Кресло было пусто.
На секунду я подумала, что мой пансионер улетучился, как призрак. Однако он просто лежал на своей кровати, на спине.
Вы не приняли свой лауданум, напомнила я, заметив нетронутый стакан.
Я в нем не нуждаюсь. Беседы с вами обладают снотворным эффектом.
Спасибо.
По выражению его лица я догадалась, что таково его представление о шутках. Определенно, что-то привело мистера Икс в хорошее настроение.
Доброй ночи, мисс Мак-Кари. Теперь мне пора спать. Завтра у меня ранний подъем.
Так он и поступил: когда я подошла ближе, мой пансионер ровно дышал с закрытыми глазами. Как будто погасил свет и сразу же вышел из комнаты.
Я тоже вышла, погасив лампу.
Вот только мне в моей каморке никак не удавалось заснуть, несмотря на усталость после суматохи первого дня в Кларендоне. Какой странный человек, думала я, никогда прежде таких не встречала, ни сумасшедших, ни нормальных.
В конце концов, я, наверно, все-таки заснула, потому что театр сновидений заработал со всей яркостью. Я увидела Роберта в кресле с высокой спинкой, а рядом с ниммиссис Мюррей с широкой лучезарной улыбкой.
Он чего-то дожидается, раз за разом повторяла старушка.
Конец карьеры Элмера Хатчинса
Финалы некоторых сцен нас изнуряют.
Элмер не знает, где он. Откровенно говоря, его это и не беспокоит.
Потому что, где бы он ни находился, тут есть ОНА.
Элмеру хочется плакать, смеяться, выплеснуться в оргазмев его-то шестьдесят четыре года.
Поначалу он считал, что видит сон. Но нет: эти бедра, эта шелковистая кожа, как у спелого плода, эти упругие мышцы Она совсем молоденькая, но это лучшее существо женского пола, с которым ему доводилось иметь дело в своей жизни.
Каковых, оговоримся сразу, было не так уж и много. Потому что жизнь Элмера Хатчинсаодна из заранее «предначертанных»: от деревни к северу от Портсмута, которая, возможно, была стерта с лица земли, когда Элмер ее покинул, до самого портсмутского причала. Работы ему всегда хватало. С его почти шестью с половиной футами роста, с его плечами, которые не охватишь никаким объятием, с его невероятной силой, он идеально годился в грузчики. При этом Элмер по натуре был парень приветливый, чуть глуповатый и добродушный. Уже в порту его поколачивали ребята намного более хилые и низкорослыеединственно потому, что Элмер не видел причин отвечать ударом на удар и терпеливо сносил любую трепку. Однако нашлись и такие, кто причинил ему гораздо больший вред: познакомили с алкоголем и понуждали к выпивке. Пьяный Элмер вел себя как глупый медведь, и излюбленным развлечением грузчиков стало любоваться, как он покачиваетсявроде как танцует, а потом валится навзничь. На этой работе Элмер долго не продержался. «В Святой Марии меня спасли», говорил он. В приюте ему подобрали новое занятиеили, точнее, разъятие: парню выдавали толстую веревку и он, в компании других бедолаг, своими толстыми пальцами раздергивал ее на волокнато была вывернутая наизнанку кропотливая работа паука. Потом эти волокна продавались в качестве пакли, а работа сама по себе помогала держать при деле таких, как Элмер, кто и думать ни о чем не мог, кроме темной жидкости в бутылках. Элмер утверждал, что раздергивание веревок спасло ему жизнь, и с тех пор таскал в кармане своих заношенных штанов связку канатных нитей, чтобы никогда не забывать о тех временах. Нитки приносили ему удачу.
А в театре «Милосердие» Элмер открыл в себе еще и талант веселить детей. Его большое тело, его огромная белая борода и густой голосище поначалу пугали ребятню. А потом они хохотали без умолку, когда за этим старым великаном начинали гоняться, когда его колошматили или выгоняли со сцены пинками и палочными ударами, точно громадное улыбающееся пугало. Все происходило примерно так же, как и в порту. Разница состояла в том, что на театре его никто по правде не обижал. И Элмер радовался, видя, как его терзания превращаются в празднество для малышей. Постепенно ему становилось все легче без страшного алкоголя, который только мозги туманит, как он частенько повторял своему юному приятелю, заике Дэнни Уотерсу. «Нету в бутылке ничего хорошего, Дэнни! Погляди, что случилось с Эдвином. Есть и другие способы быть счастливым», приговаривал он.
И уж конечно, девушка, с которой он сейчас, знает все эти способы.
Девушкаэто не бутылка. Это дух, обитающий внутри.
Элмер готов в этом поклясться.
И все же вот что любопытно: Элмер ее не тискает, не прикасается даже кончиками пальцев.
На самом делетеперь-то он замечаетони даже не находятся рядом.
Элмер знает только, что она здесь. И что он здесь. И она изгибается перед ним, и у него слюна течет из щелей между зубами: такие толстые струи, как нитки пеньки, которые он дергал на своей прежней работе. Каждая капляудар колокола и так двенадцать раз.
И тогда Элмер понимает: он сам сделан из веревок. Его кишки, веки, борода, яйца, мозг Каждая часть его тела изготовлена из крепких переплетенных волокон. Слюнаэто способ потянуть за конец одной из веревок, чтобы узел развязался. Элмер постепенно распутывает клубок, стелясь колечками по полу. Это приносит ему такое головокружительное наслаждение, что вскоре, почти без перехода, оно сменяется страхом.
Когда Элмер хочет крикнуть, напрячь свои голосовые веревки, происходит последний мягкий рывок, связки распускаются и мягко ложатся на верхушку холмика.
Даже сейчас ему слышен голос. Голос доносится из теней, где исчезла девушка.
Насмешливое эхо звучит все громче:
Элмер совсем развязался!
Элмер совсем помешался!
Вот и спектаклю конец!
Скоро он будет мертвец!
Труп
1
Новость я узнала на следующий день от Сьюзи Тренч. Сьюзан вместе с одной из служанок высунулась в окно на лестничной площадке и, услышав, что я поднимаюсь, обратила ко мне милые голубые глазки:
Здравствуй, Энни. Там Вот На пляже.
Ой.
Я заняла место рядом с девушками. Не помню, приводила ли я точное расположение Кларендон-Хауса. Если высунуться из окна, то увидишь на востоке (солнце било прямо в глаза) новые постройки порта Саут-Парейд с его флажками, тавернами и увеселительными палатками (в одной из которых, по словам Сьюзи, по ночам иногда устраивают арену). На другом краю пляжа, на западе, различались очертания старинного замка Саутсидо недавнего времени оборонительного бастиона нашего острова, а ныне (не каждую ночь) площадки для представлений на открытом воздухе. Но гораздо ближеесли пониже наклониться и проследить за изгибом береговой линииможно увидеть часть проспекта Кларенс и ряд сосен, таких же, что украшали и наш сад. Под соснами на песке собралась целая толпа. Я разглядела соломенные шляпы, полицейские шлемы, солнечные зонтики и несколько купальных костюмов. Гетти Уолтерс оттеснила меня своим роскошным бюстом:
Вот же как Труп!
Я ни капельки не изумилась. Шел мой второй день работы в Кларендоне, и что же появляется в двух сотнях ярдов от места моего пребывания? Мертвое тело.
Я посчитала это делом почти нормальным. Преимущество вечно невезучих людейэто отсутствие у нас предрассудков.
2
В то утро окно на лестничной площадке превратилось у персонала Кларендон-Хауса в самое посещаемое место. Ничего странного, если учесть, что это окно обладало наилучшим обзором, за исключением комнат пансионеров со второго этажа восточного крыла. Верхняя лестничная площадка находилась слишком высоко, а кабинеты Уидона и Понсонби выходили окнами на стену. Вот почему мы все столпились у одного проема, словно зрители бесконечного представления. К нам присоединились и мистер Уидон с Джимми Пигготом. Потом приковыляла и миссис Мюррейей помогала идти старшая медсестра. Мы расступились, предоставляя старушке получить свою порцию зрелища.
Кто это? хрипло спросила она.
Ответа у нас не нашлось. Мы выработали определенный порядок: у кого меньше дел, тот проводит больше времени у окна и информирует других об изменении обстановки. Так я убедилась, что мистеру Уидону делать почти совсем нечего: он неотлучно находился на официальной смотровой площадке, а когда к нему кто-нибудь подходил, он принимался с рассеянным видом сообщать новости:
Приехал судья, приехал врач Репортеры тоже здесь. Полицейские оцепили местность. Кажется, что-то серьезное
Серьезным могло бы показаться то, что мы отрываемся от работы, чтобы следить за развитием пляжной истории, однако, должна признать, такое случалось со мною и в Лондоне, с Робертом или без него. Роберт просто обожал разглядывать жертв преступления (арены ему тоже нравились); меня это прельщало в куда меньшей степени, но врать вам не буду: когда подобное приключалось, я вставала на цыпочки и заглядывала поверх чужих спин, как поступил бы любой на моем месте. Я также посещала вместе с Робертом подпольные представления. Смотретьсмотрю. А что другое остается нам, почтенным людям!
Ближе к полудню Гетти Уолтерс доставила нам очередную важную новость. Гетти часто выходила за пределы Кларендона (вспомните, именно она открыла мне калитку в первый день), болтала с садовниками, с прохожими на улице. Знать, что происходит снаружи, в этом была ее жизнь. Гетти прибежала к нам, переполненная слезами и переживаниями, нагрудник ее колыхался, между громкими всхлипами служанка жадно глотала воздух.
Ой-ой!.. Там там Уууууй!..
Мы все обернулись к ней.
Это был бедняжка Элмер! Вот же как! Бедный Элмер!
Я далеко не сразу поняла, по кому так убивается Гетти. Оказалось, речь идет о том попрошайке, который якобы покончил с выпивкой и работал в театре «Милосердие» при Святой Марии. Нелли Уоррингтон говорила, что собиралась сходить на их представление. Разумеется, спектакль отменили. Печально, конечно, но я разглядела на лицах моих товарок легкое разочарование, потому что смерть нищего не является событием скандальным. Можно даже сказать, что речь идет о событии обыденном. В Лондоне нищие умирают насильственной смертью каждый день. Старшая сестра Брэддок даже презрительно нахмурила брови:
Еще один убитый пьянчуга. С этими животными нужно что-то делать.
Что, например, мисс Брэддок? спросил Уидон, как будто чувствуя себя задетым.
Даже не знаю запереть их всех где-нибудь
Всех пьяниц Портсмута? Проще обнести город решеткой.
Сьюзи Тренч, тоже в этот момент глядевшая в окно, ткнула пальцем:
Кто-то!.. Там!..
Мы стеснились в кучу, всем хотелось высунуться подальше. Полицейские на проспекте Кларенс окружили только что подъехавший экипаж. Приоткрылось окошко, нам были видны поклоны и приветствия.
Это люди из Скотленд-Ярда, ясное дело, определил премудрый Уидон.
Скотленд-Ярд ради Элмера? недоверчиво произнесла сестра Брэддок.
Если бы что-то случилось с нами, разве приехали бы из Скотленд-Ярда? с упреком в голосе воскликнула Сьюзи, и никто ей не ответил.
3
Важнейшим следствием прибытия доктора Понсонби явился временный самороспуск Группы-у-Окна. Мы выстроились перед ним рядком, и доктор произнес такую речь:
Поблизости от этого места случилась трагедия Ой я не имею в виду совсем близко и сообщаю вам не о великой трагедии Кажется, все вы уже располагаете определенной информацией, кхм Все очень просто: на пляже было совершено нападение еще на одного пьяницу. Это печально, не будем спорить, не самая печальная вещь на свете, однако Наш долг, позвольте вам сообщить Наш долг в качестве людей, отвечающих за Кларендон-Хаус Полагаю, вам это известно наш высший долгуспокоить пансионеров и удовлетворять их новые потребности, которые будут возникать в сложившихся обстоятельствах.
Какие еще новые потребности? Я вскоре поняла, что в подавляющем большинстве случаев речь идет о театральных биноклях. У некоторых они уже имелись: скажем, у лорда Альфреда С. (по очевидным причинам фамилий я не привожу) нашелся изящный бинокль. Другие, например сэр Лесли А., сразу же затребовали себе такие же. Никто из пансионеров не полагался исключительно на свое зрение, а невезучие постояльцы восточного крыла просили, чтобы им дали высунуться из окон на противоположном конце здания, чтобы лучше все разглядеть (за вносимые деньги они почитали себя в полном праве иметь собственные ложи). Разумеется, доктор Понсонби отверг всякую возможность проникновения в комнаты других пансионеров.
Как бы то ни было, благодаря этим хлопотам утро прошло оживленно и весело. И даже с пользой для здоровья: многие жильцы, давно отказавшиеся от прогулок, высказались в пользу свежего воздуха именно в этот день и час; им потребовался именно пляж, еще конкретнеето место, где собралась толпа. Другие наблюдали за происходящим с некоторого удаления. Удовольствие получали все.
За одним-единственным исключением.
Когда я вошла в комнату к мистеру Икс, тот, только что позавтракав, сидел в кресле, но шторы оставались задернутыми. Я чуть было не споткнулась о таз, приспособленный для утреннего умывания, которое мой пансионер совершал в одиночестве. Мне показалось невероятным, чтобы такой любопытный, такой назойливый субъект не поинтересовался происходящим снаружи.
Сегодня ночью кого-то убили на пляже, сообщила я. Прибыла полиция и даже лондонский Скотленд-Ярд. Не желаете взглянуть?
С этими словами я потянула за штору.
Пожалуйста, не могли бы вы снова задернуть шторы, мисс Мак-Кари? Лицо его было напряжено, ничего общего с хорошим настроением вчерашнего вечера.
Разве вы не хотите посмотреть? У вас лучший наблюдательный пункт во всем Кларендоне.
Я уже ответил на ваш вопрос своим, мисс.
Я фыркнула и рывком задернула шторы.
Ну что ж, продолжайте наслаждаться вашей проклятой темнотой, не отвлекайтесь ни на что, чему цена больше, чем чем ваша «игра на скрипке»!
Раз уж вы о ней упомянули, именно этим я и собираюсь заняться, тотчас же отозвался он. Сегодня я не буду обедать, сообщите кухарке, а еще я очень прошу: предупредите, чтобы мне не мешали.
Я оставила мистера Икс с его нелепым маханием рук по воздуху и захлопнула дверь.
4
Тело забрали только после полудня. Беднягу уложили на носилки и прикрыли простыней, но я пропустила этот момент, потому что занималась кормлением лорда Альфреда С., который в силу возраста не мог питаться самостоятельно. Вообще-то, это была обязанность Сьюзи Тренч, однако из-за необычайных обстоятельств этого дня и учитывая, что ваша покорная слуга была в Кларендоне новенькой, я уступила Сьюзан место у окна на лестничной площадке. Когда лорд Альфред С. откушал, я собрала тарелки, не дожидаясь прихода служанки. В холле я попалась на глаза старшей сестре Брэддок, и она дала мне новые поручения, чтобы заместить моих глазеющих коллег. Так что я хлопотала без устали, когда открылась входная дверь и на порогенеподвижная и страшнаявозникла Гетти Уолтерс; ее бездонный взгляд вызвал в моей памяти давнюю картину: я когда-то видела, как рожает корова, пишу об этом, чтобы вы могли себе представить, без намерения оскорбить.
Я его видела прошептала застывшая Гетти.
Не потребовалось много времени, чтобы Группа-у-Окна трансформировалась в Группу-вокруг-Гетти. И уж точно денек выдался нескучный. От бедной служанки, казалось, остались только глаза, она была вся белая, под цвет чепца. Лицо ее так меня напугало, что я сама начала дрожать. Все это определенно выходило далеко за рамки скандального.
Эл ме ра Новая порция всхлипов. Эл ме ра!
Мы обступили служанку, мы переглядывались между собой, словно перебрасываясь нашими страхами. Единственным мужчиной среди насза исключением молоденького Джимми Пиггота, который в качестве юнца имел право ужасаться почти на равных с нами, являлся мистер Уидон, а посему он с тяжким вздохом принял на себя ответственность за ситуацию. То есть за приведение Гетти в чувство. Однако было очевидно, что эта роль ему не подходит: Уидон, как мне рассказали, был холостяк, жизнь его составляли числа и дебеты-кредиты (ну и кое-какие подпольные спектакли, чему тут удивляться), его неуверенность в обращении с людьми прямо-таки бросалась в глаза.
Расскажите нам, что вы видели, талдычил он не грубо, но настойчиво, не оставляйте нас в неведении. А потом поплачьте, если захотите. Ну полно, полно. Говорите.
Нам пришлось сразу же перехватить у Уидона инициативувот так мужчины храбрятся при наступлении родов, а в конце концов перекладывают всю заботу на наши женские плечи. Мало-помалу мы успокоили Гетти, поочередно прижимая ее к себе. Мы как будто пыталисьда простится мне это ужасное сравнениемягкими поступательными движениями опустошить вместилище жидкости определенного рода, извлечь из него все до последней капли.