличные, хотя и не аристократы, нудил Чудин. А репутацию моего заведения я не позволю марать никому. У меня даже графья останавливаются. На такой случай и погребок у меня есть, а там вина распрекрасные, ветчинка и всякие паштетцынемного, но зато постоялец получает заказ по высшему разряду быстрехонько.
Так, может, этот э э э Павел Миронович мотнул головой в сторону Сыромясова, в погребе сидел?
Нет, запротестовал хозяин гостиницы, ключ от погреба только у меня. И я его оставляю портье, разве что с последним поездом приезжает подходящий постоялец. Сейчас таких у нас нет. И ключ ночевал со мной.
В комнате повисла тишина.
Картина получается странная, нарушил молчание Лапочкин. Этот господин э э э любовник покойника якобы знал о приезде Трусова. Готовился, медвежьей мордой запасался. Но проник тайком. Спрятался и под покровом ночи явился на свидание в номер, где и сотворил свою мерзость, заснув потом сном праведника.
С ним мы разберемся позже, пообещал с неприязнью следователь, улики против него неопровержимые, но все-таки в соответствии с требованиями либерализма мы должны помнить о презумпции невиновности
Совершенно верно, господин Тернов, совершенно верно, подхватил Лапочкин, сложив морщины на лице в одобрительную гримасу. Надо бы опросить прислугу.
Этим займетесь в следственной камере, всех туда вызвать, распорядился Тернов, а пока, господин Чудин, сообщите мне о своих постояльцах.
Охотно, ваше высокоблагородие, охотно. Учет не только в книге, но и в моей голове, память отменная. Половина номерочков пустует. И номер 6, и 10, смежные с этим несчастным. В номере 17 проживает господин Коптев, московский стряпчий, а в 19-мЗабродин, тверской мясник. Оба пожаловали вчера, следом за господином Трусовым, вечная ему память. На первом этаже народец попроще: два студента, Горин и Преображенский, затем учителишка из Клина, по фамилии Розоперов. Еще есть супруги Белкины. Из Саратова, из чиновников. Да землемер-пьяница Чакрыгин. Тот уж с полгода обретается в столице. В Курск возвращаться не думает, плату вносит исправно. Этот ночами шастает по злачным местам, возвращается поздно.
Так, наверно, этот э э э задержанный вместе с вашим курянином за полночь и явился, а ты не заметил, заспал, с упреком оборотился Тернов к швейцару.
Позвольте возразить, ваше высокоблагородие, загудел Кузьма Гаврилыч, как же такого толстяка не приметишь? И Чакрыгин тощенький, за ним не спрячешься. Да и трезвый я был, Богом клянусь.
Ну, я вижу у вас тут и порядочки, не выдержал Лапочкин, одно появляется невидимо, другое исчезает. Как же понять, что верхняя одежда задержанного исчезла бесследно?
Петр! Петр! Чудин обернулся к поредевшей толпе. Где ты, черт?
Тут я, Яков Тимофеич, слушаю да на ус мотаю, откликнулся Петр, крепкий малый в косоворотке, жилетке и шароварах. Про одежу ничего не знаю.
Вы первым проникли в номер и обнаружили труп? строго спросил малого Павел Миронович.
В номер не проникал, а ключом отпер. Да с порога без оглядки бежать припустился, едва энтого тряпичника увидел. Медведя в постели узрел, верно, а одежу не помню.
Но, Петр, Лапочкин пробуравил парня зловещим взглядом, после тебя ведь пришел сам господин Чудин. Не он же одежду преступника унес.
Я про то и не говорил, оторопело захлопал глазами Петр. Может, пока мы бегали, кто-нибудь из постояльцев украл?
Вы же утверждаете, что в вашей гостинице люди порядочные, Тернов повернулся к хозяину, а выходит, что и воры имеются?
Нет, нет и нет! Я скорей поверю, что этот развратник залез в мою гостиницу в исподнем.
Ерунда, господин Чудин! возмутился Павел Миронович, как же он по улице шел? Ведь февраль на дворе!
Ну и что? Если ночью шел, да в пьяном виде, мог и не заметить мороза.
Тернов замолчал и заходил взад-вперед. Лапочкин в задумчивости следил за перемещениями начальника.
Ладно, наконец изрек следователь, остальное выясним в следственной камере. Господина э задержанного в арестантскую. Но господин Чудин, не найдется ли у вас какого-нибудь бельишка, чтобы прикрыть его срамоту?