Прямо позади нее скрипнул гравий.
Поппи замерла на месте, похолодев от страха. Она оглянулась и увидела, что на дороге никого нет. Но шаги слышались теперь со всех сторон.
Эй! шепотом позвала она.
Никто не откликнулся. Здесь никого не было. Никого видимого.
Поппи знала, что есть другой способ проверить это, хотя он и внушал ей ужас. Но она должна выяснить
Вся дрожа, она вытащила из сумки складное зеркальце и раскрыла его. Еще до того, как она поднесла зеркальце к глазам, она уже знала, кого там увидит.
Но стоило ей посмотреть на стеклянную поверхность, как она вздрогнула.
В зеркале Девочка стояла в нескольких шагах позади нее. Но теперь дрожало все ее тело. Ее сотрясало от молниеносных спазмов, и она мигала, как картинка в фильме, поставленном в ускоренный режим.
Не успела Поппи ничего сказать, как Девочка бросилась вперед.
Холод охватил Поппи, когда Девочка обвила ее руками и стиснула. Поппи почувствовала, как ее тащат обратно на дорогу, подальше от ворот Ларкспура. Рухнув на землю, она так пронзительно завопила, что все певчие птицы вылетели из древесных крон, и теперь их пронзительные крики вторили ее голосу. Птицы разлетелись в разные стороны, а у Поппи перехватило дыхание, и небо над ее головой почернело.
Глава 6
УСЛЫШАВ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК за поворотом дороги, Маркус Геллер чуть не уронил виолончель. Вскоре звук резко оборвался, и он встревожился еще сильнее. Может быть, это кричала девочка, которая опередила его на железнодорожной станции? Что, если она в опасности?
Маркус сложил свои вещи у обочины дороги и бросился бежать. Миновав поворот, он увидел ту самую девочку со станции, она лежала посередине дороги и не шевелилась.
Эй! крикнул Маркус, быстро преодолев разделявшее их расстояние. Ты в порядке?
Опустившись на колени рядом с ней, он вдруг понял, что не знает, что теперь делать. Девочка лежала на спине, раскинув руки и согнув колени, голова повернута в сторону.
Только не умирай, прошептал он, поднося руку к ее носу. Теплое дыхание защекотало кожу, и он облегченно выдохнул.
Он понимал, что нужно поскорее убраться с дорогив любой момент из-за угла может вылететь машина. Он взял ее за руку, подумав, что, может быть, на это она отреагирует.
Веки девочки затрепетали, и в следующую секунду она открыла глаза. Когда она увидела склонившегося над ней Маркуса, недоумение в ее взгляде сменилось ужасом. Широко распахнув глаза, она вновь закричала, и они с Маркусом отлетели друг от другаоба замерли по сторонам дороги, согнув ноги в коленях и подняв руки, точно соперники на ринге.
Потом Маркус вспомнил, что это он первый подошел к ней. Он медленно выдохнул и поднял руки вверх в знак того, что ничего плохого не замышляет.
Все в порядке, сказал он. Я просто хотел помочь.
Когда он выпрямился, девочка потянулась к розовой сумке, лежащей на обочине, и подтащила ее к себе, как будто боялась, что он захочет ее украсть. Точно так же она поступила с черным складным зеркальцем и сжала его в кулаке.
А в следующий миг она отвела руку назад и со всей силы отшвырнула зеркальце.
Словно камень над поверхностью воды, оно пролетело над дорогой и скрылось в густой растительности. Облегченно вздохнув, девочка вытерла нос тыльной стороной ладони, посмотрела на Маркуса и покачала головой.
У Маркуса возникло ощущение, что он встретил девочку-Маугли, воспитанную волками.
Меня зовут Маркус, сказал он нарочито медленновдруг она не поймет? Я шел по дороге, когда услышал крик. Ты просто лежала здесь.
Девочка моргнула и огляделась. По-видимому, она боялась, что здесь есть некто третий, который прячется в кустах и наблюдает за ними.
Извини, сказал он, когда понял, что она не собирается отвечать. Я не хотел напугать тебя.
Я испугалась не тебя, сказала девочка, продолжая вглядываться в деревья.
У Маркуса мурашки побежали по коже. Мама предупреждала, что в Ларкспуре ему могут встретиться разные люди, но эта девочка совсем чудная. С другой стороны, то же самое можно сказать про многие музыкальные дарования, так что удивляться нечему. Он хотел спросить ее: «Если не я напугал тебя, то кто?», но вместо этого сказал:
Давай сойдем с дороги. И тогда ты расскажешь мне, что случилось.
Он наконец-то поймал ее взглядсудя по нему, она сама понятия не имеет, что произошло. Девочка выпрямилась, отряхнула одежду и направилась к гравийной дороге, которая ответвлялась от основной и уходила в лес. Маркус заметил стену, находившуюся в нескольких ярдах от них, и проход в ней, а заодно и слово «Ларкспур», выгравированное на каменных колоннах.
Ой, удивленно сказал он. Мы здесь. Мы пришли.
Девочка исподлобья посмотрела на него.
Что ты имеешь в виду? спросила она.
Ларкспур, сказал он, залившись краской. Извини, ты разве не сюда направлялась?
Да, неуверенно кивнула она.
Какое-то время Маркус разглядывал обветшалый вход и темный туннель под аркой деревьев за стеной. Ветер донес тихую и грустную фортепьянную мелодию, звучащую где-то неподалеку. Это была та самая композиция, которую невидимый музыкант играл в тот день, когда он получил приглашение в Ларкспур. Девочка не подала виду, что услышала музыку. Но он и не думал, что будет иначе. Эту музыку никто никогда не слышал.
Я немного не так все себе представлял, сказал он. А ты?
В каком смысле?
Ты все так и представляла?
У девочки был озадаченный вид.
Я-я не знаю, запнулась она. Как, ты сказал, тебя зовут?
Маркус Геллер, медленно повторил он.
Она, наверное, головой ударилась, когда упала. Сильно так.
И зачем ты приехал в поместье Ларкспур?
Ну, меня пригласили. А тебя разве нет?
Она не ответила. Он продолжал говорить, потому что нервничал:
Я по большей части играю на виолончели, но люблю экспериментировать и с другими инструментами. Пианино. Флейта. Губная гармошка! На ней вообще весело играть.
Он запустил руку в задний карман и вытащил маленький металлический инструмент, который взял с собой из Огайо. Он поднес гармошку к губам и выдал короткую джазовую импровизацию.
А ты на чем играешь? спросил он.
Играю?
Да, на каком инструменте?
Я ни на чем не играю.
А, значит, поешь. Мило! У тебя хороший голос.
Щеки девочки вдруг стали того же оттенка, что и ее сумка.
Правда? Ее голос прозвучал вдруг очень тихо.
Разумеется. Я чувствую такие вещи. Послушай, я бросил свою сумку, когда услышал в общем, не важно. Подождешь меня? Я вернусь, и мы вместе пойдем в дом.
«И тогда ты сможешь рассказать мне, с чего тебе вздумалось лежать посередине дороги».
Эта дорога должна вести прямо туда, согласна?
Девочка оглянулась и посмотрела на чащу деревьев. Затем кивнула, плотно сжав губы.
Ничего, если я ненадолго оставлю тебя одну? спросил Маркус.
Она распрямила плечи и заправила волосы за уши.
Маркус расценил это как «все в порядке».
Когда он уже направился назад по дороге к своим вещам, за спиной он услышал приглушенный голос. Оглянувшись, он увидел, что девочка смотрит на него. Она что-то сказала, но он не расслышал.
Поппи, повторила девочка. Меня зовут Поппи Колдуэлл.
Вновь зазвучала фортепьянная музыка, но теперь она изменилась, стала более бодройне то чтобы радостной, но уж точно не грустной. Он тут же назвал ее «Тема Ларкспура» мелодия подходила к этому месту. Когда они с Поппи доберутся до школы, он просто обязан найти пианино и сыграть ее, чтобы девочка тоже услышала.
Приятно познакомиться, Поппи Колдуэлл, сказал он с улыбкой.
И спасибо, выдавила она. Что помог мне подняться.
Он шутливо поклонился и был удивлен, когда она рассмеялась. Ладно, может быть, она не такая уж и чудная.
Маркус никогда не уезжал из дома дольше, чем на неделю, и вот он здесь, один, на севере штата Нью-Йорк и собирается целый год проучиться в престижной Ларкспурской академии сценических искусств. Он будет питаться, жить и дышать музыкой вместе с другими талантливыми ребятами, с которыми окажется на одной волне, и уже никто, ни мама, ни братья, ни сестра не смогут ставить ему палки в колеса. Ему до сих пор не верилось, что все это взаправду.
«Возможно, думал Маркус, в академии будут люди, которые видят мир так же, как я. Может быть, я встречу тех, кто так же сходит с ума по джазовым легендам, по Чету Бейкеру, Дэвиду Брубеку и Нине Симон».
Он нашел Поппи там, где оставил: на гравийной дорожке, исчезающей в темном туннеле за стеной. У нее был обеспокоенный вид.
Готова? спросил он.
Поппи кивнула. Вместе они пошли вперед.
Итак, Маркус предпринял попытку завязать разговор, ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
Поппи закусила губу. А потом спросила:
Можешь рассказать поподробнее о своем приглашении в Ларкспур?
Я абсолютно уверен, что у тебя оно точно такое же.
В том-то и дело, сказала она, когда они прошли под гнутой железной решеткой и вступили на темную аллею, начинающуюся за колоннами. Я абсолютно уверена, что нет.
Глава 7
КОГДА ВОДИТЕЛЬ, которого наняли родители, оставил ее у ворот Ларкспура, Азуми вместе со своим багажом направилась в гущу леса, вверх по пологому склону, а воспоминания о мрачных снах скребли ледяными ветвями по ее позвоночнику.
Прошлым летом Азуми и ее сестра Морико приезжали в гости к своей тетушке Вакамэона живет к северо-западу от горы Фудзияма на острове Хонсю. Тетушка Вакамэ запретила девочкам ходить в лес без взрослых, потому что даже местным жителям ничего не стоило там заблудиться. Национальный парк, раскинувшийся под не пропускавшим солнечного света плотным древесным куполом, где стрелка компаса теряла направление из-за насыщенной железом вулканической почвы, стал одним из самых известных зловещих мест в Японии.
Азуми пообещала себе, что больше никогда не вернется в префектуру Яманаси. Но чем дальше шла она по дороге в Ларкспур, тем тоньше становилась грань между прошлым и настоящим. Куда бы она ни посмотрела, она узнавала тот лес, где пропала Морико: покрытые лишайником древесные стволы, пятнистые тени, танцующие на усыпанной листьями земле, роса, посверкивавшая на густом мягком мху, свисавшем отовсюду.
А стоило только моргнутьи она опять очутилась там. В Японии. В воспоминаниях о том страшном дне.
Азуми, ну давай, воскликнула Морико, сходя с четко обозначенной тропинки. Не будь такой трусихой!
Я не трусиха, ответила Азуми, с отвращением оглянувшись вокруг. Я просто подумала, что тетушка Вакамэ не просто так нас предупреждала. Здесь может таиться все что угодно.
Ну так и ты тоже можешь затаиться. А пока ты будешь таиться, я поищу еще сокровища!
Сокровища? Ты серьезно думаешь, что мусор, который оставляют после себя туристы, стоит того, чтобы в нем копаться?
Конечно! Как еще, по-твоему, исследователи находят что-то ценное?
Какая глубокая мысль, Морико, Искательница Сокровищ. Азуми разглядывала нейлоновые ленты, которые пересекали отмеченные тропы и уходили в запретные участки леса, растворяясь в тенях. Ленты были разных цветов, и все такие яркие, что смотритель парка или случайный посетитель сразу бы их заметил.
Зачем здесь все эти ленты?
Морико отвела взгляд:
Из Токио приезжают люди. Грустные люди. Они приходят сюда, чтобы чтобы попрощаться с этим миром. Они привязывают эти ленты на краю леса, чтобы потом их тела могли найти. Некоторые говорят, что их призраки томятся в этом лесу.
Как в тетушкиных сказках про Юрэй, духов мертвых?
Морико широко раскрыла глаза, ее синие волосы переливались разными оттенками в тусклом вечернем свете.
Именно!
Азуми покачала головой, стараясь, чтобы на лице отразилась усталость или раздражениечто угодно, лишь бы не страх, который набухал у нее внутри.
Ну уж нет, спасибочки. Мне жалко новые кроссовки. Ты иди. Веселись. Ты всегда так делаешь.
Азуми! позвала Морико. Я же пошутила! Хватит дуться!
Но Азуми ушла. Она спешила назад, к дому тетушки, мимо заброшенных тропок, а солнце тем временем опускалось все ниже.
В тот вечер ее сестра не вернулась к тетушке Вакамэ.
Родители тут же прилетели из Вашингтона. Поиски Морико были долгими и мучительными. Но никто не нашел ни единой, даже малюсенькой, зацепки. Ни Министерство охраны окружающей среды, ни местные детективы вместе с полицией, ни члены семьи.
Больше Азуми никогда не видела сестру.
Сны начались вскоре после того, как Азуми вернулась в Соединенные Штаты. Словно в деревьях позади ее родного дома поселились духи, прежде жившие в телах, гниющих в японском лесу, они взывали к ней, и шорох листьев, потревоженных легким ветром за окном спальни, превращался в шепот в ее голове. «Здесь. Мы здесь. Приди и найди нас, дитя! Приди и помоги нам найти дорогу домой!»
Гравийная дорога сделала резкий поворот, и взгляду Азуми предстал огромный луг под голубым куполом сияющего неба. Лес и его тени исчезли в один миг.
На вершине холма, примерно в двух сотнях ярдов вверх по дороге, расположился гигантский особняк, который она впервые увидела в Сети месяц назад.
Школа Ларкспур.
В жизни она выглядела совсем иначе, чем на картинке. Намного больше. Азуми завороженно разглядывала неровную покатую крышу и множество стрельчатых окон, изящные каменные арки, украшенные узором из стеблей и листьев, поблескивающие окна, которые на фоне темных каменных стен сияли точно лед, башенки по краям внутренних галерейнаверное, так это называется, напоминавшие кремовые верхушки на взбитом десерте, и главную остроконечную башню, казалось, выходившую прямо из сердца этой гранитной громадины.
Когда Азуми добралась до главного входа, то постучала в застекленную дверь, но никто не отозвался. Она приоткрыла створку и заглянула внутрь, где царили тени. Она ничего не услышала: ни звука шагов, ни голосов, ни даже тиканья часов.
Эй! крикнула она. Меня зовут Азуми Эндо, я приехала сюда учиться!
Никто не отозвался.
Прошу прощения! Есть здесь кто-нибудь?!
Азуми бросила сумку прямо за дверь и уселась на широкое каменное крыльцо, которое заприметила еще с дороги. Рано или поздно кто-нибудь придет. А до тех пор она будет снимать виды на телефон и отправлять фотографии родителям.
Морико и Азуми всегда были как небо и земля. Будучи на несколько лет старше Азуми, Морико проколола себе нос, покрасила волосы и заслушивалась творчеством старых панк-рок-групп, которыми вдохновлялись еще их родители. Одноклассники на нее чуть ли не молились, для них Морико была звездой, эталоном, душой компании и творческой личностью. Памятная статья в выпускном альбоме заняла две страницы.
У Азуми были длинные, прямые и темные точно ночь волосыникакой искусственности. Отдавая предпочтение простым интерьерам, она не завешивала стены плакатами. Азуми всегда разувалась у входной двери, как учила бабушка. Азуми понятия не имела, как могла бы выглядеть памятная статья о ней, если бы ее друзьям пришлось таковую писать, но ей бы понравилось, если бы туда включили ее фотографию из выпускного альбома за седьмой классна ней она получилась серьезная, похожая на юриста или судью: уголки рта чуть опущены, бровь скептически вздернута.
Когда Азуми исполнилось тринадцать, она поняла, что никогда не будет такой беспечной и яркой, как Морико. Но она может стать примерной дочерью и радовать родителей так, как их никогда не радовала Морико: отличными оценками, лучшими голами в футбольных матчах и достойными друзьями, которые будут такими же целеустремленными и успешными, как она сама. Именно поэтому лунатизм стал ее кошмаром за последний год. Она теряла контроль над ситуацией. Как в тот раз, когда потеряла Морико. От собственного бессилия ей хотелось кричать.
Глядя на экран телефона, Азуми заметила силуэт, который двигался по краю леса, в нескольких шагах от того места, где она вышла из чащи. Но когда Азуми опустила телефон, то никого не увидела, только легкий ветерок колыхал густые зеленые ветви, и глянцевые листья иногда отражали солнечный свет так, что создавалось впечатление, будто за ней кто-то наблюдает.
Она снова подняла телефон, чтобы все-таки сделать фотографию. Когда темное пятно вновь появилось на экране на том же самом месте, Азуми затаила дыхание и увеличила изображение. Пятно маячило рядом с границей леса, как будто нечто отбрасывало на это место непроницаемую тень с высоты шести-семи футов.