Армия филистимлян двинулась в бой. Тысячи колесниц ринулись вперед с криком и топотом, оставляя после себя длинный шлейф пыли, за ними рванулась конница, размахивая острыми саблями над головой. Следом стройными рядами двинулись пехотинцы. Колесницы ворвались в строй ощетинившихся длинными копьями израильских солдат. Крики, стоны, вопли атакующих филистимлян. Войско Саула еще держалось, ожидая появления царя. Но правитель молча смотрел на бойню с вершины горы, не имея сил сдвинуться с места. За колесницами подоспели всадники противника.
Мой повелитель, враг наступает. Наши солдаты ждут вас. Они верят, что только вы можете разгромить врага и вселить веру в победу, взмолился Ариэль, помощник царя.
Саул с огромным трудом повернул голову в его сторону:
Нет! В этот раз удача отвернулась от нас.
Царь попробовал пришпорить коня, но у него ничего не получилось. Ряды израильтян дрогнули, армия еще сдерживала неумолимый натиск филистимлян.
Повелитель, у нас еще есть возможность победить! Прошу вас, возьмите себя в руки! молодой человек со слезами на глазах умолял правителя и в это время заметил, что больше сотни всадников противника мчатся на гору. Ариэль схватил коня правителя за уздцы и помчался прочь. Филистимляне стали окружать царя израильского.
Остановись! Саул очнулся.
Помощник придержал коня.
Повелитель, давайте попробуем прорваться.
Нет, мне не спастись, я обречен. Это кара небесная.
Филистимляне стремительно приближались.
Ариэль, убей меня! Убей! Я не должен попасть к врагу, лучше умереть, чем испытать страшное унижение. Убей! Что ты стоишь?
Молодой человек стоял, с ужасом глядя на правителя:
Я не могу!
Прошу тебя! Саул спрыгнул с коня и встал на колени. Выполни мою последнюю просьбу. Убей меня! Спаси мою честь!
Топот копыт вражеской конницы раздавался совсем рядом. Ариэль зарыдал:
Не могу!
Будь мужчиной! Саул обнажил шею.
Со слезами на глазах помощник выхватил меч и, закрыв глаза, со всей силы ударил им царя. Затем закрепил эфес окровавленного меча в земле, острием верх, и бросился на него грудью.
Глава 20
Менахем решил подождать старика у входа в синагогу, а пока зашел в сувенирную лавку, расположенную на другой стороне улицы. Он долго разглядывал безделушки, взятые с полок, вертел их в руках, при этом не упуская из виду вход в молельный дом. В синагогу никто не входил и не выходил из нее.
Будете что-то покупать? к Овадье подошел продавец-араб и окинул странного покупателя оценивающим взглядом.
Да, молодой человек взял с полки красочный альбом, посвященный Иерусалиму. Заверните мне в красивую бумагу.
Будет сделано, продавец взял деньги, пробил чек и упаковал подарок.
Менахему ничего не оставалось, как покинуть магазинчик. Он с волнением взглянул на часы, подозреваемого не было больше часа. «Что же он там так долго делает? Может быть, стоит зайти к деду? Даже если встречусь с этим странным человеком, ничего страшного не произойдет, раввин ведь мой близкий родственник». Овадья сунул книгу под мышку и вошел в синагогу. Внутри было темно и пусто. Он обошел молельный дом, но там никого не было.
«Деда!» негромко крикнул Менахем, он заглянул за шторку, где обычно в шкафах хранились Торы, и ужаснулся. На полу, прислонившись спиной к полкам с книгами, опустив голову на грудь, сидел раввин. Молодой человек подумал, что деду стало плохо, Овадья осторожно похлопал раввина по плечу. Тело старика медленно завалилось на бок. Менахем резко дернул занавеску и ужаснулсясамый близкий ему человек лежал в луже собственной крови, она сочилась из шеи. Едва сдерживая отчаяние, он присмотрелся к большой ране, это был точно такой же разрез, что обнаружили на трупах двенадцати рабочих-арабов, возвращавшихся домой после ремонтных работ в мечети Аль-Акса. «Значит, убийцатот злосчастный старик в черном капюшоне. Как я сразу не догадался? Менахем заскрипел зубами от злости. Ну ничего, от меня не уйдешь». Ему хотелось обнять деда, прижать к себе и разрыдаться. Но Овадья понимал, что делать этого сейчас нельзя. Молодой человек вызвал полицию и скорую, а сам приступил к осмотру места преступления.
Траурная церемония были назначена на утро среды. Евреи трепетно относятся к этому трагическому событию. Овадья знал, что хоронить по еврейским законам нужно на следующий день после смерти. Все заботы о похоронах своего деда он взял на себя. В знак уважения к нему нужно было предать тело раввина земле ровно через двадцать четыре часа после того, как прекратилось биться его сердце. Менахем не верил в старинные предания, но слышал, что душа отправляется в рай только тогда, когда тело будет погребено в землю. Овадья решил строго соблюсти предписанные священным учением традиции.
В этот день серые тучи ползли над городом, поливая его мелким моросящим дождем. На улице было по-осеннему прохладно. У центральной синагоги собралось много людей, они подходили и подходили со всех уголков Иерусалима. Народу стало так много, что вскоре пришлось перекрыть главную улицу. Встали машины, трамваи, несмотря на непогоду, толпа непрерывно росла. Десятки тысяч жителей города вышли проводить в последний путь Иехиэля Кацмана, великого раввина, одного из величайших носителей знаний Торы. Весь проспект Давида был переполнен людьми, многие из которых приехали из самых дальних уголков Израиля и даже из-за рубежа. На встревоженных лицах застыла маска скорби, кто-то тихо рыдал, закрывшись рукавом пальто от всех. Но большинство молча смотрели на небо, ожидая особого знака свыше.
Двое пожилых хасидов в черных шляпах тихо переговаривались друг с другом:
Что же это стало твориться в нашем Израиле, мало того, что в автобус сесть теперь боишься, так еще самых уважаемых раввинов убивают средь бела дня.
Да, Маше, правительство способствует росту преступности своей невнятной политикой. Другое дело было, когда во главе страны стояла женщина, всем мужикам пример, мало разговаривала, но действовала решительно. Тогда нас уважали и боялись. А что сейчас?
Двери синагоги открылись, и гроб с телом раввина вынесли на улицу. Сверкнула молния, грянул гром.
Бог в гневе. Это знак свыше. Быть снова беде в Израиле, хасиды стали испуганно молиться. Толпа молча смотрела на небо, принимая близко к сердцу боль утраты, и нехорошее предчувствие стало охватывать всех собравшихся на похоронах. Полил сильный дождь.
Люди постепенно расходились, кладбище опустело. У свежей могилы остался один Менахем. Он подошел к месту упокоения Иехиэля Кацмана: «Эх, деда, деда Почему я не последовал за этим убийцей сразу, как только он вошел в синагогу? Тогда бы ты остался жив». Молодой человек опустился на колени и горько заплакал.
***
Давид со своим отрядом двигался через горы, он все еще опасался мести Саула. Острый глаз молодого воина заметил позади одинокого всадника, который гнал своего коня, не жалея сил. «Неужели люди царя выследили меня?» мелькнуло в мыслях. Он остановился, готовясь принять бой. Всадник, приблизившись к молодому человеку необычайной красоты, спрыгнул с лошади и припал к его ногам:
Давид! Я принес тебе ужасную новость. Филистимляне вторглись на Землю обетованную, разгромили нашу армию.
А где Саул? сердце Давида встревоженно забилось.
Гонец склонил голову:
Наш царь погиб.
Я не верю тебе! Саулсамый сильный воин на земле, он не мог погибнуть.
Я сам видел, как филистимляне окружили его, а царь даже не сопротивлялся. Они отрубили ему голову и повезли в сторону города Весфана.
А почему тогда ты здесь? глаза Давида налились кровью.
Всадник беспомощно развел руками:
Но я должен был передать эту новость тебе. Теперь ты наш царь!
Что?! Твоего повелителя убивают на твоих глазах, а ты спокойно бежишь прочь. Это разве поступок воина? Ты должен был спасать своего правителя, сражаясь до последнего, и погибнуть как достойный мужчина вместе с ним, забыв обо всем, с этими словами Давид выхватил меч и, не раздумывая, разрубил голову гонца. Саул! Саул! Ты был лучшим воином Израиля, достойным сыном своего народа, Давид поднял руку. Мы отправляемся обратно, надо забрать тело нашего царя.
Один из его помощников, Исава, попытался отговорить друга:
Давид, зачем тебе это надо? Саул был жестоким правителем, ты сам от него принял столько страданий! Да к тому же это очень опасноврываться в город, где много филистимлян, нас мало, и мы не справимся с врагом.
Мой друг, ты не прав. Перед смертью наш великий пророк Самуил помазал меня на царство, но, пока жив был Саул, он являлся царем Израиля. Негоже, что наш правитель, пусть даже мертвый, отдан на растерзание противнику. Врагов у нас много, и нам предстоят тяжелые бои за освобождение нашей земли. Бог с нами, но Всевышний любит мужественных львов, а не трусливых шакалов! Давид возвращался.
Утром, когда первые лучи осветили серые стены Весфана, небольшой отряд всадников вихрем ворвался в город. Охрана, открыв ворота, не успела даже разглядеть воинов, как была в одно мгновение изрублена израильтянами. Первым, увлекая за собой своих людей, мчался Давид, держа в руках окровавленный меч. Отряд несся между покосившимися от времени домиками в направлении к центральной площади. Стук копыт по мощеным камнем улицам эхом разносился над городом, пробуждая жителей.
Когда израильтяне оказались в центре города, отряд остановился. Пред их глазами предстала страшная картина. Обезглавленное полуразложившееся тело Саула было прибито ржавыми гвоздями к стене. На нем остались ужасающие следы зубов собак, которые пожирали плоть великого царя. Рядом важно прохаживались вороны, изредка взлетавшие на стену, чтобы полакомиться телом помазанника Божьего. Чувствовался нестерпимый зловонный запах. Давид вскочил с коня, снял плащ, завернул тело царя и бережно возложил на коня. Затем, запрыгнув на жеребца, помчался прочь из города. Краем глаза он заметил, как со всех сторон бежали поднятые по тревоге вооруженные до зубов филистимляне.
Перед закатом, когда солнце только подходило к горизонту, небольшая траурная процессия двигалась к старой усыпальнице. Впереди несколько крепких мужчин в повязках на лицах несли обмотанное в дорогие ткани тело правителя, чтобы торжественно придать останки Саула земле. Похороны первого царя прошли скромно, тело было предано земле с уходящими лучами солнца. Люди склонили головы, отдавая последнюю дань уважения усопшему. Давид долго стоял у могилы своего предшественника, вытирая скупую мужскую слезу. «Все в этом мире меняется очень быстро. Вчера ты был правителем, которого боялись и почитали все, а сегодня твое тело предано земле, а имязабвению. Наши судьбы в руках Всевышнего, он вскинул голову к небу. Отец мой небесный, дай мне сил сражаться с врагами и освободить землю от захватчиков. Дай мне возможности укрепиться духом и благослови на победы. Не оставляй меня одного, как Саула, ведь судьба моего народа только в твоих руках, Давид прочитал молитву, затем поклонился могиле. Спи, Саул, спокойно, не переживай за народ наш, я сделаю все, чтобы защитить его от врагов».
Большая армия Давида двигалась в сторону филистимлян, впереди на белом коне ехал царь. Несмотря на молодой возраст, он одержал много побед и теперь шел на столицу своего главного врагагород Гат. Слава о Давиде распространилась по всему Израилю и Иудее. Десятки тысяч молодых евреев вставали под знамена его армии, желая освободить родину и снискать славу великих воинов. До этого были разбиты враги с северасирийцы и арамейцы, а в их столицеДамаске молодой царь поставил своего наместника. Моавитяне, часто угрожавшие Израилю в прошлом, пали под мощным ударом войск Давида. Царь израильский превратил бывших врагов в своих рабов и плательщиков подателей. Теперь империя Давида распространялась на оба берега реки Иордан, до Евфрата на севере, а на югедо Красного моря. И только филистимляне на берегах Средиземного моря еще сопротивлялись огромной мощи еврейского войска.
Полки израильтян перешли горы, и перед Давидом открылась широкая зеленая долина с множеством пальм, обрамляющих изумрудные поля, и густыми лесами, которые весело шумели на ветру, вдали темной полосой выступало море. «Что же, эти территории будут украшать Израиль: земля здесь благодатная, но главноеморе». Он прекрасно знал, что все двенадцать битв с врагами были выиграны благодаря духу воинов и той невидимой силе, что была послана свыше. «Благодарю тебя, Отец мой небесный! царь вознес хвалу Всевышнему. Сегодня последняя битва, и дальше можно начинать строить новую жизнь». Он подал знак и тронулся по узкой горной дороге вниз, в самое логово главного врага Израиля, многочисленное войско двинулось за ним. Впереди, у самого моря, возвышались величественные стены столицы филистимлянгорода Гат.
После победы над филистимлянами Давид вернулся героем, толпы израильтян торжественно встретили своего правителя. Крики радости оглушали все улицы, по которым он ехал. На широкой площади было не протолкнуться. Давид взошел на постамент:
Благодарю мой народ за столь теплый прием. Не я царь, а Бог, возведший меня на царство. И побеждаю я не своею силой, а только потому, что Он мне помогает и дарует победу.
Люди почтенно опустили головы, читая молитвы.
Наступило время мира, и нам, продолжателям рода Иакова, надо отблагодарить Господа нашего! В захваченном нами небольшом селении хочу построить новую столицу нашего государства и возвести там храм Бога в знак нашей безмерной любви к Отцу небесному, провозгласил Давид.
***
Город проснулся, как обычно, до рассвета. Солнце еще не встало, а первые одинокие машины неторопливо выезжали на темные пустынные улицы. Фонари не работали вторую неделю, после того как израильские летчики разбомбили подстанцию. В больших многоэтажных домах тоже не было электричества, лишь кое-где в темных окнах тускло загорался свет одиноких свечей. Появились первые прохожие, спешившие с недовольным видом по своим срочным делам. Сладко потягиваясь, на улицы выходили дворники, брали в руки метлы и начинали уборку грязных тротуаров, на которых повсюду валялся мусор и всевозможные отбросы. Город был погружен в тишину, лишь отдельные негромкие звуки доносились со стороны центральной дороги. Один из уборщиков, мужчина средних лет, недовольно качал головой, держа в руках метлу, и бранился себе под нос: «Ну что за люди пошли? Грязные создания, убрать нельзя было за собой, что ли? Мусор бросают из окон прямо на проезжую часть. Эх! Если бы я был мэром города, штрафовал бы таких грязнуль на большие деньги, может быть, после этого до них бы дошло, что так жить нельзя».
Только он взмахнул метлой, как страшный грохот потряс город. Из дворов соседних кварталов с диким свистом в небо вылетали ракеты, оставляя за собой длинный шлейф дыма. Они направились в сторону израильских поселений. Дворник от страха сначала присел, потом упал на землю, в панике схватившись руками за голову. Рев ракет продолжался минут пятнадцать. Послышался звук открывающихся окон, жители, проснувшись от адского шума, выглядывали из квартир, стараясь понять, что опять случилось. Грохот прекратился. Уборщик осторожно поднял голову и начал медленно вставать. Грубо выругавшись, он взглянул на себявся одежда была в грязи. Затем посмотрел на небо, которое было покрыто дымом.
Опять жди беды, он смачно сплюнул и поторопился в бомбоубежище, громко крича на ходу: Покидайте дома! Сейчас евреи начнут бомбить город!
Потрепанный микроавтобус «Судзуки» с тонированными окнами мчался на полной скорости по старой ухабистой дороге, в спешке покидая город Джебалия. Водителю постоянно приходилось резко сбавлять скорость и аккуратно объезжать многочисленные лужи, образовавшиеся по всему пути после долгих проливных дождей. В салоне сидело несколько человек, один из них, самый старший, нервно посматривал на часы.
Санджар, можно быстрее?! Я опаздываю на встречу, да и солнце пока не взошло, безопаснее ехать. Я чувствую, как агенты «Моссада» постоянно наступают мне на пятки.
Шофер, молодой парень лет двадцати, скривив по-детски озорную физиономию, только развел руками:
Уважаемый Рахим, если бы я был летчиком, то вопросов бы не было. Но мы едем на машине, а дороги у нас вы сами знаете какие. Он повернул голову в сторону салона. Не волнуйтесь, мы скоро выедем на центральную трассу и там нагоним упущенное время, а как только взойдет солнце, будем на месте.
Микроавтобус вновь притормозил, объезжая лужу. Вдалеке что-то зашумело, затем воздух разрезал пронзительный вой. Водитель сразу остановил машину и выглянул в окно. Озаряя небо как днем, ракеты взлетали ввысь одна за другой в северном направлении. Они были пущены из города, который автомобиль покинул всего полчаса назад. Вазари вздрогнул: